cassini

Холодная вода стекает по длинным чёрным волосам, словно это поможет успокоиться. Мисора сидела сейчас в ванной, обнимая свои колени руками. Всего лишь одного небольшого порыва хватило, чтобы она перечеркнула репутацию, которую выстраивала годами. Где же та Наоми, которая в день смерти Рэя Пенбера говорила себе, что никогда больше не встретит того, кто сможет покорить её сердце? Где же та Наоми, которая поклялась никогда даже не смотреть в сторону мужчины, который предлагал секс без защиты? Будем честны, Эл проникал в её сердце постепенно. Словно маленькими шажками он выстраивал тот самый загадочный образ. Грубо будет думать, что первый шаг был сделан в тот самый момент, когда она получила от него письмо об убийствах в Лос-Анджелесе? Грубо, но это так. Грубо, но здесь она не чувствует вины. Секс без защиты? Сейчас Мисора массажировала голову и пытала надежду, что всё обойдётся. Никакой беременности и заболеваний. Вроде, окончание у Эла было под контролем. Вроде. Эти мысли изводили. Вот здесь Мисора и чувствовала свою вину. Остаток воды стекает в водосток, Наоми встаёт у зеркала, подсушивая волосы полотенцем. Она смотрела на своё отражение и просто не понимала: как допустила произошедшее. Просто пошла на поводу у желания. Теперь станет легче? Нет-нет-нет. Всё зависело от того, как пройдёт их с Элом разговор в момент, когда Мисора покинет ванную комнату. Разговор не из простых, особенно зная характер детектива. – Это всего третий день, но они заметно поникли, – первым, кого слышит и видит Наоми, оказывается Мацуда. Да, точно, их выходные подошли к концу. – Сколько ты ещё планируешь держать их? – Сколько потребуется, Мацуда, – Эл раздражённо прилип к экрану, на котором транслировалась запись из места заключения подозреваемых, словно пытался найти зацепку. – Ох, – Тода потирает затылок, наконец, заметив третью участницу сцены. – О, Мисора! Как чувствуешь себя? Уверен, Рюдзаки тебе и времени, чтобы поспать, не выделил. – Нет, с этим всё хорошо, – Наоми мечется взглядом по комнате со слегка сбившимся дыханием, однако в момент, когда она понимает, что Эл даже не посмотрел в её сторону, становится легче. Невидимый груз неловкости спадает с плеч, и девушка следует на кухню, чтобы приготовить чай. – Кажется, он очень увлёкся Лайтом. Он вообще от телевизора отходил? – Мацуда проникает на кухню следом, закрывая за собой двери. – Да, он даже спал, – и не только. Наоми хаотично моргает, процеживая заварной чай. – Нас с Айдзавой и Моги не было всего три дня, какая кошка между вами двумя пробежала? – О чём ты? – Наоми с непониманием смотрит в сторону полицейского, поставив перед ним пустую чашку и чайник с заваренными травами. – Ну, – Мацуда неловко потирает затылок, – не хочу показаться бестактным и лезть в чью-то жизнь, особенно после того случая, – он водит указательным пальцем от себя к Мисоре и обратно. – Я заметил, что Эл в любой ситуации смотрит на тебя, словно ищет одобрение всему, что он говорит в твоих глазах. Могу ошибаться, но он совершенно точно всегда смотрит на тебя. А тут, ты вышла, и он даже ни на секунду не отвлёкся от экрана. Кажется, он мне больше внимания уделил. – Я… Я думаю, он просто увлечён наблюдением. Наоми с улыбкой пожимает плечами. Внутри же возник резонный, для наблюдений Мацуды, вопрос: а что на самом деле происходит? Эл взрослый и рассудительный человек, вряд ли он решится просто игнорировать произошедшее между ними ранее. Это глупо. – … в ближайшую кофейню завтра после работы, – Мацуда, выходя, назначил конечное время «извинения» за своё поведение после Аоямы. Полицейский и детектив выходят в гостиную, где Эл продолжал следить за действиями связанных в камерах людей. Наоми показалось, что он слишком сильно сжал вилку в своих руках. Быть может, ей просто хотелось видеть это. Ещё через пару часов к ним присоединился Айдзава, а Моги сегодня вышел на дежурство в полицейский участок. Стоило отметить факт того, что ведущий детектив так и не посмотрел в сторону Мисоры, даже в момент, когда она принесла чай. Вот это уже по-настоящему начинало напрягать. – Господин Ягами, – тишину, что воцарилась в гостиничном номере, первым нарушает Эл, когда его длинные пальцы касаются первой кнопки включения микрофона. Она вела его голос в камеру Соитиро. – Преступники начали умирать? – Казалось у обоих членом семьи Ягами этот вопрос первым срывался с уст, когда они слышали сторонний голос, исходящий из динамика. – Нет… Я просто хотел попросить Вас не замыкаться в себе. Вижу, как Вам тяжело, однако просто старайтесь