Зверь. Рождённая на дне.

Эрик пронёс её мимо лазарета. И мимо казармы неофитов. Он остановился лишь тогда, когда они оказались в его комнате. Не то, чтобы, Руне было какое-то дело до этого, она всё ещё подрагивала от пережитого ужаса и адреналина. Беспомощно сидела на руках своего лидера и едва осознавала то, как не по девичьи крепко она сжимает его плечи. «Вся куртка в крови» — безразлично отметила про себя Бесстрашная, когда Эрик, наконец, посадил её на диван в гостиной и снял эту самую куртку. Не говоря ни слова. Им и не нужны были слова. Точно не сейчас, когда рыжая едва осознаёт себя, но подсознательно верит своему лидеру. Больше не скалиться на него, не ждёт нападения. Верит. На инстинктивном уровне. Это то, что сейчас их объединяет. Инстинкты. Их внутренние звери достаточно ходили кругами и принюхивались друг к другу, довольно, теперь они уверены, теперь они признали друг друга равными. Всё так же молча мужчина вышел из комнаты, чтобы вернуться секунд через двадцать, с аптечкой. -Лиса. Хриплым голосом сказал он, нежно погладив предплечье с татуировкой этой самой лисы, а после медленно, глядя в глаза, аккуратно коснулся раненой ладони ватным диском. Как будто, действительно лисица, с лапой в капкане. Девушка даже не дёрнулась, загипнотизированно глядя в эти серые, привычно холодные омуты. Только слегка зашипела, не как лиса. Руна уже знала, что лисы не шипят и даже не фыркают, вопреки распространённому мнению. Они тявкают, так сказал Питер. По щеке скатилась слеза, затем другая. Всё. Истерики так и не случилось. Девчонке вдруг, до обидного не логично, подумалось о том, что на руках её не носили, пожалуй с того самого момента, как она вообще научилась ходить. Глупо. И не уместно. Плевать. Эрик, кажется, тоже не собирался зацикливаться на происходящем или делать из этого грандиозное шоу. Но на слезах он всё же акцентировал внимание, очень своеобразно. Бесстрашный провёл языком от скулы до уголка глаза, его язык повторил маршрут по второй щеке. Потом он прижался губами к ладоням. Медленно. Дико. Проследил дорожки порезов, слизывая с них остатки крови и спирта. Посмотрев в глаза девчонке, он не увидел там осуждения или шока. Или румянца на её лице, если уж на то пошло, ведь ей всего шестнадцать. Шестнадцать. Но с её спокойного, умиротворённого лица на него смотрели глаза мудреца, глаза древнего зверя, прожившего сотни жизней. В них не было места сомнению или страху. И он не стал сомневаться в Руне в ответ. Так просто. Ни к чему усложнять. В ту ночь между ними ничего не было. Они сходили в душ, по отдельности, не смотря на то, что он раздевал её. Нужно было, наконец, развязать чёртов флаг. Заснули в одной кровати. Мужчина был в спортивных штанах, а девушка рядом, что прижималась к нему спиной с такой силой, будто хотела вплавиться, в его футболке. Рука Эрика крепко обнимала Руну, давая понять, что он тоже не против сростись в одно целое. Без лишних слов. Любое «отлично» имеет свойство оканчивается, причём в самый неподходящий момент. Руна не идиотка и прекрасно об этом знала. Знала и решила не ждать, когда их «отлично» пойдёт по пизде, как бы там ни было, у них есть свои обязанности и социальные роли. Глупо было бы от них отходить. «Бунтуют» — дети и идиоты, она не считала их с Эриком ни теми, ни другими, а потому знала-их путь, это взрослые решения, обдуманные поступки и доверие. И сейчас, наиболее разумным для неё будет вернуться к неофитам, до того, как они проснутся. Половина третьего. Конечно, провернуть это, не разбудив самого грозного лидера Бесстрашия, было нереальным. Проснувшийся мужчина сначала потянулся за пистолетом, но быстро осознал реальность. Они смотрели друг другу в глаза и видели в них понимание. Принятие. Обещание. Переодевшись в свою одежду, она вернулась в казарму, что удивительно-без приключений. Привычная к темноте дошла до своей кровати, привычно же вырубилась спустя минуту. Что не привычно, так это просыпаться