***
Длинная вереница служащих выстроилась вдоль раздачи, на которой кипели и потрескивали кулинарные шедевры местных домовиков. Запах, надо сказать, стоял не самый приятный, но это было несравнимо лучше десятигаллеонового ланча Панси, который состоял из нескольких салатных листьев и чашки фиточая. Гермиона слегка задержалась в уборной, слишком придирчиво осматривая свое лицо. Непонятно, чем Перси не угодил его цвет, все вроде бы было как всегда. Именно поэтому теперь она занимала почетное последнее место в нескончаемой очереди. Она воровато озиралась по сторонам, прижимая к груди пластиковый поднос и ища в толпе одного-единственного человека. Как только в проходе появились широкий разворот плеч, блондинистая макушка и обворожительная улыбка с милой ямочкой на щеке, ноги Гермионы немного подкосились. Сердце билось запертой птицей в груди, а на губах появилась мечтательная улыбка. Вот он, ее идеальный мужчина. Умный, красивый, с чувством юмора. На фоне всех этих невзрачных людишек он казался сущим Аполлоном. Она никогда не понимала девушек, которые теряли дар речи при виде привлекательного мужчины, но сейчас ее огромный словарный запас сильно подводил. Что же сказать, если он подойдет? Попытаться заигрывать? Вести себя холодно? Интриговать? Облизать губы? Может, как-нибудь томно вздохнуть? С ее губ все еще не сходила улыбка, а пальцы крепко впивались в поднос, пока она пялилась невидящим взглядом в затылок впереди стоящего волшебника. Нужно срочно что-то… — Эй, — прямо у ее уха послышался горячий шепот, который чуть было не заставил ее рухнуть на том же месте в эту самую секунду, а на талию невесомо легла чья-то большая теплая ладонь. — У тебя сейчас лицо треснет, Грейнджер, — повторил слегка хриплый голос с долей насмешки, и она тут же переполошилась. — Малфой, какого черта? — все ее несмелые фантазии и робкие мечты рассыпались о бессовестное, лучащееся весельем лицо ее бывшего школьного врага. Ее щеки пылали гневом, а грудь высоко вздымалась и опадала. Самой себе она напоминала сейчас разъяренного кентавра. Мужчина из ее девичьих грез, тот самый ослепительный блондин Энтони Голдстейн, спокойно прошествовал к дальнему столику, не удостоив ее и взглядом. Его тут же облепила стайка раздражающих девиц. — Что тебе нужно? — постаралась взять себя в руки Гермиона. — Ничего, — плечи Малфоя только перестали трястись от беззвучного смеха, и он наигранно утер слезу из уголка глаза, все так же оглядывая ее с ног до головы. — Ты просто так сильно улыбалась неизвестно чему, Грейнджер, что я начал опасаться за твое психическое здоровье и за твое лицо в целом. — Мое лицо не твоего ума дело, Малфой, — она резко развернулась к нему спиной, видимо хлестнув его по щекам своими кудрями, так как сзади послышалось недовольное шипение. Конечно, она могла бы быть более дружелюбной с ним и менее агрессивной. Война давно закончилась, и Малфой теперь служил в Аврорате. Это было странно даже произносить вслух, но он стал напарником Гарри и его лучшим другом по совместительству. С тех пор как Рон покинул Великобританию, слоняясь по свету в качестве вратаря «Паддлмир Юнайтед», эти двое нашли общий язык. Сначала его присутствие в жизни ее лучшего друга невероятно раздражало. Это была какая-то детская глупая ревность, потому что не может хорек вдруг превратиться в хорошего человека. «Чертов Малфой», — думала она. Всюду сует свой бледный нос. Он стал все чаще появляться на общих сборищах, в компании друзей Гарри и его сослуживцев. Сначала он помалкивал, попивая из бутылки свое сливочное пиво, затем стал произносить больше одной фразы за вечер, ну а после все уже надрывали животы, смеясь над его идиотскими шутками. Гермиона злилась и пыталась вразумить Гарри. Ей совсем не нравилась компания этого заносчивого кретина. Но Поттер хорошо умеет делать две вещи: не умирать и давить на жалость. «У него совсем никого нет, Гермиона. Его родителей депортировали, а друзей у него не осталось. Он спросил, может ли пойти с нами. Что я должен был сказать?» — изрек Поттер пять лет назад, сверля ее своим щенячьим взглядом. Гермиона достойно приняла капитуляцию, и вот теперь Драко, черт бы его побрал, Малфой был неотъемлемой частью вечеринок с Гарри и его друзьями-аврорами. Он больше не шутил так зло, не пытался подкалывать. Чаще всего он просто помалкивал, если им вдруг приходилось оставаться один на один