Переступая грязные лужи, Света спешила домой, время от времени переходя на бег. В голове проносились жуткие картины того, что могло ожидать её в родном доме. О зверствах СС был наслышан весь союз. Отдельный, особенный военный состав, цель которого иногда не укладывалась в голове цивилизованного человека. Они сражались за Германию, часто участвовали в завоеваниях городов, но, когда дело касалось работы в населенных пунктах, начинали уничтожать, сжигать и расстреливать беззащитных стариков и детей.
Света догадывалась, а вернее надеялась на то, что сейчас их целью был дом, который мог вместить достаточное количество военных, а не ликвидация жителей. Ведь вермахтом были заняты все мало-мальски важные объекты города. Бабушка Агафья была не из робкого десятка, могла высказать все, что думает о нацистах им прямо в лицо, зная о последствиях.
Добежав до окраины города, откуда был виден длинный кованый забор с кирпичными столбами, Света остановилась, чтобы немного отдышаться. У ворот действительно был припаркован автомобиль, рядом с которым маячил вооруженный солдат. Нехорошее предчувствие сжало сердце. Продолжив идти уже спокойным шагом, девушка машинально поправила прическу и с улыбкой подошла к солдату, который преградил ей проход автоматом.
— Входа нет, — сказал он, грубо толкая её стволом автомата к дороге.
— Простите, но мне надо пройти в свой дом, — сказала Света на немецком, отчего солдат изменился в лице. После мимолетного удивления, каменное выражение вернулось на место.
— Мне поручено никого не пускать, — сухо сказал он и демонстративно отвернулся, дав понять, что разговор окончен.
Скандалить с солдатом СС — не самое удачное решение. Света отступила и, подойдя к кованой ограде, попыталась разглядеть в окнах дома хоть что-то.
— Ты не поняла?! Убирайся! — Вдруг услышала она раздраженный голос солдата, повернувшись к которому оказалась прямо перед дулом автомата. На неё смотрели бесчувственные глаза бездушного нациста, готового в любой момент выстрелить. Пересилив дрожь, насколько это было возможно, когда впервые в жизни в тебя прицелено настоящее оружие, Света машинально подняла ладони и, медленно повернувшись, направилась в сторону города. Панически ускоряя шаг, она вдруг оступилась и оказалась на коленях, потеряв равновесие. Пока поднималась, вытирая испачканное пальто, заметила нескольких офицеров, выходящих из её дома.
Света в ужасе отвернулась и побежала прочь. Где бабушка, что они с ней сделали?
Добравшись до границы усадьбы, она незаметно завернула за угол, за которым тянулся длинный проход на протяжении соседствующих заборов. Проход был с двух сторон защищен густыми кустами. В этих местах она провела всю свою сознательную жизнь и знала каждый сантиметр.
Где-то здесь была щель, которую отец грозился заделать несколько лет подряд, но так и не нашел время. Мысленно благодаря отца за недостаточную хозяйственность, девушка подбежала к большому камню, выглядывающему из-под кустов. Немного помедлив, она раскрыла густые поросли смородины и нырнула внутрь. Протиснувшись в узкую щель разрушенного кирпичного основания забора, она оказалась на территории сада, проросшего малиной и рябинами.
Отсюда её не было видно со всех углов территории. Отряхнувшись от мокрых прилипших листьев и грязи, она осторожно пробралась ближе к заднему входу дома, через который можно было попасть на кухню.
Света знала, что рано или поздно её заметят и придется как-то выкручиваться. Но это лучше, чем быть пристреленной охраной у самых ворот, так и не узнав, где бабушка, жива ли? Главное попасть внутрь, встретить её и, если понадобится, покинуть дом. Живыми.
Осторожно нажав на ручку двери, Света прислушалась к звукам и медленно открыла ее. На кухне было пусто. Облегченно выдохнув, она на носочках пробралась к проходу в столовую, оставив дверь открытой.