в радостно-унылой атмосфере. Кто-то уже знает, что победил, кто-то знает, что побеждён. На завтрак неофиты идут молча, невольно замирая возле таблицы, которая теперь выставлена на показ. Двенадцать людей над красной чертой. Особенно выделена первая четвёрка- Руна, Питер, Молли и Джес. Но всех больше интересует четвёрка под чертой. Среди них трое из вчерашней «команды Фора», среди них и Кристина. Самое первое имя из четверых- Эйч. Лучший из худших. Единственный из команды, капитаном которой был Эрик. Урождённый Бесстрашный. Больше нет. В этот день на завтраке неофитов царит гробовое молчание, и вся столовая, казалось бы, поддерживает их траурное настроение. Казалось бы, только вчера они пришли во фракцию. Вот только их было 35. Сейчас 16. А на финальный тест, назначенный на послезавтра пройдёт только 12 человек. Мало кто думал о том, что им придётся расстаться с людьми, с которыми они жили год, когда вчера играл в войнушку. Этих четверых терять больнее, чем слабаков в самом начале. Тех они видели всего несколько дней, а к этим успели привязаться. Глупо. Неосмотрительно. Это же борьба. Рыжая думает, что они знатно проебались, когда со дна обрыва самоубийц достают Крис. Тело Крис. И другого экс-Искреннего из-под черты. Руна знает, что их судьбу повторяет каждый выпуск неофитов, когда видит Трисс, упавшую на колени возле тела подруги и воющую в голос, как дикий зверь. На труп бывшего Искреннего всем плевать, Руна так и не узнала его имени, даже взглядом в таблице не зацепила. Ей тоже плевать. Когда на следующий день из ущелья достают тело Трисс, Руна чувствует сожаление, но не подходит к мертвецу. Уилл тоже не подходит, как не подошёл и к телу своей покойной девушки. У тела присел Фор, тоже знатный проёбщик. Руна чувствует сожаление, но фиксирует действительность сухими фактами: 1. Теперь она знает, что такое настоящая любовь, без пола и не смотря на любые другие отношения. Настоящая. 2. Теперь Эйч над красной полосой, тут ему повезло… И то, как именно он оказался над этой самой полосой, не даст ему спать до конца его жизни. Они с Питером даже не разговаривают до дня финальной симуляции, хотя и держатся всё время рядом. Апатия. Отвратительные ощущения. Когда в день теста с самого утра, ещё до завтрака, достают тело Уилла, двеннадцатая цифра в таблице остаётся пустой, а парень родом из Бесстрашия, так и остаётся под красной чертой. Никакого аттракциона невиданной щедрости. Руна думает, что Уилл всегда был ведомым, и когда два из двух его ориентиров шагнули с обрыва, он последовал за ними. Когда одиннадцать в форменной одежде отправятся на тест, один под конвоем отправится к изгоям. На тесте большая комиссия. Все лидеры Бесстрашия, по одному лидеру от других фракций. Начальники подразделений Бесстрашия, другие неофиты, праздные зрители, все в зале. В общем, зрителей хватает. И их стимуляции, от начала и до конца, будут видеть все. Рассматривать. Изучать. Их страхи и то, как они с ними справляются. Какой-то психологический-триллер, Руну едва не трясёт от волнения. Не из-за теста, из-за зрителей. Вообще-то, всё же трясёт. Она чувствует ответную дрожь Питера. Они так и не сказали друг другу не слова с того момента, как «сезон самоубийц» возобновился, но пришли держась за руки. Так по детски, экс-Дружелюбная никогда не держалась ни с кем «за ручки» и от этой мысли, вновь непрошенной, тянет блевать и трясёт ещё сильнее. От негодования. Бессильной ярости. Так сходит апатия. Симуляции начнутся по порядку, с самого начала. -Удачи! Хрипло выдыхает Питер, сильно сжимая её руку, прежде чем отпустить. Питер, известный трепач, не говорил несколько суток совсем и это так на него не похоже. Сейчас, пусть на мгновение, но он кажется старше самой Земли. Девушка выдыхает своё тихое, - «Спасибо», в ответ. Идёт к центру зала, находит глазами Эрика, что смотрит на неё во все глаза. Когда их взгляды пересекаются, они кивают друг другу едва заметно для окружающих, и