«Допьём растворимый И на раз-два-три мы взлетим И вдруг превратимся в воздух.»
У всех бывают дни, когда всё не ладится. Всю ночь шумели соседи Алишера сверху, стуча кроватью о стену, из-за чего Слава вечно просыпался и в забытьи ворочался по спальному месту. Голова грелась, на что парень пытался раскутаться. Но как только он успевал это сделать — замерзали ноги. И так по кругу. Раз на третий ему хотелось взвыть. На пятый он был готов застрелиться, лишь бы поскорее заснуть. Наконец, на неугомонных соседей нашлась управа в виде жителей квартиры этажом выше, и неспокойный сон всё же пришёл. С утра Слава встаёт не с той ноги и уже с самого утра буквально ощущает, что сегодня всё, что только можно, пойдёт не по плану. Ища ключи, закинутые им на столик у зеркала в прихожей, натыкается на зиплок. И, вроде бы, зиплоки имеют множество различных применений: это упаковка и для семян растений, и для птичьего корма на развес, и даже для бисера. Но есть одна проблема: Алишер не содержит дома пташек, не плетёт фенечки и даже не интересовался, как проращивать огурцы с помидорами. Моргенштерн никак не может заснуть, ведёт себя иногда слишком дёргано. И забывает выкидывать чёртовы зиплоки, содержащие в себе остатки бело-жёлтого порошка. Слава заметил достаточно мелочей, чтобы составить определённую нерадужную картину в своей голове. Ему страшно. –Что это и что оно тут делает? На это Алишер отвечает какой-то отговоркой, переводя тему и горько улыбаясь. Все пазлы состыковываются. Что ты будешь делать, если узнал, что твой новый друг — наркоман? Скроешься от него, загнавшись подумав, что ему далеко не до тебя? Обязательно. Слава уходит из дома Алишера. Заказывает такси и исчезает, будто его и не было здесь никогда. Алишер за совместно проведённое время даже номер не догадался взять. В голове роятся тревожные мысли: "Где искать если что? Доехал? Может опять растянулся на льду во дворе?" Алишер остался один в квартире. Помещение кажется до тошноты пустым и безжизненным. Вместе со Славой из неё будто ушла жизнь. Парню, оставшемуся наедине с тишиной собственных шагов, патологически скучно. Патологически скучно жить. Он сиротливо ходит из комнаты в комнату, измеряя шагами пространство, не зная, чем заняться. У него есть решение, которое Слава не одобрил бы. Высокий потерянный парень забредает в уже знакомый двор. На этот раз он мимолётно просачивается в подъезд и так же быстро оттуда возвращается. На этот раз искать тоже пришлось недолго. Это и хорошо, лишние вопросы жителей сейчас совсем не нужны. Со скуки парень решает убиться очередной дозой рассыпчатого вещества, которое сейчас скрыто у него в кармане джинсов. Оно поначалу давало Алишеру всё, что, казалось, было ему нужно: краткий выпад из реальности и прилив энергии, любовь ко всему миру и полное отключение неприятных эмоций. Но с каждым разом оно начало забирать всё больше. Сначала это не ощущалось, сейчас же парень чувствует на себе всю «прелесть» отходняков и паранойю, что развивается благодаря действию наркотика. Вещь, что, казалось, должна быть неким «рычагом», облегчающим жизнь и подталкиваещим выше, оказывается самой настоящей палкой в колёсах. Убивая таким образом время, он, сам того не осознавая, подсел, убивая уже себя. Отлично. Грусть, вызванная потерей друга, отпугнутого зависимостью Алишера, снова замыкает порочный круг. Снова употребление. Это давно уже система. Ужас. Алишер на грани того, чтобы возненавидеть себя за это, но организм требует восполнения потребности в злополучном веществе. Приняв его, парень не чувствует ни толики того, что ощущал после приёма первых доз. Разве что немного учащается сердцебиение и тело перестаёт ломить. Когда краткосрочный эффект заканчивается, Алишер возвращается в состояние тревоги и нервозности. Он ненавидит себя и тот день, когда поддался идее «развлечься» и принял в первый раз. Паника с новой силой охватывает его ещё от той мысли, что Слава убежал от него в ночь, ни оставив никакой возможности с ним связаться.***
