Наедине с болью

***       Это Бен. Сначала Клаус слышит только его голос, но через секунду брат материализуется прямо напротив кровати.       - Я прочитал дневник отца, - тем временем отвечает на вопрос Клауса Пятый. – О тебе и твоих тренировках. Он записывал все свои наблюдения, методы и предположения, о нас всех. Он предполагал, что если ты переборешь свой страх, то сможешь контролировать свои силы. Судя по всему, у тебя, как и у Вани, силы напрямую связаны с эмоциями.       - Звучит логично, - вставляет Бен. – Когда я нашел тебя, призраки столпились вокруг твоего тела, словно их притянул твой страх, и они не просто кричали, а касались тебя и в целом это выглядело довольно жутко. Кстати, передай Пятому, что я извиняюсь за нож.       - Какой еще нож? – уже ничего не понимает Клаус. - Что ты натворил в мое отсутствие?       - Клаус, я ничего не говорил о ноже, - Пятый садится на кровати и недоуменно смотрит на Клауса. – С кем ты говоришь?       - Ты здорово меня напугал, братишка, - продолжил Бен. – Я смог только разогнать призраков, но мне нужно было как-то привлечь внимание остальных, чтобы они могли помочь тебе, - Клаус приподнимает бровь, молча требуя продолжения. – Спасибо дурной привычке Диего кидать ножи в любом месте и в любое время, - закончил Бен.       - Ты заставил Диего кинуть в Пятого нож?! – то ли шокировано, то ли восхищенно переспрашивает Клаус и тут же поворачивается к Пятому. – Как ты не убил его за это?       - Полагаю, Диего и не был в этом виноват? – отвечает вопросом на вопрос Пятый. – И ты мне, наконец, скажешь, с кем ты разговариваешь?       Клаус переглядывается с Беном. Он не уверен, что может раскрыть и эту тайну, в конце концов, никто из семьи не знал, что их погибший брат остался здесь, так что вряд ли Клаусу поверят.       - Ну… скажем, это моя совесть, - отшучивается Клаус.       Пятого его ответ, видимо, не устраивает, потому что он тут же спрыгивает с кровати и нависает над Клаусом:       - Что за секреты, Клаус? – с подозрением прищурившись, спрашивает брат. – И с каких это пор призраки могут метать ножи?       - Знаешь, мне и самому интересно это знать, - отвечает Клаус. – Не самая приятная мысль, что кто попало из призраков, когда и где ему угодно, становится Патриком Суэйзи.       - Хэй, я твою жизнь, между прочим, спасал! – возмущается Бен. – И дело явно было в твоих силах, у тебя ладони светились, вот я и решил попробовать привлечь внимание остальных.       - Светились? – переспрашивает Клаус. – Он говорит, что у меня светились ладони, - передает Клаус информацию Пятому, видя, что тот уже на пределе своего терпения. – И он решил, что получится привлечь ваше внимание, потому что недавно мы уже случайно… «входили в контакт», - Клаус слегка запинается, не зная, как правильно назвать тот удар Бена.       - Что ж, ясно, - хмыкает Пятый. – Думаю, когда ты поправишься – мы со всем разберемся.       - Мы? – Клаус удивлен. Ведь он уже спрашивал совета у Пятого, но тогда брат не стал его слушать.       - Да, мы. Я помогу тебе, - заверяет его Пятый. – К тому же, если у тебя в друзьях есть призрак – это даже к лучшему, сможем изучить ситуацию со всех сторон. Что скажешь?       - Звучит здорово, - улыбается Клаус. ***       Клаус проводит в больнице еще пару дней, прежде чем его отпускают домой. За это время его навещают все его братья и сестры: Ваня приносит ему вафли, потому что еда в больнице еще та; Диего отвешивает подзатыльник и требует больше никогда так не делать, какой бы ни была причина; Эллисон укоризненно смотрит на него первые минуты две, а затем крепко обнимает; Лютер, пришедший вместе с любимой сестрой, просто молчит. Во время визита Вани Клаус узнает, что Пятый сидел в больнице с того самого момента, как туда привезли Клауса и толком не отдыхал, и чувствует, как в груди разливается приятное тепло от одной лишь мысли, что он действительно важен хоть для кого-то в своей семье.       Когда он возвращается домой – все неуловимо меняется в отличие от того, как они вели себя друг с другом раньше. За ним постоянно кто-то приглядывает, единственный, кого все еще немного сторонится сам Клаус – это Лютер. Не то чтобы он чувствует угрозу в старшем брате, но воспоминания о том, как тот в порыве гнева душил его, а потом бросил в клубе, когда Клаус умер (пусть и временно) не дают ему поводов начать доверять Лютеру.       