не думать о том, что гложет. – Как я могу не думать обо всём этом, когда мой сын сидит в камере из-за подозрений в том, что он серийный убийца? – Соитиро буквально срывается с места. – Господин Ягами, успокойтесь. – Извини, Рюдзаки. Всё в порядке, – он отходит и садится на стул. Айдзава и Мацуда обсуждают, что никогда не видели шефа в настолько гневном состоянии. А вот Наоми, сев в кресло, соседствующее с диваном, на котором сидел Эл, всецело направила взгляд на камеру Соитиро, не понимая: почему не испытывает того же, что и он. На одном из столов до сих пор лежал ноутбук, где хранились записи двадцать седьмого декабря, с прикреплённой на девайсе запиской о встрече. По сути Мисора и Ягами старший находились в одинаковом положении: у обоих близкий человек подозревался в чём-то незаконном. Проблема лишь в том, что «казнь» своего человека Наоми уже пережила, а Соитиро это только предстояло. Двери номер закрываются за последним полицейским, как только план действий на завтрашний день был роздан Элом. Дверь закрылась, голос Мацуды, наконец, полностью растворился в воздухе, оставив место для тишины. Гнетущей тишины. Щелчок. Мисора включает лампу, тёплый свет которой еле дотягивается до лица хмурого детектива, так и не оторвавшегося от трансляции с места заключения. Она вздыхает, следует к креслу, стараясь не тревожить мысленный поток Эла. По пути Наоми захватила плед и первую попавшуюся книгу с полки. – Я не робот, Мисора, – низкий голос доносится до ушей девушки спустя пять минут после включения света. Это заставляет её оторваться и посмотреть в сторону детектива. – У меня тоже есть чувства, – он смотрел на пол, на экран, на стол – куда угодно, но не на неё. – И я не могу описать, насколько они сильны. Особенно, – Эл сглатывает настолько громко, что это слышит даже Наоми. – Особенно, в момент, когда я смотрю на тебя. Зрительный контакт, который, наконец, произошёл, заставляет Мисору захлопнуть книгу, которая была открыта на оглавлении. Они долгое время сидели вот так, молча смотря друг на друга, кажется, даже не моргая. – И чувства – это ужасно, – что-то разбивается в подсознании. Словно бокал, который девушка держала в своих руках, выскользнул и встретился с кафельной поверхностью. – Они мешают, отвлекают от рационального мышления. Скажи, как я должен сопоставлять факты расследования, когда раз за разом думаю о тебе? Когда единственное, о чём я думаю, – это сон, в который хочу быстрее погрузиться, ведь там меня встретит твоя улыбка и… ароматный чай. – Когда ты говорил о пришедшем во снах спокойствии, ты… – Ты не дала мне договорить тогда. Да, именно твой образ сменил бледного Шинигами. Вытеснить Богов Смерти и мои нескончаемые кошмары… Ты очень сильно задержалась в моём сознании, Мисора, – Эл прикусывает палец. – Я не должен был допускать это и то, что произошло сегодня днём. Мы не должны были. Ты же это понимаешь? – А? – Наоми закрывает глаза. – Да-да, конечно, – она приторно улыбается. – Думаю, тебе просто нужен был отдых. Нам обоим стоит забыть об этом? – Она поджимает губы. Конечно, Наоми даже не думала о том, что Эл бросится в её объятия с предложением руки и сердца, но просто всё отпустить? Сложно, это сложно. – Рад, что ты это понимаешь. Вернёмся к делу? – Улыбка. Столь редкая улыбка образуется на лице детектива, и Наоми решается сесть рядом. – Ты раньше замечала, что Лайт разговаривает сам с собой? – Сам с собой? – Наоми сложно воспринимать информацию. Внутри всё же остался осадок. – Нет, такого не припомню. – А он говорит. Может, конечно, так влияет место, в котором он находится, однако… – Руки Эла тянутся к пульту и проматывают, судя по датировке, на несколько часов назад. – Вот! – Восклицает он, приближая камеру Ягами младшего. – Он что-то шепчет себе под нос, не разобрать. – Мне кажется, ты прав, – она ловит на себе мимолётный взгляд. Как это было всегда. – Место влияет. Кто угодно, окажись он в похожих условиях, начнёт рассуждать вслух. Даже господин Соитиро этим занимается. – Тоже верно, – Эл проматывает запись на настоящее время, после чего переводит взгляд на плед, который Наоми утащила с собой на диван. – Поспишь? Все подозреваемые спят, и тебе следовало бы. Завтра будет много бумажной волокиты. – Хорошо, – Наоми мимолётно улыбается, когда Эл тянется к корзине фруктов и подкидывает в её сторону яблоко, после чего сползает на пол, по всей видимости, освобождая для Мисоры место на диване. При свободной спальной комнате. Девушка перехватывает яблоко, укладывается на диване, но долгое время не может уснуть