Привилегия на любовь

— Я хочу секса, — говорит Тэхен в губы Юнги, обводя его шею ладонью, чтобы схватить за подбородок и углубить поцелуй.       За дни и недели практики Тэхен чувствует себя куда опытнее в поцелуях, часто перехватывает инициативу и не может перестать ёрзать на коленях Юнги в желании целовать того глубже. — Что? — отрывается от него Юнги, посмотрев пристально в глаза.       Тэхен в состоянии выдержать этот взгляд. Если он в состоянии выдержать руки Юнги на своих бедрах, то он в состоянии выдержать все на свете. — Я хочу секса с тобой, — отвечает честно, не заикаясь и не делая шаг назад.       Это именно то, чего он хочет. Он думал об этом ещё до того, как впервые поцеловал Юнги. Первый секс — это ответственность, которую не хочется возлагать на кого попало. Тэхен наслышан, что бывает, когда не доверяешь партнеру в постели. А Юнги он доверял. Больше, чем себе. Если у Тэхена и может быть с кем-то секс, то лучше было бы, если рядом с ним был такой человек, как Юнги.       Больше людей, таких, как Юнги, он не встречал. — Но ты меня не любишь, — хмурится Юнги, поднимая голову, когда Тэхен начинает целовать его шею. — Но доверяю, — шепчет, смотря на то, как от его дыхания на шее Юнги появляются мурашки, — Иногда можно любить, но не доверять. — Подумай об этом до выпускного, — Юнги уворачивается и заставляет Тэхена посмотреть на себя, — Если до выпускного ты не поменяешь своего решения, то той же ночью сделаем это. — Правда? — Да. Но обещай подумать об этом. Это очень важно. — Обещаю, — шепчет в губы, утягивая в новый поцелуй.       И если Тэхен даже не задумывался о просьбе Юнги, то тот только об этом и думал. Каким бы опьянённым новыми эмоциями Ким не был, он видел, что временами Юнги будто не был рядом, слишком зарытый в свои мысли.       Гормоны — та ещё штука, думает Тэхен, когда написал Юнги сообщение, чтобы тот быстрее пришел в туалет на втором этаже. Посылая Тэхена на все четыре стороны, Юнги все же приходит в уборную, и стучит по единственной запертой кабинке. — Что надо?       Тэхен открывает дверь и затягивает Юнги внутрь, сразу нападая с поцелуями на его щеки и губы. — Чт-т-о, — шепчет Юнги, когда Тэхен хватает его за ногу и прижимает к своему бедру, несильно вдавливая Юнги в стенку туалета, — Ебать гормоны тебе ударили в голову, Тэхен-а.       В голове появилась стремная сцена из фильма, которую Тэхен хотел бы повторить с Юнги, потому что почему бы и нет. Присаживается слегка, подхватывает вторую ногу и закидывает обе на свою талию, устраивая руки на попе Мина. Тот от шока замолкает и странно смотрит на Кима, который не перестает гордо улыбаться. Юнги оказался совсем лёгким. — Ебать, — вырывается у Юнги.       Тэхен знает, что заигрывается и должен сбавить обороты, и обещает себе перестать сразу после того, как выйдет из уборной. — Прости, перехожу границу, — шепчет Тэхен, не в состоянии оторваться от шеи Юнги. — Ты все границы уже затоптал, — фыркает Юнги, пораженно, — Тэхён, — тон его в момент меняется, — Тэхён, — тот отрывается от его шеи и смотрит в глаза, настораживаясь, — Отпусти.       Без слов возражения Тэхен опускает Юнги на ноги и чувствует себя виновато — ещё не разобрался, за что именно. — Поговорим вечером, — говорит Юнги перед тем, как выйти из кабинки и туалета.       Мама всегда говорила Тэхену, что если он чем-то взволнован, то он не может перестать думать об этом. Тэхен будто не чувствовал и капли воды, пока Юнги не позволил поцеловать его, и с того момента Тэхен не мог остановиться, выпивая кувшин за кувшином с губ старшего. Дорвался до запретного плода и так вкусил его, что ничто не было способно оторвать его, кроме самого Юнги — его переменчивого тона и обещанием поговорить позже.       