за столом. Повисала неловкая пауза, и он постоянно прочищал горло, как будто бы хотел что-то сказать, но ему ни разу не удалось выдавить из себя что-то вразумительное, когда они находились наедине. Гермиона относилась к нему снисходительно, списывая все эти моменты на врожденное слабоумие. Конечно, она знала, что Малфой хитрый и изворотливый, и с оценками у него всегда все было прекрасно, он даже обходил ее в табеле по зельеварению и ЗОТИ, однако это не мешало ей наслаждаться ситуацией, про себя называя его идиотом. — Ты сегодня еще агрессивнее, чем обычно, Грейнджер, — скучающе протянул Малфой за ее спиной. Похоже, он не собирался оставлять ее в покое. — Это все из-за твоего парня? Все краски мигом схлынули с лица Гермионы. Она убьет Гарри Поттера. Она сделает это совершенно точно, ведь ее лучший друг так и не научился держать язык за зубами. Он был слишком хорош во всем, что касалось обнародования фактов о личной жизни Гермионы. Но почему-то рассказывал он это только Малфою. Последнему человеку во всем Министерстве, с которым ей хотелось бы все это обсуждать. — Малфой, — она резко развернулась, чуть было не уткнувшись носом в его грудь. Он подкрался слишком незаметно, чертов ниндзя. — Не знаю, что там тебе наговорил Поттер, но я не собираюсь изливать тебе душу или плакаться в жилетку. Гермиона сверлила Драко своим яростным взглядом. Это продолжалось до тех пор, пока кто-то позади них не загудел, недовольно ворча и подталкивая их вперед к кассам. — И вообще, — продолжила она, отвернувшись, — то, что Гарри стал министерской сплетницей, не дает тебе права так бесцеремонно лезть в мою личную жизнь. Они микроскопическими шагами продвигались к кассе, попутно накладывая в свои тарелки все, что более-менее походило на еду. Гермиона все еще оглядывалась в поисках Энтони, когда наконец заметила его пустующий столик в самом углу. «Черт возьми». — Тыквенный сок, — Гермиона сказала это чуть злее, чем того требовала ситуация, и эльф на раздаче недовольно на нее покосился, скрестив руки на груди. Она поняла, что обедает сегодня без напитков. — Два сока, будьте любезны, — она обернулась и увидела лучезарную улыбку Малфоя, на которую повелся даже чертов эльф. Малфой самодовольно взглянул на нее, устраивая на своем подносе сразу два напитка. «Да пусть подавится», — пронеслось в голове у Гермионы, и она тут же себя одернула. Да, Малфой помешал намечающемуся (она уверена) разговору с мужчиной, в которого она втайне была влюблена последние несколько лет, несмотря на наличие вполне себе привлекательного парня-маггла, но это не давало ей никакого права думать о членовредительстве. Даже если объектом этого членовредительства станет Драко Малфой. В поясницу легко уткнулся пластиковый поднос, красноречиво намекая на то, что она снова застыла как кролик, освещенный фарами, глубоко погрузившись в свои раздумья. — Вы вместе? — гоблин-кассир оторвался от созерцания галлеонов и взглянул сверху вниз из-за своей высокой стойки на Драко и Гермиону. — Что? — она не совсем поняла смысл вопроса. — Да, посчитайте вместе, — невозмутимо произнес Малфой, вытягивая из кармана бархатный мешочек с монетами. Гоблин уже принялся за подсчет, когда она громко фыркнула. Гермиона не собирается оставлять это все вот так просто. — Мы не вместе, посчитайте отдельно, — она тыкнула пальцем в сторону гоблина, и тот изогнул свою лохматую бровь. — Все в порядке, продолжайте, — Малфой отмахнулся от нее, словно от назойливой мухи, дальше отсчитывая свои галлеоны. — Малфой, прекрати сейчас же, мы с тобой не на свидании, чтобы ты за меня платил, — гоблин усмехнулся и покачал головой, а Драко, кажется, немного покраснел, хотя сложно было сказать, из-за чего именно, ведь прямо перед его лицом стоял котел с кипящим чечевичным супом. — Скажи это Поттеру, Грейнджер, — он достаточно быстро взял себя в руки. — Он говорит, что напарники должны выручать друг друга, хотя плачу всегда только я. И поверь, у меня к нашему Избранному не такие теплые чувства, чтобы таскать его на свидания. Это всего лишь обед, — Малфой усмехнулся и протянул монеты гоблину. Не успела она моргнуть глазом, как он левитировал оба подноса за один стол, усаживаясь за ним с самым невозмутимым лицом. Гермиона почти топнула ногой, но все же последовала за ним. Обед и так уже был безнадежно испорчен, не хватало еще остаться голодной до конца рабочего