Бег времени. Тысяча семьсот.

– Не трогай меня! Не спрашивай ничего! Не говори ничего! Останься со мной! – Разве я тебя когда-нибудь покидал? – Ты позволил мне уйти. («В ожидании Годо», С. Беккет) Мы были в туалете придорожного кафе у бензоколонки, где Джулия щипчиками для бровей, найденными в своей сумке, словно пинцетом, вытаскивала зеркальные осколки из моего лица, промакивая порезы влажными салфетками и антисептиком для рук, отчего ранки щипало неимоверно. - Спасибо, - в который раз пробормотал я Джулии. - Успокойся, хочу напомнить, что я собираюсь стать хирургом, как и ты. Это невольно вызвало у меня улыбку, отчего, из-за движения лицевых мышц, порезы заболели еще больше. Я непроизвольно зашипел, втягивая воздух сквозь зубы от боли. Джулия тут же начала дуть на ранки. Этот, я бы сказал, нежный и заботливый рефлекс заставил меня смущенно опустить глаза и чуть отодвинуться от девушки. Джулия тоже поняла, что как-то неловко получилось, отчего тут же на ее щеках заиграл милый румянец. Странно, раньше я не замечал в ней этого. До этого Джулия была моим мучителем-сталкером, еще одной причиной закалывать лекции, что уж говорить о ее внешности, которую я не находил интересной или красивой до этого момента. Неужели она так изменилась за это время? Или изменился я сам? Пробежав большой отрезок от ее дома до бензоколонки по шоссе, мы так и не говорили о том, что случилось в галерее. Боялись. Хотя оба понимали, что обсудить надо. Мы сразу купили пластыри, антисептик и салфетки у ошеломленного продавца, который увидел мое лицо залитое кровью. Кажется, мы его сильно напугали своим безумным видом. Поэтому он сразу указал на дверь туалета, где мы сейчас и стояли возле раковины и зеркала с люминесцентной лампой. - Ты ее видел? – казалось, Джулия выдохнула, чем спросила. От ее вопроса стало не по себе. Я сразу догадался о ком она, но все-таки спросил для уточнения. - Кого? - Даму в Бордо? – она замолчала, понимая, что вопрос звучит неоднозначно. – Ну, я имею в виду, призрака… Призрака… Перед моими глазами тут же замелькали воспоминания о хищном взгляде портрета, о телефонном звонке, о Гвендолин в зеркале. Призрака? Неужели это было реально? Ведь Гвендолин сейчас лежит в центральной больнице Лондона в коме. Вот моя реальность! А что же было там? - Я… Да. Видел, – после чего неуверенно добавил. - Кажется… Я посмотрел на Джулию и замер: ее темные, почти черные глаза, смотрели с болью. Она отступила от меня на шаг, безвольно опустив руки. - Не делай из меня идиотку, Гидеон де Виллер! – она-то ли прошептала, то ли прорычала. Из ее глаз хлынули слезы, скатываясь по бледным щекам. – Я знаю, что ты видел. Я все знаю. Уже две недели, как это, - она сделала ударение на слове, - Не дает мне жить. Каждую ночь я просыпаюсь от ужаса, каждый день я убегаю из своего дома, каждую минуту ощущаю ее взгляд на себе, когда я там. И не смей, - слышишь? - не смей оправдывать все это больной фантазией или игрой разума! Она яростно кинула щипчики, которые со звоном о фаянс упали в раковину. После чего развернулась на каблуках и вышла из туалета, со всей силы оттолкнув дверь туалета. - Джулия, подожди! – я успел схватить ее за рукав пальто на выходе. – Стой! Прости меня. Прости, слышишь! Она стояла, опустив голову и рассматривая свои замшевые ботинки, не переставая плакать и кусая губы. Чувство невероятной вины, что я ее обидел, накрыло меня, словно волна. - Прости. Я просто не понимаю…. У меня в голове не укладывается многое! Я верю тебе, верю в то, что было. Но… Черт возьми, КАК? Наконец-то, она подняла на меня глаза, в которых теперь читалась мука загнанного зверька, от этого взгляда у меня защемило сердце. - Я не знаю. Но, если хочешь, я расскажу тебе, что происходило у меня дома. Мы сидели у окна в том же придорожном кафе и пили какую-то бурду, слабо отдающее вкусом чая, даже сахар не исправил положение. Но нам было плевать. Мое лицо уже было заклеено пластырями с правой стороны, а Джулия уже не плакала, просто сидела, откинувшись на дешевый икеевский стул. - Все это началось две недели назад, – она говорила глухо, отстранено глядя в окно, будто видела там не пейзаж, а события, что