Надеяться могут даже пустые

А боги смеялись все утро и вечер — Смешила их фраза: «Случайная встреча»… Они от души, аж до слёз хохотали: Наивные люди! Вам шанс просто дали! Случайностей мало, счастливых — тем паче! Всю жизнь можно ждать, свято веря в удачу… А мы вас столкнули совсем не случайно, И что с вами будет — поверьте — не тайна. «Случайная встреча» в толпе многолюдной… Средь сотен людей… — настоящее чудо! Так в жизни бывает порой… невзначай: «Случайная встреча»… — знак свыше — с луча. Совпали маршруты, и время, и дни… Совсем не случайно столкнулись они. Понять бы всё это ещё… чтобы впредь Любимых своих — больше жизни беречь.

      Время десять утра, а я ещё в кровати, никто не будит, не кричит, ничего не требует. Загляденье. Я могу просто дотянуться до телефона и полежать полчаса, просматривая последние новости. В Instagram пять человек подписались на мои обновления. В WhatsApp тихо, и слава богам, ненавижу этот мессенджер так же, как Facebook и Twitter. А вот в Telegram и в VK я как всегда осталась надолго. Хотя бы потому, что снова вижу кучу новых сообщений от Беатрис с интервалом с 22:00 до 4:57. И пожелание: «Good morning, today will be a wonderful evening)🌞» от моей родной Софы.       Я ответила Софе взаимностью, и пришло время выползать из своего личного пространства. Хм, передо мной три двери, какую выбрать первой? По порядку. Стук в первую. Игнор. Заглянем. Как я и думала, ну не мог он уснуть, как всегда в наушниках, играет.       — Джим, ты как всегда. Судя по твоей распотрошенной кровати, ты немного поспал. И зачем я вообще что-то говорю тебе, когда знаю, что ты в наушниках, даже не знаешь, что я зашла… Ну что ж, тогда я пройду прямо у тебя за спиной, возьму твою подушку, ещё раз скажу, предупреждаю, обернись, ты всё ещё меня не слышишь, хотя я всё это говорю прямо сейчас тебе и, получай!       — А! Тесса, мать твою, что тебе надо?!       — Решила повеселиться себе утро выходных. Я вообще-то предупредила тебя.       — Хах, смешно. Я вообще-то почти выиграл. Буквально один удар оставался, ты не могла ещё пару секунд поворчать себе на ухо?       — Сэм спит?       — Зайди и узнай.       — Хватит дуться как ребёнок. С какого момента ты так сидишь?       — Да не знаю, до пяти играл где-то, уснул, и Глебушка с утречины позвонил.       Скучно слушать про его игрушки и бессонные ночи, пойду лучше в душ.       Струи воды в джакузи, бурлящая вода и пена с ароматом Востока. Ох как это прекрасно. Босые ноги прошли по серому ламинату мимо огромного зала на кухню. Я проголодалась, начнем полдник с панкейков. По телевизору сериал от Нетфликса, а через панорамное окно с сорокового этажа слышна суета города.       — Еда!!!       — А это не для тебя, надевай свой наушник и иди дальше играй.       Конечно, я говорю такие вещи в шутку. Как не накормить собственного брата? В принципе, он самостоятельный, сам готовить вкусно умеет, да и убираться, но пацаны, они ведь все такие, делают что-то только когда ситуация вынуждает.       Часы пробили 12:00. Мы уже сидели за столом и смеялись над какими-то приколами. Сэм сравнивал их с ситуациями с друзьями и мы смеялись ещё больше.       — Доброе утро.       — Сэмми, малыш, привет, пойдём к нам, будешь панкейк?       Мой малыш потёр свои бирюзовые глазки и сел ко мне на диван грызть запоздалый ужин. Это единственный ребёнок в семье, не заставший нашу маму. Самый невинный из нас, самый добрый. Он ушёл в ванну, а Джим вдруг начал портить нашу идиллию.       — Отец сказал, что ты сегодня с Сэмом сидишь.       — Не наглей. Я всю неделю только это и слышу, хотя отец никогда не говорит нам, кто с кем сидеть будет.       — У меня дела важные! Я ему сказал, он разрешил.       — Хорошо, сейчас позвоним, узнаем.       — Да хоть зазвонись, он трубку не берёт, когда на работе.       — Сам себя спалил. Хорошо, я позвоню Александре, она должна быть свободна сегодня.       Старушка Александра никогда не отказывалась посидеть с нами с тех пор, как мы встретили её после переезда. Особенно с малышом Сэмми. Хотя ей платили намного больше обычной няньки, я знаю, она это делала не только из-за денег. Пришло время, я в спокойствии покрасилась, надухарилась, надену сегодня сиреневую юбку из клиньев и панаму, белую майку с кружевами, цепочку с бриллиантом и белые кроссы на платформе, и мой образ закончен. Я ухожу, вызываю лифт, пока он доезжает до меня, напишу в наш общий чат с девочками, чтобы через полчаса были в нашем ТД. Давно у меня не было таких весёлых девчачьих выходных. В последнее время я только занимаюсь уроками, проектами, тренировками и братьями.       Как же я ненавижу эти разговоры Беатрисии о парнях. А в особенности, когда речь заходит об отсутствии парня у меня. Какие парни, самая старшая из нас пятнадцатилетняя Софи. А Беатрис в свои четырнадцать сменила уже парней пять. Это только за то время, как мы знакомы. Тот самый день, когда я впервые пришла к нам в школу.       — Тебе вообще есть дело до моих наставлений?       — Отвали, Бет, я тут о нашей первой встрече задумалась.       — До сих пор помню это твоё появление. У пацанов в классе чуть челюсти не выпали. Мы тебя тогда целых полгода ждали, ещё с марта сказали, что новенькая, да ещё и иностранка.       — Да-да. Я не об этом сейчас, а про наше знакомство. Я ведь сначала с тобой подружилась, а бедной Софе сказала, что она мышь немногословная. Прости меня, Соф.       — Да ничего страшного, ты меня наоборот мотивировала. Научила слово и мнение своё иметь.       И вроде бы эта встреча касалась меня и Софы, но Беатрис всегда должна влезть в разговор со своей точкой зрения, иначе это уже не она.       — Но чужой человек не может вот так просто войти в школу.       — Кто угодно может попасть куда угодно, если выберет правильный момент.       —Ну и когда, кстати, приедет уже твой братец, Соф? Не пунктуальный, как мой третий парень был.       — Хватит уже. Никому до твоих парней нет дела. Хотя, не могу не согласиться, Макс опаздывает уже на полчаса, не похоже на него.       Говорят, что мысли материализуются, как и желания. С самого приезда в этот город я поняла, что неравенство унижает людей и поселяет между ними несогласие и ненависть. Оно естественным образом приводит к материализации высшего класса, опошлению среднего и озверению низшего. И в этом городе, как и в этой стране, из этого неравенства образовалось расслоение общества. Низший из них — район пяти- и двухэтажек, в который я сейчас и еду на такси с девочками. Впервые в жизни, за все годы я ступлю шаг на эти улицы. И, надеюсь, отец не узнает об этом. Таксист в поездке забавно наблюдает, и на лице его написано: «Зачем девушкам из новостроек ехать в это убогое место?»       Мы остановились на дороге, слева высотка, справа хрущевка. Таксист хотел спросить что-то, но Беатрис пихнула ему вдвое больше, чем нужно, и хлопнула дверью. Мы не хотели, но ситуация вынудила разойтись. И вообще-то я хотела пойти в район хрущевок, ну почему, если я ни разу не была здесь, меня нужно отправлять в более безопасные места. Я всё ещё считаю, сюда нужно было отправить Софи.       