cassini

Рэй Пенбер. Предлагаю поговорить немного об этом человеке. Родился в Японии, в возрасте трёх лет вместе с семьей переехал в Америку, где, повзрослев, поступил в академию ФБР. Он видел себя тем, кто поможет этому миру стать чище. Такой же путь Рэй выбрал и для своего младшего брата, который был сокурсником Мисоры Наоми. Там они и познакомились. В день выпуска под россыпь сакуры Рэй помог Наоми, когда её мотоцикл сломался: дал номер хорошей автомастерской, подвёз Мисору до дома. Всё закрутилось слишком быстро. Всё слишком быстро переросло в то, что Наоми до последнего называла игрой двух детей. Пусть им обоим было больше двадцати пяти, он продолжали верить в очищение мира от преступности и вечную любовь. Любовь… О, любовь. Об этом Мисора часами могла беседовать наедине с собой. Особенно сейчас. Все годы, что Наоми состояла в отношениях с Рэем Пенбером, она чётко знала, что то место, на котором она сидела по левое плечо от Пенбера, – единственно верное. Любовь? Да, любовь. Кажется, слова любви стали для Наоми мантрой, которую она произносила перед сном, когда гасила прикроватную лампу. Любовь… Это была любовь? Так почему же сейчас, наблюдая за спящим Элом, внутри она испытывала больший спектр эмоций? Любовь… Почему во время снов при виде Бейонда в её животе больше бабочек, чем в годы жизни под боком у Рэя? Мисора качает головой. Она ведь не могла так просто влюбиться в детектива с явными проблемами. Она ведь не могла так просто влюбиться в преступника из своих снов. Нет. Под звуки сопения детектива на диване Мисора в очередной раз нажимает пробел на клавиатуре ноутбука в попытках воспроизвести нужную запись. Запись с торговой площади Синдзюку. Вот он – Рэй Пенбер. Живой. Идёт мимо магазинчиков, ничего не покупая. Но зачем же он пришёл? Следует к фонтану. Садится. Смотрит вниз, будто что-то пытается разглядеть, однако даже при наличии программы для улучшения изображения вряд ли получится провернуть фокус с увеличением. Не сработает. Вот Рэй Пенбер следует дальше. В туалет? Слепая зона камер. Случайна ли его нужда? – Только не говори, что ты здесь сидишь с того самого момента, как я уснул? – Пыхтит сонным голосом Эл буквально под ухом Мисоры. – Я… Да. – А наши подозреваемые? – Эл потирает глаза и соскальзывает с дивана, сев рядом с Наоми на полу. – Они молчали. Кроме Мисы, которая потребовала новый комплект одежды. Честно говоря, я начинаю верить в её невиновность, и мне всё больнее смотреть на те методы, которые к ней применяет Ватари. Попроси его остановиться. Возьмём её измором. – Ладно, – детектив всё ещё сонно тянется к кофейнику, чтобы налить себе холодный напиток. Иногда казалось, что ему всё равно, в каком виде потреблять кофеин. – Что с Пенбером? – Не знаю, – Наоми разводит руками. – Почему вы изначально не проверили Синдзюку? Почему сконцентрировались лишь на Яманотэ? – Было глупо отслеживать что-то до его смерти. Мне так показалось. Не хочу думать, что ошибся. – Ты не ошибся, – Мисора поджимает губы. – Я даже не знаю, что должна найти. Камер в туалете нет, а, мне кажется, встреча была там. И что делать с этим? – У тебя прекрасно получается находить какие-то детали, которые до многих дойдут только спустя время, а до некоторых – вообще нет, – Эл, подобно Наоми, поджимает губы, заносит руку на её макушку и поглаживает с улыбкой. – Я верю в тебя. Пойду подышу воздухом и захвачу по дороге торт, – с этими словами детектив покидает номер. Мисора выдыхает и мотает запись на начало. Слегка увлекается процессом и проматывает лишнего. Ничего. Всё с самого начала. Вот Рэй Пенбер идёт мимо магазинов. Вот садится у фонтана. Вот идёт к туалетным комнатам. Нет ничего. Ещё раз. Идёт, садится, слепая зона камер. – Чёрт возьми! – Буквально выкрикивает в пустоту Наоми. – Ну же, Рэй, помоги мне, – Мисора с некой злобой нажимает на клавишу перемотки и резко тормозит по пути маршрута Рэя Пенбера. Человек в белом спортивном костюме. В момент, когда девушка промотала нужный момент, у фонтана можно было заметить этого же человека. А после того, как Рэй направился в сторону Яманотэ, этот человек