Без царя в голове

— Давай-давай быстрее! — раздавала указания я, — И не помни письма Апостола. Иначе заставлю заново переписывать, — Дашка закатила глаза, но подчинилась моей воле, я же продолжила вглядываться в работу ребят. Как одна из образцовых школ, а по совместительству школа имени Пушкина, на нас была возложена ответственность – провести мероприятие к очередному знаменательному дню из жизни Александра Сергеевича. Было решено, что этим делом займусь я, так как во-первых, мы десятый класс, а следовательно подойдём к делу ответственно (ага, конечно) и к экзаменам нам готовиться не надо, а во-вторых, наверное, каждый мой знакомый знал о моём помешательстве на истории и литературе, которое впрочем появилось так годик назад... Хотя сейчас не об этом. Нашей задачей (я говорю про всю параллель десятых классов и наших помощников) было организовать масштабный концерт, который было бы не стыдно показать в городском театре, куда прибудет и правительство нашего города. Об этом оповестил меня с моими подругами, которые оказались под ударом из-за общения со мной, классный руководитель, примерно второго сентября после уроков. Мы тогда уставшие после восьми уроков собирались идти домой, а тут такие новости... До середины сентября никто из остальных одноклассников, да впринципе, не единая душа кроме моих друзей не знали о наших замыслах. А между этим мы каждый божий день оставались в школе до самого закрытия дверей и разрабатывали сценарии, декорации, костюмы, роли и так далее. Работа кипела. Я была просто на седьмом небе от счастья и практически не замечала всей усталости, что на меня наваливалась. Спасибо директору, что он иногда разрешал уходить нам с уроков и забивать на дз. А также он помог нам с финансированнием и другими коммерческими делами, которые нам ещё были не под силу. С отличным настроем я кинулась в бой, и вот уже как вторую неделю мы чуть ли не в четыре класса оставались на репетиции в актовом зале каждый день. Репетиции сменялись утверждениями ролей, проработкой костюмов и декораций, которые мы делали вручную. Во всём этом мне помогали друзья и учителя, поставленные директором мне на помощь. Перед тем как создавать и писать те или иные сцены, мы с учительницей литературы и истории оставались и разбирали каждое упоминания в тех или иных документах Пушкина или же его друзей. Так же нами было принято решение вставить в концерт и декабристов. Они между прочим тоже являлись неотъемлимой частью биографии поэта. Ну что мы всё о подготовке к концерту? Вам, наверное, не интересно. Поэтому, перейдём к действию. Застряв в проходе, я никак не могла сдвинуться с места, потому что боялась – я сейчас уйду, и всё пойдёт крахом. Поэтому я и остановилась, выглядывая каждую мелочь: — Подполковник Муравьёв-Апостол! — окликнул меня знакомый голос учителя. Я тут же встрепянулась, потому что привыкла, когда меня так называли и выравнилась по струнке. Увидев ухмыляющиеся лицо краеведчика, который держал коробку с реквезитом, я расслабилась: — Всё-таки неплохие костюмы вам сшили, — потрогав за погоны, улыбнулся мужчина. Я всё это время стояла в костюме российского офицера начала 19 века. В красивом сюртуке грубо-зелёного цвета с красной вставкой и с недовозможности красиво блестящими пуговицами. Мало того, на моих плечах красовались погоны, а неподалёку лежала двууголка, почти в точности как у офицеров начала 19 века. Этот мундир был буквально моей любимой вещью. Подруги до сих пор вспоминают, с каким восхищением в глазах я одела сие чудо. Я горделиво поравнялась, выказывая свою красоту неземную: — А что собственно случилось? Если что это, — я указала на коробку в руках учителя, — Можно отнести в кладовую. Даша потом их... — Тебя Якунина уже минут двадцать внизу ждёт. Мало себя голодом заморила, так ещё и подругу, — покачал головой краеведчик и скрылся в кладовой. Я последний раз окинула взглядом кипящий работой актовый зал и нехотя направилась к подруге: — Борисова, я когда тебе сказала выходить? — с недовольной интонацией спросила Лиза: — Я думала ты переоденешься, — указала я на костюм подруге. На Лизке было платье дворянки 19 века, которое ей выделили для сценок. По началу подруга не хотела во всём этом участвовать и собиралась лишь помочь мне с подготовкой, но я уговорила её на одну из второстепенных ролей: — Я на счёт тебя также думала, — оглядев меня с головы до ног промолвила подруга. Я лишь отмахнулась: — Да ладно, так пойду. Ты хоть представляешь сколько мне времени надо, чтобы снять его? А между прочим у мундира, в отличие от твоего платья нет застёжек! — Лиза закатила глаза: — У меня вопрос. Скажи на милость, сколько ты уже не ела? — Ты думаешь, я запоминаю когда совершаю приёмы пищи? — ухмыльнулась я, выходя из школы: — Лишь бы нас в таком виде в магаз пустили, — горевала Лиза: — Ничего, пустят, — успокоила я подругу и, поправив алый воротник, поспешила за обедом. *** — Блин, Лиза, давай быстрее! — крикнула я подруге, еле еле сама поспевая на репетицию. Мы вместе с Лизкой неслись через пол города в костюмах Александрийской эпохи. Кто-то на нас смотрел с восхищением, кто-то с неодобрением и конфуженностью, но