происходили с ней. – Сначала все началось у отца. Ему позвонили и сказали, что его акции упали, произошло какое-то событие на фабрике, и он рванул на Галапагос. Где сейчас и пребывает. После его отъезда все стало ухудшаться. За одну неделю слуги один за другим начали покидать дом. У нас их было пять: кто травму получил, кто в отпуск ушел, у кого мать умерла, кто уволился. В доме начали происходить странные вещи, словно он взбунтовался: постоянно захлопывались и закрывались двери, начинали резко звонить все телефоны в доме, пару раз сходила с ума пожарная сигнализация. Постоянные перебои с электричеством вывели на второй день сигнализацию в галерее. И постоянно ощущалось присутствие кого-то… Она вздрогнула и замолчала. Я ждал продолжения, жадно слушая ее историю. Джулия начала дрожать то ли от страха, то ли от нервов. Она продолжала срывающимся на шепот голосом, кажется, еще чуть-чуть и снова расплачется. - На пятый день, я увидела ее. Она была возле портрета и смотрела на меня. Я испугалась и убежала. А потом все повторялось… - Джулия начала плакать, всхлипывая и судорожно сжимая кулак. – Она преследует меня в доме. Ее никто не видел кроме меня. Мажордом думал, что я сошла с ума, когда я проснулась утром и увидела ее стоящую надо мной. Я закричала, она схватила меня за руку, но на мой крик прибежал Роберт. Она исчезла, как только он появился в комнате. Я помню, что так кричала, что он даже вызвал полицию, посчитав, что в дом кто-то проник. Она оставила мне это на память, - Джулия одернула рукав и показала четкий лиловый синяк чьего-то захвата на кисти. – После этого я стала ночевать в гостиницах. Отец не слушает меня. Он не понимает. Мажордом тоже уволился, не объяснив причины. И отец заставляет меня ночевать одну в этом огромном доме... Я потянулся через стол и накрыл своей ладонью ее судорожно сжавшийся кулак, отметив какие у нее холодные руки, хотя в помещении было очень тепло, даже жарко. - Я попросила его продать портрет. И, он согласился, сказав, что у нас денежные проблемы. А «Дама в Бордо» поможет нам вылезти из долговой ямы. Я обрадовалась! Честно! Я рада. Но портрет заберут не раньше чем, через неделю. Мне еще неделю жить с этим. Она тихо заплакала. Я еще больше наклонился к ней через стол, ласково держа ее руки в своих. - Успокойся. Джулия, не плачь. Если хочешь, поживи неделю у меня, – в этот момент я понял, что не могу просто взять и отпустить девушку туда снова, в этот дом, где творится такая чертовщина. - Я не пущу тебя туда. Наверное, что-то прозвучало в моем голосе, отчего Джулия подняла на меня глаза. На ее лице была какая-то смесь чувств, которые я никак не мог расшифровать. Даже показалось, что она забыла, как дышать. Через непродолжительную паузу она продолжила, в ее голосе теперь сквозила сталь. - Я хочу тебе еще кое-что сказать. Де Виллер, с тех пор, как появился портрет, меня начали мучить кошмары и приступы удушья. Снится, что горю в огне и умираю, задыхаясь. А иногда… мне снишься ты, - она нерешительно взглянула на меня, пытаясь понять какой эффект произвело на меня ее признание. – Ты странно одет. Знаешь, как актеры в исторических фильмах? Вокруг пожар, ты стоишь возле меня с ним, и стреляешь в грудь… Я падаю и умираю. Я почувствовал как у меня засосало под ложечкой, отголосок того животного страха, которого я вдоволь нахлебался в галерее. Весь ее рассказ о ночных кошмарах напоминал другой кошмар, который произошел со мной в 18 веке, но уже в реальности. Судорожно сглотнув, я попросил уточнения. - С ним? - Да. С графом Бенфордом Вторым. - С Бенфордом? – испуганно прошелестел я в ответ, чувствуя, как пробирает озноб. Откуда она знает его имя? Джулии же там не было! - Да, был один тип… - она махнула рукой, как будто это неважно, смущенно отводя глаза от моего лица. – Просто портрет «Дамы в бордо» не случайно у нас в доме. - Поясни, не понимаю... - Ну… Я происхожу из старинного рода. Так вот, был у нас один предок по прямой линии – граф Бенедикт Бенфорд. Он является каким-то мне много раз прадедушкой. Но не важно. В общем, он был женат на этой Даме в Бордо, которую нарисовал Гейнсборо. Он заказал двойной портрет: себя и жены. Его