следовал в том же направлении. Лицо не разглядеть из-за нависающих волос и шапки. Это мог быть Лайт? Судя по примерному цвету волос, по телосложению – да. Судя по записке о встрече в Синдзюку – да. – Ягами, – Мисора тянет к себе микрофон, предварительно нажав на третью клавишу, которая подавала её голос в камеру Лайта. – Преступники начали умирать? – В его глазах мелькнул огонёк надежды? Хотела бы Мисора увидеть похожий в своих. – Нет. У меня есть вопрос, – она сглатывает, решаясь на необдуманную авантюру, – что ты делал в Синдзюку двадцать седьмого декабря? – Декабрь? – Он явно задумался. Пытался вспомнить или подобрать лучшую правду? – Полгода прошло, Наоми. Я не помню. – Насколько близко ты был знаком с агентом ФБР Рэем Пенбером, присланным в Японию? – Её рука сжимает микрофон. Ещё немного и, казалось, он треснет. – Ну, если прочитать о его смерти в материалах, что предоставил Рюдзаки, значит быть знакомым, то достаточно близко. – Ягами. – Мисора. Как же хотелось испытать на этом парне все те же пытки, что пришлось испытать Мисе. Он был достоин их в большей степени. Сейчас Мисору пробирала злость, которую нужно было контролировать. – Господин Ягами, – Наоми щёлкает по первой клавише микрофона, ведущей её голос в камеру Соитиро. – Скажите, насколько хорошо Вы знаете гардероб вашего сына? – Не уверен, что хорошо. Лайт уже года три покупает себе вещи самостоятельно, исходя из собственного вкуса. – Я пришлю сообщение на Ваш телефон, – она быстрым движением достаёт мобильный из кармана, трижды пытается совладать с дрожью в руках, чтобы сделать приемлемое фото, и посылает mms-сообщение на номер Соитиро. Благо ему оставили связь с внешним миром. – У Лайта могли быть похожие вещи в гардеробе? – Не припомню. Это не в его стиле ходить вот так просто в спортивной одежде где-то, помимо специально отведённых для этого мест. Да и из спортивного у него была лишь одежда, подходящая для игры в теннис. Подобного комплекта я просто не помню. Прости, Наоми. Мисора закидывает голову на диван. Это позволяет ей увидеть смешную картину: Эл вошёл и пытался закрыть за собой дверь, держа в руках два больших торта и бумажный пакет. Наоми поднимается и помогает ему. По какой-то причине она не чувствует знакомый запах свежести, который всегда исходит от детектива. Сейчас чувствовался запах сигарет. Скорее всего, из коридора. – Спасибо. Я сейчас, – Эл ставит покупки на кофейный стол и направляется в спальную комнату. Возвращается он через пару минут. – Что-то выяснила? – У меня есть подозрение на одного человека. Именно с ним мог встречаться Рэй. Дай мне доступ к записям со станции Яманотэ. – Не думаешь, что найдёшь там то, что не сможешь пережить? – Эл разрывает нити, связывающие две части упаковки одного из тортов. – Имею в виду… предательство любимого человека пережить не так просто. – Рэй не предатель, – кулак Мисоры автоматически сжимается, после чего она выдыхает. – Что у тебя тут? – Нужна новая ветвь разговора, и Наоми подсаживается к детективу, наблюдая за тем, как он пытается разрезать торт. Обычные люди делили его на маленькие куски, Эл же разрезал цельный торт на четыре части. – Очень вкусный торт из той самой кондитерской, о которой я тебе говорил. Только ради него я готов снова и снова возвращаться в Японию. Есть ещё один трюк, который позволяет вознести вкус до небес, – Эл тянет руки к бумажному пакету, пытается что-то достать, но резко останавливается и смотрит на Наоми. – Понимаю, что у тебя может быть отторжение джема из-за понятных нам обоим событий, однако я бы на твоём месте попробовал этот способ. С этими словами Эл и достаёт из пакета банку с клубничным джемом. Клубничный джем к клубничному торту? Появлялось всё больше вопросов из разряда: как можно есть сладкое в таком количестве и не страдать от определённых проблем? Однако Мисора всё же решается попробовать то, что предлагал Эл. Она отрезает маленький кусочек от той четвертины, которую ранее отрезал детектив, зачерпывает совсем немного клубничного джема, и, следуя примеру коллеги, промазывает боковины кусочка. Это вкусно. Правда вкусно. Особенно