Красная комната

Стоя у подъезда, молодой парень нервно курит, время от времени поднимая голову и вглядываясь в окно второго этажа. На улице прохладно после не так давно прошедшего дождя, и сырость промозглого воздуха оставляет на коже неприятный, как будто липкий налет. Очередной окурок срывается с длинных пальцев и, пронзая алым огоньком темноту, исчезает в урне. Глубокий вдох-выдох, и ночной гость, решив что-то для себя, исчезает за металлической дверью. *** Настойчивая трель разбивает тишину в квартире. Рука Дани шарит по тумбочке в поисках мобильника, чтобы отключить надоедливый звонок, но поняв, что звонит вовсе не мобильный, он нехотя выбирается из теплой постели и тяжело бредет к входной двери. Парень раздраженно распахивает ее в надежде избавиться от непрошеного гостя. На пороге стоит Дерек. Даня какое-то время устало и неверяще рассматривает его; легкая, едва уловимая улыбка касается его пересохших губ и он с тихим стоном оседает на пол. Но коснуться пола ему не дают чужие руки, вовремя успевшие заботливо подхватить пылающее жаром тело. Словно через вату Даниил слышит судорожный испуганный голос: — Даня… да ты весь горишь… — холодные губы касаются его влажного лба, — Данечка… солнышко, прости… я такой идиот… я не должен был… прости меня… я не думал… Даня… А через время полусонное сознание Дани накрывают обрывки мутных вспышек-ощущений, освещающих пелену сна: как его несут на руках, как раздевают и как влажное полотенце с запахом спирта скользит по телу, остужая горячую кожу. Вскоре его поглотила спасительная темнота. *** Яркий солнечный свет проскальзывает сквозь темно-зеленую ткань штор. Один из лучей, проворно извернувшись, ложится на подушку и медленно приближается к темно-русой макушке. Даня перекатывается на бок, и солнечный лучик бесцеремонно будит парня. Даня смешно жмурится, тихонько потягиваясь навстречу мягкому утреннему свету и открывает глаза. Голова наклоняется вниз, и взгляд неожиданно нашаривает спящего парня, лежащего грудью на его постели. Рука непроизвольно зарывается в блондинистую голову, смешиваясь с затерявшимся в сочно-золотистых прядках солнцем. На душе становится тепло и спокойно, все то, что случилось вчера — уже и не так важно; хотя где-то в глубине сердца всё ещё таится обида — в первую очередь почему-то на себя, но Даня старается подавить в себе это неприятное чувство. — Дерек… — немного осипшим спросонья голосом зовет парень. Блондин поднимает голову, в его голубых заспанных глазах читаются растерянность и нотки вины. — Даня, прости… — шепчет он. — Все нормально, давай забудем. Я тоже был по-своему виноват, — тихо говорит Даниил. — Но ты… то есть, я… и… Даниил тянется к ладони Дерека и сплетает свои пальцы с его, слабо стиснув, пытаясь тем самым дать понять, что не держит зла. *** Тихий скрежет ключа и дверной скрип парни не услышали, но звонкий женский голос: — Даня, я дома! — заставил передернуться от неожиданности обоих. Даниил испуганно посмотрел на висящие на стене часы — восемь минут девятого. Неудивительно, мама даже задержалась. Мальчик вскочил, но Дерек настойчиво и мягко надавил на его плечи, заставив лечь обратно. — Куда собрался? Лежи! У тебя вчера жар был, а ты… — Но, мама, она же… — Даня? — в дверях комнаты появилась миловидная женщина в закрытом синем платье с пышной копной волос цвета горького шоколада. Волосы были собраны широкой резинкой в низкий хвост, который она небрежно перекинула через плечо. В женщине Дерек уловил знакомые черты: такой же, как и у Дани, слегка вздернутый нос, карий цвет глаз, пухлые, чувственные губки и даже точно такая же игривая родинка на