Без царя в голове

— Александр Сергеевич... — оробев прошептала я. Гоголь кинул на меня быстрый взгляд, как бы удивившись моей реакции, и тут же кинулся на встречу к своему коллеге. Товарищи наконец обнялись, радостные встрече: — Я тут прогуливаюсь и смотрю – вы. Дай, думаю, поздороваюсь, давно всё-таки не виделись! — тут же начал лепетать Грибоедов с солнечной улыбкой во все тридцать два зуба. Гоголь уже хотел было ответить другу, как тот приметил меня взади стоящую: — Ба! Да ты не один... Представишь? — от таких слов писателя внутри всё заледенело. Шок, словно иголка, прошёл через меня и я могла только глупо хлопать глазами и поражаться своей способностью встречать таких знаменитых людей в прошлом. Ведь удивительно всё складывалось! Сначала Гоголь, потом Пущин, теперь ещё и Грибоедов... Как только я умудрялась с ними пересекаться? Тут хочешь не хочешь в судьбу поверишь. Я робко подошла к Саше, не зная как начать диалог. Благо дело ситуацию спас Гоголь: — Александр Сергеевич, это племянница графа Ростовского... Екатерина, Александр Сергеевич- — Грибоедов, — кивнула я, — Наслышана об этом талантливом человеке, — Грибоедов как бы изумился, но моя похвала ему понравилась: — Очень приятно! — заявил он и поцеловал мою руку... Знаете, в такие моменты хочется порхать над облаками от радости, ну потому что где это видано, чтобы ГРИБОЕДОВ мне ручку целовал. Поэтому находясь в полнейшем шоке, я, как глупенькая просто кивала головой и заворожённо пялилась на писателя. В какой-то момент мне показалось, что Гоголь заметил моё встревоженное настроение, но встревать не стал: — Как там наш литературный кружок? Всё также, через два дня? — наконец подал голос Николай Васильевич: — Да-да, — оторвавшись от моего безумного взгляда, подтвердил Грибоедов, — Вы придёте один или... Вас стоит ждать с дамой? — Саша покосился на меня заигрывающим взглядом: — Это как дама решит, — теперь двое писателей уставились на меня, ожидая ответа. Я сначала не поняла, что они от меня хотят, но даже когда поняла, то не захотела в это поверить. Увидев у меня на лице замешательство, Николай Васильевич поспешил исправить ситуацию: — Екатерина, согласитесь ли вы посетить наш литературный вечер? — я глупо закивала, а на моём лице показалась нелепая улыбка: — Прекрасно! — воскликнул Александр, — Что ж, тогда я поспешу к своему тёзки доложить о прибавление ко вторнику, — он в знак прощания хотел было поклониться Гоголю: — Постойте! — остановила я его, — Вы имели ввиду господина Пушкина? — Да, — кивнул Грибоедов, — До новой встречи! — напоследок кинул нам писатель свою лучезарную улыбку, и его очки отсалютировали нам прощанье: — Вы так странно отреагировали на появление моего друга, — когда Александр скрылся за поворотом, вдруг произнёс Гоголь, — Да и на упоминание второго моего знакомого тоже. Вас что-то тревожит? — Да как тут не тревожить! — с жару кинула я, но увидев ошеламлённое лицо писателя, поспешила исправиться, — Я имела ввиду, что по приезду даже не надеялась встретиться со столь выдающимися литераторами! Скажу вам по секрету: я вчера встретила самого Пущина! — Повезло-повезло, — с теплотой отозвался на моё откровение Гоголь, — И всё-таки в вас виден настоящий ценитель прекрасного! Я разглядел в ваших глазах энтузиазм в первую нашу встречу. — Это только по этому вы решились на общение со мной? — кокетничая, спросила я: — Ваш разговор с Цициановым прибавил во мне решительности, — увельнул от ответа Гоголь. Я улыбнулась ловкости писателя и впала в свои размышления. Настала тишина. Но она не казалась неловкой или неуместной, наоборот, мы, кажется, поняли друг друга и не стали мешать размышлять на темы, которые волновали нас в этот момент. Так, благодаря своим размышлениям я вспомнила, что оставила Лизу совершенно одну, беспомощную в этом мире. Я уже побоялась представить в какие передряги она смогла успеть попасть за время моего отсутствия: — Николай Васильевич, я откланяюсь. Всё-таки скоро вечер, да и мы слишком заговорились... — Конечно, я вас понимаю, — мягко произнёс писатель, — Ну, бывайте, — вновь эта лучезарная улыбка, которая каждый раз веселила меня, и я, подняв повыше подол платья, кинулась через пол Питера в дом графа. Признаюсь, было пару моментов, в которых я сбивалась с маршрута, но, правда, ловко ориентировалась и вновь продолжала движение. Наконец добравшись до дома, я выдохнула. Переведя дух, пока