контраст вкуса чувствовался в том месте, куда джем не попал. – А вот и Яманотэ, – произносит Эл, облизывая пальцы. – Кого мы здесь ищем? – Он изредка поглядывал на заключённых в камерах людей, после чего возвращался к зрительному контакту с Наоми. – Парня в белом спортивном костюме, – Мисора подвигается ближе, протирая руки салфеткой. – Так, – он тычет на клавишу перемотки, – вот Пенбер, – двери вагонов почти закрываются, как вдруг в один из них влетает человек. Из-за этого «влёта» изображение было резким. – Замедли. – Не сильно помогло, да? – Сообщает Эл, понизив скорость воспроизведения до возможного минимума. – Но он определённо во всём белом. Да и сел в соседний с Пенбером вагон. Вот только проследить, когда он вышел, будет проблематично. – А если промотать к моменту смерти Рэя? – Мисора даже не заметила, как баночка джема оказалась в её руках, и она съела несколько маленьких ложечек без торта или хлеба. С кем поведёшься. Эл проматывает запись на то самое время. Время, когда сердце Рэя Пенбера издало свой последний удар. Вот он лежит, а всем вокруг всё равно. Это поржало в очередной раз. Сердце Мисоры предательски скулит, словно просит её остановиться и не идти дальше, отложив эту ветвь расследования в долгий ящик. Нет. Она должна узнать, что именно делал Рэй в тот день, и кто тот парень в белом костюме. – А если вот так… – Эл открывает редактор и увеличивает изображение, акцентируясь на окнах вагона, из которого вышел Пенбер мгновением ранее. Улучшение. – Белый костюм. Да, получается, это и есть наш подозреваемый, – детектив заносит большой палец к верхней губе и смотрит на Наоми. – Мы можем спросить Лайта напрямую: что он делал двадцать седьмого в, например, Синдзюку, подкрепив это запиской. Или же господина Соитиро о гардеробе… – Я уже спросила, – Наоми прерывает его и виновато поджимает губы. – Нужно было дождаться тебя, прости. – Ничего, – Эл выдыхает. – Вопрос лишь в том: почему Рэй так пристально смотрел в вагон, и кто этот, – он тычет на образ в вагоне, – человек. Сомневаюсь, что, если мы проведём обыск в гардеробе Лайта, найдём эту вещь. Если это он, то от костюма давно избавился. Ноутбук отошёл в сторону, дав большую волю размышлениям. Мисора всё думала, почему не спросила у Рэя, что за дела у него в Синдзюку. Натура Пенбера такова, что, если он куда-то и уходил, подробно расписывал: куда, зачем и почему. Кроме дел агентства, конечно. Но в тот день… «Мне нужно по делам». Возможно, она не придала этому особое значение лишь из-за того, что всю неделю до двадцать седьмого декабря Рэй вёл себя похожим образом. Но он не предатель. Рэй Пенбер – герой, погибший при исполнении. Не предатель. Подозрения на мертвеца выматывают до такого состояния, что Мисора засыпает перед экраном, что транслировал подозреваемых. Глаза открываются, когда на своём лице Наоми чувствует горячее дыхание. Бейонд выжидающе смотрит и одаривает девушку своей маниакальной улыбкой, когда понимает, что она проснулась. – Давай же, давай, я устал ждать, – он мечется глазами по её лицу, а Наоми попросту не понимает, что он имеет в виду. – Что? – Джем! Ты ведь его для меня принесла? Сто лет уже не ощущал вкус клубники. Только гниль и те яблоки, что ты приносила. Наоми лежала на боку, поднялась и поняла, что в руках всё это время была та самая баночка клубничного джема. Но… Это уже не так забавно. Этого ведь просто не могло быть? – Он же не исчезнет, когда я проснусь? – Мисора с опаской тянет угощение в сторону выжидающего Бейонда. – Не знаю. Яблоки исчезали? – Он тут же перехватывает банку джема. А, увидев положительный кивок головой от Наоми, пожимает плечами. – Я не знаю. Будет неловко, если это произойдёт на глазах у Эла. Он, кажется, только-только начал верить в существование Богов Смерти, а тут ещё и такой сюрприз, как реинкарнация сознания своего любимейшего преемника. – Реинкарнация сознания? Так вот, что это, – Наоми обводить руками поле, в котором они сидели. – Да, – Бёздей запускает свои тонкие пальцы в банку. Боже, рядом ведь лежала ложка. – Нет, – он поправляется. Хотя Мисоре показалось, что он пытался