С остальными было намного проще: Диего и раньше поддерживал Клауса, пусть и в своеобразной манере; с Пятым они выяснили все еще в больнице и сейчас тот продолжал изучать дневник Реджинальда, в попытках узнать побольше о способностях Клауса и Вани; с сёстрами оказалось очень приятно и легко болтать вечерами, не касаясь серьезных тем.       Пока Клаус еще был не в состоянии начать полноценно тренироваться, Пятый предложил ему заниматься хотя бы медитацией перед сном. Это здорово помогало, успокаивало нервы и Клаусу почти не снились кошмары. Почти, потому что иногда плохие сны прорывались в сознание, но теперь, когда Клаус просыпался – рядом неизменно был Бен, и справляться вместе оказалось гораздо легче, чем в одиночестве.       С Беном у Клауса, также, как и с Пятым в больнице, состоялся эмоциональный разговор. Это случилось, когда они оба уже вернулись домой, и Бен больше не оставлял Клауса ни на секунду. Клаус не планировал ничего обсуждать, но теперь Бен действительно был рядом постоянно, и однажды Клаус не выдержал:       - Знаешь, тебе не обязательно следить за мной двадцать четыре на семь. Я в порядке, так что ты вполне можешь проводить время вне моей компании.       - Я провожу время в твоей компании уже почти семнадцать лет, - возразил Бен. – И я до сих пор здесь. Просто хочу быть уверен, что больше никаких глупостей ты не совершишь.       - Хэй, ты забыл кто я? – смеется Клаус. – Глупости останутся со мной до конца жизни. Но, - становится он более серьезным. – Я правда хочу завязать с наркотиками и пытаться убить себя больше не буду. Я кое-кому обещал.       - Ты видел Дейва? – мягко улыбается Бен.       - Да, - вспоминая, Клаус тоже улыбается. – Видимо, вызвать тех, кто уже перешел на ту сторону – невозможно, поэтому он не приходил ко мне раньше. А когда умер я – сам пришел к нему.       - И он убедил тебя вернуться? – интересуется Бен.       - Вроде того, - отвечает Клаус. – Он удивился, что я пришел слишком рано и сказал, что любит меня и безумно скучает, но не хочет, чтобы я так просто отказывался от жизни.       - А ведь я тебе твержу то же самое уже много лет, - в голосе Бена явно слышится «я же говорил», а сложенные на груди руки это только подтверждают.       - Знаю! Знаю… - Клаус вздыхает. – Но ты повторяешь подобное словно заезженная пластинка. «Так нельзя Клаус, протрезвей Клаус, начни день с апельсинового сока и яиц», - передразнивает он Бена. – И я уже просто на автомате пропускаю все это мимо ушей. А Дейв, он… изменил меня, понимаешь? Когда я думаю о нем, мне правда хочется быть другим, забыть об алкоголе и наркотиках, быть… лучше.       Клаус замолкает на пару минут, собираясь с мыслями. Дейв просил дать семье второй шанс, поэтому Клаус хочет сказать Бену все, что наболело, потому что, если Бен его не поймет – не поймут и остальные. Брат молча ждет, не торопя Клауса и он за это искренне благодарен.       - Вернувшись из прошлого, я так хотел еще раз увидеть Дейва… Меня не волновали никакие Апокалипсисы, черт возьми, я был бы только рад – лишь бы снова увидеть его улыбку и услышать голос, - Клаус говорит это со слезами на глазах. – Но, увидев Лютера, который, наконец, разочаровался в отце, как и мы все, мне впервые захотелось помочь, захотелось быть лучшим братом. Он же пытался меня задушить, Бенни, правда пытался! Я знаю разницу, когда кто-то пытается меня убить, пусть и в состоянии аффекта, или только угрожает, - Бен кивает, соглашаясь, они с Клаусом слишком многое вместе прошли. – Но я знал, что это от того, что ему больно, и ему просто нужен был кто-то, кто его поймет, а я мог понять, ведь мне самому не раз это было нужно. Чтобы кто-то просто… понял меня. А потом он бросил меня умирать, - Клаус вздрагивает от воспоминаний. – Чужие люди столпились вокруг, чтобы узнать, что со мной, а мой брат бросил меня умирать, и это было горько.       Клаус судорожно вздыхает и молчит еще некоторое время.       - Затем Эллисон оказалась при смерти, и моя кровь не подошла из-за… моих привычек, - продолжает он. – И я решил сорваться, ведь, как я и сказал тебе тогда, никто не начал слушать меня, а с любимым человеком связаться не получалось. Я не видел никаких плюсов этой чертовой трезвости. А твои слова о том, что Дейв бы этого не хотел – показались самой настоящей пощечиной. Ты постоянно твердил о том, как плохо быть мертвым, и это жутко бесило, потому что я все бы отдал, чтобы быть на твоем месте, но в тот раз тебе показалось мало, и ты упомянул Дейва, хотя совсем его не знал. Зато ты прекрасно понимал, как мне плохо от того, что он мертв, но все равно ударил по самому больному.       - Я не хотел, чтобы тебе было больно, Клаус, - подает голос Бен. – Я просто не хотел, чтобы ты сорвался.       - Я знаю, Бенни, знаю, - горько усмехается Клаус. – Ты никогда и никому не желаешь зла, но иногда сам не замечаешь, что в попытках сделать что-то лучше, делаешь только хуже.       Он вытирает ладонями слезы и продолжает:       - А потом Лютер запер Ваню и не хотел ее выпускать. И я так злился на него, потому что как он мог, Бен?! Он поступил с нашей маленькой сестрой точно также, как со мной поступал долгие годы отец! Да, она не видит призраков, в этом Ванечке повезло, но эти стены все равно так давят! И я сделал единственное, что мог тогда, хоть и знал, что пожалею, я сказал Лютеру пустить меня к ней в бункер и это единственное, в чем, как оказалось, я был прав! Та девочка с небес сказала, что в первый раз это Ваня устроила Апокалипсис, потому что была слишком нестабильна. Но в том, что про ее силы узнал этот Дженкинс была моя вина, потому что я украл шкатулку отца, а чертов дневник выбросил!       Клаус сам не заметил, как вскочил на ноги, сжал кулаки и тяжело дышал во время своей тирады. Да, та ситуация чертовски его разозлила.       - Тише, Клаус, дыши, - Бен кладет ему руку на плечо. Клаус замечает, что у него светятся руки (в последнее время такое происходит, когда эмоции сильно зашкаливают). Он дышит, как и говорит ему Бен, когда же дыхание приходит в норму – рука Бена уже не касается его плеча, но брат держит ладони в миллиметре от кожи Клауса, имитируя этот жест поддержки.       - И я правда пожалел, - заканчивает Клаус. – В первую же ночь мне приснился кошмар, хуже всех предыдущих. Снилось все сразу: склеп, призраки, война, погибшие товарищи, мертвый Дейв. После подобного мне страшно было засыпать снова. А на следующую ночь все повторилось, только в этот раз в комнате были призраки, и они снова тянулись ко мне, я чувствовал их холод, чувствовал их боль, - Клаус дрожит от воспоминаний. – И оказалось слишком легко утонуть в собственной, вспомнить, что братья меня ни во что не ставят, а сестрам я только врежу, и единственный, кто мог бы принять меня таким, какой я есть – уже мертв и здесь мне до него не достучаться.       - Клаус, мы все любим тебя, - говорит Бен. Легкая улыбка трогает губы Клауса, и брат продолжает. – Это я нашел тебя. Почувствовал, что происходит что-то нехорошее, но никак не мог понять, что именно, поэтому решил разбудить тебя. А когда оказался в твоей комнате… - Бен качает головой. – Понял, что то, что я чувствовал исходило от тебя. Я даже не сразу понял, что ты… - брат запинается, не в силах закончить эту мысль. – Подумал, что они просто тебя напугали, но, когда прогнал их и никак не мог до тебя дозваться… мне стало очень страшно, - Бен заканчивает почти шепотом. – У тебя было три остановки сердца, три! Да я не помню ни разу, чтобы до такого доходило даже с твоими передозировками! – повышает он голос, и Клаус сжимается от этих слов. Бен сразу начинает говорить тише. – Прости. Но ты правда напугал меня. Нас всех. Пятый не отходил от тебя первые три дня, пока ты был в больнице, остальные тоже приезжали по несколько раз за день, чтобы узнать, как ты. Если бы нам было все равно – никто бы не стал ждать, пока ты очнешься, никто бы не поехал с тобой в больницу, да никто бы даже не вспомнил, что ты никогда не закрываешь двери, какой бы странной эта привычка для них не была!       Клаус чувствует себя виноватым. Он не хотел никого пугать. Он даже не думал, что может быть… дорог им?       Бен, тем временем, продолжает:       - Именно поэтому, я больше не собираюсь тебя оставлять. По крайней мере, пока не буду уверен в том, что за тобой есть кому присмотреть. Тебе нужна помощь, Клаус, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.       - Да, - соглашается Клаус и с благодарностью смотрит на брата. – Ты прав, мне нужна помощь.