портрет передавался вместе с остальными по наследству, картина до сих пор висит у нас в доме, а вот его первой жены - исчез куда-то. До сегодняшнего момента. На меня словно ведро холодной воды вылили. Я сидел в полном оцепенении, пытаясь отойти от шока. Не зря говорят, что пути Господни неисповедимы. Вот уж не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Джулия, оказывается, является потомком Бенедикта - того самого заносчивого Бенедикта, который женился на моей Гвендолин, того самого Бенедикта, который заставил ее сомневаться в возвращении домой, влюбив ее в себя. Того самого Бенедикта, который являлся моим мучителем и собратом. - Вообще-то, не дело принципа было иметь портрет Шарлотты Бенфорд . Ведь она не является моим предком, вроде как не долго пробыла в браке с графом. Но ведь это тот самый знаменитый портрет, который изменил судьбу Гейнсборо, который пропал куда-то. – Джулия продолжала, как ни в чем не бывало, не замечая моего ошалевшего вида. – Вот мой отец и загорелся его оставить себе, когда случайно нашел его в Германии. Представляешь, как судьба забавно распорядилась? Потомок Бенфорда находит знаменитый потрет его первой жены. В начале, с появлением картины, все было хорошо, это вот в последние две недели началось такое… Если бы мой мозг умел издавать звуки, то сейчас прозвучал бы взрыв. После моего ада в поместье Манор Хаос, где разыгралась резня, в которой убили ту, чья жизнь стала центром моей вселенной, по возвращении в 21 век я все еще слышал отголоски тех событий: реальная Гвендолин сейчас в коме, Джулия боится портрета и призрака Гвен, а еще она является потомком Бенфорда. Все вроде связано, но никак не складывается в голове в одну конструкцию, в один механизм… Сейчас я сидел и смотрел в глаза Джулии, взвешивая все «за» и «против», о чем ей стоит рассказать, а о чем – нет, при этом, впервые за все время пребывания с ней, отмечая насколько похож ее взгляд темно-карих глаз на глаза Бенедикта. В гостиной никого не было, лишь тускло горели ночники на стенах. Я в изнеможении от усталости рухнул на диван, запустив руки в волосы, отметив, что давно уже пора постричься, потому что волосы превращались в некое подобие длинного девчачьего хвоста, что я терпеть не мог. Дома было чисто и тихо. Странное ощущение привычной обстановки после столь эмоционального дня. Усталость была неимоверная, которая просто вырывала меня из сознания. Глаза болели и зудели, требуя отдыха, поэтому я стал их тереть, пытаясь прийти в норму. А ведь только девять часов вечера. - Привет. Голос Рафаэля прозвучал со стороны лестницы. Открыв слезящиеся глаза, я увидел брата, пристально наблюдающего за мной с верхней ступени. - Привет. Как у вас? Где Джулия? - Спит. Ты как дал ей таблетки, так с тех пор и спит. - Видишь, не пропадать же успокоительному доктора Уайта. Рафаэль медленно спустился и, лениво развалившись, сел на первой ступени. - Долго она у нас? - Не знаю. Где-то неделю еще… А что? - Просто, как ты объяснишь дяде, что в твоей комнате поселилась твоя однокурсница? Я устало вздохнул. Это еще один вопрос в бесконечной череде, на которой нужно будет дать ответ. Но как-то это меркло по сравнению со всем остальным. Какая разница, как объясню? Как-нибудь … Я и так уже подорвал и сломал все заложенные рамки доверия дяди. - Не знаю… Как-нибудь объясню, – я в задумчивости стал крутить перстень на пальце с двенадцатиконечной звездой, что символизировал Темпл, а не то, что я еврей или сатанист, как многие думали поначалу при знакомстве со мной. Чаще, что еврей, путая ее со звездой Соломона. - Ты где спать будешь? - Здесь… Или в кабинете. Повисла пауза, где каждый думал о чем-то своем. - Я не знаю, хочется мне знать причину, почему Джулия здесь или нет… - пробормотал Рафаэль , все также напряженно смотря на меня. Я мысленно промотал день на начало, вспомнив, как все начиналось с обыденной лекции в универе, а затем дом Джулии с призраком Гвен и взорвавшимся зеркалом. А далее все вообще сорвалось с цепей, и реальность стала напоминать фильм ужасов: шокирующее откровение Джулии, что она видит сны о резне 1758 года и что она потомок Бенедикта, а затем мое признание – я привез