скопировать интонации Эла в момент, когда девушка спросила детектива о том, фальшива ли дружба с Лайтом. – Не знаю. Как там ты любишь остужать интерес Эла? Как только разберусь, тут же скажу тебе. – Нкхм, – хмыкает Наоми и качает головой. – У меня есть подарок. – Подарок? – На её лице появляется улыбка. – Улыбку эту убери, – просит Бейонд, во второй раз слизывая джем со своих пальцев, – он не радостный. Только… тебе нужно молчать, и мне. Не хочу быть наказанным. Слизнув остатки джема, парень щёлкает пальцами. Вокруг что-то меняется. Сакура сбрасывает цветение, серое небо словно наполняется невиданной Мисорой ранее чернотой. Молния ударяет по дереву. Из-за страха Наоми подпрыгивает на месте, после обняв саму себя. Сакура горит. Перекидывает огонь и на поле. Становится только страшнее от вопроса, блуждающего в голове: что будет, если Наоми сгорит во сне? Проснуться, нужно проснуться. Мисора закрывает глаза, пытаясь дать себе мысленный толчок на пробуждение. «Хочешь сказать, что это поможет сделать мир чище?» – Голос. Столь знакомый и ставший родным голос заставляет Наоми открыть глаза. Нет, никакого Рэя Пенбера здесь и близко не было. Вокруг всё то же полыхающее поле, а перед ней сидел человек, некогда поразивший Лос-Анджелес, сейчас он прижимал указательный палец к губам, прося о молчании, но при этом слизывал с него остатки джема. «Два года назад в путешествии я сказал своей невесте, что моя мечта – сделать этот мир безопасным, чтобы она могла ходить на работу в радостном настроении, а не с предчувствием скорби», – да, она помнила эти слова. «Пообещай мне, что невинные не пострадают, и тогда я встану на твою сторону». Это… это ведь не то, о чём она думала прямо сейчас? Это ведь не мог быть разговор с Кирой? Рэй бы никогда не пошёл на столь отчаянный шаг. Они обсуждали. Они каждый день обсуждали, что Кира – зло, и его методы нельзя назвать правильными. «Значит, мне нужно просто вписывать их имена, дату и причину, верно?» Молния по правую сторону от сидячих. «Это… Это неправильно» – Наоми готова была поклясться, что дальше было что-то ещё, но оно было заглушено. Имя? – «Зачем тебе их имена?» Молния по левую сторону. «Все одиноки. Кроме Лайна Запака и… у меня есть невеста. Оставим в живых меня и его. Он и малейшего понятия не будет иметь, почему остался жив, а я… я смогу придумать новую правду». «Оставляю конверт», – у Мисоры начинают дрожать руки от каждого нового слова. – «А! Сердце! Что?!» – Хлопок. Очевидно, он падает. – «Нельзя было верить тебе». Последняя молния ударяет в пространство между Бейондом и Наоми. Кажется, на её глазах выступили слёзы, появление которых она даже не почувствовала. Нет. Рэй Пенбер не предатель. – Кто бы мог подумать, да? – Бейонд откладывает опустевшую банку джема и подкрадывается к Мисоре на четвереньках. – Что тот, кому ты доверяла больше всего, оказался предателем? – Это не так! – А ты та ещё лгунья, Мисора, – Бейонд перехватывает её за подбородок, поднимая голову, так, чтобы её взгляд был направлен на его красные глаза. – Говорила Элу: я всегда выберу закон, никогда не пойду на поводу у чувств. Это ло-о-ожь, – протягивает он, – Наоми. – Это негативные эмоции после увиденной записки с его почерком, я уверена. – А я уверен, что Рэй Пенбер – сообщник вашего Киры. Был. Пока не стал бесполезен. – Ты всё это сделал, да? Эти твои фокусы в моём сознании. – Нет, я просто обыграл в карты Гука, и он показал мне, где хранится прошлое. Всё просто. Но не для твоего понимания, Мисора. Наоми чувствует, как жар подкрадывается со спины. Она вот-вот сгорит, и шанса на спасение попросту нет. И в столь мрачный для своего сознания момент девушка открывает глаза. Запах гари всё ещё в носу, а еле ощутимая пелена дыма перед глазами. Стоп. – Эл! – Выкрикивает девушка, привлекая к себе внимание. – А? – Он осматривается, быстро поднимается и бежит на кухню. – Я хотел сделать тот вкусный кофе с погретым в турке молоком, но засмотрелся на наших заключённых, – на обратной дороге детектив открывает окна, чтобы проветрить помещение. – Кажется, пожарная сигнализация здесь не работает, – заключает