Чувство, будто тебя разбудили. Об этом думает Тэхен весь день, дожидаясь семи вечера, чтобы прийти в гараж Юнги. Днём в уборной Юнги хорошенько встряхнул его и помог открыть глаза, что ещё видели сны. Одержимый. Только сейчас, стоя у двери, он понимает, как сильно облажался. Использовал Юнги — тот ведь буквально по доброте душевной разрешил "по-дружески" поцеловать его, а Тэхен уже был готов в его белье залезть и на колени встать в этом ужасном туалете. Юнги не заслужил такого отношения к себе, будто Тэхен действительно использует его, потому что никто больше не хотел бы поцеловал его.       Снаружи холодно, но Тэхен не сдвигается с места. Мысли как гвозди в его ногах, сцепленные с землёй.       Если бы не Юнги, Тэхен бы закончил школу, не поцеловавшись вовсе. Не говоря уже о большем. Тэхен понимает, что может казаться людям привлекательным, но вовсе не настолько, чтобы предложить встречаться. Несмотря на эти мысли, Тэхен не думает, что хочет целовать Юнги только потому, что другие не хотят с ним. Юнги — вероятно — единственный из школы, кого Тэхен хотел бы поцеловать. Лучший друг Юнги, Джин — очень хороший. Он красивый, умный и добрый. Самый лучший вариант. Но Тэхен не может представить, что когда-нибудь захотел бы поцеловать его.       Может быть, изначально дело было именно в Юнги? Не потому что Тэхен доверяет только ему. А потому что единственный, с кем Тэхен хотел бы поцеловаться, был именно он?       Ругает себя за то, что эти мысли не пришли ему в голову ещё раньше, до того, как он чуть не испортил отношения с Юнги. Не испортил же?       Медленно делает шаг вперёд и хватается за ручку двери, резко дёргая её на себя. Юнги сидит за своим столом, что-то просматривает и слушает музыку из рядом лежащего телефона. Пару дней назад его наушники сломались и Юнги забывал о том, что нужно купить новые. Сейчас в его ушах новые — серые с красным ободком. Красивые. Тэхен даже издалека видит. Думает, что хотел сходить за наушниками вместе с ним.       Юнги его не слышит. Не слышит и того, как Тэхен останавливается посреди комнаты, резко осознав кое-что.       Кажется, он не сдержал обещание, данное Юнги так давно.       Кажется, он влюбился.       Не успевает Тэхен прийти в себя, как Юнги поворачивается на стуле и замечает его. Лицо его никак не меняется, когда он снимает наушники и встаёт с кресла. — Привет, — здоровается он и садится на диван, — Давай сразу к делу, чтобы не мусолить?       Тэхена хватает только на кивок. Если Юнги заметил что-то странное в его поведении, то решил принять это за переживание. Юнги не подумал, сказав те слова в туалете — они могли прозвучать грубо, будто Тэхена ждёт что-то плохое. — Поцелуи и объятия здесь, в гараже — это то, что... мы можем себе позволить. Я подумал, и принял решения вернуть свои слова насчёт выпускного. Мы не сделаем этого. — Я понимаю твое решение, — тихо отвечает Тэхен.       И правда, понимает. И больше, осознав свои чувства, он подумал так же — не надо торопиться. Он боится чувств, что цветут, когда Юнги смотрит так на него. Сейчас внутри него животный страх. И надежда, что Юнги не увидит его. — Мы не должны заниматься сексом, — Тэхен хмурится непроизвольно, Юнги продолжает, — а должны заниматься любовью. Это совершенно разные вещи, и размениваться любовью на желание удовлетворить свои гормоны — это не то, чего бы я хотел для тебя. Если хочешь поцелуев и объятий, то я готов. Но большее — нет, Тэхен. Готов принять это?       «Если не приму это, то потеряю тебя». — Конечно, хён. — Я тебе не хён. — Я помню. — Тем более, секс с мужчиной — это тяжёлый процесс, к которому нужно готовиться довольно долго и упорно, а к этому ты не готов, да и я тоже, — Юнги встаёт с дивана и потихоньку расхаживает у рабочего стола, как читающий лекцию профессор, — Однажды ты полюбишь мужчину и будешь готов открыться для него и будешь готов к тому, что он откроется для тебя. Это нужно делать по любви.       