из-за вполне обычных вещей. День был насыщен событиями, точнее, событием, и оно снова и снова крутилось перед глазами, когда Наоми пыталась их закрыть. Поцелуи Эла до сих пор ощущались по всему телу, его холодные пальцы будто навсегда отпечатались. Взгляд девушки цепляется за спутанные чёрные волосы, которые она видит перед собой. Рука невольно скользит в них, сжимая и разжимая чёрную кипу волос, поглаживая макушку детектива. Он не сказал и слова против, а Мисоре это помогло расслабиться и окунуться в сон. Сгоревшее поле, в воздухе ещё витал запах гари, сакура тоже была сожжена. Атмосфера вокруг не веяла дружелюбием или чем-то подобным. Наоми сжимает яблоко в руках, оглядываясь по сторонам в поисках того, кого она могла назвать своим другом из сновидений. – А-а-а! – Восклицает девушка, обернувшись к горной возвышенности. Она видит перед собой… Сложно было описать, что именно. Словно монстр из фильмов. Наоми пытается отступать спиной, чтобы не терять зрительный контакт с объектом, но запинается о камень и падает. – Ты, видимо, Наоми, – голос был дружелюбным, он улыбался с характерным оскалом, однако продолжал вселять в Мисору страх. Сердце бешено колотилось. Она пыталась отползти как можно дальше. – Я Сидо, – мелкими шагами он подходил ближе. – Не бойся ты так, я не обижу. Я друг Бейонда. – Д…друг? – Если в её сознании жило и подобное существо… дело было плохо. Стоило проснуться и набрать номер психотерапевта. – Да, ты здорово его обидела, – он склоняется, протягивая Наоми свои тонкие руки. Она всё ещё с долей шока смотрела на представшее существо. – Но оставить тебя одну здесь было бы неразумно. Он попросил меня, так как я единственный, кто не сможет тебя убить. – Убить? Меня? – Мисора без протянутой руки встаёт и делает несколько шагов назад. – Да, я потерял свою тетрадь, – тетрадь! Теперь Наоми вспомнила этот голос: именно его она слышала в прошлый раз. Сидо заводит короткую лапку ко… рту? – О, Бейонд… он, видимо, не сказал тебе, где ты оказалась. – В собственном подсознании? – Мисора обводит сгоревшее поле глазами. – Не совсем. Нет, – существо делает круг вокруг себя. – Ты – это его секрет. Я не выдал его даже Королю! А если это место – его секрет от тебя? Будет неправильно рассказывать тебе секрет Бейонда, – он делает ещё несколько оборотов вокруг себя. – Скажи, – наконец, останавливается существо, называющее себя Сидо, – ты знаешь, кто он такой? – Бейонд? – Наоми сводит губы. – С-серийный убийца? – Она не уверена, что ответ правильный, и это подтверждают маленькие руки Сидо, которые припали к его… животу? Было сложно понять, что в его строении чем являлось. – Он Бог Смерти, – в его голосе нет ни капли иронии. – Стой, – Мисора расплывается в улыбке и смеётся. – Он говорил, что хотел им стать и превзойти, – она пыталась вспомнить каждое слово, что ронял Бейонд на этом поле, когда оно ещё цвело. – Нет, он Бог. Почти, – Сидо подходит ближе. – Так чем ты так ему насолила? Он три раза сжигал поле. Даже выговор получил! – Его маленькие руки тянутся к яблоку в руках Наоми. Боги смерти любят яблоки, да? Наоми отдаёт фрукт в руки существа. – А ты, Сидо? – Она внимательно наблюдает за тем, как быстро он обгладывает красное яблоко. – Ты тоже Бог? – Да, только бесполезный, – он выбрасывает огрызок и касается руками того, что Наоми назвала бы его лицом, – от меня никакого толку. Дал себя провести скряге Рюку. – Рюк? – Девушка хлопает глазами, после его делает несколько шагов навстречу. Да, в её голове тут же проносится образ с рисунка тринадцатилетнего подростка. – Расскажешь мне о нём? – У тебя есть ещё яблоки? – После минутного молчания выпаливает Сидо. – Нет. – Когда принесёшь – отвечу на любой твой вопрос, – он потирает свои маленькие руки. – Как думаешь, скоро Бейонд перестанет злиться? Ей хотелось ответить, что она не знает, однако яркий утренний луч солнца пробивается сквозь мелкую щель, и Мисора открывает глаза. 