щеке. Пока парень разглядывал вошедшую, она улыбнулась ему и подошла ближе. — Мама, это Дерек, мой… друг, я плохо себя чувствовал, а он… — вновь приподнимаясь, начал путано объяснять парень. — Простите меня, миссис Росс, — перебил Дерек Даню. — Это я виноват, из-за меня Даня вчера попал под дождь и простудился. Ему было плохо, и я не посмел оставить его одного. — Спасибо, что позаботился о Дане, и называй меня Самантой, пожалуйста, — попросила женщина. — Хорошо, — кивнул Дерек. — Ты ведь сын Вильяма Найта, не так ли? — А? Да. — Рада, что мой сын дружит с тобой, — улыбнулась мама Дани. — Дани, малыш, — Саманта подошла к сыну, села на кровать и склонилась, чтобы дотронуться до лба, — как ты себя чувствуешь? — Да все нормально, мам, правда. Немного горло начало першить, но в целом мне стало лучше, и больше не лихорадит. — Ну хорошо… Мальчики, что же это я, — спохватившись, всплеснула руками Саманта, — вы, наверное, ничего с вечера и не ели? Я сейчас что-нибудь приготовлю, — миссис Росс вскочила и умчалась в сторону кухни. Дерек и рта открыть не успел, чтобы отказаться. — Извини, моя мама, она такая, — улыбнулся Даня, заметивший порыв Дерека. — Теперь она накормит нас до отвала, а меня ещё заставит выпить бульон, который я ненавижу. Всегда так, особенно, когда я болею. Дерек понимающе улыбнулся и потрепал его по волосам. *** — Даня, ты идешь или нет? — Дерек окликнул мальчика, который, вертясь у зеркала, решал, в этой ли одежде ему идти или примерить что-нибудь другое. — Хуже бабы, блин, — недовольно буркнул блондин, подхватил шатена как мешок с картошкой и вышел из квартиры. — Дерек, отпусти! — Даня с притворным возмущением лупил кулаками по спине своего парня, пока тот спускался по лестнице. — Отпусти, зараза! — Если ты пообещаешь вести себя нормально, не биться и не кричать на весь дом как ненормальный — тогда отпущу. — Ладно, ладно, обещаю, — смиренно протянул Даниил, после чего был милостиво поставлен на землю. Взглянув на Дерека, Даня улыбнулся, вспоминая, как после всего произошедшего тот, отчасти продолжая чувствовать вину, отчасти заботясь о новоприобретенном друге, стал оберегать его. Просто старался быть рядом — и так, мало-помалу, они сблизились, как никогда. Спустя время все произошедшее забылось, как страшный сон; Даня добился ответных чувств, и они стали встречаться. С того момента прошло три года. Стем давно уехал из города, и Дерек практически потерял связь с ним — остались лишь редкие звонки с безликими поздравлениями. С Яном же общение не прекратилось, к тому же он получил работу в том самом гей-клубе, который положил всему начало. Даня и Дерек небезосновательно полагали, что ему там кто-то крепко приглянулся — так просто слугой «красной комнаты» он не стал бы никогда. Вспомнив свой второй секс с Дереком, кардинально отличающийся от первого, когда Дерек был до безумия нежен, аккуратен и доставил Дане массу незабываемых ощущений, парень хитро прищурился. — Эй, ты что творишь? — чуть ли не взвизгнул Дерек, когда тонкие пальчики скользнули под ремень и крепко сжали член. — Я обещал не биться и не кричать, но это… — промурлыкал Даня, наступая, заставляя блондина отшатнуться и упереться спиной к стене. — Ты с ума сошел, мы на лестничной клетке стоим, перестань… — Наплевать, я хочу доставить тебе удовольствие, — продолжая водить рукой по спрятанной в одежде плоти, мальчик пытался второй рукой расстегнуть ремень и замок, чтобы можно было почувствовать, как начинающаяся эрекция увеличивает член своими губами, а не рукой. — Перестань, Даня, ах… маленькая дрянь, что же ты творишь?.. — судорожно выдыхал слова блондин, пока