butterfly effect

Чингиз сидел за столом, смотря за тем, как Муха и Граф собирают сумку со своими вещами. Всё вышло так, как они и предполагали. Признаться, Чингиз до последнего не верил, что получиться именно так. Но получилось так, как получилось. Муха выглядел хмурым. Граф свернул свои брюки и кинул в мешок. Сказать друг другу было уже нечего. В висках у Чингиза стучала ноющая боль от практически бессонной ночи. Он отмахнулся ото всего и вышел на улицу, прихватив с собой пачку самокрутных сигарет. Потёр пальцами виски и прикурил сигарету, смотря как люди, живущие в поселке, всё также рутинно занимаются своими делами, возвращаясь и уезжая на заработки ближе к центру города. По улице пробежала кучка детей и Чингиз сделал шаг назад, чтоб они не сбили его с ног. Он слышал, как изнутри дома снова разносились какие-то споры между Мухой и Графом, но прислушиваться и участвовать в них больше не хотелось. Чингиз понимал, что на этом дне, возможно, всё и закончится. Наверняка никто из них больше никогда не увидится, разве что Граф продолжит писать им письма, да и то совсем недолго. Хотелось сказать им что-то на прощание, но все слова, хранившиеся в голове всё время, будто выскользнули из сознания. Самокрутка скуривалась быстро, да и Чингиз задумывался о том, чтоб пресечь эту пагубную привычку, перенятую от Алекса, курившего почти всё своё свободное время, не занятое спорами о политике и чтением запрещенной литературы. Мужчина вдруг отчего-то усмехнулся, кидая остаток окурка в снег, затушив его носком ботинка. Он хотел было развернуться и пойти обратно в дом, но присмотревшись, заметил, как ему навстречу бежала сестра и размахивала чем-то в руке. Чингиз остановился. — Тут кое-что для тебя привезли! — запыхавшись, прокричала девушка, догоняя брата и вручая ему в руки какой-то белый конверт, а второй оставляя себе. — А это ещё что? — А это уже не твоё дело, — передразнила Забита, плечом подталкивая старшего брата и уходя в дом первее него, захлопнув за собой тяжелую входную дверь. На конверте не было написано ничего, кроме его собственного адреса. Конверт выглядел дорогим, письмо наверняка было для срочной отправки, судя по наклеенным на него маркам. Чингиз осторожно вскрыл запакованный конверт, вытаскивая из него белый листок бумаги, ровно исписанный тонким ровным почерком. Я не знаю, что будет в момент, когда это письмо уже дойдёт до тебя. Но я уверен - каждый из вас уже винит меня в том, что я совершил. Искренне признаюсь, что этот обман был совершен лишь в знак личного и общего блага. Не могу рассказать тебе всего этим письмом, всё ещё уверен, что каждые письма просматриваются перед их отправкой. Сложив простые истины моих действий, вы поймёте, почему я поступил именно так. И уверен, что простите. В конверте я оставляю для каждого из вас то, что поможет вам в нашем общем деле. Встретимся на том берегу.

Алекс.

Чингиз сжимает пальцы на бумаге и вытряхивает из конверта то, что в нём было оставлено. На снег упали несколько карточек. Мужчина опускает взгляд и поднимает их, рассматривая с обеих сторон. Карточки пассажира были бессрочными до тех пор, пока на них не стояло штампа об отправлении из Санкт-Петербурга. Он выдыхает и поднимает взгляд, смотря куда-то в пустоту. Отчего-то начинает смеяться, складывая письмо и кладя его в нагрудный карман шинели, накинутой на плечи. Его смех привлек внимание всех обитателей дома, отчего выглянула из окна даже любопытная сестра, подзывая к себе остальных ребят. Муха недовольно распахнул дверь, смотря на улыбающегося Чингиза. — Неужели выигрышный билет получил? Тот отрицательно покачал головой и протянул Мухе карточки с письмом, наблюдая, как с каждой строчкой меняется в лице мужчина. Граф выскакивает из-за двери следом за старшим товарищем, выглядывая из-за его плеча. — Прочитай вслух, я всё равно не умею. Муха прокашливается, ещё несколько раз про себя перечитывая строки письма, то поднимая взгляд на Чингиза, то опуская снова на бумагу. Теперь зачитывает вслух. И без того круглые глаза Графа становятся ещё больше, теперь он сам шокировано смотрит на обоих мужчин. — Это ещё что такое? Юноша отбирает из руки Мухи карточки, покручивая их в руках и переводя вопросительный взгляд на Чингиза, продолжающего победно улыбаться. Мол, я говорил, что Алекс на самом деле нас не предаст. — Это, Граф, то, что дороже выигрышного билета. Это дружба и преданность. — Значит, наш отъезд по домам откладывается? — Видимо, ещё очень надолго.