06:22, если верить времени, указанному на трансляции из места заключения. Наоми вновь падает на подушку и закрывает глаза. Образ Сидо никак не отпускал. Его слова… Бог Смерти, яблоки, потерянная тетрадь. Так много факторов, записи о которых есть в специальной папке о Шинигами, которую Наоми перевозила с собой из гостиницы в гостиницу. И почему Бейонд злился на неё? Наоми потирает глаза, когда начинает чувствовать на себе чужой взгляд. Открыв их, она видит Эла, склонившегося над диваном. – Проснулась? Отлично! Вставай, работы много. Мисора лишь вздыхает, поднимается с дивана и идёт в направлении ванной комнаты. Что ей делать? Принести с собой пакет яблок – насколько это безрассудный и глупый со стороны поступок? Однако… Сидо мог ответить на многие вопросы, ответы на которые Бейонд замалчивал. Да, это существо более разговорчиво. И нет, Наоми не собиралась тут же верить странному монстру из подсознания, а вот после найти подтверждение его словам?.. Вполне. Остаток сонливости спадает, и Наоми, слегка подсушив волосы, выныривает из ванной комнаты, садясь рядом с детективом на полу. Он рассматривал какие-то бумаги. Девушка последовала примеру и нависла над небольшой кипой. – Что здесь? – Она пыталась уловить единый смысл написанного. – Отчёт, который подготовил господин Моги, – Эл тычет пальцем в бумаги, а Мисора в очередной раз подмечает, как быстро он может переключаться. Между ними словно действительно ничего не было. Лишь рабочие отношения. – А вот это, – детектив тянет руку куда-то под стол, – огрызок яблока, которое ты захватила вчера с собой перед сном. – Огрызок? – Раньше подобного не оставалось, поэтому Наоми невольно сглотнула образовавшуюся слюну. Точно. Сидо оставил этот огрызок, откинув его в сторону, Бейонд же всегда доедал до самого конца. – Я наблюдал за тобой, Мисора, – вновь этот официальный тон, от которого Наоми изнывала внутри. – Смотрел за тем, как ты спишь. – Это ненормально, Рюдзаки, – девушка отводит взгляд. – Красное яблоко лежало рядом с тобой, а потом… Его словно начали обгладывать со всех сторон. И огрызок полетел в сторону. Мисора вздыхает, пытается не смотреть в глаза детектива, ведь он тут же может учуять малейшее смятение. Значит, всё происходило именно так, как она и представляла? Максимально нелогично для окружающих. Увидь сама Наоми такую картину, тут же бы вызвала для себя санитаров. – Обгладывать? – Девушка с улыбкой поворачивается в сторону детектива и прислоняет свою ладонь тыльной стороной к его лбу. – Ты не заболел? Может, недостаточно поспал вчера? – Я доверю своим глазам, Мисора, – Эл вздыхает, касается женского запястья, обхватывая его своими тонкими пальцами. Он несколько секунд не решается оторвать руку Наоми от своего лба, но, сжав губы в тонкой полоске, всё же делает это. Однако её запястье остаётся в плену. – Буду следить за тобой, да? – Его взгляд тут же падает на экран с трансляцией. – Посадишь меня в камеру? – Наоми невольно смотрит на четвёртое пустое окно в разделительной полосе. Ответа на вопрос Мисора так и не услышала, зато услышала радостный голос Мацуды и грохот, с которым кучка, купленных им сладостей упала на стол перед Элом. Запястье расслабилось, когда ощутило свободу. Спустя час в номер буквально ввалился Моги с газетой в руках. – Преступники! Они начали умирать! – Полицейский положил газету перед детективами. Мацуда, кажется, воскликнул, что нужно быстрее сообщить об этом членам семьи Ягами, однако Эл остановил его энтузиазм, сказав, чтобы он ни в коем случае этого не делал. – Мы не можем быть уверены, что это и есть наш Кира, – безразлично ответил Эл. – Двадцать два преступника в один момент умирают в тюрьмах всего мира? – Наоми вопросительно смотрит в сторону детектива. Лучше было согласиться на предложение Мацуды сходить на обед сейчас, чем переживать то, что было дальше. – Мисора, можешь ли ты быть уверена, что не связана с делом Киры? – Внезапный вопрос режет слух. Точно ли при взгляде именно на этого человека она перестаёт чувствовать тревогу? – Что ты такое говоришь? – Не выдерживает Наоми. Она закрывает глаза, тихо выдыхает скопившийся воздух. – Я веду это дело, как я могу быть не связана с ним? – Рюдзаки! – Восклицает Мацуда, поднявшись с насиженного места. – Ты ведь не в самом деле подозреваешь Мисору? – Лишь Моги в этот момент не вмешался, молча перебирал документы, как и поручил ему ранее Эл. – Погибший жених мисс Мисоры, очевидно, прямо или косвенно связан с Ягами Лайтом, который сейчас является нашим главным подозреваемым? То, о чём вы двое не осведомлены, – он имел в виду полицейских, – но… любовь к яблокам, которые фигурируют в посланиях Киры? То, что я видел? – Каждый вопрос словно был выточен отдельным дротиком, который летел в мишень с именем «Наоми». – Да и… ноутбук, – детектив кивает в сторону лежащего на столе девайса Мисоры, – я обнаружил, что отдельная база данных преступников всё ещё в её полном распоряжении. Мисс Мисора имела полный доступ к их именам и фотографиям. – Ты… Нет, ты серьёзно? После всего, – сейчас она имела в виду даже не дело, которое они вели, – ты приписываешь меня к подозреваемым? – Нет, – детектив виновато мечется