Джоконду к Гвен. Перед мысленным взором возникли глаза полные ужаса однокурсницы, когда она увидела Гвендолин во плоти, лежащую в коме в центральной больнице Лондона. Затем, как Джулия вырвала руку из моей руки и в безумном состоянии кинулась к выходу. В тот момент я пожалел, что вообще ее привез к Гвендолин, открылся и признался, кто она такая в реальности. Тогда я думал, что потерял Джулию, что она убежала и мне больше ее не найти, но, выходя из больницы, увидел ее, сгорбившуюся, с жалким видом сидящую на лавочке у входа. - Мне некуда идти… - Я думал, ты убежала от меня. - Да, я убежала. Но потом вернулась, – она не смотрела на меня, отводя взгляд. Скорее всего, в тот момент Джулия не осознавала, что плачет, потому что даже не утирала слезы. Наверное, слишком много потрясений на ее бедную голову, слишком сильно перевернулся мир. - Это правда, что ты сказал? - А правда, что ты мне рассказала о том, что творится в твоем доме? Она, наконец-то, посмотрела. В ее темных больших глазах читался шок. Теперь, после ее признания, я все больше замечал черты Бенфорда в ней. Хотя это была иллюзия, потому что между ними огромная череда людей, который разбавили их гены настолько сильно, как если бы оказалось, что я являюсь ей много раз прадедушкой. Это как простой химический опыт в начальных классах, когда темно-коричневую воду из-за влитого туда йода разбавляют, разбавляют, разбавляют, пока жидкость не становится практически прозрачной, лишь легкий карамельный цвет, в сравнении с обычной водой, дает напоминание, что когда-то там было много йода. - Я не знала о существовании путешественников во времени. - Многие не знают, на то и создана Тайная Ложа, чтобы об этом знало как можно меньше людей. Кстати, твой Бенфорд (А твой ли, Джулия? Или он ваш с Гвендолин?) был одним из основателей Ложи. Она резко вдохнула, будто ей не хватало воздуха. Представляю, что у нее сейчас творилось в голове. В одночасье узнать, что то, что ее пугало в доме - отголосок живой девушки, которая являлась женой ее предка, да еще к тому же путешественницей во времени. - Поехали, я отвезу тебя. - Куда? – и снова животный страх промелькнул в темно-карих глазах. - Ко мне домой. Не к тебе же. А далее, будучи уже дома с ней, я дал ей успокоительного и свою комнату на временное жилье, тем самым оказавшись без кровати. После этого, оставив на попечении Рафаэля, поехал на элапсацию, где три часа торчал в 1964 году, думая о событиях дня и, вообще, о том, что случилось за последние месяцы. И вот я дома… - Могу рассказать вкратце, – мой голос прозвучал с ноткой безысходности. - Судя по тебе, не очень ты и горишь желанием, - засмеялся Рафаэль и знакомым жестом взъерошил себе волосы. - У меня голова болит, дико устал. - Тогда завтра и расскажешь. Я закивал в согласии с его решением. Завтра и расскажу ему. Может он мне даст какую-нибудь идею. А пока главное решение сейчас - где я буду спать: здесь на диване или в кабинете. Скорее вопрос звучал бы так: где удобнее? Я все-таки решил, что в кабинете будет лучше. - В кабинете спать будешь? – догадался Рафаэль. - Ага. - Сейчас тебе одеяло с подушкой принесу. - О! Рафаэль, ты такой милый! И отчего тебя девчонки не любят? – подколол я братца, наблюдая, как на его лице возникает саркастическая ухмылка – копия моей. Иногда мы были чересчур похожи. - Возможно, потому что у меня старший брат дурачок? - Возможно, - рассмеялся я и направился в кабинет. Через несколько минут, я пытался принять удобную позу, лежа на ротанговом диване, укрываясь одеялом, принесенным Рафаэлем. Прежде чем меня накрыла чернота, и я провалился в сон, перед глазами появился образ Гвендолин, но не как обычно за последние недели - умирающая, утопающая в своей крови и топящая меня в боли, панике и одиночестве, отбирающая желание жить и вообще существовать на этой земле. Мне виделась, наконец-то, та Гвендолин, живая, бесстрашная, храбрящаяся, но с немой тоской и криком о помощи в глазах, она смотрела на меня из окон галереи дома барона Скайлз, а я стоял на подъездной дороге и смотрел на нее. А сверху падал то ли пепел, то ли снег… Иллюстрация к главе: http://radikall.com/images/2014/04/09/CBFJE.png