моя весна пришла ко мне раньше

      Темнота. Сплошная темнота. Ничего нет. Глаз уже привыкает к этому за долгие часы, проведённые в состоянии между жизнью и смертью, после того, как владыка ада исчез отсюда.       И вдруг — вспышка яркого, будто лампочкой в глаз посветили, естественного освещения. Алишер открывает глаза, осматриваясь по сторонам. Свет режет глаза. Парень, одетый в вещи, которых никогда на себе и не видел, жмурясь, осматривается по сторонам. Учитывая, что Моргенштерна встретил дьявол — парень уверен, что попал он в ад, тоже самый что ни на есть настоящий.       Он находит себя сидящим на скамейке. Вокруг нет ни человека, но всё равно здесь достаточно шумно. После гробовой тишины и отсутствия каких-либо присущих человеку ощущений, вновь появившиеся, оказывают огромное воздействие.       Запах. Особый, нигде не встречающийся запах, напоминающий смесь ароматов хвойного леса и машинного масла или бензина.

Полюбившимся с детства стал запах, который присущ железнодорожным вокзалам. Многие люди и не подозревают от чего этот аромат так манит, и оставляет приятный след в подсознании. Не зная истинной причины, разум человека навсегда сохраняет у себя в памяти запах дороги, переезда, путешествия и ожидание чего-то нового.

      Алишер наконец-то вспомнил, как читать. Для него удивительно, что после собственной смерти в принципе может ощущать и контактировать с чем-либо: «Уфимский железнодорожный вокзал.» Это и есть то место, где решают, куда отправится человек: в рай или ад? Абсурд, узнал бы при жизни — долго смеялся. О таком развитии событий вроде ещё никто не говорил.       В небольшой сумке, что перекинута через плечо, находит странный набор: конфеты-барбариски, носовой платок, миниатюрный сборник кроссвордов, билет в Москву и помятые пятьсот рублей.       Один посередине пустого перрона. Отправление через полтора часа. Зачем он здесь так рано? Ироничный вопрос, ироничный. Идёт гулять по вокзалу. Время быстро проходит за разглядыванием пёстрых сувениров, что расставлены на прилавках магазинчиков внутри, и раздумьями в роде «а что дальше-то?». По старой привычке, заметив полицейских, холодеет и задерживает дыхание, пытаясь скрыться от их взора, хоть ничего сейчас и не натворил. Проходя мимо, один из них бросает небрежный взгяд на парня, сердце Алишера в пятки уходит.       Возвращается на перрон, послушно садится в нужный вагон, до отправления остаётся 9 минут. В кармане нащупывает телефон. Откуда гаджет в загробном мире? Пока что немых вопросов у Утренней звезды больше, чем ответов. Ответов нет, одна неизвестность. Соцсетей нет тоже. Ну и хорошо, хотя бы после смерти от них отдохнёт. Чем заняться? Листает экран туда-сюда, поднимает и опускает верхнюю шторку, и так по кругу. Бабушка-соседка, заметив это, странно на него косится.       «Опа. Эппл мьюзик! Ебать, повезло, повезло!» Заходит в Топ-10 треков: Кальян реп, Группа Френдзона, Лида и… Slava Marlow. Слава? Как он там? Алишер, не думая ни секунды, включает трек. Знакомый голос ласкает слух, но… Есть одно но: слова песни и то, с какой печалью они произносятся. «Ты там всю грусть мира собрал что ли? Эй, ну солнце!» Марлов расстроен и пиздецки разочарован.       Строки про антидепессанты. Моргенштерна будто током дёргает. Славе и так проблем было достаточно, а тут ещё и Алишер откинулся. Получается, он сделал ещё хуже… — Какой же я еблан! Какой эгоистичный мудак… Буду гореть в аду, долго и мучительно, пока Слава не простит.       Ехать порядка суток. Под мерное стучание колёс, проходящие мимо семьи с плачущими или смеющимися детьми Алишер пытается понять, что с ним происходит и с какой целью едет в Москву. Совершая вылазку за кипятком, невольно засматривается в окно, наблюдая за быстро мелькающими пейзажами. Поля сменяются пролесками, пролески перерастают в густой зрелый лес.       