Надеяться могут даже пустые

      Перед восходом солнца есть момент, когда все небо становится таким бледным, почти бесцветным… Это не совсем серый и не белый, мне всегда он нравился, потому что когда на него смотришь, веришь, что вот-вот случится что-то хорошее.       — Сынок, куда ты у меня такой умный растёшь?       Я вижу, с какой натянутой улыбкой папа говорит это. Он либо расстроился, что проиграл пятилетнему ребёнку, своему сыну, за какие-то три с половиной минуты в шахматы, либо его беспокоит то, что ребёнок, то есть я, слишком умный. Но я не люблю, когда папа расстраивается. Он тоже умный. Финансовый менеджер, вне всяких сомнений, не может быть не умным. Мама тоже умная. Мама специалист по кадрам, причём очень красивая, а волос очень мягкий, тёмный, как у папы. У нас всегда спокойно, как на чистом голубом небе. Иногда, конечно, наплывают облака, это значит, что либо я не убрал в комнате, либо папа забывает помогать маме с уборкой.       — Олег, скорее, такси ждёт! — мама в тот день уговаривала меня поехать в город часа два. Я даже в семь лет не любил шум машин и города. А вот моя комната на седьмом этаже вполне устраивала. Тихо, спокойно, вид из кровати на облака и ничего лишнего. Вот и тогда, в такси, я смотрел только на облака и всеми силами игнорировал лишний шум. Несмотря на то, что я знаю, что это всего лишь мельчайшие капли воды, скопление отдельных частиц в определённом объёме, я всегда хотел дотронуться до них. Такие пушистые, я даже тогда знал, что они исчезнут, если попытаться. Но если не вдаваться в подробности, живут эти самые пушистые лошадки довольно беззаботно. Они никому ничего не должны, от них ничего не ждут, разве что дождя или их ухода, но они оторваны от земли, не только физически, живут, как хотят, не подчиняясь каким то законам, не усложняют себе жизнь, создавая целые монополии, стратегии управления людьми и добычи денег. Все на нашей земле стремятся к совершенству, какому-то превосходству над остальными людьми. Посмотрите: я миллиардер, могу себе позволить яхты, смотри, а у меня мозгов много, я могу создать бомбу, а вы все простолюдины, так сказать, товар потребления. У меня никогда не было проблем с мозгами. Точнее, наоборот, были и есть, но не такие, как у всех. Какого бы вам было видеть сны о том, что Питер Повер Рубен был одновременно и художником, и дипломатом и основал фломандскую школу живописи. Или, например, Кристофер Колумб, который получил денег у Испанцев и отправился в Индию через Атлантический океан. Испания тогда стала очень богатой, и Филипп второй говорил: «Над Испаниией никогда не заходит солнце». Был даже сон, где меня воспитывал Аристотель, но я был не собой, а Македонским. Это были ещё безобидные сны, но уже тогда я не мог нормально спать. Уже тогда, в свои семь лет. Из-за чего обычно люди просыпаются в холодном поту? Из-за кошмаров, наподобие тёмных мест, призраков, монстров. А я от того, что попал на османо-венгерскую войну 1521–1526 года. Янычары и новые пушки османов сделали своё дело. Крови было много. А дальше перешло на Первую и Вторую мировые. Времена репрессий, голода, мирового господства Гитлера… Я даже как-то во сне с ним встретился, был его солдатом. Родители, узнав об этом, были в невероятном, мягко говоря, шоке. Как бы, конечно, гордость хватает, когда твой сын в семь лет знает всю школьную программу, проблема была в том, что я мучился. Они уже думали отдать меня в программу на телевидение «Одарённые дети», но к чёрту. Я отказался. Это проклятие, а не дар. Лишить мою обыкновенную жизнь спокойствия и сна. Врачи прописали мне снотворное. Двойную, затем тройную дозу. От такой дозы люди в тридцать лет засыпают на дней пять. Я просыпался в ту же ночь. Запирался в комнату, пил снотворное и смотрел на облака без счёта времени. Эта самая поездка в город была маминой инициативой, и я премного благодарен ей. Впервые за семь лет жизни я почувствовал что-то странное внутри. Появилось оно внезапно, на кассе в супермаркете с огромными очередями и толпами людей, вызывающих у меня неприязнь; я почувствовал самое приятное ощущение внутри, просто заглянув в изумрудные глаза и необычные песочно-светлые хвостики. Это длилось лишь секунду, но я запомнил, как стоял ошеломлённый, будто должен был к ней подойти. Не подошёл. Она исчезла в этой толпе так же быстро, как пересеклись наши взгляды.       Затем мне стукнуло двенадцать. Приступы бессониц и кошмаров росли в геометрической прогрессии. Что может быть хуже войн во сне со всеми подробностями? Таблица Менделеева, три закона Ньютона и жизнь Галилео Галилея. Ведь все знают, что Мунк был психически болен? Вот и я был болен. Я и сейчас больной, все эти знания, все философские размышления в одном человеке. Разрывает мозг. Ты никак не можешь этого забыть хотя обычно люди не запоминают 90% своих снов.       