Терновые ветви

Если бы вы выглянули на обычную Йокогамскую улицу примерно в час дня, то заметили чёрную машину, которая тёмным пятном неслась по дороге, прямо к портовым складам. Казалось, будто авто не только не тормозило, а и постепенно лишь набирало скорость. Волосы Рюноске Акутагавы трепал прохладный весенний ветерок, предвестник первого, по настоящему майского тепла. Весна пришла поздно. В последний её месяц, температура колебалась в 10 градусах тепла по Цельсию, что Акутагаву совсем не волновало. Сейчас его ничего не заботило, кроме того, кто мог уже быть мёртв. Вдавливая педаль газа в пол, Рюноске мысленно продумывал план действий. Сначала, он не знал, где конкретно Накаджима, затем решив, что тот захотел оборвать жизнь там, где только, казалось бы, нашёл её смысл. Река поблёскивала синевой и отражала в себе яркое солнце. Волны неспешно хлюпали у берега, пара птиц увлечённо прыгала на песке, в поисках пищи. Всё было слишком спокойно. Заметив странное движение воды, в нескольких метрах от парня, Акутагава поспешил зайти в воду. Его обычная брезгливость стёрлась, полы плаща отяжелели под действием воды, а волосы спутались. Зайдя практически по грудь, Рюноске повёл руками под водой и совершенно случайно уловил белую, практически невесомую кисть. Страх начал пожирать сердце мафиози. Тот нащупал едва заметный пульс, но это не успокаивало: доставая Накаджиму из воды, внутри Акутагавы наступила паника. Белые волосы были взлохмачены, с них тонкими струйками стекала вода. Глаза закрыты, на веках легко отслеживались синеватые венки. Губы потрескались, несмотря на долгое нахождение в воде и начали двигаться произнося одно слово: — Прости. Ацуши приоткрыл глаза, погладил Рюноске по щеке, легонько приулыбнулся и потерял сознание. Второй раз везти Тигра в больницу Акутагава не решился, а потому доставил его домой, согрел и вытер. Внимательно осмотрев Накаджиму, пока тот не пришёл в себя, Рюноске отметил несколько продолговатых шрамов на руках и левом плече. На Акутагаву напала такая жалость к этому парнишке и мафиози не был намерен её подавлять. Проанализировав в последние дни то, сколько пережил Ацуши, Рюноске не мог холодно относится к его проблемам. Возможно, это казалось слишком странным со стороны, но парень предпочитал не думать о этом. — Т. Ацуши? — Акутагава запнулся, наверное, первый раз в жизни. Его руки дрожали, голова кружилась но мафиози понимал, что нужно сохранять спокойствие и даже некую флегматичность. — Очнись. Думая о том, как это наивно прозвучало, Акутагава заметил что Накаджима приоткрыл один глаз. У Тигра вообще были удивительного цвета глаза и, верно, ему многие завидовали. Ацуши молча протянул свои руки к мафиози и мягко сомкнул их вокруг шеи. Накаджима обнимал его, тихонько посапывая. От неловкости и неожиданности происходящего, Акутагава чуть было не вырвался но понял, что и для него этот момент казался волшебным и хрупким, будто хрусталь. Прижавшись чуть ближе, Ацуши, будто избавился ото всякого стыда и тихо произнёс: — Я устал бояться тебя. Бояться всех. Позволь мне остаться тут, пускай на несколько минут. Рюноске хотел было ответить, но понимал что это не нужно. Он тоже устал. Ему хотелось довериться, пусть даже и Тигру. Такому странненькому и непонятному мальчишке. Осаму Дазай смотрел на заходящее солнце, прикрыв карие глаза. В его руке была неизменная сигарета, но после того, как Ацуши пропал, в комнате появился бардак, а на балконе неизменно стоял стакан с виски. Обжигая горло, Дазай выпил напиток залпом, чувствуя нотки дешёвого алкоголя на языке. Парень не появлялся уже второй день и наверно, последовал указанию брюнета. Осаму надеялся на это. Он молился на это. Любовь переросла в ненависть и будоражущую сознание одержимость. Он хотел прижать мальчишку к себе, а после сразу же ударить, так сильно как сможет. Дазай ходил по тонкой грани, но лишь сейчас до него дошло — его бросили как пса, поцеловали и скомкано утешили, оставляя подыхать наедине с собой. Предательство. — Чтоб ты сдох, тварь. Осаму улыбнулся своей мысли, затем произнёс её вслух, повторяя ещё и ещё, наконец прокричав на всю улицу. На соседнем дереве встрепенулись воробьи. Жизнь идёт своим ходом.