взглядом по комнате, – я просто чаще стал думать о том, что говорил Лайт. Бессознательное состояние. Мисора, пойми меня правильно, я… – И давно это место подготовлено для меня? – Она с явной злобой на лице тычет на пустое чёрное окно на экране. – Примерно с трёх часов ночи. Когда начали гибнуть преступники, когда произошло то, что произошло, – очевидно, он имел в виду яблоко. – Я не могу закрыть глаза на, пусть и столь мелкий, ряд факторов. Мисора, будет проще для всех нас, если это произойдёт добровольно. Ватари уже подготовил камеру. По условиям содержания, пусть это и неправильно, но мы оставим тебе связь с внешним миром, как господину Ягами. – Рюдзаки! – Мацуда вновь подаёт голос. – Ты не можешь. – Ничего, – Наоми ведёт рукой в сторону эмоционально разгорячённого полицейского, словно пытаясь остановить его. – Мацуда, довезёшь меня? – Девушка замечает, как ручка в руках детектива треснула. Значит, ей не показалось, и в нём вчера взыграла ревность? – Д… Да, конечно, – он чешет затылок и встаёт с места. – Мне даже интересно, что ты прикрепишь к материалам дела в качестве доказательств того, что я К… Нет, второй?.. Тоже нет. Третий Кира? – Конечно, в ней взыграли эмоции. Никому не понравились бы обвинения в свой адрес. Практически беспочвенные. Особенно от человека, который вчера тебе клялся в том, что ты всегда будет чиста для него. Наоми поднимается и следует к выходу из номера вместе с сопровождающим полицейским. Как же быстро всё может перевернуться с ног на голову. Вот ты примерная невеста, пытающаяся соблюдать порядки своего жениха, а вот он мёртв, а ты берёшься за дело по поимке того, кто его убил. Вот этот жених – герой, погибший во благо родины, а вот он оказывается сообщником серийного убийцы. Вот ты начинаешь испытывать невиданные ранее чувства к человеку, с которым проводишь двадцать четыре часа в сутках, а вот он выдвигает беспочвенные обвинения в том, что ты серийный убийца. Несправедливо. Как же это несправедливо. Ещё больше огорчал тот факт, что Наоми не сможет сторговаться с Сидо. Мацуда привозит её к зелёным дверям бункера, ведущего под землю. Наоми вздыхает, когда видит Ватари, которому полицейский и передаёт её. Она осматривает пожилого мужчину: он явно устал от всего этого эксперимента. – Не лучшие времена мы переживаем, да? – Ватари закрывает металлические двери, сопровождая девушку внутрь. – Да… – Мисора кутается в кожаную куртку. Здесь явно холоднее, чем снаружи. – Как там Рюдзаки? Думаю, ему нелегко далось это решение, – мужчина проводит Наоми мимо стеклянной камеры Мисы. Судя по всему, звук она не пропускала. А вот и господин Ягами, с непониманием смотрящий на девушку, которую ведут мимо его камеры. – Вы говорили, что всё будет хорошо, – в этот момент они минуют дверь, которая вела во второй блок камер. Наоми поднимает голову, чтобы заглянуть в глаза Ватари, но находит их только в момент, когда они останавливаются напротив камеры Лайта. Рядом со свободной. Девушка невольно закатывает глаза. – Рюдзаки не любит ошибаться, – мужчина задерживает руки на открытой решётчатой двери, ведущей в пустую камеру, – но, надеюсь, что в этот раз всё же ошибся. Девушка проходит в камеру, подарив Ватари краткую улыбку. Даже если Эл и ошибался, как после освобождения он будет смотреть в глаза вышедшей из этого заточения Наоми? Чего он хочет добиться подобными мерами? Всё из-за чёртового Сидо, из-за яблока, которое он решил съесть в неподходящий момент. Внутри было хуже, чем казалось с камер наблюдения. Реальная личная тюрьма Эла с малым количеством камер. Сколько людей он здесь держал до неё? – Что ты натворила? – Лайт подаёт голос из камеры напротив. – Повелась на твою подставу, – она скатывается по стене, той, у которой стояла камера наблюдения. Наоми не хочет попадать в объектив. Не хочет. Девушка стягивает лёгкие чёрные кеды, купленные на прошлой неделе, и откидывает их в противоположную сторону. – Понял, это очередная проверка от Рюги? – Если бы… В этот момент в их блок вернулся Ватари с камерой и стремянкой в руках. Он дотянулся до клапана, что скрывал провода, сделал вывод нескольких и уже через полчаса прикручивал очередную камеру. Она была направлена на слепой угол камеры Мисоры. Ну, конечно. Прошла половина дня. Было до смерти скучно, когда Лайт решился вновь подать голос. – Скажи, а преступники начали умирать? – Нет, – она качает головой. – Ясно. В ритме ожидания прошло ещё три дня. Всё это время Мисора не спала, пыталась убедить себя в том, что это не нужно, в том, что в любой момент Эл одумается