Район девятин совсем не выглядит опасно. Обычные серые девятиэтажки, продуктовые магазины, не совсем ровные дороги во дворах, но жить можно. Детские площадки на уровне двух качель, турников, песочницы и карусели. Неплохо, если постараться не замечать сломанную качелю, отсутствие песка в песочнице и три железных палки, сваренных вместе, как турник. Сегодня выходной, и я вижу, что недостатки этого двора замечаю только я. Дети, играющие здесь, выглядят вполне счастливыми. Как я завидую им в такие моменты, дети не понимают ещё ничего из того, что им предстоит пережить. Они вырастут, начнут завидовать другим детям из новостроек и считать, что их чем-то обделили. Почему одним достаётся всё, а другим — ничего? Но ведь они вряд ли узнают, что те самые дети, которые получают всё, страдают от этого груза ответственности с детства. Жители девятин, как я считаю, самые счастливые. Они не лишены свободы, как высшее общество, и имеют средства, чтобы позволять себе достаточно для мелких радостей. Что-то я снова задумалась, мне нужно в скорые сроки найти Макса.       Как в огромном городе найти человека, с которым лишь два раза в жизни вела личную беседу?       — Эй, девка, сколько времени, не скажешь?       В жизни со мной такими речами не говорил никто, а уж тем более мальчик лет восьми. Шатен, в грязной одежде, запыханный и с пакетом ссадин и синяков. Вроде не опасный. Мне рассказывали много историй, почему не стоит никогда в жизни появляться за «перекрёстком Раскола». Тебя ограбят, изнасилуют, это не люди, они чести не знают, и дети у них такие же дикари растут. Наркоманы и дети наркоманов, чего с них взять, если их устраивает жизнь в помойке и бухать каждый день? Никогда не считала, что все, кто живут здесь, такие безнравственные и моральные уроды общества. А может быть, у них нет выбора, а что, если на самом деле чести и чувства справедливости у этих людей больше, чем у всех тех, кто говорил мне это?       — Конечно. Минутку, уже. Хей! Что ты, верни!       Вот тебе и поверила, а этот мелкий засранец выхватил сумку и все, что в ней было. Я так просто не сдамся. Я пыталась его догнать, но это невозможно, буквально через пять секунд он просто исчез. Как теперь искать девочек? А что, если с ними случилось что-то? Самое странное, взрослые люди видели, что сейчас произошло, и никому нет дела. А где родители пацанчика?       — Эй, тёлочка, хочешь знать, где этот очкарик? Он прячется в гаражах на краю дороги, там.       Ну а что мне остаётся делать, минут десять и я уже около пятиэтажки. Здесь атмосфера уже хуже. Мусор повсюду, куча шприцов, бутылок от алкоголя, ни единой души. Вот эти самые гаражи, но где этот мелкий? В следующий миг, я поняла, что в самом деле мне не врали и история этих мест чистая правда. Я еле сдержала стон ужаса. Как сил хватило спрятаться за гаражом? Я увидела того самого мальчика, а точнее, несколько его частей. Это ужасно, это необъяснимо, что за хрень здесь творится? Банда каких-то мелких уродов избила этого очкарика камнями в голову и, чёрт возьми, они отрезали ему палец. А потом забрали мою сумку. У меня ноги трясутся. Всего пару шагов, буквально на обратной стороне этого гаража стою я, они просто найдут меня и стянут всё, до клочков кожи! Успокойся, Тесса, они сейчас уйдут, возьми себя в руки. Считай до ста. Один. Два. Три. Четыре. Не слушай ничего. Пять. Шесть. Глубокой вдох. Семь. Восемь. Девять. Выдох… Двенадцать. Они уходят. О Боги, моё сердце! Этот мальчик жив. Я стою перед ним, смотрю, как он стонет, вокруг кровь. Я смотрю и не могу сделать ничего. Я даже слова не произнесу. Несколько раз я порвалась убежать, но снова останавливалась, нет, надо ему помочь. Но что я сделаю? Надо уходить. Я не могу уйти, нужно найти девочек. Что делать? Что мне делать? Кажется, я бы так и билась в истерике, если бы не девочка, вдруг появившаяся за спиной.       — Тихо, тихо, успокойся. Давай-ка я помогу, иди присядь пока что, — она посадила меня за гаражами на стул, я наблюдала за ней, в спокойствии она подошла к очкатому, поговорила и куда-то понесла. Вернулась ко мне через минут пятнадцать.       — Куда ты его отнесла?       — Домой.       — Бедные родители, как они отпустили его одного, ведь видно, что его постоянно избивали.       — Да нет, им плевать, родителей у него и нет. Он сбежал из детдома и связался с одной из стай. Сам виноват. Сидел бы в своём детдоме в безопасности. Теперь слепой на один глаз будет. Здесь только те, кто в стае Яна, выживают, остальные лишь жертвы. Тем более такой малой, на что он надеялся. А ты ведь не местная, это твоя сумочка была?       Я не понимала, о какой такой стае она говорит, как понять сбежал из детдома, разве у них нет служб опеки, которые следят за этим?       — Моя, а ты кто такая? Раз ты знаешь про сумочку, видела происходящее?       — Конечно, видела, бывает, раз в неделю наблюдаю такое. Зрелище не из лучших, но привыкнуть можно. Я Ру, приятно познакомиться.       —Тесса.       Ру вела нас куда-то глубже и глубже в пятиэтажки. Мы дошли до подъезда одной из хрущевок и зашли внутрь. Внутри были те самые парни. Моё сердце чуть не остановилось.       Я уже подумала, она с ними в одной компании, но:       — Значит, пару минут назад это вы очкастого завалили?       — А тебе-то что, это, вообще-то, наш парень был. Иди ты лесом, Ру, и заблудись. А дамочку сзади можешь нам оставить. Ахахах.       Парни лет семнадцати использовали этого мелкого сироту. До сих пор не верится. А после их слов насчёт меня мне стало не по себе. Что может сделать одна Ру против них?       — Вы у этой дамочки сумочку забрали. Прошу на возврат, сейчас же.       — Никакой сумочки у нас не было. Не понимаю, о чем речь. Иди отсюда, или я тебя лично при всех отымею здесь.       Я заметила, что его парни стали с испугом поглядывать на него. Говорить, чтобы забрал свои слова обратно, чтобы извинился сейчас же. Я не понимала, из-за чего. А потом Ру ушла, и мы пошли в другое место. Как она объяснила, это их штаб-квартира. По сравнению с тем подвалом, где мы были, здесь целое помещение. Мы зашли внутрь, вокруг много парней разных возрастов и все обращались к Ру на «Вы». Мы прошли дальше, в самую центральную комнату. Там оказался кабинет, а внутри за столом сидел парень. Высокий, темноволосый, с бледной бледной кожей и тёмными глазами. Ру подошла к нему, села на его колени, обняла и поцеловала.       — Ян, пора кончать их.       — Детка, кого ты привела? Это девушка по виду из современного дворянства.       — Я нашла её на краю с девятинами. Она впервые здесь. Но сейчас не о ней. Джон довёл меня до последней капли. Прямо при всех сказал, что хочет меня.       Все это время, пока Ру говорила, он трогал её, целовал ключицы, выглядело немного пошло, но как только она сказала про слова Джоша, Ян замер. Я даже вздрогнула, когда он вдруг крикнул: «Борзой». Тут же в кабинет зашёл парень, большой качок.       — Собирай пацанов, кончите логово Джоша, этого мерзкого развратника, и передайте, как только я лично встречу его, оставлю без достоинства. Какое право он имел посягать на то, что принадлежит мне?       — И верни сумочку Тессы.       — Да неужели, веселуха.       Когда мы вышли с Ру на улицу, она рассказала о том, куда я попала. О расслоенном обществе, о делении на стаи, о стае Яна. О том, что они в детстве за ней постоянно гонялись. Пока мы обсуждали это, шли лабиринтами вдоль хрущевок. Я вспомнила про девочек, и теперь Ру помогает мне найти их, чтобы после отвезти на границу и спасти нас.       Мы миновали все пятиэтажки, прошли школу Ру. Я очень удивилась, когда узнала, как их там учат. Забрели мы в двухэтажки. Она зашла в один из подъездов. А я хожу за ней по пятам. Мы поднялись на второй этаж и постучались в железную дверь без ручки. Дверь тут же открылась, и оттуда выглянул парень блондин с голубыми глазками. Он одет в одни трусы, тоже белые, кстати.       — Э-э, у меня выходной единственный, а ты пришла!       — Не говори как ребёнок, Сан. Пусти, дело есть.       