Наедине с болью

Лютер не церемонится. Эта идея кажется ему сомнительной, Клаус видит по его глазам, но, тем не менее, старший брат с помощью Диего открывает дверь и вталкивает туда Клауса. Дверь захлопывается за ним с оглушительным грохотом. Все, назад пути нет. Клаус не успевает выровнять мгновенно участившееся дыхание, как Ваня бросается к нему. - Клаус, Клаус, выпусти меня отсюда! Слезы Вани заливают ему жилетку. Не думать, просто не думать о захлопнувшейся двери. Он выйдет отсюда вместе с Ваней, как только убедится, что она не причинит никому вреда. - Я не хотела, я правда не хотела! – Ваня кричит, у нее истерика, ее трясет в руках Клауса. Клаус старается взять себя в руки. - Тише, Ванечка, - ласково произносит он, гладя ее по голове. Забота о сестре помогает хоть немного собраться и сосредоточиться на более важных вещах, чем его глупые детские страхи. – Тише, мы во всем разберемся, ладно? – Его и самого немного трясет, но Ваня, кажется, этого не замечает. – Расскажи мне, что произошло? – просит он. Ваня судорожно дышит, пытаясь справиться со слезами и отрывается от его жилетки, отводя взгляд. - Эллисон приехала ко мне… в домик бабушки Леонарда, - дрожащим голосом начинает она. – Она мне сказала, что он не тот, за кого себя выдает. А потом… - Ваня закрывает лицо руками и снова начинает всхлипывать. - Ваня, милая, эй, - зовет ее Клаус, немного растягивая слова. Он знает, что это может помочь сосредоточиться, потому что Бен делал нечто подобное для него, когда Клауса похитили. – Давай, ты можешь мне все рассказать. - Мне страшно, Клаус, - взвывает в его руках Ваня. – Мне так страшно, я хочу выйти отсюда, я не понимаю, что мне делать, я просто хочу выйти отсюда, пожалуйста, просто выйти отсюда… Ваня ослабевает в его руках, продолжая рыдать и повторять, как заведенная, одну только фразу. У Клауса не так много сил, чтобы продолжать держать ее, поэтому он опускается на пол вместе с ней. Холод чувствуется через тонкие кожаные штаны, что вновь напоминает о склепе, сердце начинает бешено колотиться в грудной клетке и Клаус судорожно вдыхает воздух носом и выдыхает ртом, пытаясь выровнять дыхание. - Дыши, дыши, - повторяет Клаус, скорее себе, чем Ване, делая попытки успокоиться. Сейчас он нужен своей сестре. Семь секунд на вдох, задержать дыхание на четыре, восемь секунд на выдох. Несколько минут уходит на то, чтобы установить хрупкое равновесие. Ваня тоже начинает дышать ровнее в его объятиях, поэтому Клаус предпринимает новую попытку. - Ваня? Сестренка, ты со мной? Слезы все еще текут по ее лицу, а взгляд кажется опустошенным. Ваня молчит. - Ваня? – снова зовет ее Клаус. - Я разозлилась на нее… - сорванным голосом отзывается Ваня. – Она знала, что я такая же, как и вы. Она пустила слух, что я считаю себя обычной, потому что папа сказал ей сделать это. Папа… боялся меня. - Боялся? – Клаус растерян. Лютер, кажется, что-то такое упоминал, но Клаус не может представить себе, как можно бояться Ваню, их маленькую сестру? Отец никогда никого из них не боялся, даже Бена, а он, на минуточку, призывал чудовищ из другого мира. – Я не понимаю. Ты ведь никогда не проявляла никаких способностей, с чего ему тебя бояться? - Успокоительные, которые я пью всю свою жизнь… - тихо говорит Ваня. – Дело в них. Недавно я прекратила прием на пару дней и почувствовала себя как никогда лучше. Мысли стали яснее, мне стало проще сосредоточиться на обычных мелочах, которые раньше ускользали от моего внимания. Она замолчала на пару минут. Клаус ее не торопил. Пока она говорила – слезы постепенно высыхали на ее щеках, а дыхание стало почти спокойным. Ваня продолжила: - Затем вокруг меня начали происходить странные вещи. Особенно, если я боялась или злилась, воздух вокруг словно начинал дрожать, погода менялась и Леонард убедил меня, что это я, - она вздохнула. – Теперь я понимаю, что он просто мной манипулировал. Каким-то образом он нашел дневник отца и узнал все обо мне, даже то, о чем сама я не подозревала. Нет, ну какой же сволочью, все-таки, был Реджинальд. Он, оказывается, прекрасно знал, что успокоительные отключают силу, хотя, возможно, это и работает не у них всех, но Ване это помогало. А Клаусу приходилось слушать призраков постоянно, и папа даже не подумал хотя бы попытаться облегчить его жизнь! Чертов садист. Сейчас Клаус ни капли не жалел, что вынес из дома несколько ценных вещей, когда отец скончался, потому что… Клаус прервал себя на половине мысли. Вот черт. Шкатулка. Дневник отца. - Вот черт, - повторил Клаус вслух, прижав ладони к лицу, осознавая страшную реальность. – Вот же черт. - Клаус? – Ваня приподнялась и села ровнее, поскольку лишилась опоры в виде его рук. - Черт, Ваня, прости меня, - вдруг сказал Клаус. – Если бы я только знал! Ваня растерянно смотрела на брата. - О чем ты, я не понимаю? – спросила она. – Клаус? - Я… - сейчас признаваться в содеянном было стыдно. – Я выкинул его дневник в мусорные баки около академии, он был не важен для меня. Пого сказал, что это довольно ценная вещь, он догадался, что я взял шкатулку из кабинета папы. Но на следующий день я уже не нашел дневник. Клянусь, если бы я хотя бы подумал, что это может быть важным… Убрав от лица руки, Клаус виновато посмотрел на сестру. По лицу Вани трудно было что-то понять, но, кажется, она не злилась. - Ты не виноват, Клаус, ты же не знал, - она взяла его за руку. – Леонард, наверное, следил за всеми нами, раз нашел дневник сразу, как только ты его выбросил. - Не думаю, что это меня хоть как-то оправдывает, - отвечает Клаус. Ваня, кажется, хотела сказать что-то еще, но в этот момент дверь с грохотом отворилась.