и заберёт её отсюда. – Лайт, – Мисора почти уснула, когда из динамика послышался голос детектива. Не её динамика, конечно же. – Прошла всего неделя, а ты неважно выглядишь. Как ты себя чувствуешь? – Наоми сжимает кулаки, ведь он даже не удосужился связаться с ней за эти три дня, хотя она сидела напротив. О самочувствии Мисоры спрашивал Ватари, приносивший обеды. – Да уж. В моей ситуации выглядеть хорошо сложновато, а ещё эта дурацкая гордость, – Ягами заметно пятится. – Она не даёт мне здраво смотреть на некоторые вещи, именно поэтому от этой гордости я… ОТКАЗЫВАЮСЬ, – слишком чётко проговаривает Лайт, чем только притягивает к себе внимание Наоми. Либо её взгляд затуманился от недосыпа, либо взгляд Ягами, который сейчас был направлен в сторону её камеры, действительно изменился. Из сурового парня, покорителя студенческих сердец, он словно стал милым мальчиком, который принёс домой очередную пятёрку. – Рюдзаки! – Выкрикивает он слишком громко, у Мисоры начала побаливать голова. – Знаю, я добровольно согласился сесть в камеру, но я вдруг осознал, что в этом нет совершенно никакого смысла! Потому что… потому что я не Кира. Выпусти меня! – Ты что несёшь? – Вмешивается Наоми, припав к прутьям решётки. – Ты ведь сам говорил выпустить тебя только в том случае, если будет стопроцентное доказательство твоей невиновности. – Я был тогда совершенно не в себе. Это же очевидно, – он обращается на камеру, после чего переводит взгляд на Мисору. – Я не могу быть Кирой, ведь точно знаю, что я не он. – Я тоже знаю, что я не Кира, однако нашего детектива это не особо волнует, кажется, – Наоми специально смотрит в направленную на неё камеру. – Вряд ли, будь вы Кирами, признались бы. Однако, Ягами Лайт, с момента, как ты находишься под наблюдением, преступники перестали умирать, – ложь. Наоми знает, что тот, кто осуждает лгунов, сейчас сам им и выступал. Во имя справедливости? – Мисора, – он впервые обращается к ней, – тебя это тоже касается. Очевидно, что детектив не обозначает, что именно касается личности Наоми. Было бы глупо сказать сейчас, что Лайта обманывали три дня, но вот Мисору? Обманывал ли сейчас Эл? Наоми лишь закрывает глаза, игнорируя препирания между детективом и первым подозреваемым. Она не замечает, как проваливается в сон. Запах свежескошенной травы проникает в ноздри, и девушка открывает глаза. Когда поворачивает голову, видит того самого Бога Смерти, Сидо, который сидел рядом, перебирая траву. Никаких ландышей не было, только трава. Мисора смотрит в сторону сакуры – она уже не похожа на сгоревшее бревно. Обычное голое дерево. – О! Проснулась! Нас прервали в прошлый раз, – Сидо оглядывается вокруг. Примечательно, что в его руках трава не гнила. – Как видишь, мы успели всё восстановить. – Мы? – Мисора протирает глаза. – Мы с Бейондом. Он ушёл, как только почувствовал твоё скорое появление. Всё ещё обижается, – он вздыхает. – Яблоки? – Бог хлопает своими глазами. – У меня не было возможности принести их. Мы… можем ли мы договориться? Я обязательно заплачу, просто позже, – Наоми попросту не была уверена в том, как скоро Бейонд отойдёт от своей обиды, причину для которой она всё ещё не поняла. – Точно не обманешь? – Тянет Сидо. Всё же у него милый для подобного существа голос. – Точно, – он в действительности поверит ей на слово? – Хорошо, – Сидо, казалось, пытался качнуть головой, но из-за строения его тела и положения, в котором он находился, сделать это было сложно. – Каждый вопрос – одно яблоко. Если перейдёшь порог пяти, то ещё и банан захватишь, договорились? Мидора говорит, что они тоже вкусные. – Банан? – Мисора сводит брови, а после машет головой, полностью пересев на колени. – Да. Итак… Рюк, о котором ты говорил, кто он? – Кто-кто, Бог Смерти, кто же ещё? Глупые вопросы у вас, людей. – Вопрос о месте, где мы, я не могу задать? – Сидо отрицательно машет головой. Не так спокойно, как это делали люди, более хаотично. – Хорошо, вы, Боги Смерти, вы приходите к нам, людям? – В голове всплыла история о псих. больном, что твердил о Боге Смерти, стоя на крыше. – Два яблока, – Сидо причмокивает губами, прежде чем ответить. – Да, спускаемся. Нам ведь нужно как-то доживать свой век. – В каком обличии вы там находитесь? – Три. В своём. У тебя все вопросы такие глупые будут? – Он потирает свои лапы между собой. – Так… Ладно, – Мисора проводит руками по волосам, чтобы загнать падающую на глаза чёлку назад. Нужно спросить что-то ещё, пока есть такая возможность. – Сколько сейчас Богов Смерти находится вместе с людьми? И можем