Уже очень давно, Тэхен и не вспомнит, когда, он прочитал все, что только можно об однополом сексе. Как подготовиться, что нужно делать во время, а что после — скребя сердцем посмотрел несколько видео, надеясь, что в его комнату никто не зайдёт в этот момент. Он готовился к любым исходам — в том, что он будет сверху, в том, что снизу. В том, что не будет скрывать своего волнения, и в том, что будет скрывать, чтобы не позволять Юнги усомниться в его желании. — Пока мы в этом возрасте, — продолжает Юнги, совсем тихо, уже отдаляясь от Тэхена, к которому успел подойти, — все, что мы хотим — это удовлетворить собственные потребности, — он избегает взгляда Тэхена, поворачивается спиной и садится на свой рабочий стул, — Но заниматься любовью — это, как мне кажется, о том, чтобы доставить любимому человеку удовольствие, ставить его на первое место. А не присунуть и надрочить для моментного кайфа, грубо и пошло.       Тэхён вспоминает свои сны и влажные мечты, где он касается Юнги и не упускает из вида ни одной его реакции. Как медленно исследует его тело, как ловит вздохи, как целует и радуется тому, что Юнги хорошо с ним. Как делает все так, как Юнги любит, в очередной раз радуясь, что ему хорошо. Как Тэхен не только словами, но и своими действиями показывает, как он любит Юнги, как он дорожит им.       В каждой своей мечте он любил Юнги. Но Юнги не любит его в ответ, поэтому все мечты Тэхена не имеют места быть. То, что Тэхен готов быть с Юнги не считается, ведь Юнги не хочет быть с ним тоже. — Юнги? — Юнги вздрагивает, словно опасался, что Тэхен что-то скажет в принципе. Оборачивается и смотрит вплотную, выдавая неуверенно: — М-м? — Ты доверяешь мне?       Идёт к нему, следя за тем, как ровно поднимается его грудная клетка — обманчиво, ведь он знает, как сейчас сильно стучит сердце Юнги, как у него перехватывает дыхание. Подходит ближе и заглядывает в глаза.       Он видит, что Юнги не задумывается ни на секунду, отвечая: — Доверяю.       Тэхен кивает в ответ слишком энергично перед тем, как медленно поднять руки к лицу Юнги, обхватить щеки ладонями и прижаться губами к его лбу. Стоит с несколько секунд, пока Юнги не оставляет свои руки на его боках, мягко сжимая. Так, как только он может. Отстраняется Тэхен только для того, чтобы прижаться лбом к его, плотно закрыв глаза. — Тогда, пожалуйста, прости меня за эти несколько дней. Я вел себя грубо. Не думал о тебе, а только о том, как сильно хочется поцеловать и обнять, я как с цепи сорвался. Эгоизм — не то, что должно стоять между нами. Ты простишь меня? Я очень прошу. — Если бы мне было за что прощать, — отвечает Юнги и смазанно целует в щеку. — Спасибо. — Не переживай, все хорошо.       С того дня Юнги ни разу не дал усомниться в его словах, он никогда не вспоминал этого, не пытался зло пошутить или напомнить что-то вскользь. Он не позволял этого и со временем они смогли забыть ту неловкость, что присутствовала между ними в тот момент.       На место тех неловкостей пришли другие.       Когда они закончили школу и определились с тем, куда будут поступать, то намеренно не делились информацией об университете и городе, в котором собирались учиться. Мол, если попадут в один город, то круто, а если нет — то нет, что на этом. Тэхен придумал это. Сказал, чтобы желание продолжать то, что они делают по выходным вроде поцелуев на диване и объятий, не повлияло на их выбор. Все же, как припомнил Тэхен слова Юнги, чувства временны, а сожаления о неправильном выборе не имеет временных рамок. На этом и решили. — Погоди, — прервал Юнги Тэхена, который рассказывал о том, как его семья удивилась на то, что он поступил (мол, с чего бы, наш Тэхен-ни на бесплатное обучение прошел, так ещё и в Сеуле, что-то неладно), — ты на филологический подал документы? — И даже больше, я поступил, — поднял высоко голову Ким, довольный удивлению на лице Юнги, — Когда-то ты защищал меня за школой от хулиганов, а теперь мальчик вырос и... — И решил написать об этом историю, — мотает головой Юнги, — Ты ведь хотел на экономический поступать. Подумывал и о бизнесе. Говорил об этом ещё год назад. — Это родители хотели, но у меня душа к этому не лежит, — пожимает плечами и тянется к ноутбуку Юнги, чтобы посмотреть, куда поступил он.       