Слава последнее время находится в состоянии, при котором чем и в каких количествах бы ты не занимался — всё равно скучно. Постоянно. Может это от недостатка общения? Было бы ещё оно. От полнейшего одиночества. День сурка. Общение и сожительство с шумным товарищем пошло ему на пользу. Марлов идёт домой работать над музыкой. Они обсуждали её с Моргенштерном несколько раз после случая со звонком от Егора Крида. Слава мог бы предложить сотрудничество, да как-то не нашлось подходящего момента. Парню наконец-то не скучно жить. Было. Сейчас же он вряд ли и на шаг подступит к новому знакомому. Люди в состоянии опьянения у него не вызывают ничего, кроме страха. Однако, эффекта от общения хватает ненадолго: для своего творчества успевает лишь прописать ударную партию и набросать мотив. Когда музыкант понимает, что вдохновение улетучилось, садится доделывать заказы. Он прекрасно знает структуру «правильного» бита и пишет его, не задумываясь. Заказчики обычно довольны, но Слава не особо гордится такой работой. В ней будто нет души. Доделав один из проектов для очередного трепера, он отрывается от экрана, опирается на спинку кресла и смотрит в потолок, потирая виски. Вид у него упаднический. Парень встаёт, желая размяться и наконец покушать после достаточно долгих посиделок за компьютером. Тянется руками вверх, прогибаясь в пояснице. По неосвещённой квартире идёт босыми ногами. Прохладно. Проходя мимо зеркала, обращает внимание на тёмные круги, появившиеся под глазами, и понурые уши, кончики которых в опустошении опущены вниз. Проводит по ним рукой, пытаясь вернуть в обычное состояние, натужно улыбается, но не выходит. Уши не обманешь — пустоту не заткнёшь ничем. «И почему они у меня?» — этот вопрос снова всплывает в его голове. Из своего напряжённого состояния в одиночку не вылезешь, нужен хоть кто-то, с кем можно поговорить. О чём угодно, просто поговорить.«Если дать волю ногам–неизвестно, куда тебя занесёт.»
Парень надевает тёплое худи, хватает рюкзак, закидывая в него ключи и кошелёк, и закрывает дверь с внешней стороны. Нога только-только начинает подживать, а Слава уже несётся на остановку с космической скоростью. Нельзя так со здоровьем. Мать сегодня должна быть в городе по делам. Слава хочет обнаружить её на съёмной квартире и надеется, что она не задержалась на встрече. В пару взмахов допрыгивает по пошарпанным ступенькам до квартиры на втором этаже. Жмёт на звонок. В глубине квартиры раздаются тихое «дзззз» и шум торопливых приближающихся шагов. Обитательница радуется появлению невысокого силуэта на пороге её дома. Встречает, спрашивая, как дела, и тепло улыбается. Славик, хоть очень морально устал и тревожен, отвечает ей тем же. К счастью, родной человек оказывается рядом, когда так нужен. Проходят в гостиную. Квартира старенькая, с высокими потолками и ковром на стене. Помещение освещается тусклым светом лампы, стоящей на журнальном столике. Мама замечает хромающую походку сына, интересуется, всё ли в порядке с ногой. Слава рассказывает о том, как упал на льду во дворе. Про нового знакомого и все свои догадки по его поводу умалчивает, решая лишний раз не беспокоить. Через какое-то время вопрос, мучающий Славу, из мыслей вырывается на волю: –Почему я такой?.. –Какой? –С кошачьими ушами? –Ты просто таким родился, –нервно отвечает мать. –Нигде не упоминаются случаи рождения таких людей, как я! Я интересовался… такие мутации просто невозможны. Невозможны. Почему снова я такой идиотский? Я даже родился отчуждённым от всех. –Сынок… Рано или поздно этот разговор должен был произойти. Извини, что не я начала его раньше. Сколько бы я не собиралась с силами, я не могла… я не хотела делать тебе больно. –Говори… давай ближе к сути. –Сядь, пожалуйста, ко мне. Слава подсел ближе на мягкий синий диван, провалившись туда. Мама взяла тёплыми руками его холодную ладонь. –Мне было 24. Твой отец был в командировке в это время, работал тогда вахтами чуть ли не по году. На улице шёл ледяной ливень. Земля буквально тряслась от раскатов грома. Я подобрала с улицы маленького котёнка, забившегося в проёме подвального окошка. Котёнок был удивительно смышлёный, это было видно по глазам. Такие глаза не присущи кошкам, хоть те и умны. Назвала его Мэнни. Я продолжала ухаживать за ним, кормила его и поила. Полюбила всем сердцем, прикипела. К тому же, он был очень ласковым и всегда приносил мне спокойствие. Будил меня по утрам, громко мурлыча и ластясь ко мне. Встречал на пороге, когда я приходила с работы. Прошло время, через месяц должен был вернуться папа. В этот момент у дальних родственников начали происходить несчастья, они шли сплошной чередой. Я стала беспокоиться за здоровье мужа, боялась, вдруг что-то с ним случится. Он был мне самым родным и близким человеком на тот момент. За неделю до вылета отца погода была просто ужасной и абсолютно нелётной. В день вылета самолёт задержали, но как только погода стала толику лучше — выпустили в рейс. Я долго не могла уснуть тогда, переживала. Единственный, кто спасал меня в трудные моменты все те 9 месяцев, — кот Мэнни — спас меня и тогда. Пришёл ко мне, лёг на колени и начал мурлыкать, убаюкивая. Я настолько была истерзана переживаниями, что начала плакать навзрыд. Начала рассказывать о своих переживаниях вслух, а кот смотрел мне в глаза и будто понимал всё. Как только истерика закончилась, я распласталась по кровати без сил и абсолютно выжженная. Кот — единственное существо, благодаря которому я не чувствовала себя такой одинокой, какой являлась на самом деле. Не помню, как заснула, помню только, что сном не могу назвать это состояние — сплошное мучение, бросало то в жар, то в холод. Снилось что-то ужасное, хоть и не помню сюжетов. Цветные картинки со сплошным мраком. Открыла глаза засветло. Лежу. И встать сил нет, и заснуть не могу. Пролежала так до шести. В то время обычно кот приходил меня будить. Как часы, никогда не было такого, чтобы не мяукнул, не мурлыкнул, не прыгнул в ноги ранним утром. Тогда так нужен был, а не явился. «Не неладное ли случилось?» — подумала я. Выхожу из комнаты, вся от озноба трясусь. Прихожу, а на софе, на месте, облюбованном котом, лежит ребёнок. Хорошенький такой. Улыбается. Губы бантиком, глаза карие широко распахнуты, носик острый. –Я… я?.. — не в силах воспринять всю ситуацию, потому что звучит она абсурдно. Везде учили, что логика быть должна. Что не может ничего в природе вот так вот взяться и случиться без объяснения. Точнее, если объяснение, которое заводит ещё глубже в тупик, не содержит какой-то логичной причины – оно опровергается априори. Мама будто и не слышит вопроса. Слишком долго эта путаница копилась в голове, слишком долго безуспешно искалась причина. А причины и нет, как таковой. Наука тут не поможет, никак. От неё только каменное «Нет!» на вопросы такого рода о существовании странных созданий. Но факт остаётся фактом — у неё есть сын. Вот он, сидит рядом, хватая ртом воздух, будто вместо кислорода надеется схватить логическое объяснение. Она устала скрывать нелепую, оттого ещё более горькую, правду. –Я не знаю, почему и как это произошло. Но так у меня появился ты. Мой самый близкий человек, от которого я все чёртовы годы скрывала правду… –А? Как? –Мы с твоим отцом, к сожалению, не могли завести ребёнка. Поэтому твоё появление я восприняла как чудо (каким оно и является). Ты мог появиться на свет обычным способом, если смотреть по срокам. Тем временем, до прилёта отца оставалось несколько часов. Я вспомнила про знакомую — тётю Лиду. Она работала тогда в ЗАГСе. По опыту она знала, как оформить ребёнка на родителей, так как часто были случаи того, как младенцев, от которых отказывались в роддоме, забирали в семьи сразу после обследования. Денег у меня тогда было немного, поэтому я собрала, сколько могла, денег и взяла с собой несколько банок консервов— единственное, что могло бы сойти за взятку. Готовила к столу, за которым встречу отца. Подумала и решила, что отобедать можно и пюре с котлетой, а ребёнка надо оформить обязательно. В итоге через неделю все документы были готовы, и я забрала их, когда возвращалась с работы домой. Это было уже после папиного возвращения. Каким-то чудом мне удавалось скрывать твои ушки. Я понимала, что это губит всё, но не могла открыть тайну, пока сама для себя не найду логического объяснения этому случаю. Отец учил тебя кататься на велосипеде. Панамку сдуло сильным ветром, и папа заметил ушки. Он был в полном шоке, принёс тебя ко мне и спросил, вижу ли я это тоже. Я надела панамку обратно и отправила тебя гулять в сад. В деревне около бани и произошёл тот разговор. Выдала всю историю с того момента, как подобрала кота, до момента того утра перед прилётом. Отец не смог поверить в это. Это ведь действительно звучит, как полная чушь. Но это правда, какой бы она ни была. Он воспринял тогда это как шутку и пошёл спать. Атмосфера была напряжённая. Разговор не повторился. Отец пытался найти объяснение и нашёл. Пойдя в ЗАГС, он выяснил, что я пришла с ребёнком, ничего не смогла объяснить и путалась в речи, будто что-то умалчивая. Кто-то предположил, что я тебя нагуляла. Пазлы в его голове сошлись. Он поверил в более вероятную версию о том, что ты — плод греха и поэтому у тебя растут ушки. Хотя, верить математическим формулам сильнее, чем близкому человеку, и при этом поверить в «плод греха» — ещё бредовее. –То есть… он ушёл из-за меня? –Нет. Ты ни в чём не виноват. Его трудно было переубедить, и я тут его