ли мы их видеть? – Ой, сам напросился, – Сидо качает туловищем и, соответственно, головой из стороны в сторону. – Рюк и Рэм из тех, у кого есть… – СИДО! – Выкрик со стороны сакуры. Мисора поворачивает голову и видит Бейонда Бёздея. Странно было признать, что она соскучилась по их, порой бессмысленным, разговорам под этой самой сакурой и по его внезапному проявлению эмоций тоже. Знала бы Наоми, как сильно пожалеет о подобных мыслях. – Тебе пора, – он буквально прогоняет Бога Смерти с поля, когда тот выкрикивает сумму, которую девушка обязана будет уплатить. – Бейонд… – Она хотела поздороваться, спросить о причинах его отсутствия. – Что смотришь? – Он раздражённо падает на колени, подобно Наоми, и хлопает её ладошкой по щеке. – Пора просыпаться, Мисора. Наоми открывает глаза, увидев Ватари с проезжающей тележкой еды. Сейчас он наблюдал за тем, как Лайт ел, чтобы после вновь связать ему руки. – Ватари, – с лёгкой хрипотцой произносит Наоми, подползает к решётке. – Мисс Мисора, вы проснулись? – Мужчина оглядывается через плечо, кажется, улыбаясь. – Ужин? – Нет, спасибо. Рюдзаки упоминал, что условия моего содержания схожи с господином Ягами. Мне положен душ в любое время или же в определённые дни? – Душ? Да. Подождите, пока мы закончим, и я Вас сопровожу. – Спасибо, – девушка припадает к стене. Через полчаса двери её камеры открываются, и она следует за мужчиной. Нет, Наоми не собирается сбегать. Нужно было лишь переждать этот момент, момент, когда найдутся доказательства против Лайта, а после прийти на его казнь. Боже, как бы ей не пришлось присутствовать на своей. Нет-нет-нет, Эл не будет использовать настолько спорные доказательства вины Наоми в том, чего она даже не совершала. – К-камеры? – Наоми запинается, когда останавливается в душевой, а Ватари протягивает ей полотенце. – Да, без этого никуда. Я буду ждать за дверью. – Подождите! – Мисора оставляет полотенце на держателе. – Вы говорили: «ужин»? Который сейчас час? – Почти восемь, – с этими словами мужчина покинул душевую. Значит, полицейские ушли и за камерами сейчас следил лишь ведущий детектив. Мисора усмехается. Конечно, ситуация продолжает быть неловкой, однако меньше, чем могла быть. Конечно, она хотела побыть одна, чтобы обдумать слова Сидо, но в условиях заключения это невозможно. Наоми медленно стягивает свою водолазку, думает о чём-то мимолётном, а после улыбается сама себе и поворачивается лицом к камере. От подобной камеры несколько дней назад она пыталась скрыться. Символично. Водолазка отлетает в раковину, Мисора же поджимает губы, пытаясь совладать с пряжкой своего ремня. Забавно, что его не отобрали на входе. Ей интересно: будет ли Эл наблюдать за всем этим с тем же невозмутимым лицом, с которым смотрел за Лайтом? Она оборачивается спиной, стягивая с себя джинсы, как можно медленнее цепляя их, чтобы откинуть к водолазке. Нет, Эл бы не стал заниматься непристойными вещами, она это понимала. Особенно после того, что он ей сказал. Однако помечать о том, что только своим видом она способна поставить детектива в затруднительное положение, Наоми очень хотела. Если это положение возникнет, какова вероятность, что Эл будет его решать? Мала. Вероятность очень мала, но не равна нулю. Именно поэтому Наоми и продолжает медленно избавлять себя от одежды, после чего ныряет в душевое пространство. Пена медленно растекается по женскому телу, смывая трёхдневную усталость. Мисора изредка поглядывает в сторону камеры, и в один из таких моментов по душевой разносится голос Эла. – Мисора, я ведь могу и ужесточить условия твоего содержания, – микрофоны и динамики, которые закупал Ватари, были хорошего качества, поэтому даже сейчас, находясь в комнате с характерным эхом, Наоми могла слышать прерывистое дыхание детектива на той стороне. – За трату воды? – Она не знала: оборудована ли комната ещё и микрофоном. – Я понимаю, что ты делаешь. Мотивы, правда, мне непонятны. – Ты засадил меня за решётку, хотя за день до этого клялся, что никогда не станешь думать обо мне в негативном ключе, – Наоми перекрывает воду и перехватывает полотенце с держателя, чтобы просушить волосы. – Ты даже ни разу не связался со мной, хотя сижу буквально в десяти шагах от Лайта. – Я думал, ты слышала всё. – Это твоё «всё» не относилось ко мне, – она останавливается у зеркала, медленно натягивая одежду. – Ты даже не извинился, Рюдзаки, – смотря в зеркало, Мисора поглядывает в сторону объектива камеры. – Извини. Но мне бы не пришлось пойти на эти меры, если бы не то, что я увидел. – Увидел ты то