Это был конец лета, когда они встретились в гараже и решили рассказать друг другу, куда они прошли. Тэхен переживал — правда, очень переживал. У них в Тэгу не было факультета архитектуры, потому Тэхен знал ещё заранее, что Юнги собирался поступать в другой город. Амбиции Юнги были высоки и он не мог себе позволить поступить никуда, кроме самых больших городов страны, вроде Пусана или Сеула. Чтобы сам Тэхен не говорил, ему будет спокойнее учиться в одном городе с Юнги. Он — его безопасность. И других друзей у Тэхена нет, что скрывать.       Даже если Юнги был прав, даже если не нужно было Тэхёну думать и о том, куда поступит Юнги, выбирая свой университет, Тэхен знает, что в будущем будет гордиться собой за то, что поступил в Сеул. Даже если из-за Юнги, Тэхен поступил в Сеул. Это дорогого стоит во всех смыслах. — Это педагогический профиль, — продолжает Тэхен, — я всегда любил детей, всегда мог найти к ним подход. И с педагогическим образованием можно устроиться куда угодно, если перегорю к делу, это тоже надо учитывать. В Сеуле, тем более, всегда есть вакантные места. — Если ты счастлив, то я счастлив за тебя, — кивает Юнги, мягко улыбнувшись взволнованному Тэхену, — Я, если честно, всегда представлял тебя в роли наставника. Как бы сказал Джин, фанатик гороскопов, ты — козерог, то есть не можешь быть управляемым, ты — лидер по натуре и ещё что-то в этом роде. Наставник. — Странно, мои родители сказали, что представляли меня кем угодно, но не преподавателем. — Бывает, — пожимает плечами, будто пустяковое дело, знать человека лучше, чем его знают собственные родители, — Посмотри лучше, куда я поступил.       Тэхен хлопает в ладоши, когда видит название университета и место нахождения. Сеул. —Мы поступили в один город. — Да. Вот совпадение, а?       Когда они переезжают в Сеул, то Юнги быстро находит себе комнатку, оборудовая её под студию. Родители уверены, что пересылают сыну деньги на общежитие, а Юнги снимает комнату, в которой жилое пространство занимает три процента из ста. Остальное — рабочее. Тэхен восхищается вовлечённостью Юнги в любимое дело.       Тэхен не любит часто приходить в "студию" Юнги, он воспринимает ее так же, как и старый родной гараж у них дома. Щеки покрываются краской, когда он вспоминает все те разы, что оставался в студии больше, чем на две минуты, дожидаясь Юнги.       На втором курсе Тэхен переводится на факультет бизнеса и предпринимательства, чем удивляет всех, кто его знает. Юнги в особенности, ведь тот видел радостные глаза друга после каждой пары по педагогике. — В начале учебного года, ни разу не обмолвившись об этом за все время, ты говоришь мне, что перевелся на другой факультет?       Тэхен пожимает плечами, будто это не имеет значения. Он перевелся на другой факультет, две недели не вылезал из своей комнаты в общаге, готовясь к сдаче академической разницы, пока Юнги был у бабушки за городом, и это не имеет значения. Юнги смотрит на него так, думает Тэхен, отворачиваясь, словно Мин впервые видит своего друга. — Ну да.       Тяжёлый выдох, дрожащие пальцы и закусанная губа в желании держать рот на замке, лишь бы не взболтнуть лишнего. — Ну да? Пиздец. Не объяснишь?       Тэхен чувствует, что на грани. Ещё секунда, ещё один такой взгляд Юнги и Тэхен посыпется. Буквально осыпается под его ноги миллионами обожженных клочков. — Просто решил перевестись, — делает он ещё одну попытку. Он справится. — Но ты был так счастлив на первом курсе... — Я перевелся, Юнги, давай закончим на этом.       