Даниил скользил язычком по стволу и игрался им с напряженной головкой, слизывая сочившиеся соленые капельки. Член погрузился в теплую глубину рта, движения стали более быстрыми. Дерек зарылся пальцами в темно-русую шевелюру Дани и уже сам начал толкаться в развратный ротик, доставляющий ему это райское наслаждение. Мальчишка старался изо всех сил, заглатывая и засасывая до самого горла, и Дерек долго продержаться просто не смог. В тот момент, когда сперма выстрелила глубоко в рот Дани, парней оглушил такой визг, что ни одна сирена в мире с ней не смогла бы сравниться. Даня чудом не подавился с перепугу. Их заметили. Мгновение висела мертвая тишина, а затем с лестницы на площадку полился такой отборный мат, что у женщины, закричавшей от увиденного, загорелись красным шея и уши, глаза округлились ещё больше — зато тирада Дерека ее заткнула. — Вот же ебанутая на голову сука, мать твою, ебать ее во все дыры, какого хуя так визжать, сирена перезревшая?! Минета, блядь, не видела никогда? — и это было самым приличным, что вырывалось из уст парня; остальными выражансами побрезговали бы пользоваться даже дворовые ветераны матерного искусства. Женщина слабо пискнула что-то про полицию и метнулась в свою квартиру. Продолжая материться, Дерек застегнул свои брюки, подхватил под локоть охуевшего то ли от визга, то ли от редкостной нецензурной речи шатена и потянул его за собой вниз по лестнице на улицу. Когда они отбежали на достаточное расстояние от дома, парни переглянулись и зашлись в приступе неудержимого, бешеного хохота. — Данька, нет… ну ты… ты ненормальный… ты видел глаза этой старухи? — ржал блондин. — Это все ты виноват! А если бы её инфаркт схватил? — У таких здоровье покрепче нашего. И вообще, мне там еще жить, между прочим, не забыл?! — возмущенно отозвался Даня, но губы его так и растягивались в предательской улыбке. — Ничего не знаю, ты начал, — хихикнул Дерек. — В принципе, начало нашего сегодняшнего свидания можно считать вполне успешным! И Даня не мог с ним не согласиться. *** — Какой парень… Он прекрасен, как греческий бог, людям не может быть дано такой красоты! И глаза у него такие странные — лазурные. Кажется, я пропал, ребята, — засмеялся Ян, провожая взглядом одного из работников клуба. На руке его красовалась ярко-синяя лента. — Что, желаешь снять эту конфетку? — осклабился Стем. — Шутишь? Конечно, ты посмотри, какая попка. Дерек, правда же классная задница? — Ян толкнул Дерека в бок. — А? Да, просто орешки, — отрешенно пробормотал парень. — Дерек, ты чего такой загруженный? Так классно развлеклись с этой маленькой шлюшкой, Даниилом — блядь, ну и имечко, — ты… — Заткнись, Стем, — неожиданно Дерек развернулся и оттолкнул друга к стене с такой силой, что он ощутимо приложился головой, и сдавил его шею двумя руками. Лицо парня пылало от гнева. — Не смей так говорить о Дане! — Эй, ты чего? — удивленно спросил Ян и примирительно положил ладонь на плечо руки, сжимающей горло Стема. — Да он жалеет, жалеет пацана, — засмеялся Стем, не восприняв всерьез злобу блондина. — Что, тебя так задели его слова о душе и теле? Дерек пристально посмотрел на Стема, молча убрал руки и скрылся в толпе. Стем был прав: слова действительно задели, задели в душе что-то, что до этого дня было совсем забытым и покрытым пылью, как бабушкин сундук на чердаке… *** — Привет, я Ян, а тебя как зовут, красавчик? — вальяжно облокотившись о стойку бара, протянул Ян. — Лайз, — усмехнулся работник, потягивая через соломинку какой-то коктейль и украдкой рассматривая своего потенциального клиента. — Хочу провести с тобой время. Ты ведь мне не откажешь? — Ты