дня. — Угощайся, — он пододвинул стакан с тыквенным соком со своего подноса ближе к Гермионе и принялся тщательно нарезать бифштекс, больше похожий на резиновую подошву. — Что-то я не замечала тебя раньше в министерской столовой, Малфой, — она не горела диким желанием продолжать с ним диалог, однако есть в тишине оказалось еще более неловким, поэтому Гермиона задала вопрос, первым пришедший ей на ум. — Я бы не удивилась, если бы встретила тебя в «Усладе аристократа» в четверг днем, — фыркнула она. Это был самый бессовестно дорогой магический ресторан Лондона. Как следовало из названия, принимать пищу там могли себе позволить лишь богатеи, и то не все, ведь пятьдесят галлеонов за чертов сандвич сможет отдать либо очень состоятельный, либо безнадежно больной человек. — Обычно я беру обед с собой, — пожал плечами Малфой, и Гермиона живо представила, как он суетится на кухне в фартуке, намазывая патоку на бледный тост. — Точнее, его приносит Тинки, я не часто бываю в Министерстве в такое время, в основном это выезды и задания. Вау. Малфой сказал больше пяти слов в ее присутствии, не подначивая и не изливаясь желчью. Это слегка впечатлило Гермиону, хоть она упорно пыталась не показывать вида. В нем что-то неуловимо изменилось за последние несколько недель. Она даже могла бы подумать, что так он пытается проявить свое дружелюбие, если бы она не знала его слишком хорошо. — Верно, — Гермиона кивнула и уткнулась в свою тарелку. От той скорости, с которой она поглощала свою пищу, у нее легко могло начаться несварение, но она решительно игнорировала этот факт, ведь все еще есть надежда застать Энтони в коридоре. Они работают в разных концах Министерства. Он в Отделе Международного Магического Сотрудничества на пятом уровне, она в Отделе Тайн, в подземельях. Их юрисдикции никак не пересекаются, и ее врожденная скромность не дала ей ни одного шанса обратить на себя его внимание. — Спасибо за обед, Малфой, — она дожевала последний кусок мяса, с усилием сглотнув, и засобиралась прочь. Малфой не съел еще и половины своего обеда, хотя она всегда считала, что авроры должны делать оперативно все на свете. Он выглядел странно подавленным в этот момент, а его челюсть с щелчком захлопнулась, как только она поднялась из-за стола. По всей видимости, он собирался продолжать их удивительно увлекательную беседу до того, как она решила его покинуть. — Скажешь потом, сколько я должна. Пришлю тебе деньги совой, — пробормотала Гермиона. — Только не забудь, Грейнджер. Открою отдельный счет для этих нескольких сиклей, — он хмыкнул и вернулся к своей прежней язвительности, а Гермиона схватила свою сумку и устремилась в коридор Министерства. Ее отношения с мужчинами всегда были достаточно натянутыми. С тех пор как она закончила школу, у нее было несколько партнеров. Относительно постоянных и не очень. Самые долгие ее отношения длились почти два года и закончились оглушительным скандалом несколько недель назад. Дерек был магглом. Биржевой брокер с крепкой задницей и полным отсутствием намека на чувство юмора. Их союз был рациональным и устраивал обоих, по крайней мере, так думала Гермиона, пока этот самый Дерек не устроил ей истерику, апеллируя тем, что она невероятно скучная, занудная и закрепощенная женщина. Гермиона просто рвала и метала. Дерек сам никогда не отличался изобретательностью в постели, а слушать его бесконечные рассказы о цифрах, сводках и сделках было чуть менее весело, чем разгребать драконье дерьмо. Она так и не сообщила ему о том, что обладает магией. Подобное приветствовалось только после заключения официального брака, поэтому она честно соврала, что работает в Министерстве Великобритании архивариусом и что ее работа невыносимо скучна по сравнению с захватывающими трудовыми буднями Дерека. Он, по всей видимости, воспринял это как призыв к действию и заваливал ее мельчайшими подробностями каждой сделки, что ему удалось заключить за прошедший день. Они не признавались друг другу в любви и никогда не строили долгосрочных планов. Просто иногда проводили время вместе, коротая вечера с помощью секса и просмотра очередной не особо умной комедии американского производства. Гермиона не цеплялась за эти отношения, готовая в любой момент их отпустить. Но все же лучше синица в руках, чем журавль в небе. Этим самым журавлем и был Энтони Голдстейн. Умный, сильный, красивый