Этот взгляд. Незнакомец. Кто ты? Ты — Тэхен? Ты — тот, кто держит меня за руку каждый вечер, когда мы прощаемся? Ты — тот, кто звонит посреди ночи, чтобы рассказать кошмар, что приснился минутой ранее? Тот, кто звонит каждый раз, когда случается что-то интересное, и интересное — это облако в форме кошки или мусорного ведра? Тот, кто делится с Юнги всем?       Нет, тот, кто делился всем, кроме самого важного. — В последнее время ты странный.       И это правда. Последние пару месяцев они виделись не так часто, как привыкли с первого дня обучения. Их общежития, их университеты, вся их социальная жизнь была далека друг от друга, но они находили пути соприкосновения. Сходить в кино, когда Тэхен закидывает ногу на колено Юнги и съедает весь поп-корн. Сходить в парк аттракционов только для сахарной ваты, ни разу не задумываясь о том, что стоит прокатиться на каком-нибудь аттракционе. Сходить в торговый центр, потому что на улице холодно, а гулять хочется. Последние пару месяцев они встречались в парках, чтобы покормить уток кусочками творога и рисом, поговорить про учебу и поцеловаться в тени деревьев. В последнее время Юнги чувствовал, будто Тэхен что-то скрывает от него. Умалчивает, не желает делиться. Думал он, что глупо накручивает себя, что просто прикипел к парню, потому видит какие-то незначительные вещи, которые не имеют, на самом деле, смысла. Оказывается, имеют. — Может быть, взрослею.       Или, может быть, он не в порядке. Может быть, он понял, что на профессии учителя далеко не уйдет? Может быть, все вокруг знают все лучше? Может быть, учиться на предпринимательстве — это лучшее решение? Может быть, он будет кого-то из себя представлять в таком случае? Семья не будет стыдиться, когда кто-то упомянет его имя? Может быть, он не будет неудачником? Он может любить детей, когда станет отцом, он может стать лучшим отцом на свете. Можно потратить эту любовь на собственных детей, нежели на учеников. Тэхён уговаривал себя любыми способами. — С тобой все в порядке? Ты не связался ни с кем?...       У Юнги в груди — паника. Он чувствует, что Тэхен уходит от него, убегает. Пока что он держит его за руку, но Тэхен спешит вырвать свои пальцы, отряхнуть руку. — Юнги, ты как отец. — Конечно! Я ведь тоже люблю тебя и желаю, чтобы ты был счастлив!       Любит? Тэхен не ослышался? Дыхание замерло в ожидании какого-то продолжения, сердце остановилось по той же причине. Юнги любит его? — Любишь? — Конечно! — хлопает Юнги по собственной коленке, не видя, как внутри Тэхена цветы раскрываются. — Так же сильно, как и Джина. Он тоже беспокоится за тебя, мы хотим...       Тэхен не слышит, что Юнги говорит дальше. Закрыли шторку, хлопнули дверью, накрыли глаза плотной тканью. Темно. Запах гнилых цветов.       «Так же, как и Джина» звучит на повторе. Джин. Все тот же Джин, которого Тэхен ценит, как хёна — Джин всегда добр, всегда готов помочь и всегда сделает день ярче. Джин — хороший. Быть таким человеком, как Джин — мечта. Одновременно быть таким, как Джин — боль, если у Юнги для вас одинаковая любовь. Тэхён любил Сокджина так же, как Юнги любил Тэхена, и это не может ранить так, как ранит в реалии. Потому что Юнги он любил намного сильнее.       Любил Тэхен так мирно, что ни разу своим словом или действием не показал этого. Любовь Тэхена не была огнём или войной, любовь Тэхена была тихой, покладистой. Жил со своей любовью, как с домашним питомцем — подкармливал, лелеял, но не выпускал на улицу, опасаясь злых собак и грубых людей. Всеми силами пытался не обременять Юнги этой любовью — отводил взгляд, когда смотрел слишком долго, тормозил на поцелуях, что были готовы поцеловать под ухом, останаливал руки от поглаживаний спины. Он хорошо держался, хвалил всегда себя, он — молодец.       Любил Тэхен сильно, а Юнги любил ни то, чтобы недостаточно, он не любил вовсе.       