Мисора, окутавшись в плед, который был на ней. Опять? Опять она просыпается не там, где засыпала. – Как я попала на диван? – Я тебя переложил. На полу холодно. И неудобно. Он что в действительности поднял её, чтобы переложить? Уже в который раз. А Мисора и не почувствовала. Зато прекрасно чувствует сейчас другое: неприязнь. Здравая часть сознания твердила: Бейонд – тот ещё лжец, не стоит верить всему. Но с другой стороны лежала та самая записка, оставленная Рэем, его странное поведение на записях в Синдзюку… и тот конверт, что был с ним, а после пропал. «Я оставил конверт». Неужели близкий ей человек и в правду был сообщником Киры? Бёздей был прав. Правда не нравится Мисоре. Не нравится. – Надо же, – Эл подходит к кофейному столику и осматривает его. – Я снова не заметил, как съел всё. Он был прав. То, что ещё недавно на этом столике стояли два торта и банка джема, выдавали лишь крошки. Джем… Банка была пуста. Совершенно пуста, как и в увиденном Мисорой. Стоп! Перед ней профессиональный поедатель сладостей. Лучше думать, что это съел он. – Если окажется, что Рэй Пенбер работал вместе с Кирой, что будет тогда? – Мисора решается подать голос, перебирая плед в своих руках. – Хм, – Эл садится на пол, но так, чтобы видеть собеседницу. – Думаю, ничего. Замнут этот момент. Посмертное звание героя оставят. Наверное, даже семье не скажут. Такая практика существует уже давно. Как ты там говорила? О мёртвых либо хорошо, либо никак. – Да, – тянет Наоми, поджав губы. – Единственное, что мы сможем сделать с тем, что ты нашла, – давить на Лайта. А он, – детектив оглядывается на экран, – он никогда не скажет, почему почерк на этой записке так похож на почерк Пенбера. Эл поднимается, несколько секунд стоит на месте, словно что-то обдумывая, а после подходит к дивану и, сев на край, обнимает Наоми, которая вот-вот была готова сорваться на слёзы. – Спасибо, – тихо шепчет она ему в плечо. – Ты говорила, что держать что-то в себе – плохая идея, но сама этим занимаешься ежедневно. Почему? – В его голосе мелькнул явный интерес. Эл поджал ногу, чтобы покрепче обнять коллегу. – Потому что не могу упасть. Потому что на мне лежит определённая ответственность, и просто подвести я не могу, – Наоми слегка отстраняется, чтобы увидеть взгляд детектива. – Думаешь, если Пенбер окажется не тем, кем его все считают, всех собак свесят на тебя? – Он сглатывает, встретившись с Мисорой взглядом. – Нет, – тихо шепчет. – Послушай, даже если весь мир отвернётся, то для меня ты всегда будешь той самой Наоми, которая не остановится ни перед чем, пока не добьётся справедливости. Эл тянет к ней большой палец, чтобы смахнуть одинокую слезу, и Мисора даже не замечает, что его рука так и остаётся на её лице, большим пальцем поглаживая бледную щёку. Утренние мысли начинают перебивать образ Рэя в голове в момент, когда взгляд Наоми останавливается на губах детектива. Они были бледны, сливались с кожей. И почему так хочется прижаться к ним и прикусить? Мисора тянется чуть вперёд и выше, чтобы достать до них. Это происходит быстрее, ведь Эл точно так же поддаётся вперёд. Её губы вновь чувствуют утраченный ранее фантом. Сердце, не раздумывая, выдаёт учащённый танец совместно с дыханием Наоми. Руки Эла смещаются с плеч на талию девушки, притягивая её, как можно ближе к себе, и из-за такого давления у Мисоры не остаётся выхода, кроме как надавить на детектива, чтобы он откинулся к спинке дивана, и сесть на него сверху. Знакомая картина, разве что другой отель и диван. Эл отстраняется, из-за чего Наоми хочется недовольно хмыкнуть, ведь это снова происходит. Однако в этот раз их ждал другой сценарий. Отпрянув от губ, детектив касается своими губами шеи Мисоры, обдавая её кожу своим разгорячённым дыханием и прикусывая бледную кожу. Наоми сжимает свои руки на его плечах от нежелания останавливать происходящее. Ногти Мисоры цепляются за белую кофту, сминая её в руках. Кто бы что не говорил, но тело Эла вызывало у Наоми приятные эмоции, поэтому отказывать себе сейчас в том, чтобы увидеть его вновь, – преступление. Быстрым движением она снимает