Наедине с болью

Тот факт, что он не нравится девочке-Творцу, его не удивляет. Он и себе-то не нравится, чего уж говорить о высших силах. Это только подтверждает его мысли, что Клаусу нет места нигде. Однако, здесь Клаусу дышится во сто крат легче, чем когда-либо на земле, по крайней мере, до того самого момента, как он встречает отца. Конечно, ведь даже после смерти он не заслуживает покоя. Клаус был бы даже согласен не встречать там никого, но разве мнения Клауса кто-то когда-то спрашивал? Вместо этого ему вновь приходиться выслушивать каким разочарованием он стал для отца. Когда же Клаус приходит в себя – боль, казалось бы, усиливается во сто крат, и дело не только в ломке. Лютер, его старший брат, даже не заметил, что Клаус был мертв. Лютер бросил его. Что ж, Лютер вырос достойной заменой отцу. «Лютер сделает для меня все, если я попаду в беду?» - мысленно передразнивает Клаус Бена. – «Как бы не так. Я разочарование не только для отца, но и для всех в этой семье. И если сдохну, никто и не заметит». Вслух Клаус ничего не говорит. Бен только молча идет рядом, обеспокоенно глядя на него. Наутро Клаус чувствует себя лучше, что дает ему силы язвить при разговоре с Лютером. На этот раз несчастные глаза старшего брата если и будят в Клаусе сочувствие, то он душит его на корню. Ему даже не хочется никак смягчать новость о самоубийстве отца, поэтому он просто игнорирует Бена и говорит все как есть. Конечно, ему снова никто не верит, какая неожиданность. Ему, но не Пого, и это приводит к тому, что Пятый врывается в его комнату и практически в приказном порядке зовет спасать мир вдвоем. Потому что у Пятого не остается никаких вариантов, кроме Клауса. И Клаус прекрасно понимает, что, если бы у Пятого был выбор, он бы к нему даже не подошел. Почти сразу к их маленькой команде присоединяется Диего. Лютера они вытаскивают из бара только потому, что Эллисон в опасности. То, как легко Диего убеждает Лютера, восхищает Клауса и одновременно он снова чувствует себя никем, потому что вчера он не смог сделать для Лютера того же. Он даже не может помочь умирающей сестре, потому что всю жизнь травил себя и теперь его кровь «загрязнена», как выразился Пого. Так что Клаус просто возвращается в свою комнату и ищет заначку, потому что трезвость – дерьмо полнейшее, для семьи он все также бесполезен, а упреки легче переносятся под веселыми таблетками. Бен, конечно же, тут как тут. Клаус просит его уйти, пытается не срываться на Бене, но получается плохо, потому что Бен и нотации – это нечто неразделимое, а нотации Клаус не выносит с детства. Бен убеждает Клауса, что ему это не нужно, что он справляется и без наркоты, что он нравится Бену трезвым. Клаус ничего не хочет слышать. В итоге Бен разочарованно сообщает Клаусу, какой он слабак. Бен с Клаусом почти всю жизнь, он знает все его секреты и больные места, и ему ничего не стоит, вынув свой главный козырь, добить брата словами, что Дейв верил в хорошую сторону Клауса. Это ранит сильнее, чем поведение Лютера и Пятого по отношению к Клаусу. У Клауса ощущение, что Бен использует его чувства против него самого. И что же Клаусу делать дальше? Он в растерянности, он не понимает, если он так противен, бесполезен и не нужен своей семье, зачем они продолжают общаться с ним? Он больше не хочет никуда идти. Он хочет просто забиться в дальний угол особняка и выть от тоски. На этот раз за него решает Диего. И нож Диего. И это решение не в пользу Клауса. Снова. Последним же гвоздем в крышке гроба Клауса оказывается запертая Ваня. Ваня, которая все это время обладала силами, как и они все, Ваня, которая убила Дженкинса и ранила Эллисон, Ваня, которая наверняка до ужаса напугана и не понимает, что происходит. И ей явно не поможет тюрьма в подвале особняка. Клаус и Диего пытаются убедить Лютера, что ее нельзя оставлять там. Лютер, ожидаемо, не слушает. Клаус на мгновение закрывает глаза, пытаясь собраться с мыслями. Ему до сих пор снятся кошмары о проведенных в склепе ночах. Снятся холодные стены, склизкие от сырости и могильные плиты, от которых веет ледяным дыханием призраков. Снятся крики и собственные разбитые в кровь руки. Потому что из склепа никогда нельзя было выбраться самому, но Клаус пытался каждый чертов раз. С тех пор он ненавидит замкнутые пространства. Он никогда не закрывает дверь в свою комнату, потому что закрытые двери перекрывают ему кислород. Он не может дышать, если не видит путей отступления. А у Вани сейчас их нет. Клаус обязательно уже через минуту пожалеет о своем решении. Клаус открывает глаза и просит Лютера пустить его к Ване, чтобы поговорить.