***
Еще некоторое время Чуя был в ступоре. — Мне нужно идти… — но пытаясь встать он чуть не упал, падению помешал доктор, который вовремя поймал его. — Ваши ноги отвыкли от ходьбы за столь долгое время, им нужно время чтобы привыкнуть — с улыбкой говорил мужчина, сажая пациента. — Сколько еще я пробуду здесь? — Я не знаю сколько займет реабилитация, но недели две вы здесь точно пробудите — врач пытался как можно мягче донести серьезное положение Накахары. — Понятно… я могу написать письмо о том, что проснулся? — голос был тихим, Чуя переживал о столь долгой пропаже. Кью точно все это время проплакал. — Ваши руки должно быть тоже ощущают слабость? Позвольте сделать это за вас — не ожидая ответа, мужчина взял в руки принадлежности и приступил к работе. «Спешу оповестить вас о замечательной новости. Пациент прибыл в сознание и сейчас находится под реабилитацией. Мышцы тела ослабли за столь долгое бездействие и как бы это было ни прискорбно, он пробудет здесь две недели, не меньше. Более тщательно изучив яд, из-за которого тот уснул на долгое время, многие опытные лекари пришли к выводу, что юноша больше не проснется. Его пробуждение подобно чуду» И тут он вновь обратился к Чуе. — Вас случайно не охватывает чувство, будто вы забыли что-то важное? — Нет, я помню все, кроме того, что со мной тогда случилось.***
Все это время Чуя только грезил о том, чтобы поскорее вернуться. Он переживал за Кью, детей и в том числе за стариков, что души в нем ни чаят. Но больше всего он почему-то вспоминал образ Дазая. В первые дни своей комы он мог слышать, но по неизвестной ему причине был не в силах говорить, а тем более шевелиться или открыть глаза. Узнав причину, по которой он был отвергнут, чувство ненависти будто улетучилось, оставив только сожаление. Чуя постоянно вспоминал слова плачущего Осаму, слезы невольно собирались вокруг глаз.в деревне
— Дядя Дазай, братик скоро приедет? — уже почти тысячный раз повторялся один и тот же вопрос. Кюсаку хоть и привык к временному опекуну, но с тех пор, как было побеждено чудище он ни разу не улыбался. Чудовище, что чуть не утянуло на тот свет Накахару, вместо него забрало множество других жизней. Большинство считало, что на их деревню пало проклятие. Выйдя на улицу больше никто не слышал радостные крики детей и не видел счастливые лица. Кладбище, стоявшее в десяти километрах от деревни, заметно расширилась. Теперь там покоятся не только пожилые люди… Уже в десятый раз проходя одну и ту же могилу, Осаму сел на корточки и заговорил. — Док, я вам уже наверное надоел… — измученная, но искренняя улыбка показалась на лице брюнета. — Я до сих пор жалею о том, что не поблагодарил вас, когда вы были живы. Мне до сих пор страшно… Каждый день я просыпаюсь и боюсь того, что привезут бездыханное тело Чуи и скажут, что он мертв… — Дазай! — послышался вдалеке крик — пришло письмо из столицы! — эта новость заставила его вскочить и со скоростью света помчатся в деревню. Самые страшные мысли приходили в его голову, но он старался не допускать их. Спустя двадцать минут бега показался уставший Дазай. — Чуя-кун очнулся… — сжимая письмо, дрожащим от радости голосом сказала пожилая дама. Слезы счастья покатились по щеке. Руки дрожали, а разум не мог поверить такому счастью.