чёртово яблоко лишь из-за своего недосыпа, – она вспылила, кажется, даже ударила раковину, но больше детектив не проронил ни слова. Наоми покачала головой и, ещё раз обтерев влажные волосы, покинула комнату. Ватари сопроводил её до камеры, но, прежде чем закрыть дверь, потянулся к тележке с едой, заглядывая под верхний ярус и достаёт оттуда корзину с яблоками. Красными натуральными яблоками. – Издеваетесь? – Она с улыбкой принимает фрукты от мужчины, прекрасно понимая, кто выступил инициатором этой идеи. Ватари с похожей улыбкой закрывает дверь камеры и уходит в первый блок вместе с тележкой. Наоми даже не решилась дотронуться до красных яблок, чтобы лишний раз не заставлять Эла думать о ней, как о Кире. Как же это глупо… Три дня. Кажется, это порог, который Наоми способна выдержать без сна. Её можно понять. Она боялась последствий сна. Несмотря даже на дальнее расстояние от яблок, они всё равно могли попасть вместе с ней, а это было бы сейчас максимально не на руку Мисоре. Глаза нещадно слипались. Она готова была уснуть, если бы не голос Лайта, что пронёсся по правой стороне от Наоми. – Как думаешь доказывать свою невиновность? – Собираюсь, – девушка кратко зевает в свой кулак, – просто дождаться, пока доказательства твоей вины станут более очевидны, а мои устремятся к логичному нулю. Посмотрю, как тебя казнят. Выйду отсюда. Уеду в Америку и никогда больше не вернусь в Японию. – Может хватит винить меня, Наоми? – Лайт выжидающе смотрит. – Сколько ещё раз повторить вам всем, что я не Кира? Это глупо. – Глупо отрицать очевидные факты, – Мисора останавливается, отводит взгляд, после чего вздыхает. – Хотя доказательства твоей вины настолько же притянуты, как и моей. Выходит, мы в одинаковом положении, Ягами? – Об этом я и говорю. Я знаю, что я не Кира. Ты знаешь, что ты не Кира. Рюдзаки просто пытается повесить на кого-то вину. – Просто напоминаю, что камеры записывают и звук, – доносится из динамиков, после чего оба подозреваемых закатывают глаза. – Я пойду посплю. Это становится невыносимым, – Наоми поднимается с холодного пола и следует к неудобной подвесной кровати. Усталость слишком быстро берёт вверх над её телом, и уже через десять минут Мисора мирно сопит на жёстком матрасе. Несколько белых ландышей сиротливо колышутся на стебле цветка и проходятся по женскому профилю, заставляя её открыть глаза. Стебли цветов заметно выше, поэтому Наоми поднимается, чтобы осмотреться. Лепестки сакуры разносятся по цветущему полю, здесь вновь всё нормализовалось. Вот только, оглянувшись, Наоми замечает ту самую корзину с уже подгнившими яблоками. Осталось надеяться на то, что Сидо побрезгует. – Как долго ты готова издеваться над своим организмом, чтобы не встречаться со мной? – Профиль Эла… Нет, Бейонда показывается из-за толстого ствола сакуры, он обхватывает дерево рукой и скользит вокруг него, после чего отталкивается от земли и прыгает, приземлившись рядом с Наоми. Все цветы под ним сгнили. – Это для меня? – Бёздей был готов схватить красные яблоки, вот только Мисора ударяет по его ладоням. – У меня могут быть серьёзные проблемы, если ты съешь их. Особенно, если это совпадёт по времени со смертью какого-либо преступника. – Ах, да, – Бейонд складывает свои ноги и с улыбкой смотрит в сторону Наоми. – Романтика Эла оказалась... каторгой? Понимаю. Мне он когда-то твердил о том, что я лучший из претендентов на его место, а после как псину пихнул в ту тюрьму. – Ты убил людей, Бейонд. – Они бы всё равно умерли, Наоми! Какая разница, как? – Есть разница. – Нет, – возражает он. – Твой муженёк погиб от рук Киры, вот только всем плевать: был ли он героем или злодеем. Ему посмертно вручили эту ничего не стоящую награду. Потому что разницы не-е-ет. – Ты ужасен, – Наоми отводит взгляд. – Я? – Девушка слышит шелест сгнивших под ним цветов, но не решается обратить всё внимание. – Я, помогающий тебе даже после бесстыдной смерти? – Бейонд пытается найти ответ, вот только Мисора давать его не спешит. – Я, каждый день смотрящий за тобой, чтобы ничего не случилось, даже зная момент, когда тебя настигнет исход? – Его холодные руки касаются горла девушки, заставляя её подняться. – Вовсе не Эл, который нагло использовал тебя, прикрывшись после маской правосудия? Я? Скажи это ещё раз, Наоми, – он выставляет большой палец, надавливая на горло девушки. – Ты ужасен, – она повторяет, понимая, что та самая ненавистная ею натура Бейонда пробудилась. – Если я ужасен, – он откидывает Наоми. Ландыши смягчают падение, – то я хочу сделать с тобой то же, что и он.