понимаю. Возможно, моё максималистичное желание провернуть всё тайно и не обговорив с отцом привело меня к этому. Однако после моего признания наша совместная жизнь стала невозможна: он стал выпивать, обвинять меня в изменах, позорить на работе и везде, где только подворачивалась возможность. Тебя он не жаловал и отверг, как чужого. Я не могла потерпеть такого отношения к нам, и мы с отцом приняли решение развестись. Помни одно: для меня ты сын и всегда им останешься. Всегда. Мне не важно, какая в тебе течёт кровь, когда ты — продолжение меня, вложенные мною в тебя мысли и умение жить с честью и достоинством. Я люблю тебя. Слава утыкается лицом в ладони и начинает скулить. Он хотел правды – он её получил. Но нужна ли она была ему такой? Со всеми последующими вопросами и незакрытыми гештальтами? Хотел ли он мучиться как мать, пытаясь в пустоте найти ответы? Мать обнимает его, прижимая к груди и ласково гладя по голове. Сидит так какое-то время. Славе же кажется, что время остановилось. Это и понятно, когда мир, в котором ты так долго жил, рушится за один разговор. Он открывает сливающиеся от соли глаза и находит в себе силы лишь сказать «мне нужно это обдумать» перед тем, как, закутавшись, уйти и потеряться среди шума города. Выйдя из подъезда, он ртом жадно хватает воздух, вдохнуть полной грудью не получается из-за холода и прорывающихся наружу всхлипов. Ночное небо подсвечивается огнями города, звёзд не видно. Слава, шмыгая носом, пытается переварить информацию, полученную от матери и ходит кругами по соседскому спальному микрорайону пятиэтажек. В какой-то момент в голове будто щёлкает — кто его знает, может инсульт, а может вдохновение. Никогда сразу не поймёшь точно. Парень срывается с места и выходя из незнакомого двора на проспект, направляется в сторону дома. Торопится туда, чтобы открыть проект и записать всё до последней эмоции в новую мелодию. У трека даже звучание будет новым. Он когда-нибудь выпустит этот альбом. Свой сольный альбом.«Книгой станет тетрадь, Мой альбом разорвёт тишину и не раз, Добиться всего, если не прекращать. Когда-то я не умел делать так, как сейчас.»
Может на свете вовсе нет вопросов, на которые нет ответа? Может мы просто не умеем задавать правильные вопросы? Что, если задать вопросы не «Как?» И «Почему?». Мы зададим вопрос «Зачем?» — ответ придёт к нам сам, и узнаем мы гораздо больше. Случилось это для того, чтобы творчество зажглось ярким пламенем. Боль — ярчайшее горючее.«Р-р-расстреляй меня!»
Любые эмоции важны, именно из них и сплетён наш жизненный опыт, в котором мы черпаем идеи, прорастающие в произведения искусства, поверья, легенды, анекдоты и самые честные признания в любви. Да, что-то необъяснимое произошло, опалив сердце, но заставив прийти поговорить к человеку, которому не насрать. Кто всегда поддерживал и до сих пор является самым родным существом в мире. Вселенная дала ему загадку, на которую у него не было и нет готового ответа. Ну что ж, придётся жить с этим и искать, искать, искать. Что-то уже известно: это хоть в целом и грустно, но всё же немного приободряет. Ночью, посередине тёмной комнаты, освещаемой светом экрана, раздаётся звонок. Человеку свойственно бояться поздних звонков, а озадаченному Славе тем более. Он с опаской принимает вызов. На другом конце тихий голос спрашивает: –Ты дома? –Да, мам. –Ты покушал? Всё в порядке? –Да, вот, чай попил. Пишу бит. А у тебя? –У меня ничего нового, всё хорошо. Не буду отвлекать. Не засиживайся допоздна, спокойной ночи. Целую. –Спокойной ночи, мам. Телефон отправляется обратно на кровать, а Слава вновь с головой погружается в собственные мысли и работу на некоторое время. Чуть не заснув за рабочим местом, парень еле добирается до кровати и мгновенно отправляется в царство Морфея. Снятся странные замысловатые сны: средневековое королевство, дама, бегущая под ливнем к хижине старушки-ведуньи, проклятие и котёнок кофейного цвета, выбегающий поутру из комнаты девушки. Странный сон сменяется ещё более странным. Кусочки сновидений, по своему обычаю, сменяются как-то слишком быстро и сумбурно. Вот парень бежит по полю ромашек, вот и уже оказывается у Алишера в гостях, после выпускает бумажного феникса в окно, поджигая его в руках. И почему-то тянется слишком близко к парню напротив, разглядывая блики в чужих глазах. Огонь с оригами переходит на окружающую парней комнату, но не обжигает. Несмотря на разыгрывающееся рядом пламя, отрываться от отблесков в чужой радужке совсем не хочется.