В груди становится тепло. Чувство, когда пьешь теплый, даже горячий, чай. Как горло немного обжигает, как по каждой клеточке тела проходит волна тепла, словно до этого тело было в вечном холоде. Это не радость, не любовь и даже не удовольствие. Это боль. Никто не замечает этого, но боль и любовь показывают себя одинаково — теплом в груди. Иногда легко обмануться, что именно испытываешь из этих двух чувств.       Боль в груди приятная, родная словно, просто заблудшее чувство, которое является его неотъемлемой частью. Видимо, так и живёт рядом неразделённая любовь. Тэхен, признает он сам, заслужил эту боль. Если бы хотел избежать её, то в тот же момент, у гаража год назад, признавая свою влюбленность, он бы развернулся и ушёл — он бы спас себя. Нужно было уйти вовремя. Не идти к Юнги, не говорить ему тех слов, не думать те мысли, не обнимать. Уйти и оставить Юнги в прошлом, спасти себя от боли, ведь он знал, что в будущем его ждёт только она. Он заслужил эту боль, признать это даже легко. — Все в порядке, Юнги, — не узнает своего голоса Тэхен, — перевод - правильное для меня решение, я много размышлял об этом. Я поступил верно для себя, прими это.       Юнги сокращает расстояние между ними и обнимает Тэхена, крепко-крепко. Тэхен хочет плакать — от решения, которое не хотел совершать, от любви, что съедает изнутри, от страха перед будущим. Он хочет плакать. Но он не будет. Его отдушина — просто обнять Юнги в ответ, вдохнуть родной запах и напомнить себе, что все будет хорошо, он со всем справится. Ведь Юнги рядом. Его Юнги рядом, обнимает, целует, оберегает. Не любит. Рядом, обнимает, целует, оберегает. Не любит. Но рядом.       Юнги не смирился с переводом Тэхена, что Ким и ожидал. Интересуется учебой, парами и всем тем, чем интересовался и год назад, потому что интересно, что интересно Тэхену. Но Тэхен чувствует, что Юнги качает головой на его ответы, даже не видя его перед собой. Тэхен готов смириться с этим, пока Юнги старается изо всех сил поддерживать его.       Одной из таких поддержек является предложение съездить домой на каникулах. Поздней осенью они выезжают на автобусе из Сеула, слушая одну аудиокнигу на двоих, в итоге, засыпая, склонив головы в стороны друг друга.       Семьи встречают их небольшой вечеринкой, созданной только для того, чтобы самим выпить больше, чем принято за ужином. Тэхен первый убегает домой из дома Минов, сославшись на позднее время и желание поспать по-человечески. Юнги обещает прийти к нему позже, как примет дома душ и переоденется.       Юнги вернулся поздно, когда Тэхен уже лежал в постели и дремал. Скинув с себя куртку и кинув ключи от машины на полку, Юнги подходит к кровати и целует Тэхена в макушку, собирается лечь на другую сторону кровати, как слышит голос Тэхена, останавливая себя. — Вернулся?       Садится рядом с Тэхеном, убирает волосы со лба и смотрит так нежно, что сердце Тэхена сжимается. — Я разбудил тебя? Думал, ты спал.       Волосы того ещё мокрые после душа, Тэхен хочет наругать его, что не высушил их перед тем, как выйти на улицу, но останавливает себя. Юнги домашний — в своей любимой футболке, в растянутых спортивных штанах, которые давно перешли в категорию «спальных», с мокрыми волосами и розовыми щеками. Можно представить, что он всегда такой, когда Тэхен раньше него засыпает и открывает глаза, услышав его шаги. Будто они живут вместе, делят один дом, одну кровать, один душ. Иногда Тэхену не жалко себя, когда он мечтает о подобном.       Тэхен мотает головой, отвечая на вопрос старшего и тянет хёна на себя, повалив того сверху. Целует, сжимает в объятиях. Он скучал. Они не виделись совсем немного, но Тэхен скучал.       Может быть, Юнги скучал тоже, раз отвечает с ещё большей пылкостью, глубже и больше, слаще и сильнее. Дыхание выбивается из колеи, когда бедро Юнги касается промежности Тэхена, явно чувствуя, что поцелуи сделали с тяжело дышащим Кимом.       