уверен, что сможешь позволить себе меня? Я — довольно дорогое удовольствие… — решил проверить состоятельность будущего партнера Лайз, вежливо, и в тоже время с издевкой улыбаясь. — А ты у нас что, такая уж дорогая шлюха? — не мог не поддеть Лайза Ян. Даже сам не понимая, Ян сделал парню самый охуенный комплимент, который только мог. Лайза передернуло. — Даже не представляешь, малыш, насколько… Виатт, протирающий бокалы рядом, за стойкой и следивший за очередной намечающейся на одну ночь сделкой, приподнял одну бровь и с сарказмом посмотрел на брата, при этом думая: «Вот сучонок, цену себе набивает. Только он может делать это настолько бесстыдно — хотя, я знаю, отрабатывает каждый цент». — Думаю, на один раз я найду деньги, — уверенно улыбнулся Ян и нагло стащил Лайза с барного стула. — Эй! Я ещё не дал согласие! — еле успевая схватить свой недопитый коктейль, возмущенно воскликнул работник клуба. — Ой, только не ломайся… Ты не пожалеешь, я клянусь, — жарко шепнул ему в самое ухо Ян, продолжая тянуть парня в сторону комнат. Как только дверь за ними закрылась, он придавил Лайза к стене, отобрал у него бокал, поставив его на тумбу, положил на нее конверт с оплатой и свои очки, и припал губами к шее. Провел дорожку из поцелуев вверх к мочке уха, лизнул раковину и, обдавая горячим дыханием, сжимая ягодицы, прошептал: — У тебя просто шикарная задница. Хочу тебя, детка… Лайз чаще задышал, горячая волна прошлась по всему телу. Этот хрипловатый и оттого безумно сексуальный тембр голоса будоражил его и отчего-то немного смущал. Ян стиснул одной рукой запястья парня над головой и продолжил терзать его шею и ключицы быстрыми сухими поцелуями, а второй скользнул к соскам, задирая легкую сетчатую ткань футболки. Плавно опускаясь, губами накрыл темненькую горошинку и языком надавил на нее, слегка прикусил — и получил в ответ судорожный стон. Руки Лайза Ян отпустил и стал водить по его возбужденной плоти сквозь узкие шорты, медленно раздевая и доводя партнера до исступления мимолетными и сильными касаниями. Через несколько минут этой животной, несдержанной ласки Лайз уже скулил от перевозбуждения и лихорадочно умолял Яна выебать его; внизу живота болезненно тянуло, ноги подкашивались. — Хочу! Я хочу тебя, Ян!.. — взвыл Лайз, больше не в силах сдерживаться. Клиент отступил на шаг, тяжело дыша. Секунда — и парень сорвался: что было силы толкнул Яна на мягкий алый ковер, пристроился на нем, оседлав бедра и стал нервно расстегивать ремень и джинсы, а потом — готовить себя. Ян не помогал ему, а с потаенной усмешкой наблюдал за разгоряченной шлюхой; то, как торопливо он растягивал сам себя двумя, а затем тремя пальцами, с капелькой пота, бегущей по контуру лица от виска, казалось ему восхитительным. Как только эрегированный член был освобожден от одежды, Лайз с блаженным стоном на него насадился. Ян не мог оторвать взгляда от скользящего по стволу его пениса парня. Сексуальный, распутный, красивый. Тело статное, ноги стройные; глаза затуманенные от страсти, но все также завораживают, нет, поэтому и завораживают ещё больше; губы, опухшие от грубых поцелуев и соблазнительно сочные, а стоны тонкие, протяжные и неимоверно пошлые. Восхитительная шлюха; обладать такой — словно с каждым толчком срываться в маленький рай его задницы… Движения бедер Лайза стали более размашистыми, как и движения руки Яна на его члене. Несколько особенно рьяных рывков — и они оба излились, на миг выпадая из реальности и слыша, только бешеный стук сердец друг друга и говорящие взгляды. «Я вернусь к тебе, малыш! Ты великолепен…» «Я знаю. И не стоит ничего обещать мне, глупый…»