никто не видит, я постучалась в дверь. Спустя минуту мне так никто её и не открыл, в моё сердце закрались подозрение и страх за подругу, но я тут же стала успокаивать себя. Поглубже вдохнув, я снова постучалась в дверь. Но опять спустя несколько минут мне никто не открывал: — Да что за чертовщина то! — выругалась тихо я и стала осматриваться по сторонам. Естественно в окнах я ничего не смогла разглядеть, а за домом тем более. Прохожие уже стали странно коситься в мою сторону, будто им и вправду было до меня дело. Вся ситуация начинала сильно раздражать меня. Ещё пару минут покутившись вокруг крыльца, я приметила в окнах соседнего дома свет. Он исходил предположительно из комнаты Пущина. В голову сразу пришло решение моей проблемы, пусть и безбашенное: — Ну когда мы без приключений то обходились... — успокаивала я себя, пока брела к дому поэта. Около двери я помялась с минуту, не решаясь постучать и представляя, на сколько нелепая будет моя просьба. Но надеясь на понимание Пущина, я всё же постучала. Дверь открылась почти сразу, я даже не успела среагировать, а потому служанка застала меня с перепуганным до смерти лицом: — Хозяин дома? — вкрадчиво произнесла я, боясь привлечь лишние внимание. Блондинистая девушка с приятным личиком разглядела во мне дворянку и тут же разрешила войти. Передо мной предстал приятный, богато отделанный коридор с небольшой лестницей. Вся обстановка напоминал мне чем-то дом графа, но всё же некоторые вещи бросались в глаза и не давали сравнивать два этих дома. Не прошло и минуты, как из одной из комнат вылетел хозяин дома: — О, Катерин! Не думал, что так скоро встречу вас, — он подошёл ко мне и галантно поцеловал руку. Рядом со мной поэт смотрелся, как огромный медведь. Его широкие плечи, высокий рост и басоватый голос подтверждали это: — Я тоже не надеялась на такую встречу, но обстоятельства вынудили меня... — Обстоятельства? — удивился Пущин. На его лице замешалась ещё какая-то эмоция, но я не смогла её разглядеть, так как всё моё внимание было приковано к золотистым волосам дворянина. До этого я не замечала, что поэт был блондином и достаточно свежим, но сейчас, при ярком свете свечей и при том, как удачно склонил он голову, я увидела блеск его прекрасных волос и честно говоря, он заворожил меня: — Да, обстоятельства... — не хотя оторвала я взгляд от белых локонов, — Понимаете... Я тут решила выйти прогуляться, а по возвращению домой дверь оказалась заперта, и никто не захотел мне её открывать. Кажется, вся прислуга собралась либо далеко в доме, либо в саду... — Я понимаю ваше положение, но не понимаю чем бы я мог быть вам полезен, — рассудил Пущин: — Я бы хотела вас попросить впустить меня в сад, чтобы пробраться к себе домой, — я аккуратно посмотрела в глаза поэта, боясь, что он не правильно меня поймёт, но он в ту же секунду расхохотался: — А вы любите приключения, — лучезарно улыбался Пущин, — Конечно я вам помогу! Пойдёмте, — он уже хотел провести меня в сад, как нас задержали голоса, доносившиеся из комнаты, из которой недавно выбежал Иван Иванович: — Антон Антонович, перестаньте! Вы же... — Эй, Кюхля, подай пальто! — крикнул хозяин дома в ту сторону. Только сейчас я заметила, что он был в одной рубашке, не покрытой ни жилеткой, ни пальто. Хотя ему даже так было лучше... — Кюхля... — шепотом проговорила я очень заинтересовавшее меня слово. Оно словно мне было знакомо, но я не могла ни с чем его связать в своей памяти. Также мешал мне сосредоточиться и рядом стоящий Пущин, который без своей поверх одетой жилетки выглядил... очень привлекательно: — Пройдёмте, — сказал он, когда к нему прилетело брошенное из комнаты пальто. Мы вышли в небольшой садик, а между тем на улице уже была полная темнота: — Я полагаю вас надо подсадить или же... — Пущин оглянулся по сторонам, — ...подставить вам что-нибудь, дабы... — Не нужно, — заверила я своего нового друга: — Но как же... — не успел он среагировать, как я подхватила полы платья и, аккуратно поставив ножку на выступ каменного сооружения, перепрыгнула забор. Ваня стоял с отвисшей челюстью, офигев от такой ловкости: — Я поражен... — Надеюсь в хорошем смысле, — расправляя платье и уже стоя по другую сторону ограждения, съязвила я. Пущин энергично замотал головой: — Да... Да! Это удивительно! — Ну-с, благодарю за содействие. С вами приятно иметь дело! — подмигнула я поэту и побрела в сторону дома графа.