Чудо, которое не знает, что его не бывает.

Наутро за завтраком супруги Брайтман своим решением совершенно огорошили уже было совсем расслабившихся близнецов: - Со следующей недели мы взяли для тебя академический отпуск на весь срок беременности, Эми, который ты проведешь в поместье у дедушки Джозефа и бабушки Эмилии. А после родов вы с малышом, может быть, останетесь там еще на некоторое время, все-таки наш мегаполис не лучшее место для молодого отца и новорожденного ребенка. «Значит, все-таки ссылка…» – Особо не раздумывая, обреченно кивнул в ответ на это младший, принимая все как данность. Старший же предсказуемо возмутился: - Э-э-э нет! Так не пойдет, дорогие родители! Я в эту глухомань Эми одного не отпущу! Что хотите, делайте, но чтобы академ обломился и мне! - Об этом не может быть и речи! – Жестко отрезал Николас. – Ты должен окончить курс! - Это произвол, почему это я должен, а Эмиля вы от сей обязанности освободили? Тогда уж давайте мы окончим его вместе, а после вместе же и отправимся в деревню! - Он прав, Ник, так для нас всех будет даже лучше… - А как он будет ходить на занятия, позволь поинтересоваться? Любимый, ты же, как никто, должен знать, что будет твориться с его гормональным фоном, а значит, и с запахом, через какие-то несколько дней, это если со сроком ничего не напутали. А если еще учесть, что он до сих пор не меченый, будет намного хуже, чем с тобой… Да от университета камня на камне не останется от взбесившихся из-за него альф! - Упс, об этом аспекте беременности я и забыл. – Сконфуженно пробормотал Эрик. – Давно это было… - Что со мной будет через несколько дней? – Тем временем переспросил у отца напуганный до чертиков Эмиль. - Ну, твои феромоны… как бы это помягче сказать… – Замялся Николас. - Представь себе – если во время течки тебе вслед смотрит каждый третий альфа, то в конце первого триместра беременности чуть не сворачивать себе шею будет каждый второй, а то и первый… И даже твоему отцу будет нелегко сдерживаться. – Пришел супругу на помощь брюнет. – Вот поэтому и существует традиция: как можно раньше отвозить беременных омег к родственникам – бетам, менее восприимчивым к этому специфическому запаху. Эмиль в ответ на это заявление конкретно так завис. - Та-а-ак, ясно. Тогда выход только один – экстерн, и все дела. – Быстренько сориентировался Филипп и, грозно подбоченившись, дал родителям понять, что это его последнее слово, и пусть они только попробуют ему воспротивиться, мало не покажется никому. Брайтманам, прекрасно знавшим твердолобую упертость своего старшего сына, не оставалось ничего кроме, как согласиться с его доводами и вновь отправиться за телефоном – договариваться с деканом факультета насчет отпуска Филиппа и возможности сдачи уже обоими близнецами курсовых экзаменов экстерном. - Ну, могло быть и хуже… – Довольно хлопнул младшего брата по плечу Фил, когда их вновь отпустили наверх – на этот раз собираться на учебу. - Могло… – Все еще задумчиво после родительских разъяснений протянул Эмиль. – Филипп… - А? - Может, все же стоит рассказать им правду? - Ты что?! С ума сошел от обилия новой информации? Мы не можем, Эм. Они же нас сразу к доктору потащат, а тот, в свою очередь, к каким-нибудь своим профессорам, и здравствуйте, опыты над людьми… - А что, если что-то пойдет не так, если мне понадобится какая-нибудь специфическая помощь? По-моему, лучше уж побыть подопытным кроликом, но родить здорового ребенка, чем… – Продолжил тревожиться младший блондин, неосознанно бережно обхватив обеими руками живот. - Все пройдет отлично и без приобщения к нашему тайному чуду посторонних лиц. Но, если что, не сомневайся, я сделаю все возможное, чтобы обеспечить вам обоим – тебе и нашему малышу, – полную безопасность, а также наблюдение лучших специалистов. – Нетерпеливо перебил брата Филипп. - Мой всемогущий альфа! Ловлю тебя на слове! – Легко рассмеялся, похоже, немного успокоенный его последними словами Эмиль и поспешил зарыться в свой шкаф, в поисках какой-нибудь свежей футболки и пары джинсов. Филипп же, точно зависнув на этом его «Мой всемогущий альфа», застыл на пороге, пережидая тот всплеск различных, до дрожи приятных, странных эмоций, что вдруг всколыхнуло в его душе это привычное шутливо-кокетливое обращение к нему младшего брата, коим Эм частенько пользовался, когда был в хорошем настроении. Или наоборот – в надежде этим настроением обзавестись. В общем, раньше старший в ответ на сию фразочку, горделиво задрав нос, точно павлин, лишь пафосно парировал – «Пади ниц, жалкий омега», а потом оба брата заливались веселым хохотом, так по-дурацки звучала эта их перепалка. Сейчас же молодому альфе почему-то жутко захотелось услышать то же самое от младшего совершенно другим тоном и, желательно, в постели, после очередной страстной ночи, а еще с маленьким дополнением – «…любимый…». И самому ответить уже без всякого притворства: «Мой…», лишь с безграничным доверием и любовью, как своей Паре… «Чушь! Ведь чушь же?..» Он ведь искал его – своего единственного, – с тех пор, как доподлинно выяснил, откуда берутся дети и, попутно, что является стопроцентным альфой, а брат – омегой, что случалось крайне редко. Филипп еще какое-то время постоял в