нам было всё равно. Мы слишком долго просидели в кафешке (и даже чуть не задремали), поэтому сейчас Лиза, стуча каблучками и поддерживая полы платья, а я цокая подошвой офицерских ботинок, бежали что есть силы обратно в школу. Рюкзак, который мотался на спине постоянно отвлекал меня и я то и дело бесилась. Мало того мне пришлось взять ещё и Лизину сумку, так как ей нужно было подбирать платье, чтобы то не возилась по грязи. Зафиксироваф на спине рюкзак и взяв по крепче ношу, я уже была готова кинуться ещё быстрее, но тут услышала за спиной Лизино "ой". Незамедлительно развернувшись, я увидела как Лиза нырнула носом вниз и чуть не сломала каблук декоративных туфель: — Ой, горе ты моё горе, — вздохнула я и поспешила на помощь подруге. Я помогла ей отряхнуться и подняться с земли. Осмотрев костюм и не найдя на нём повреждений, я заглянула в глаза Лизы. Её взгляд показался мне каким-то странным. Она будто с ничего была напугана: — Что случилось? Ты какая-то-, — я не успела договорить, как увидела, что взгляд подруги был устремлён за мою спину, а рот скривился в непонятном выражение, когда пытаешься что-то сказать, но тебе не хватает слов описать всю херню, какая происходит: — Да что та-, — я развернулась, чтобы посмотреть на что уставилась моя компаньонка, но сделав это тут же отдёрнулась. Моему взору был представлен осенний Питер. Вокруг были богатые дома, а прохожие в похожих на наши с Лизой костюмах шманали туда-сюда. Мы вдруг оказались на набережной, покрытой булыжником, а в десяти от нас шагов умиретворённо протекла Нева. Вдалеке плохо из-за тумана виднелась башня Адмиралтейства, а чуть подальше красовался каркас будущего Исаакиевский собора. Сердце неприятно, но воодушевляюще ёкнуло. Я развернулась с ошарашенными глазами к Лизе, у которой зеницы тоже были готовы вот-вот выкатиться. — Только не говори, что мы опять...опять... — подруга не могла из-за нахлынувших эмоций нормально высказать свою мысль и чуть было не задыхалась от пудступившего страха. Я на секунду тоже замешкалась и даже не поняла что происходит. Всё будто было во сне. Люди двигались медленно, звуки приглушены, а глаза застилала непроглядная пелена. Из состояния расстеренности меня выдернули испуганные взгляды окружающих людей. Они смотрели на нас с Лизой, как на источник угрозы и были готовы вот-вот пожаловаться местным властями. Чтобы не усугублять ситуацию, я кинулась к Лизе и потащила её где бы нас никто не увидел. Подруге стало совсем плохо. Ей было вовсе наплевать на что и как подумывают окружающие. Она была в трансе испуга, из которого не могла вырваться. Кое-как дотащив Лизу в неприглядный переулок, я стала приводить её в себя: — Очнись! Всё в порядке, слышишь? Лиза! — её взгляд был устремлён в никуда и лишь после того, как я её треханула, она смогла обратить на меня внимание: — Мы снова...боже, снова! — она хотела было схватиться за голову, но я не дала ей этого сделать, взяв её руки в свои: — Ты не одна, я тут, рядом. Не бойся, ты со мной. Мы выкарабкаемся, слышишь? — мои слова будто подействовали на неё, и она, немного успокоившись, присела на какой-то деревянный ящик. Увидев, что подруга более-менее вернулась в нормальное состояние, я смогла погрузиться в свои мысли и придумать дальнейший план по нашему выживанию в прошлом. Оглядевшись, я увидела, что мы находимся в узком и сыром проходе меж домов. Здесь по всюду валялись деревянные ящики и ещё какой-то мусор. Всё это лежало в слякоти, а серое небо только сильнее угнятало обстановку. Осторожно выглянув из переулка, я попыталась разглядеть где именно мы присутствуем. Ничего кроме того же пейзажа, который я увидела по прибытию в Питер, я не смогла разглядеть. Это заставило впасть меня в отчаяние. Я стала метаться из стороны в сторону, чтобы хоть как-то успокоиться и усвоить в своей голове все факты, которые я смогла приметить, пока была на набережной: — Где мы? — подала голос Лиза, — И в какой эпохе? — я старалась не обращать на неё внимание и сосредоточиться на своих мыслях, но получалось плохо. Делу мешал и мундир, которые находился на мне. Его неприятный на тот момент воротник мешал мне, а головная боль отвлекала от рассуждений. Я начинала раздражаться: — Мы что в Питере?! — изумилась подруга: — Да, Лиз, мы в Питере! Только я не знаю в какой эпохе, —обрубила я вопрос подруги. Вдруг в моей голове возникла идея: — А что ты видишь? — подруга сперва опешила от такого вопроса, но вспомнив, что моё зрение без линз бесполезно, тут же начала описывать всё происходящее. Я внимательно слушала её и лишь иногда останавливала, чтобы уточнить некоторые детали: — В общем, могу сделать вывод, что мы находимся в начале 19 века. Но в какой год и даже при каком императоре, я ведать не ведаю! — развела руками я: — Что?! Всмысле не ведаешь? А ну-ка давай соображай! Что, зря что ли на истфак собиралась, — взмолилась Елизавета. Я нахмурилась, сопоставляя все факты: — Ну думаю, это конец правление Александра Павловича и начало верховенства Николая Павловича. Но вот на счёт года опять же ничего не могу сказать, — Лиза испуганными галазми уставилась на меня, а я же сделала лицо "ну вот как-то так".