Чудо, которое не знает, что его не бывает.

В плотно зашторенной и надежно запертой изнутри просторной комнате на не слишком широкой одноместной кровати, безраздельно принадлежавшей изначально младшему из близнецов Брайтман – Эмилю, о чем теперь уж даже он сам не помнил, ибо с приходом его первой течки два с половиной года назад, Филипп, его старший брат – альфа, похоже, окончательно прописался в его постели, даже в перерывах между течками, против чего он явно не был… в общем, там в очередной, бесчисленный раз за столь продолжительное время происходило следующее… - Еще! Сильнее, глубже, черт тебя подери! – Крепче стискивая старшего брата за талию обеими длинными, стройными ногами, притягивая вплотную к себе и порывисто подаваясь ему навстречу, несдержанно стонал золотоволосый Эмиль. - Драть тут в силу физиологических особенностей могут только тебя, солнышко! Но, как скажешь! Потом не ворчи, если сидеть неделю не сможешь… – Взрыкнул в ответ раскрасневшийся Фил, но совету, скорее даже приказу близнеца, последовал незамедлительно, чуть изменив и направление, и амплитуду своих движений в жаркой, пульсирующей глубине, бесстыдно раскинувшегося под ним, родного, знакомого до мельчайшей подробности тела. Почти задыхаясь от приносимого братом нестерпимого наслаждения, Эмиль пылал и плавился, буквально истекая смазкой, под взглядом таких же, как у него самого, совершенно не отличимых от них, глубоких темно-синих глаз, сверкавших животной похотью. Филипп же, потихоньку окончательно дурея от запаха течного омеги, щедро разлившегося в густом, спертом воздухе их наглухо запертой в целях конспирации спальни, исступленно целовал его везде, куда мог достать, оставляя алеющие следы на изящных ключицах, тонкой, гибкой шее, загнанно вздымавшейся груди. Стройные, подтянутые бедра так приятно было оглаживать. Нежная, чистая, ароматная кожа манила прикоснуться к ней вновь и вновь. Влажные, припухшие алые губы откровенно молили все о новых и новых поцелуях. Плоский живот трепетал под легкими касаниями искусных пальцев, а громкие благодарные стоны и вскрики были подобны райской музыке. Толпы мурашек разбегались по телу младшего от каждого требовательного, резкого толчка, рассыпаясь фейерверками обжигающих искр, и легкие касания горячих губ и рук к пылающей, словно в адовом огне, коже не остужали ее ни на йоту. Эмилю казалось, что он сходит с ума от того, что происходит и внутри, и вокруг него. Но нет, прекращать это безумие отнюдь не хотелось. Хотелось продолжать, продолжать и продолжать, до бесконечности… Только бы чувствовать эти губы, этот язык, эти руки, этот, словно каменный, раскаленный член глубоко в себе, с каждым новым рывком взмывая все выше и выше в Небеса, почти дотягиваясь до звезд… Но вот последний, особенно резкий, сильный толчок, и Филипп, содрогнувшись всем телом, с грудным рыком, наконец, выплеснулся в едва дышащего, буквально распятого им на сбитых, влажных от пота и смазки простынях брата и, повалившись с ним рядом, удовлетворенно поцеловал в откровенно зацелованные, распухшие губы. Эмиль, ощутив, как внутри растекается горячая, словно только что извергнувшаяся лава, сперма, а узел на все еще твердом члене брата начинает стремительно набухать, закупоривая его, словно бутылку пробкой, просунул дрожащую руку между их разгоряченными телами, и, не дожидаясь помощи, сам потянулся к своей плоти, уже почти отчаявшейся получить сегодня разрядку. И, достигнув грани буквально в пару скользящих касаний, с надрывным всхлипом прямо в поцелуй, хоть небольшого и кратковременного, всего лишь первого из многих для этой ночи, но долгожданного облегчения, кончил за ним следом. На возмущение по поводу того, что своевольный Филипп уже в который раз допустил их сцепку, сил как всегда не осталось, – и абсолютно не важно, что она так же абсолютно по всем законам природы ничем им не грозила. Эмилю просто не нравилось то уж совсем неправильное, неизменно вызывавшее крайнее беспокойство, всепоглощающее чувство единства с братом, что завладевало после этого всем его существом – эти полные гармонии и любви часы в вязке, ну уж никак не вписывались в их трезвое, взаимовыгодное соглашение насчет братского, – читай, дружеского, – секса без обязательств. Крышесносного, регулярно выручающего его, как все еще свободного, зрелого омегу, во время течек, но все же противоестественного и длящегося только до поры до времени, пока ему, наконец, не встретится достойный альфа, которого он бы смог по-настоящему полюбить и начать подумывать о семье, свадьбе, детях… «Скандал я ему устрою завтра! Обязательно…» – Клятвенно пообещал сам себе юноша и наконец беспомощно отдался на волю все длившемуся и длившемуся наслаждению, Раю на Земле, разделенному на двоих… *** Два месяца спустя. Утренний прием в частной клинике для половозрелых омег. - Поздравляю, вы абсолютно здоровы и… – Широко улыбнулся блондину его врач-терапевт, к которому он обратился на прошлой неделе с крайне специфическими жалобами, подозревая острое отравление или же нахождение в своем бедном организме каких-то очень уж экзотических паразитов. - Но, док, а как же утренняя тошнота, рвота и еще эти перепады настроения, и изменившийся вкус… По-вашему, здоровый человек будет намазывать соленый огурец абрикосовым джемом и заедать это все мороженым с ароматом бекона, а потом еще требовать арбуз?! Да меня брат уже в психушку угрожает сдать! - Успокойтесь, Эмиль, вы не дослушали – в вашем положении все это вполне естественно. Просто вы беременны. Срок – восемь недель и, судя по анализам, у вас мальчик. Поздравляю! - Я вам не верю! Этого не может быть! – Смертельно побледнел парень, ошеломленно схватившись за живот. - Почему же? - Потому что не может быть никогда!!! - Вы омега? Определенно. Вы спали с альфой? Думаю, лет с пятнадцати. Предохранялись? Не уверен. В последний раз использовали спермицидные презервативы, гормональные таблетки или, может быть, совершили прерванный половой акт? – Терпеливо, как маленькому, продолжил разъяснять ситуацию доктор. - Н-нет… – Обреченно поник Эмиль головой. - Ну, вот и ожидаемый результат. Да вы не волнуйтесь, еще ни один альфа на моей практике не отказался от молодого, красивого, здорового, беременного его ребенком омеги – это же сейчас такая редкость, даже если до этого и под пытками не собирался его метить. А теперь идите домой, обрадуйте родных, а потом и партнера своего тоже. Жду вас через месяц, выпишем вам направление на плановый осмотр к нашему самому лучшему акушеру. И все у вас будет преотлично. - Надеюсь, доктор Келл. – Глубоко вздохнул уже немного успокоенный, а скорее, просто пришибленный неожиданно свалившейся ему на голову невероятной информацией Брайтман-младший. «Филипп, я тебя убью… Или ты меня…» – Мрачно подумал блондин, медленно, словно нехотя, отпирая входную дверь и готовясь ко всему…