глубокой задумчивости, припомнив и вчерашние странности в своих размышлениях насчет истинной судьбы… Пока его требовательно и настойчиво не потрясли за плечи родные руки его… Второй половинки. Которую не надо было искать, ибо она была с ним рядом все это время с момента зачатия, а может, и много дольше – даже там, на Небесах, когда Всевышний еще только планировал их появление на свет. Просто они всегда были вместе, потому и не поняли… не заметили сразу, что созданы только друг для друга – единая душа в двух телах, рожденных не на разных частях света, в разных странах, городах, и даже не на соседних улицах, а в одной семье, с разницей всего лишь в семь минут. Потому и не ныло одинокое сердце, не болела такая же половина души – Эмиль все это время был так близко, как только мог. Его верной, неотъемлемой частью. Это осознание было резким, внезапным, словно удар молнией, болезненным и, видимо, столь же неизбежным… - Господи, неужели?.. – Беззвучно произнес ошеломленный блондин, сразу, каким-то шестым чувством, ощутив, что его догадка абсолютно верна, стоило ему лишь заглянуть в расширенные в искренней тревоге за него зрачки Эмиля. И все мгновенно будто встало на свои места. Да, вот его Истинная Пара. Любимая, единственная и неповторимая, неотделимая от собственного существа, необходимая, как воздух, вода или пища… От близости которой сердце радуется и поет, словно соловей весной. И которая… вот так просто возьмет и вскоре подарит ему сына, ведь истинный союз не может быть бесплодным. - Филипп, не пугай меня! Что случилось? Тебе плохо? – Донесся до парня, как сквозь вату, до ужаса напуганный голос младшего. - Нет, мне хорошо… – Блаженно улыбаясь, протянул старший блондин, прежде чем резко наклониться и жадно впиться в любимые губы. - Придурок, ты об косяк ударился, что ли?! Что на тебя нашло?!! – Зашипел, настойчиво отталкивая брата от себя, спустя полминуты молчаливой борьбы с самим собой Эмиль. С одной стороны вся его сущность жаждала ответить на этот внезапный порыв со всей страстью, что изначально всегда будил в нем близнец, и не отрываться от родных губ до тех пор, пока в легких не останется и капли кислорода, с другой – Филипп вел себя сейчас уж больно странно. И он был полон решимости докопаться до сути его необычного поведения, для чего был просто необходим ясный рассудок, а не тот хаос из мыслей и чувств, что резво образовывался в его голове всякий раз, стоило ему оказаться в объятиях брата. - Ты. – Тем временем выдохнул ему в ответ Филипп, вновь жадно потянувшись к его лицу, не обращая ни малейшего внимания на уже и без того довольно слабое сопротивление. – На меня нашел ты. И вновь поцелуй. Такой, как Эмилю и хотелось… Откровенный, дурманящий, почти вынимающий душу. Филипп целовал его сильно, неистово, причиняя легкую боль и ему, и себе. Воздух стремительно таял, но оторваться не было сил. Наконец, когда перед глазами уже вовсю закружились разноцветные пятна, старший отстранился первым, с удовольствием рассматривая мгновенно припухшие, покрасневшие, так развратно блестящие от слюны губы. От столь шикарного вида жгучее возбуждение в старшем близнеце тут же не дать о себе знать просто не могло. - Филипп, в чем дело? – Жалобно вопросил Эмиль, прежде чем, окончательно сдавшись под его напором, быть хорошенько оттраханным собственным братом, просто притиснутым к стене. И плевать, что родители еще дома, а они сами уже катастрофически опаздывают. Он просто не мог ему сопротивляться. Никогда. Наверное, это его Судьба. - Меня тут просто внезапно осенило насчет причины твоего положения… *** Семь лет спустя. Уютный двухэтажный коттедж в той самой глухомани. - Это просто Любовь. Великая. Вечная. – Вдохновенно выдал откровенно потешающийся над гневно раскрасневшимся после очередного утреннего похода ко врачу братом, довольный новостями Филипп. - Угу, и при этом еще Большая и Чистая! Прямо-таки требующая своего продолжения в наших детях! Кобель!!! Что мы скажем родителям на этот раз, уже в четвертый, между прочим?! А всем остальным?! – С размаху плюхнулся на диван рядом со своим неофициальным, конечно, но от этого не менее законным, супругом – жутким собственником, – чуть скривившийся недовольно Эмиль. Но омега не жаловался. Временами ему это даже льстило. Правда, сильно временами… И не успел опомниться, как был тут же заключен в крепкие, родные объятия: - М-м-м, неожиданно вернулся тот первый безымянный альфа? А может, второй объявился? Ну или ты снова стал страдать лунатизмом?.. - Убью. Нет, сначала выебу, а потом убью. Ты, правда, полагаешь, что вокруг нас одни идиоты?! - Ты все только обещаешь… И да, идиоты, кроме родителей. Пожалуй, они-то уже давно в курсе, что у тебя на шее моя метка… Да и сыновья похожи на меня как две капли воды… – Хмыкнул, целуя взъерошенную светлую макушку, его близнец. - Г-Р-Р-Р!!! На нас обоих, если уж на то пошло!!! – Зарычал, кровожадно скрипнув зубами, Эмиль, пытаясь вырваться из нежных рук и все же накостылять любимому альфа-самцу по первое число, пока злость на эту эгоистичную задницу, в добровольно-принудительном порядке заставившую его счастливо забеременеть четвертым ребенком, прошла еще не до конца. А то ведь потом как всегда забудет… Конец.