совершенно синхронно, как единый отлаженный механизм. Больше девушка ни на кого не смотрит, остальные не важны, у неё больше никого нет. В центре зала привычное кресло и полупрозрачный напиток в рюмке, что сильно напоминает ей о тесте, результатом которого было: «Эрудиция». Девушка вспоминает, что у неё есть ещё кое-кто, беря в руки одну из одиннадцати рюмок, она медленно движется к креслу, обводя зал взглядом. Наткнувшись на Тори в последний момент, она салютует ей рюмкой и выпивает её до дна. Руна оглядывается, она на железной балке между зданиями, осознавай она, что это симуляция- закатила бы глаза, ну сколько можно то, а? Вот только лёгкие сжимаются от животного страха, не хватает воздуха. Сделав несколько вдохов-выдохов, девушка выбирает сторону, в которую поползёт, переворачивается, так, что висит на балке, обняв её руками и ногами вверх головой и начинает движение. Ситуация, почему-то, кажется смутно знакомой. Как-будто она уже делала это раньше. Дежавю, говорит в таких случаях Питер. Она бы точно запомнила, если бы это произошло с ней ранее, да и видно бы это было, по ранней седине в её огненно-рыжих волосах. Как только девушка ощущает под собой твёрдую почву, всё плывёт. Оглядывается она уже в совершенно другом месте. Вдруг она видит Питера и Эрика. Лежащих на земле. Экс-Дружелюбная подбегает к ним, не задумываясь, старается нащупать пульс. Нет. Его нет. Всё такие же холодные глаза Эрика, теперь безжизненно смотрят в небо. Питер рядом, «смотрит» в сторону Эрика, будто до последнего ожидал, что тот его спасёт, или что сам сможет спасти, чёрт знает, это же Питер. От этой мысли девушка слегка ухмыляется, сделав несколько вдохов-выдохов, она разжимает кулаки, открывает глаза и начинает действовать. Закрывает трупам глаза. Обыскивает их на оружие. Забирает всё найденное и бежит дальше. Вокруг слышны звуки взрывов и автоматных очередей, она на поле боя. У неё нет сейчас времени беспокоиться о мёртвых, нужно позаботиться о живых, которые только что лишились своего командира. Нужно менять стратегию. О своих личных потерях она подумает позже. Она дёргается на кресле для симуляций и открывает глаза. Яркий свет режет глаза и они слезятся, вокруг-шум аплодисментов, девчонка девушка пытается осознать себя. Получается с трудом. Бесстрашная. Первая в наборе этого года. Она поднимается с кресла, кивает Эрику, улыбается Тори, что не смогла сдержать слёз и движется к остальным неофитам. Просто неофитам, она теперь Бесстрашная, и её место в зале. Она всё равно проходит мимо Питера, движущегося в сторону прохождения теста и сжимает его руку, целует в щёку. -На удачу! После чего всё же сворачивает к своему месту. Спустя три страха парень присоединяется к ней, вытирая слезинки с девичьих щёк. Он тоже, ясно? Тоже боится её потерять. Казалось бы, быть в чужом тесте, так мало. Просто картинка. Но рыжая знает, что это то, что он чувствует. То, что к ней не испытывал ни один человек в Дружелюбии, и то, что к ней сейчас чувствуют трое. Эрик. Питер. Тори. Руна знает, что убьёт любого за них, если потребуется, но также она знает, что они вполне способны и сами за себя постоять, нет нужды опекать хищников. В симуляции Эйча- тело Трисс. В первой, во второй и третьей. Он спотыкается в словах и на деле, каждый раз, когда видит её, ещё живой или уже остывающим телом. Казалось, он никогда не найдёт выход и провалит тест. Но он справился, отошёл от края обрыва, не прыгнул. Отнёс тело в морг на руках и покинул его с твёрдостью на лице. Уилл не смог даже подойти к ней. Эйча очень задела ситуация с Трисс, он совсем не напоминает того шута, что был с ними «в войнушке», как-будто повзрослел, разом на десяток лет. На самом деле они все повзрослели. Интересно, был ли Эрик, таким же шалопаем, когда только перешёл, или же дичился всех, как она? Когда-нибудь она спросит об этом, а сейчас она аплодирует Эйчу. Они все аплодируют. Одиннадцать человек. Больше не неофиты. Бесстрашные!