Юнги, немного шокированный возбуждением Тэхена, которое Ким всегда скрывал, отстраняется и смотрит на младшего, теряясь от его взгляда. — Пожалуйста, поцелуй меня, — просит Тэхен, потирая шею Юнги сзади. — Но я ведь... — теряется Мин, но Тэхен быстро находится: — Везде, хён. Везде. Позволь мне почувствовать тебя каждой клеточкой. Позволь целовать тебя везде, куда я смогу дотянуться. Позволь мне быть сверху, позволь мне быть снизу, но главное, позволь этой ночью быть с тобой до самого конца. Если поцелуями ты доводишь меня до такого состояния, то возьми на себя ответственность и дойди со мной до конца. — Ты хочешь этого? — Да, хён. Это то, что я хочу. Но только в том случае, если ты хочешь того же. Только в этом случае. Если нет, если я обманываю себя, то просто поцелуй в губы. Если же нет... Дай знать. — Я не опытен в этих вещах, Тэхён. — Будто бы я опытен. Сегодня я хочу, чтобы ты... Ты... Я пойду в душ, остыну и... приготовлюсь, а ты... ты просто будь здесь... почитай что-нибудь. Но, пожалуйста, не уходи. Даже если захочешь. Даже если ничего не будет после. Только не уходи, дай мне знать это в лицо. — Тэхен, ты правда хочешь этого? Со мной? Ты не пожалеешь о своем решении?       «Это, как мне кажется, о том, чтобы доставить любимому человеку удовольствие, ставить его на первое место». — А ты пожалеешь? Юнги, ты пожалеешь? Я знаю, что я — нет. Все, что меня останавливает сейчас, и что останавливало всегда — это ты. — Если бы я тебе не говорил, то... — То я потерял бы девственность уже в школе, в тот самый день. Даже в том туалете. — Правда? — Да. Я был готов тогда. Правда готов. — А если, если ты встретишь кого-то, полюбишь — ты не пожалеешь, что твой первый раз был со мной, а не с ним?       «Я уже встретил». — Нет, — Юнги нужен был такой ответ, — Главное, чтобы ты не пожалел. — Ни в коем случае, — совсем тихо выдыхает Юнги, — Иди в душ, а я... уберу покрывало с постели и включу кондиционер. Потрать столько времени, сколько тебе будет нужно, не торопись из-за меня.       Юнги выпускает Тэхена из кровати, тот на негнущихся ногах идёт к ванной спиной назад. — Хорошо. Конечно. Ты... не скучай? — Если это была попытка заигрывать, то пытайся лучше, Тэ. — Понял.       Переживание одолевают Тэхена все время, что он проводит в ванной. Он не знает, сколько прошло времени, потому что оно превратилось в одну длинную минуту. Все остановилось — и люди, и Земля, все остановилось в ожидании спокойствия Тэхена. А спокойствие наступает, когда Тэхен заходит в комнату и видит Юнги, который стоит у окна и взволнованно смотрит на улицу.       «Это ведь Юнги», думает Тэхен. Это его Юнги, которого он знает вдоль и поперек. С которым многое прошел. Тот, кто никогда не обижал его. Не сказал грубого слова, но при этом, всегда умел возвращать его с небес на землю. Тот, кто знает к нему подход в любой ситуации. Кто всегда поддерживал. Защищал.       Тот, кто никогда не причинит боли. Тот, кому Тэхен доверяет. Единственный, кому он доверяет.       Первый человек, поцеловавший его и будет первым человеком, который коснется его.       Тэхен подходит к Юнги сзади и ставит подбородок на его плечо. Смотрит на ту же улицу, что и Мин. Чувствует напряжение парня, как тот собран и поджат. Волнуется. Кажется, не дышит. Тэхен же поразительно расслаблен, спокоен, и не просто, а потому, что — Юнги. Его Юнги. — Не переживай, если ты не хочешь этого, — шепчет Тэхён, ведь он без сомнений откажется от всего, чтобы Юнги было комфортно, — Это на эмоциях, это важный момент, не нужно делать это только...       Юнги поворачивается на пятках, оказавшись лицом к лицу с удивлённым Тэхеном. Смотрит в глаза, показывая блеск своих. — Я хочу этого, Тэхён, — знал бы он, как сильно Тэхен желал это услышать, — Я хочу тебя.       Сердце отдается приятным стуком, только для одного человека, который смотрит на него сейчас так, будто в мире больше никого и ничего нет.       