想让你叫喊 [wanna make you scream]

An old story brushes past my ear

      — Какая легенда будет сегодня, бабушка? — мальчуган лет семи поднял сияющие глаза на укутывавшую его в тёплое одеяло престарелую женщину. Маленькие ручки проворно выпутались из одеяла и сжали грубоватую ткань в кулачках, отпихивая куда подальше. Женщина вздохнула, улыбнувшись, и на её немолодом лице возле глаз проступили маленькие морщинки. Она потрепала непослушного внука по голове, легко взъерошив тёмную копну.       — Ну же, Ёнбок-а, давай бегом под одеяло, сегодняшняя ночь обещает быть холодной. Ты же не хочешь замёрзнуть и заболеть, верно?       — Ну бабу-у-у-у-уль, — заканючил Ёнбок, надув пухлые щёки и очаровательно сморщив нос, — в нём очень жа-а-арко! Я не могу дышать!       — Тогда без легенды обойдёмся сегодня? — наигранно удивилась женщина, приподняв брови и округлив глаза. — Очень жаль, ведь только здоровые мальчики-       Послышалось шуршание, и Ёнбок чуть ли не с головой зарылся в жаркое одеяло и с готовностью смотрел на засмеявшуюся от такого внезапного порыва женщину, мол «можешь начинать, не тяни, уговорила». Та расположилась поудобнее на краешке лежанки внука и сложила руки на коленях, сжав в руках гладкую на ощупь материю собственного скромного ханбока.       — Я знала, что ты сделаешь правильный выбор, Ёнбок, — улыбнулась она. — Так вот, сегодня я тебе расскажу кое-что очень интересное и, скажу по секрету, — понизила голос на несколько тонов, — намного реальней никогда не виданной русалки-людоеда или эльфа-суккуба. Давным-давно, ещё тогда, когда твоих прародителей вообще не было в планах, наша деревня была вторым по важности городом после столицы. Да, — заметив шок в детских глазах, бабушка поспешила заверить своего внука, что всё сказанное ею имело место быть, — важным городом славного государства Моран. Размеры его были не очень внушительны, но это не мешало «моранцам» жить припеваючи. У них было всё: и вещи с абсолютно любых краёв света, и хорошие земли, чем мудрый правитель Ким СукГём умно распоряжался; в основном благодаря нему и его мудрому правлению, государство процветало. Никто не думал нападать на Моран: не то чтобы присоединённой маленькой территорией можно было хвастаться перед другими, да и Моран со всеми хорошо... общались, поэтому как такового смысла в захвате не было? Но естественно, по классике жанра, найдётся тот самый единственный, не такой как все, — по изменившемуся тону бабушки Ёнбок живо смекнул, что этот «не такой как все» чем-то не устроил обычно не особо привередливую бабушку. — В ходе эпохи Камгакских Великих Завоеваний – а завоевания – это когда войска напали на какую-то страну, забрали у них все деньги и убили людей, — особо впечатлительного внука передёрнуло, стоило ассоциациям заполонить его мысли, — когда правил жестокий император Пак, Моран пала. Скажу честно, осада велась тяжело, только спустя полгода столица пала под жестоким натиском захватчиков.       — Полгода! — воскликнул Ёнбок с круглыми подобно фарфоровым для чая блюдцам из любимого сервиза его матери глазами. — Это так долго!       — И император Пак и его войска действительно были на грани позорного отступления, — заметила бабушка. — Подобно единой системе, как целый муляж дракона, проносимый в Китае в честь Нового Года, где одна ошибка, и материя рвётся по швам, а люди кубарем летят на землю, «моранцы» действовали слаженно и оказали действительно достойное сопротивление. Соседние государства помогали чем могли, — кто едой для солдат и сидевших в осаде горожан и селян, боявшихся лишний раз выглянуть на улицу, кто присылал военные силы — никто не остался в стороне. Но в каждой бочке есть ложка дёгтя, не так ли? Этой губительной ложкой для всего, — костлявым пальцем бабушка тыкнула в потолок (но, по сути, в небо), — всего, Ёнбок, королевства стали предательство и произвол!       — Что случилось, бабушка? — тихо пропищал внук, взволнованно сжав одеяло в кулачках из-за нарастающего напряжения.       — Короля моранцев жестоко убили по приказу его собственного брата, Ёнбок! — а женщина тем временем распалялась всё пуще и пуще, будто бы всем своим сердцем переживала трагедию империи и чувствовала всю ту боль, через которую прошли «моранцы». — Ким СукСан, как наследник второй очереди, очень завидовал своему брату и тому, как народ готов за него броситься плашмя грудью на копьё, лишь бы спасти своего правителя от мучительной смерти. В итоге этого им, как ты понял, не удалось: Ким СукГём умер в мучениях прямо в своей военной палатке. Система моранцев, лишившись главного звена, была сильно расшатана, а СукСан, заключивший союз с врагами, окончательно растоптал её, но в итоге поплатился за своё предательство жизнью и, собственно, туда ему и дорога, — махнула рукой женщина, будто бы избавляясь от назойливой мухи в лице предателя Моран.       — А что было дальше? — Ёнбок смотрел на бабушку полными страха и сочувствия глазами, не расставаясь с ранее ненужным одеялом ни на секунду, до побеления костяшек его сжимая.       — А дальше всё намно-о-ого интереснее, — довольно улыбнулась бабушка. — Жена императора СукГёма, прекрасная леди ХанЫль, родила ему сына, но вырастить не успела, ибо скончалась от болезни — не вспомню какой точно, но шансов излечиться и выжить у неё не было. Малыш ЮГём, не познавший материнской любви, очень дорожил отцом, потому, как и смерть, так и захват своей родной империи пережил довольно болезненно. А что совершает человек на эмоциях? Чаще всего необдуманные, безрассудные поступки. Но, что примечательно, затея ЮГёма к этой категории не относится, он выработал превосходный план действий. Конечно, — пожала бабушка плечами и хмыкнула, — надо похвалить талант Кима выбирать себе спутников по жизни и сказать спасибо талантам его друзей. Кто же знал, что смесь из людей, обладающих магическим даром и лишённых его может нанести огромнейшее разрушение войску Пака? Я точно не вспомню, но скажу, что в числе ополчения ЮГёма точно были ведьмак и некромаг, а это, я считаю, уже заведомо победа. А если будет и человек, который через себя магическую волну пропускает и выпускает тако-о-ой взрыв энергии, остаётся надеяться, что от врага не останутся рожки да ножки. То, что свершили эти семеро, — а поговаривают, что, включая ЮГёма, зачинщиков восстания было семеро — было нечто из рода чуда: в тот момент, по преданиям свиты, императору Паку казалось, что наступил конец света, и его власть ускользала сквозь пальцы. Люди сперва заботятся о себе и своей сохранности, а уже потом обо всём остальном; а творился такой хаос, что, простите Господи, спасти и сохранить самого себя было важнейшим. И всё шло хорошо, — для ополчения, конечно же — но не может всё идти гладко постоянно, верно? Вот и ЮГёма подкосило, причём то же самое, что и его отца — он не уследил за тем, что творится за его спиной. Наверное, главной ошибкой стало неумение отличать недовольных граждан от шпионов императорского дворца. Шпион сдал всё ополчение императору, тот всех повязал и сперва рассадил по тюрьмам, а уже потом отправил на смертные казни. Особенной жестокости пыток подверглись, собственно, сами зачинщики выступления против власти, и, думаю, можешь представить себе в каком состоянии их вывели на плаху. И тут, Ёнбок, — бабушка пальцем коснулась носа внука, напряжённо замершего. Тот несколько раз растерянно моргнул и кивнул, дав понять, что готов слушать дальше, — начинается интересное. Каждый из семерых в бреду произносил одни и те же фразы. Дословно я их не воспроизведу, но суть попробую донести:       Возмездие за страдающие, ни в чём не повинные души придёт после проявления семи знаков.       Ровно неделю будет идти дождь и греметь гроза, где дождь — знак скорби по погибшим чистым душам, а гроза будет символизировать гнев светлых духов на грешной народ за такое оголтелое поведение, ведь их создавали не для этого.       У многих смертных откроется новое чувство, и проявится оно в виде предсказаний будущего. Сбывается семь предсказаний подряд — значит время следующего знака, очень жестокого, что могут многие смертные и не выжить.       Пойдут многочисленные животные смерти, — от питомцев до скотины — и лишь жизни единиц будут сохранены ввиду милосердия разгневанных светлых духов.       Вспыхнет волна распространения волшебного дара — всё больше и больше смертных обнаружат в себе ту искру, что раньше отсутствовала или была потушена.       Смертных начнут посещать очень похожие на правду видения, но те никак это не подтвердят и могут сойти за сумасшедших.       Грань между видениями и явлением духов очень размыта, но всё-таки явление самих духов ополченцев выделяется в ещё один знак грядущего отмщения. Как только увидишь дух Ким ЮГёма или кого-то из его свиты, знай: близок конец.       — Естественно, люди будут охвачены страхом, паникой, и это заставит их выйти на улицу, чтобы выступить против власти, ведь, по их мнению, виноват императорский двор, и он должны всё исправить. Вместе с периодом мятежей видения-миражи станут явью, и своё воплощение найдут духи мучеников, в том числе и великой семёрки ополченцев. И встанет мёртвый Ким ЮГём во главе государства, и будет править он такими же мертвецами, и создаст сильнейшую империю на континенте, а впоследствии ему и всего нашего мира будет мало.       — А как у них всё это получится, бабушка? Это же очень сложно, — в задумчивости надул губы Ёнбок. — А они ещё и мертвы все.       — Это, Ёнбок-а, не так важно, ЮГём найдёт способ, коли продал душу демону. Все эти знамения — лишь развлечения для него, основная работа пойдёт немножечко в другом направлении, — бабушка указала на верхушки лесных деревьев, видневшихся из окна их дома. — Видишь тот лес, Ёнбок? Там, если пробраться вглубь, в самую чащу, есть неглубокое озеро с кристально-чистой водой. Как оно там появилось — загадка, но нас интересует другой момент. Водоёмы у духов, по старинным преданиям, используются как порталы между измерениями. Достаточно заманить блудного путника к водоёму, обмануть и заставить принять условия ЮГёма или семёрки (другими словами, принять некоторое решение на эмоциях), и вуаля! У вас — в смысле духов — есть тело, вместилище для души. Повторить этот незамысловатый ритуал несколько раз, и ваши духи обзаведутся новыми телами. Сложно будет в том случае, если человек будет сопротивляться — тогда либо оставят в покое и сотрут память, либо будут постепенно уламывать и промывать мозги. Не представляю, как они переманят людей с магическим даром на их сторону: это же как надо их помотать, чтобы сделка с духом казалась райским наслаждением по сравнению со спокойной жизнью! И где я остановилась? ... А, вот! Император Пак, конечно же, не дурак: выслушал он все эти бредни, как говорится, еретиков, сочувственно покивал и табуретки из-под ног выдернул, а уже на следующий день издал закон об инквизициях, и началась кровопролитная охота на ведьм; соседи активно пользовались этой методикой, почему бы и Камгак, ввиду последних событий, не избавиться от такой угрозы власти в лице обладателей магии? Можно считать ту дату как раз началом вечных ссор между соседями, ведь так и мечтали друг друга сдать самые подлые люди, жополизы власти, извиняюсь за жаргон! Такое недоверие к соседям сохраняется и поныне, и пару раз я встречалась с полными презрения взглядами семейства Ё напротив, но мы ещё посмотрим, кто кого со свету сживёт. Собственно, — бабушка подняла глаза к небу, сосредоточенно пошевелила губами и только потом продолжила, — это всё.       — Ба, — испуганно проблеял Ёнбок, выпутавшись из одеяла, — а ты веришь в то, что конец скоро наступит? Сколько знаков уже проявилось?       — Праведным людям гнева свыше незачем бояться, Ёнбок, — женщина видела, как снова загорелся страх в глазах ребёнка, и, возможно, немного пожалела, что выбрала такую историю на ночь. — Уверена, нас это обойдёт стороной. Но, если быть честными, то да, верю. Жду, когда буду смотреть на мученическое выражение лица нынешнего императора и смогу плюнуть ему в лицо!       Ёнбок молча кивнул и, вздрагивая, выдохнул, и несмотря на то, что понимал, что в ту ночь он глаз точно не сомкнул бы, лёг на спину и позволил бабушке укрыть себя чуть ли не по самый нос одеялом.              — Спокойной ночи, бабуль, — мягко прошептал он и прикрыл глаза, пытаясь расслабиться.       — Спокойной ночи, Ёнбок, — бабушка наклонилась к внуку и мягко поцеловала его в лоб, поправив тёмные растрёпанные волосы. — Пусть тебе приснятся самые прекрасные сны!       Стараясь аккуратно встать с ложа, чтобы не дайте Боги что скрипнуло, бабушка сперва поставила одну дрожащую ногу на половицу, затем вторую, тут же перенося свой вес на обе ноги и медленными шажочками, пытаясь не шаркать, удалилась в сторону двери. Как только дверь с тихим скрипом за собой закрыла, то выдохнула и посмотрела в окно, где по недавно мытому стеклу размазывались крупные дождевые капли. Туда-сюда бегала мать Ёнбока, закрывая все какие можно окна, в то время как отец заносил вещи, оставленные на улице, в дом. Где-то вдалеке, несмотря на практически все закрытые окна, послышался мощной громовой раскат, сопровождаемый испуганным ржанием лошадей в стойле и серией оглушительных хлопков.       — Уже четвёртый раз за пять дней! — цокнула бабушка языком, неторопливо направляясь в свою комнату, минуя мать Ёнбока, пытавшуюся закрыть окно (скорее всего, что-то заело) и утеплить хоть как-то ветхую обитель. — Дайте Боги, чтобы не было наводнения и сохранился урожай!