Приезжает... в Москву? На перроне встречает людей, предлагающих помощь. Белокурая девушка средних лет, одетая в белоснежный брючный костюм, и мужчина-водитель, облачённый в красную лакированную косуху и чёрные обтягивающие штаны. Парень сначала пугается облика мужчины с жёсткими чернющими волосами, баками вокруг вытянутого сухого лица и тяжёлым взглядом, но едет с ними. Брыкаться не видит смысла, да и смелости на это не находится — всё-таки не земная жизнь, мало ли, что могут с тобой сделать. Может вообще небеса разгневаются и превратят в камень какой-нибудь или песчинку, и гуляй по свету, если повезёт и тебя сможет носить потоками ветра. Сопровождающие оказываются очень добродушными и приятными людьми. Обдумавший поступки и мысленно смирившийся уже с огненной геенной, Алишер смотрит в окно автомобиля, сидя на заднем сидении: мелькают городские пейзажи с московскими заторами и суетой, сменяясь постепенно на всё более спокойные виды, радующие глаз. Почему до смерти он не обращал внимания на то, что всегда было рядом?       Парень едет около полутора часов в окружении водителя и миловидной блондинистой девушки, когда оживлённая трасса сменяется на дорогу менее загруженную и более узкую. Проехав ещё несколько километров, автомобиль, наконец, останавливается в удивительно живописном месте. Выйдя из машины, Алишер оглядывается: оказывается на дорожке, выложенной из плитки. Белое здание, вид на который ему открывается, окружено хвойным лесом. Здесь тихо, слышится лишь шорох ветра да редкие крики птиц. Два часа дня, если смотреть по московскому времени. Солнце сейчас самое яркое и даже умудряется греть лицо, щекоча щёки лучами, отразившимися от поблёскивающих сугробов. Алишер глубоко вдыхает. Странно, что он телесный. Ну, в плане, говорили, что после смерти может путешествовать лишь душа, а тут он катается на машине, смотрит по сторонам на красоту, что раскинулась под боком, и вдыхает полной грудью свежий воздух, пропитанный ароматом хвои. Даже щипнул себя за руку и почувствовал это. Удивительно! –Мы сюда? –спрашивает высокий парень, ища подвох. –Да, сюда. Пойдёмте.       Парня за весь день так и не ставят в известность, где он, а сам не спрашивает, боится сильно. В голове крутится вопрос: «Так рай или ад? рай или ад?..», однако сегодня для себя ответа так и не находит.       Алишера заселяют. Комната достачно чистая и просторная, потолок и стены выбелены, из окна падает мягкий свет. Поздним вечером все расходятся спать: луна красиво освещает стены, отражаясь от них и создавая приятное ощущение. Фотография отсюда могла войти в коллажик, который назовут эстетикой, но гораздо лучше. Гораздо приятнее видеть, выделять и осознавать красоту самому. Ты будто сам её творишь, когда вычленяешь из миллиона вещей и явлений то, что задевает что-то внутри тебя, и проживаешь это. Индикатор, будто лакмусовая бумажка, у всех внутри есть, но отсеивает совершенно разное.       Поздним вечером, почти ночью, выбирается гулять по территории. За ним издалека, пока не видит, наблюдают те девушка с парнем, что привезли сюда. Алишер смотрит на звёздное небо. Вдыхает запах ёлок. Всё так же хочется упороться. «Да твою ж мать, снова это дерьмо. Я же вроде от него и убегал.» Снова это нетерпимое ощущение. Алишер готов поклясться, что, несмотря на красоту этого места, он попал по полной программе и теперь будет мучиться вечно.       Слава, идя по ночному городу, смотрит в небо: «И всё-таки на ночном небе Утреннюю звезду не увидишь» — парень печально усмехается своей мысли.       На следующее утро Алишер просыпается всё в той же светлой комнате с лепниной под высоким потолком. Идёт на завтрак, накинув левую футболку. Всё ещё пытается понять, откуда здесь одежда, причём не его, и почему он голоден. Следует по паркету в коридоре за странными разношёрстными обитателями этого места. Приходит в просторный зал, в котором пахнет типичной школьной столовой. По запаху, в соседнем помещении варят щи. На пороге встречается с белокурой дамой, что приветливо здоровается и спрашивает о состоянии. –Как спалось? –Нормально, но меня мучает вопрос, где я находился во сне. Высокие потолки, паутина по углам и полная темнота. За мной гнался старый друг с оружием… может палкой, а я убегал от него, пизда страшно. С ним это дерьмо попробовал, и вот я здесь, а он… да хрен его знает. Где я — тоже запутался. –Такое тревожное состояние нормально, не беспокойтесь. Все тут это пережили. Выбирайте себе место и присаживайтесь завтракать. –Спасибо. Приятного!       