с него кофту, откидывая куда-то к экрану, где всё ещё было выведено изображение из камер заключённых. Неловко. Эл тяжело дышит в момент, когда его пальцы касаются нижних краёв чёрной футболки, надетой на Наоми. Девушка даже не успевает заметить, как быстро верхняя часть её одежды оказывается рядом с белой футболкой, а взгляд Эла всецело становится направлен на грудь Мисоры. Знала бы она, что ей принесёт этот день, определённо выбрала бы другой бюстгальтер. Холодные пальцы проходят по талии, перемещаясь к застёжке. Казалось, Эл стал дышать ещё чаще, когда притянул девушку к себе. Она вновь касается его губ, в этот раз с другим подтекстом. Вместо «редких поцелуйчиков в неловкой обстановке», Наоми пыталась сказать: «Раздень меня и овладей. Прямо здесь и сейчас». А Эл будто понимал её немые намёки. Эти длинные холодные пальцы проникают под стягивающую ткань бюстгальтера, пытаясь избавить Наоми от ненужной вещи. Пытаясь – ключевое слово. У него не выходит, поэтому Мисора спешит помочь, оторвав свои руки от тела детектива, заводит их за спину. В этот момент бюстгальтер отправляется к остальным вещам. – Ты… – с явной тяжестью в голосе, Эл отстраняется, пытаясь перевести дыхание. – Ты правда этого хочешь? – Его взгляд блуждал по женскому телу так, что у Наоми невольно возник вопрос: «была ли у Эла когда-то сексуальная связь с девушкой?». А в голове пронеслись слова, которые когда-то сказал Бейонд: «детектив, изголодавшийся по женскому вниманию». – Да, – тихо шепчет она, взяв его руки в свои и, словно направляя, тянет к своей груди. – Пожалуйста, – словно мольба, потому что терпеть дальше – было невероятной пыткой. Эл кивает, поддаётся вперёд, вновь целуя Наоми. Её чёрные волосы, казалось, сплелись с его запутанными. Ещё мгновение, и спина Наоми встречается с грубым диваном, а под её голову детектив заботливо подкладывает подушку, которая лежала на полу. Это мило. Он слишком мил и робок во всём. Звук удара пряжки ремня, звук расстёгивающейся молнии на синих джинсах, звук скольжения джинсового материала по ногам, звук упавших джинсов на пол. Осталось не так много ткани, которая бы хоть как-то скрывала Мисору от изучающего взгляда детектива. Начинало создаваться ощущение, что она – это его новое дело, и он, как всегда, должен выполнить его в вышей степени достойно. Зелёные джинсы слетают в кучу одежды следом. Эл некоторое время выжидает, блуждая своими длинными пальцами по оголённому женскому телу, но, кажется, и сам не в силах сдерживаться. Это видно не только по тому, с каким напором он вдавливает Наоми в чертовски жёсткий диван, но и по последнему атрибуту одежды, что остался на его теле. – Эл, пожалуйста, – Наоми буквально выпрашивает более интимную близость. Ей сейчас всё равно на формальности его псевдонима. Всё равно. Если кто-то и зайдёт прямо сейчас, она тут же прогонит вошедшего, ведь упустить ещё хоть мгновение?.. Она лучше умрёт. Да, столь странные мысли посещают человека при возбуждении. Эл покорный, как никогда до этого. Он послушно избавляет себя, а после и Наоми, от последней части одежды, скрывающей нутро. Мисора характерно выдыхает и слегка прогибается в спине, когда пальцы детектива касаются единственного неизведанного кусочка женского тела. Девушка заносит указательный палец к своим губам и слегка прикусывает его, чтобы подавить подоспевший стон, когда по её телу пробегает дрожь, а Эл буквально вжимается в неё. Его движения настолько несуразны, но Наоми так хотелось, чтобы они не прекращались. Каждый новый толчок отзывался внутри подкатывающим чувством наслаждения. Через пару минут девушка даже перестала сдерживать стоны, как и сам Эл. Это другое. Определённо другое. То, чего она не смогла испытать за свою жизнь. Этот мужчина определённо другой. Мисора закидывает голову, когда начинает чувствовать дрожь в собственных ногах. Держаться больше она не сможет. Приятная волна наслаждения пробегает по её телу. Наоми буквально обмякла на диване, а следом за ней и Эл, который не дал себе времени на передышку, а поспешил в ванную комнату, чтобы смыть следы этого вечера с себя и своих рук.