Квартира выглядела хуже, чем сарай, который я наблюдала, когда выезжала за город кататься на лошадях. Это ещё хуже, чем пятиэтажки. Комнатки маленькие, неуютные, холодные даже летом. На кухне всё заставлено банками, плита ещё на газу, как будто я попала на территорию этой страны лет так сто назад.       — Сан. Нужно найти двух девушек, они из новостроек, пришли искать своего друга, брата одной из них.       — А это, я так понимаю, одна из них? Привет, я Сан.       — Тесса, так ты не видел их?       Он задумчиво сидел, пока Ру наливала нам чай, а я не могла поверить, что правда нахожусь здесь и говорю с людьми из этого общества. Если сначала мне показалось, что всё здесь ужасное, то сейчас мне уже так не кажется.       — У вас действительно такие интересные имена?       — Нет, это прозвища. На самом деле мы не пользуемся именами, да и это не обязательно. Нас никто даже не регистрировал в базе данных, нас не существует в вашем мире. А теперь можно спросить у тебя, как ты живёшь там?       — Я не с детства здесь. Лет где-то шесть назад переехала, после смерти матери. С тех пор особо не было времени здесь появиться, каждым днями со мной сидят репетиторы, школа, разного рода занятия, ничего интересного.       — А мне интересно, расскажи.       Не думала я, что Ру будет интересно слушать про дополнительные занятия по физике, робототехнике, изучению французского и японского, искусству театра и танцам живота. Она даже попросила показать или научить её чему нибудь. И я очень удивилась, когда узнала, что они не знают даже квадратных уравнений. Я выучила их ещё в десять лет. Хотя как по мне, математика куда легче, чем литература и другие предметы, где нужно выражать свои мысли и придумывать что-то свое.       — Девочки, вы наболтались о своих танцах живота?       — Конечно, конечно, ну, а что нам ещё делать, не учиться же боксу?       — Тебе, Ру, только этого не хватает, для полного комплекта самозащиты.       — Не забывай, что это вы вынуждали меня бегать от вас по деревьям, трубам, гаражам и прятаться в любом углу.       — Ребят. Так что там с Софи и Беатрис?       — Ах да, совсем забыл, ты не парься, они в порядке, уже, скорее всего, дошли до дома.       Что? Они не могли меня здесь бросить. Что-то не так, они бы не вернулись без меня.       — Ты их видел?       — Я нашёл Софию недалеко от школы. Она кричала брата, а тут пришёл я и сказал, что лучше бы она уходила. Она сказала, что не уйдёт без брата и подруг. Я первые минуты в шоке был, подумал, кто ж это так осмелел, что сюда явился. Вторую подружку в истерике нашла стая, прибежали ко мне, не зная, что делать с подозрительной личностью. Я сказал, чтобы отпустили и ничего не говорили Яну. Теперь оставалось найти третью подружку, но тех двоих слишком опасно было держать здесь, я отправил их обратно домой и пообещал, что найду тебя.       —Что насчёт Макса?       — Знаешь, найти хорошо одетых, кричавших чьё-то имя намного легче, чем какого-то парня, который во всем огромном городе мог пойти куда угодно.       В конце концов, я рада, что попала именно к этим двум. Думаю, можно им доверять и ждать, может, они найдут Макса. А пока мне действительно лучше вернуться, уже вечер, я вся грязная, отец, если узнает, прикончит.       — Вот это выходной, девчонки! Я переполнена эмоциями, пойду похвастаюсь Ричарду!       Втроём мы решили переночевать у Беатрис. Родители уехали на Гавайи, и квартира как раз пустая. Постираю вещи, и никто не узнает о сегодняшнем приключении. Беатрис убежала к себе в комнату и громко хваталась парню, я смотрю на ночной город с высотки. А вот Софи то ли от того, что брата не нашла, то ли от чего-то другого странно себя ведёт. Не поужинала, сидит, смотрит в одну точку. Отцу она пока не рассказала про пропажу брата, он часто пропадал на пару дней в загулы. Я, конечно, надеюсь, что все будет хорошо, но в глубине души есть ощущение, что ничего как прежде не будет, и наступают времена перемен.