Вопросов у Алишера меньше не стало. На столе стоит ароматный белый хлеб, на завтрак дают запеканку и тёплое какао, в отличие от столовского, без огромного слоя осадка какао-порошка на дне. Смотрит в окно: свет такой же яркий, падающий снег похож на блёстки, переливающийся серебром и всеми цветами радуги. Парень этого не замечает, ещё мучает ноющее неприятное ощущение и навязчивая идея найти спасение от него.       После завтрака приходит в палату и, измученный, валится на кровать. Стоит ему приземлиться на неё, как в комнату стучат. –Да кто там?       В комнату заходит та же блондинка: –А вы куда? У нас сейчас занятие. «Отлично, и так плохо, и ещё отправляют на занятие какое-то.»       Препираться не выходит, и парень с недовольным лицом выходит из своей комнаты.       Распорядок — не то, к чему привык, а здесь это обязательно. Появляется слово «надо» впервые за года два. «Я что, в ад, получается, попал? В принципе, тут не так плохо, кормят вкусно, но в чём подвох? Где котлы и черти издевающиеся?»       После завтрака люди собираются в зале на втором этаже, садясь в круг, и рассказывают не самые приятные свои истории. Алишер долгое время не принимает это занятие и сам не произносит ни слова. Вещи, что выносятся на обсуждение людьми, обычно крайне трудно ими проговариваются, и, кажется, очень сильно их ранят. В один момент Алишер невпопад истерически смеётся на очередное высказывание.       После того, как видит ошарашенный взгляд блондинки, сначала ухмыляется, привыкший эпатировать людей, но вскоре понимает, что эта усмешка дорого ему станет. Сразу после занятия девушка подзывает в свой кабинет, и он с самого начала чувствует что-то неладное. Женщина начинает задавать странные неуместные вопросы, рассматривать Алишера, как неведомую зверушку и всякий раз, тыкая в небо пальцем, задаёт вопрос и попадает именно на те темы, о которых говорить совсем не хочется. На очередной вопрос парень раздражённо фыркает и посылает куда подальше. «Даже в аду не позволю себя так мучать. Ясно?» –Я Вас поняла, если что-то будет волновать — приходите, ничего не бойтесь рассказывать. Всё останется здесь, мы можем Вам помочь.       Алишер уходит, громко хлопая дверью. Ему всё ещё ужасно плохо. Кажется, что терпеть уже невозможно.       Ночью ему снятся кошмары. Снова. Собравшись с мыслями, после полдника Алишер со страхом заходит в кабинет. Извинится за свой поступок он только уже на одном из последующих сеансов.       Ирина Фёдоровна, психолог, оказывается крайне интересным человеком, лёгким на подъём. Она разговаривает Алишера, всё ещё не терпеливого и столь же вспыльчивого. Количество его агрессии прямо пропорционально количеству болевых точек, задетых за время беседы. Первое время парень недоверительно относится к сеансам, ощущая после них себя чаще подавленным. Однако в какой-то момент ему самому так надоедает колоться и выпускать шипы, что он начинает честно отвечать на вопросы и не пытаться выстебать психотерапию как явление, раньше казавшееся ему глупым. Один раз он открывается заметно сильнее, ему становится так плохо от некоторых мыслей, на которые наводят его размышления, что он выплёскивает их все, не подумав. Привыкнув держать мысли при себе и кипятить их внутри неделями, он пугается. Благо, Ирина лишь облегчённо вдыхает и начинает разбирать то, что он высказал по частичкам. На это уходит несколько занятий, но с каждым разом после выхода из кабинета он чувствует себя всё спокойнее и спокойнее.       