Помню тот самый день, как не стал никому ничего говорить и свернул с пути в школу направо, забрёл по широкой дороге на парковку. Район многоэтажек, как раз через дорогу от девятин. Толпа мужчин в чёрном заметила меня. Их нетрудно было запомнить. Сразу видно: представители чёрного панк-стиля, смешанного с хип-хопом. Чёрная кожа, грубая обувь, шипы, рваные джинсы и самое главное и отличительное, их причёски. Сначала я различал их именно по ним. Тёмненький топ кнот с небольшой бородой. Серо-холодный пампадур, у следующего дреды фиолетового оттенка и лысый. Парень-дреды показался мне самым добрым по взгляду, собственно, именно он ко мне и пристал. Дословно помню тот чёртов день.       — Малой, ты чего тут бродишь?       — Прогуливаюсь.       Если дреды по своей спокойной натуре был мне близок, остальные раздражали своей якобы устрашающей речью.       — А не слишком ли ты, малец, молод — гулять в таких местах?       — Тебя не касается, дядька.       — Нарываешься ты, бродяга. Родители манерам не научили? В ваших крутых семьях должны были объяснить, кто мы и как с нами общаться. Или вы только со своими бизнесменами папками умеете говорить нормально?       Я не понял ничего из того, что он имел в виду про бизнесменов, но приятно слышать, что меня путают с этими «бизнесменами».       — Не думал, что про обычного мальчишку можно такое подумать.       — Иди-ка ты, мальчик, обратно к себе, а то через пару минут тебя тут размажут, я тебе слово даю.       — Но если мы вдруг обнаруживаем собственное ничтожество, куда бежать от него? От унижения можно бежать только вверх. Не так ли? Вот вы сами-то и прибежали с девятин сюда работать, мол, крутые такие, оделись так опасно. Я-то уйду, но вот кто сказал, что здесь в высшем обществе, вас, ничтожеств, как и я, собственно, примут?       — Давайте все мы сейчас успокоимся. Паренёк, тебя как звать? Хотя знаешь, ты не отвечай, это вовсе не важно. Я хочу, точнее, думаю, ты поверишь мне и пройдёшь со мной.       Тот самый роковой момент. Часто мы делаем выбор под влиянием минутного порыва, не задумываясь о том, насколько сильно он может изменить нашу жизнь. Вошли мы в клуб, вокруг было не шумно, ещё рано, до шести ещё два часа. Эти часы я провел в комнате перед окном, сидя за журнальным столиком на фиолетовом пуфике с Лёхой.       — Ты удивил меня, ничего не скажешь. А на парней не агрись, они неплохие ребята, действительно, жизнь в пятиэтажках, как ты уже заметил, их потрепала. Ну, а ты чего пришёл сюда? Уроки пропускать нельзя, это дело такое, вроде на деле не пригодится, но знаешь, если бы мне дали возможность сейчас, я изучил бы всю чёртову химию и биологию. Был бы сейчас врачом, возможно, лаборантом. Но чего мечтать, мечты это так, облака в воздухе, только смотри на них и завидуй. Я бы тебе рассказал сейчас о том, как Серёга лысый жену потерял, или что Женю, того что пампадур, лишили эти уроды промышленники всех родных. Но это все очень долго и скорее всего монотонно… Ты ведь если не случайно, то точно не за загрузом пришёл сюда, молодой, конечно, но у нас ограничений особых нет в возрасте, главное, чтобы приняли, а тебя уже я принял.       Он достал Bont синий и задымил, смотря вместе со мной на облака через окно.       — Забавно, дядька, что ты к двенадцатилетнему так относишься, как ко взрослому. Но я уважаю такое. Насчёт учёбы, могу тебе сказать, отправь меня прям сейчас в какой-то там Оксфорд, я стану там за неделю отличником. Не хочу добивать твою голову разными сложными словами, поэтому назову это проклятьем Эйнштейна, во снах всю высшую математику узнал и не только. Из-за этого можно подумать, я гений. Потенциально мы все можем стать гениями, если больше жизни полюбим процесс приобретения знаний и найдем дело, которому будем преданы всей душой. Так что гением я себя не считаю, обычный парень с болезнью бессонницы и забитых ненужной информацией мозгов. А насчёт неба, ты мне даже симпатизировал, заметил, наверное, что я с самого начала смотрю на них, не отрываясь. Перед восходом солнца есть момент, когда все небо становится таким бледным, почти бесцветным… Это не совсем серый и не белый, мне всегда он нравился, потому что когда на него смотришь, веришь, что вот-вот случится что-то хорошее. А насчёт парней твоих не трудно догадаться было. Для этого района вы, извините уж, слишком вырядились. Хоть и клуб ночной, переборщили вы, совсем несерьёзный вид. Я тут верь не верь по великой случайности, просто решил прогуляться, с облаками пообщаться, а тут вы.       — Не могу ничего сказать, сам я обычный диджей Лёха, по вечерам к девушкам подкатываю, всю зарплату отдаю на них, а о высшей математике знаю только то, что это вынос мозга полный. А вот расслабить мозг тебе здесь помогут, поверь. Тебя как зовут? И сразу скажи, что готов отказаться от хорошего будущего. Только тогда тебе здесь помогут.       А дальше все произошло быстро. Перед началом вечеринки в клубе меня привели к двухметровому барыге, он немного подумал и посмотрел на меня и Лёху с ухмылкой.       — Паренёк, Лёх, вы совсем долбанутые? Парень же ещё даже не подросток.       — В том то и дело, не подросток, зато с мозгами Эйнштейна. А платить найдёт чем, он поставщик наш в район пятиэтажек.       Наркоторговый бизнес — бизнес нелегальный, бизнес сложный, полный боли и стресса. Но это мой выбор. Конечно, не моя вина, что я родился с «даром», как считают окружающие, или, как считаю я, с «отклонением». Ответственность нести только мне. За болезнь, с которой я родился. За выбор, который принимаю сейчас. За последствия этого выбора ответственность тоже лежит на мне. И я готов.       Мир словно подвис. В ушах звон. Ты буквально чувствуешь, как резко перестаёшь владеть собственным телом. Время наконец-то замедлилось. И вот вроде, чего не хватает моим мозгам? Они, как избалованный ребёнок, показывают знак протеста, бьются, вырываются, выплёвывают невкусные зелёные брокколи. Вот и весь грамм героина вышел обратно, только прихватил вдобавок мой завтрак. Битва моего мозга против меня окончилась не в мою пользу. Но я сделал выбор и сдаваться не собираюсь.       — Парень, ничего страшного, ни один опытный и взрослый наркоман не перенесёт с первого раза героин.       — Заткнись. Дай мне ещё.       Отныне и до сих пор я стал замедлять работу своих нейронных связей. Вторник и четверг на успокоительных и снотворных. Остальные дни было куда лучше. Я никогда не видел такого выражения на лице родителей, как после того, как я проспал двадцать два часа. Они не стали задавать вопросов. Не знаю почему, но так в любом случае будет лучше.       Все в этой жизни должно оплачиваться. Любой товар, любая услуга, любое наше слово имеет свой ценник. Вот и пришло моё время отрабатывать свои две недели наслаждения.       Ева с самого первого разговора приглянулась мне. Не могу сказать, что изначально я как-то сочувствовал ей. Нет. Я лишь увидел, как побитая девчонка убегает от кого-то, и помог ей спрятаться в лабиринтах между двумя домами. А потом ушли в район тихих девятин, и я узнал полный сборник жизни в пятиэтажках. Пораздумывал и всё-таки решил предложить ей товар. А потом всё как-то быстро произошло, она помогла мне связаться с людьми, которые стали покупать на постоянной основе. Ру всегда удивляется, почему я так спокоен по отношению к Яну и стае. Собственно, потому, что с Яном я знаком лично со школы и через него нашёл парней, распространявших и употребляющих. Развил бизнес и назначил проценты за поставки. Поставка наркоты происходит каждые две недели и с каждого раза я беру налог. От общей стоимости это 5%. Довольно много, если смотреть статистику за более большой период. А ещё поставки каждые две недели расширяют употребление. Потребители понимают, что ждать недолго, и начинают терять меру. В общем, соединил полезное с приятным, решив, что пока делаю поставки, нахожусь с Ру, мне спокойно, что она в порядке хотя бы в такие моменты, потому как до сих пор не могу выкинуть из головы раны, увиденные при первой встрече. Я даю ей морфин, ЛСД и амфетамины почти бесплатно. Во-первых позволяет положение, во-вторых, в клубе наркоты много, как и глупых идиотов, не умеющих считать. Незаметно получается выкрасть грамм-два. Но сегодня я её не увижу. Неотложная поездка с родителями, но завтра, среду и четверг проведу с ней. Хочу помочь ей с математикой. Если она когда-нибудь передумает и решит вытащить себя из этой дыры, знания алгебры не помешают. В пятницу помогу маме с домашними делами, а вечером уйду. Провожу вечера в клубе, позже у Лёхи дома, мы обычно играем в шахматы, но совсем недолго, проигрыш быстро надоедает ему. До сих пор для меня тайна, откуда у обычного диджея квартира в девятин, плазменный TV, дорогой гарнитур в кухне и мебель. Ещё и ночной вид в девятого этажа на небоскрёбы и новый город. По выходным я остаюсь с отцом и мамой.       Через время в нашем с Ру дуэте появилась Бони. Двухэтажница, обыкновенная и трезвая умом. В этом полная противоположность Евы. Ничего не ждёт от жизни, не драматизирует, я удивился, когда услышал в нашем разговоре сравнение с литературным произведением и этот город, и общество. Ещё больше удивился, когда она отказалась от дозы. Даже самых слабых.       — Я не из тех, кто сбегает от проблем. Вся эта дичь о наслаждении поведёт за собой лишь больше проблем.       С этого момента я не боялся оставлять Ру одну. Ведь теперь она не одна. Теперь нас трое.