Кивает сам себе, поднимая руки к поясу халата, развязывая его, позволяя свободно болтаться. Юнги кивает, поняв, что Тэхен делает. Касается его лица, очерчивает пальцем губы, спускается к шее. Момент и обе его руки хватаются за халат, глазами спрашивает разрешения, не опускает взгляд вниз. — Это все для тебя, — шепчет Тэхен, разрешая.       Юнги скидывает халат с плеч Кима, халат падает грузом им под ноги. Сейчас Тэхен перед Юнги абсолютно обнажен. Он не чувствует стеснения, стыда и желания быстрее прикрыться. Он чувствует лишь трепет, когда Юнги касается его талии, поглаживая её, делая шаг вперёд. Оставляет поцелуи на ключицах, на груди, на рёбрах. Дыхание Тэхена неровное, когда он поднимает руки и устраивает их на плечах Юнги, зарываясь пальцами в его волосы. Тянет ближе к своим губам, целует его, понимая, что минутой ранее эти губы целовали его тело. В поцелуе Юнги отпускает его талию, продвигаясь к спине, пояснице, прижимая Тэхена к себе ближе, так, что между ними не остаётся и сантиметра. Тэхен скребёт поясницу Юнги, подхватывая его любимую растянутую футболку, чтобы снять её. Не сопротивляется, даёт снять, откидывая куда-то в сторону. Благоговейно Ким касается его груди, пробегаясь пальцами вниз до резинки штанов, забираясь под нее только, чтобы подразнить, урвать поцелуй с придыханием.       Их обнаженные тела касаются друг друга каждой клеточкой, а языки сплетаются в нежном, чувственном поцелуе, будто благодарность за откровение.       Юнги укладывает Тэхена на кровать, проводит ладонью от щиколотки до шеи, поднимаясь выше, чтобы поцеловать снова. Тэхен закидывает ногу на его бедро, чтобы прижать всем телом к его, чтобы не отрываться, соединиться. Слышит, как этот маневр выбил Юнги из колеи, как тот сжимает его бедро ладонью от удовольствия, что покрыло все его тело. Упрямо отстраняется, приподнимается, начиная оставлять поцелуи по его шее, груди, животу, спускаясь все ниже, оставляя поцелуи на бедре, на коленке, на всем его теле, исследуя, оставляя свои невидимые метки. Тэхен не может ничего с собой поделать, когда Юнги оставляет поцелуй на внутренней стороне бедра, когда устраивается поудобнее и смотрит прямо в глаза, заставляя громко застонать на всю комнату.       Он хочет подарить Юнги весь мир, хочет заставить мир встать на колени, когда Юнги касается его так, доводя до звёздочек. Он рассыпается только для того, чтобы через момент почувствовать поцелуи Юнги, которые все ещё исследовали его тело, запоминая его. Тянет вверх, сминает его губы, проникая языком внутрь, сжимая в объятиях. На языке три слова, такие родные, как «я люблю тебя», но он держит их при себе. Переворачивается вместе с Юнги, оставив того лежать на спине. Мин не понимает, что Тэхен делает, пока тот, подобно ему, не начинает целовать его тело, но не останавливаясь на желании оставить метку. Он желает его всего.       Тэхен никогда не сможет забыть то, каким взглядом Юнги смотрел на него этой ночью. Этот взгляд будет сниться ему ночью, будет мерещиться днём, всегда. Своим взглядом Юнги оставил невидимое тату на сердце Тэхена.       «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя» отдавалось в Тэхене с каждым толчком, с каждым поцелуем, с каждым нежным касанием. «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя», когда они сжимали друг друга в крепких объятьях, с тяжёлым дыханием, со звёздочками на глазах, когда их конечности были переплетены друг с другом. — Я люблю тебя, — произносит губами Тэхен, когда целует Юнги в висок. Юнги не видит его губ, не сможет прочитать по губам, а Тэхен и не желает этого. Ему достаточно так любить его, тихо.       Юнги засыпает раньше, обнимая Тэхена и сжимая его бедро, что было закинуто на него. Под его размеренное дыхание засыпает и Тэхен, чувствуя усталость во всем теле. На задворках сознания он помнит, как поцеловал своего любимого в грудь, что-то пробормотал и провалился в сон. — Мой, — слышит Юнги шёпот Тэхена перед тем, как его тело тяжелеет и проваливается в сон окончательно.