Существуя по такому распорядку, Алишер проводит здесь, наверное, около месяца. Одним солнечным утром Ирина Фёдоровна добродушно приглашает прогуляться по прилежащей территории, парень соглашается и не жалеет: он никогда не смотрел на окружающий мир, не торопясь и сконцентрировавшись на природе и своих ощущениях от лицезрения всего, что есть вокруг. С этого момента такие сеансы начинают происходить каждую пятницу. Алишер уже по-дружески разговаривает с психологиней, называя её просто Ирой. Девушка концентрирует его на разных способов ощущать его, этот мир: вдыхать морозный воздух и чувствовать свежий запах хвои, слышать шелест ветвей многовекового леса и крики птиц, разглядывать разноцветные блики на сугробах и жмуриться, выходя на солнце из тёмных помещений.       Выйдя одним вокресным утром, понимает, что идут они непривычным маршрутом, и видит её чересчур радостную улыбку. Пройдя пару метров вперёд, девушка просит Алишера пойти в беседку, что находится практически у выхода за территорию того места, где они находятся. –У меня к тебе сюрприз! –Люблю сюрпризы, давай! Соглашается и, разглядывая шевелящиеся верхушки деревьев, ждёт Ирину.       Спустя несколько минут затишья слышит гулкое радостное «аууу», раздающееся эхом меж стволов и поворачивается туда, откуда шёл возглас.       За плетёной перегородкой не видно, кто там. Моргенштерн оказывается крайне заинтересован тем, кто тут такой бунтарь и единственный, кроме шуршания ветвей, нарушает тишину. Видит рядом с торопливо шагающей Ириной Фёдоровной силуэт, на пол головы её ниже. Всмотревшись, видит чертовски знакомые черты: мешковатую одежду и подозрительно слишком привычную походку, становящуюся всё медленнее и… нервнее, что ли. Трёт глаза, прищуривается. Ну всё, галлюцинации, шиза, что ещё может быть? Силуэт подозрительно знакомый.       За плетёной загородкой видеть возможности оттуда возможности не предоставляется. Моргенштерн, вылетевший за рамки пространства и времени, испуганный, выскакивает из своего угла и выбегает на тропинку.       Девушка, сопровождающая гостя, останавливается на полпути и указывает рукой в сторону ошарашенного Алишера. Невысокий силуэт на пару секунд замедлившийся и, видимо, собравшийся с мыслями, ускоряется. Моргенштерн стоит, как вкопанный, и пытается проморгаться. Может, правда, галлюцинации? Или пытка какая-нибудь, раз он в аду.       Перед собой он отчётливо видит Славу.       Он оказывается на расстоянии полутора метров, и Алишер наконец решается проверить реальность всего происходящего, делает шаг навстречу и, не рассчитавшие скорость, парни сталкиваются. Славик.       «Славик, чёрт возьми!» — Алишер пытается обняться, но получает лишь несильные удары по груди. —Ау! ау… Так, так, стоп, прекрати! Что ты так? —Заткнись! — протараторивает Марлов и продолжает избивать парня, Алишера и кого-либо из окружения это не калечит: Слава с глазами на мокром месте, уткнулся взглядом в чужую кофту, кулачками стучит по плечам и зло сопит. Эмоции можно описать как «Терпеть тебя не могу, но если целоваться полезешь — не думаю, что удержусь», он не бьёт Алишера наотмашь от злости, а от бессилия перед эмоциями. Не знает, что испытывать в такой ситуации.       Когда Моргенштерн понимает, что «кара» надоела уже обоим, притягивает к себе парня, бьющегося одним в ринге и стучит ладонью по спине. Слава устаёт брыкаться и обнимает Алишера в ответ. —Ну привет!       Моргенштерн буквально прыгает от радости, увидев рядом с собой Славика. Парень приезжает на такси и в спешке успевает схватить с полки в местной Пятёрочке лишь шоколадку и воду. Алишер радуется молочной плитке, как в детстве. У Марлова сердце сжимается от того, какой блеск в глазах появился в глазах у друга. Глаза снова предательски начинают слезиться.       Когда оба более-менее успокаиваются, у Алишера появляется очень много вопросов, и он выливает их все сразу: –Ты что, тоже умер? Ты-то куда? Тебя за какие грехи? Пиздец я соскучился. –Тебе стоит допройти лечение, оно очень идёт тебе на пользу. Иначе ты того… ну… снова откинешься. Оттуда снова — я фиг знает, достану тебя или нет. —Какое лечение? Откуда «оттуда»? — с интересом, надеясь наконец выяснить, где находится, спрашивает Алишер. —О-о-о, мне много, что есть тебе рассказать…