когтевранец. Она обратила на него внимание еще на пятом курсе, на их первом собрании Отряда Дамблдора. Но, конечно, ее тогда занимали вещи посерьезнее юношеской влюбленности. После школы Энтони продолжительное время встречался с Ханной Аббот, а незадолго до их расставания она сама вступила в отношения с Дереком. Не то чтобы Энтони игнорировал ее. Совсем наоборот. Он всегда здоровался, относился более чем дружелюбно и даже подмигнул целых два раза. Первый был шесть месяцев назад, а второй на прошлой неделе. Хотя Панси сказала, что ему просто что-то попало в глаз, но Гермиона предпочитала думать иначе. Проблема состояла еще и в том, что вокруг него всегда были толпы девиц. От отсутствия поклонниц Голдстейн явно не страдал, а к Гермионе всегда относился по-товарищески, и это заставляло ее бессильно вонзать короткие ногти в ладони каждый раз, когда он выходил из атриума под ручку с очередной фифой. — Энтони! — вскрикнула Гермиона, завидев его макушку за поворотом в нескольких шагах от себя. Голдстейн резко остановился, и Гермиона с разбегу впечаталась носом в его великолепную, но очень твердую спину. — Гермиона, с тобой все в порядке? — он положил руку ей на локоть, озабоченно всматриваясь в ее лицо. — Да-да, все нормально. Просто решила поздороваться, — она смущенно улыбнулась, чувствуя, что покрывается алыми пятнами от кончиков пальцев ног до самых ушей. — Что ж, привет, — он просиял, и его взгляд странно метнулся к ее груди. Он округлил глаза и не произносил ни слова еще несколько секунд, прежде чем попытался взять себя в руки. — Ты… ты что, невыразимец? Черт возьми. Гермиона запоздало опустила глаза к своему скромному декольте и поняла, что во время столкновения ее мантия слетела на бок, и на лацкане ее пиджака переливался серебром знак Отдела Тайн, который также служил пропуском на девятый уровень. Она выругалась себе под нос и поспешила поправить одежду. За это можно и дисциплинарное взыскание схлопотать. Найт точно не погладит ее по голове. Все невыразимцы были фиктивно зачислены в другие отделы, а так как огромное количество волшебников работало на выездах, в других городах и странах, они могли и вовсе не появляться в Министерстве, никогда не встречаясь со своими коллегами. Именно поэтому это не вызывало ни у кого вопросов. Пропуск в Отдел Тайн они обязаны были зачаровывать сразу на выходе с девятого уровня. За этим приставили следить еще более старую копию Филча, который сегодня благополучно посапывал на своем рабочем месте, пока Гермиона рвалась в министерскую столовую навстречу своей судьбе. — Я думал, ты работаешь в Отделе по регулированию, — он изогнул бровь. По всей видимости, он до сих пор был несколько шокирован этим известием. — Энтони, это ведь секретная информация. Ты знаешь, что мне попадет за мою неосмотрительность, — она покрепче запахнула мантию, уже жалея о своем необдуманном поступке. — Не переживай, Гермиона, — его глаза красиво блеснули в свете факелов коридора. — Я никому не скажу. Это будет нашим маленьким секретом, — произнес он чуть тише, склонившись к ее уху. Гермиона закусила губу, чтобы не застонать в голос. — Кстати, отлично выглядишь. Он подмигнул и, развернувшись, зашагал в противоположном направлении. Сердце Гермионы билось как сумасшедшее. Неужели Энтони обратил на нее внимание? Она запустила пальцы в свою густую гриву и крутанулась на месте, улыбаясь совершенно по-идиотски. В этот момент она почувствовала на себе чей-то острый взгляд, резко обернувшись, она увидела лишь стремительно удаляющуюся спину Малфоя, который шел настолько прямо, будто палку проглотил. Она не собиралась придавать этому слишком большого значения. Только не сегодня, в один из самых замечательных дней в ее жизни.***
Гермиона уютно устроилась на диване в своей гостиной, укутавшись в плед. Компания Живоглота и бутылки шардоне ее устраивала абсолютно во всех аспектах. — Рада сообщить, что на нашем первом собрании мы будем обсуждать произведение Френсиса Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби», — Гермиона высунула язык, старательно выводя буквы на бланке приглашения, негромко проговаривая текст. Просто, черт возьми, сногсшибательная идея. Куда интереснее обсуждать классику мировой литературы за бокалом вина, чем бесцельно распивать сливочное пиво в «Совином глазу». — Экземпляр книги прилагаю, — она взмахнула палочкой, и небольшой рассказ превратился в несколько копий, которые она старательно скрепила с пергаментом. Нужно отослать письма Панси, Перси, Гарри и еще нескольким аврорам, которыми она пыталась заманить Уизли на встречу своего клуба сегодня утром. Министерская сова, которую она без зазрения совести эксплуатировала вот уже несколько месяцев, недовольно ухнула, покосившись на стопки, которые ей предстоит разнести по адресатам. — Это будет потрясающе, — проворковала Гермиона, не обращая ни малейшего внимания на несчастную птицу, которая не успела вовремя унести отсюда крылья. Оглушительный звонок мобильного раздался откуда-то сверху, заставив ее подпрыгнуть на месте, едва не разлив почти полную бутылку вина. Она тихо выругалась и кинулась наверх, чтобы этот треклятый звук не перебудил половину района. — Милая, все в порядке? Ты не отвечала так долго, — взволнованный голос Джин Грейнджер заставил ее закатить глаза. — Я же не отвлекла вас с Дереком от чего-то интересного, — заигрывающе произнесла Джин, и Гермиона невольно скривилась. — Я не отвечала всего минуту, мам. Телефон был наверху. Все в порядке. — Как ваши дела? Я надеюсь, у нас все в силе в это Рождество? Ты нам наконец его покажешь? — мать произнесла это с такой надеждой, что Гермиона почувствовала себя подлой обманщицей, однако этот мимолетный приступ прошел в мгновение ока, ведь недоговаривать она умела мастерски, это являлось частью ее корпоративного имиджа. А сейчас она нагло врала родителям о том, что она и Дерек все еще не расстались и все еще собираются к ним на праздничный ужин уже в следующие выходные. — Конечно, все в силе. Мы будем у вас ровно в шесть вечера, — эта вопиющая ложь не заставила дрогнуть ни один мускул на ее раскрасневшемся от подъема на второй этаж лице. — Чудно, — пропела Джин. — Не забывай разрабатывать нижнюю чакру, как рассказывала Мариетта. Это очень помогает усилить ощущения от… — Мне пора, мам! — Гермиона пискнула в трубку и тут же бросила ее на кровать, будто та оставила глубокий ожог на ее щеке и руках. Джин Грейнджер всегда любила раздавать советы по поводу полового просвещения. Ее вездесущий нос побывал во всех, без исключения, отношениях Гермионы. Это было одновременно неловко и до ужаса раздражающе, но кто она такая, чтобы заниматься перевоспитанием собственной матери. Именно поэтому она смирилась. Смирилась и вот уже два года прятала своего парня Дерека от своих же родственников. Теперь же в этом не было никакого смысла. Она старательно избегала встреч со своей семьей в компании собственного парня всеми правдами и неправдами, ведь кроме назиданий матери и сурового взгляда отца, который, без сомнений, постарался бы стереть в порошок несчастного уже с первых минут знакомства, были многочисленные родственники в лице ее кузины Мариетты, ее недалекого мужа Тоби, их троих детей, которые с легкостью могли довести любого вменяемого человека до Мунго в считанные часы, а также бабули Джорджии. Ей не нужно было напоминать, что «часики тикают», ведь Мариетта блестяще справлялась с этим каждый чертов раз при встрече. Наличие у Гермионы парня никак не остужало ее пыл. Напротив, она с пуританским упорством доказывала, что жизнь вне брака — это аморально, а маленькие ангелочки — вот истинное счастье. Гермиона слушала и кивала, в то время как вышеупомянутые ангелы разносили вдребезги элитный коттедж ее родителей. Это Рождество обязано было утереть нос всем и каждому, ведь Дерек был высоким, статным и до ужаса сексуальным. Теперь рассуждать об этом не было решительно никакого смысла. Ей рано или поздно придется выложить все карты на стол. Скорее всего, она скажет, что Дерек скоропостижно скончался от мяча для мини-гольфа, который по несчастливой случайности прилетел прямо в его бестолковую голову. Да, это станет отличным оправданием. Так она убережет себя от издевок Мариетты, идиотских нравоучений Тоби и печальных сиротских глаз собственной матери. Возможно, ей даже удастся выпить пару рюмок водки, не получив при этом укоризненных взглядов, и удрученно удалиться в собственную комнату ровно в 00:01 под прикрытием обездоленной вдовы. Поражаясь собственной гениальности, Гермиона привязала последний увесистый конверт к лапе сипухи, которая только что вернулась с явной одышкой (она никогда не замечала у сов одышки), завела будильник на 6:15 и погрузилась в великолепие пушистых подушек своей холостяцкой кровати.