В доме стояла оглушительная тишина. Казалось, бешеное биение ее сердца отдавалось громким стуком в воздухе, заставляя все вокруг вибрировать. С каждым шагом, приближаясь к гостиной, тревога заполняла душу Светы. С этого угла ей было видно высокое кресло бабушки, повернутое к окну. И ее платок! Он свисал с подлокотника точно так, как та любила класть его, уютно усаживаясь с очередной книгой или газетой.
— Бабушка! — Забыв об осторожности, она сделала шаг к креслу и тут же застыла. Прямо позади нее прозвучал тихий щелчок. До девушки дошло, что кресло было пустым, а тот кто находился сейчас в комнате отдыха, целился в нее. Выстрелит? Подняв руки так, чтобы их было видно, Света медленно повернулась.
Перед ней, на её любимой софе, сидел офицер СС, в небрежно расслабленной позе. В вытянутой руке он держал пистолет, нацеленный прямо на нее.
— Кто вы? — Тихо спросил он.
— Я живу здесь, — с заметным акцентом произнесла Света. Она по-прежнему держала руки на виду, не смея оторвать глаз от пистолета, который медленно опустился на колено нациста. — Пришла забрать свою бабушку. Прошу вас… Мы уйдем… И более не побеспокоим вас…
— Здесь никого нет, — тихо отрезал немец. Наконец, оторвав взгляд от оружия, Света посмотрела на офицера, в глазах которого читалась ледяная неприязнь. Половина лица была обезображена яркими полосками шрамов. Он кивнул на выход: — Можете идти. Вас не тронут.
Сказав это, он резко встал и, вложив пистолет в кобуру, пошел к двери, но Света не сдвинулась с места.
— Где она? — Последние слова немца добавили смелости. — Я не уйду без неё.
Немец остановился на полпути и медленно повернулся к ней, подойдя в упор.
— Значит вы останетесь здесь. С нами, — сказал он, нагло уставившись ей в глаза.
— Где она? — Голос предательски задрожал, подступили слезы. — Что вы с ней сделали? Я не уйду без неё, она мой единственный родной человек. Прошу вас…
На лице фашиста не дрогнул ни один мускул. Какое-то время он продолжал смотреть на неё, будто не решаясь, что делать с русской дальше. Затем направился к выходу.
— Ждите здесь, — холодно бросил он, закрывая за собой входную дверь.
В окне Света увидела, как немец подошел к офицерам, стоящих у автомобиля. Он вытащил курительную трубку и о чем-то заговорил с ними, кивнув в сторону дома. Как по команде, они одновременно повернулись к окнам дома. Света спряталась за занавеску.
Неужели правда не знает? Или прекрасно знает и теперь решает с ними, как лучше прикончить вторую надоедливую жительницу дома? Не долго думая, она побежала по лестнице на второй этаж. В комнате Агафьи пусто.
— Бабушка! — Попробовала она её позвать, заглядывая во все комнаты. Затем проверила чердак, но и там не оказалось никого. В последний раз они виделись утром за завтраком, с того часа прошел весь день. Если он действительно не знает, где она, значит её не убивали, иначе он бы слышал. Или он настолько искусно врет? Но зачем офицеру СС врать русской, вместо того, чтобы спокойно сообщить об убийстве? Нет, этот вариант отпадает.
Возможно, он пришел позже остальных, после того как другие уже расправились с ней. А если сама сбежала? Единственное, куда она могла пойти — к своей подруге Алевтине Семеновне, что жила неподалеку.
Послышались шаги на первом этаже. Прежде, чем её начнут искать, Света сама спустилась вниз, ловя на себе взгляды уже трех нацистов. Молодые офицеры рассредоточились по гостиной: кто на диване, кто у окна. А немец со шрамами стоял, держа руки за спиной, сверля девушку испытующим взглядом.
— Ваше имя? Работа? — Спросил он по-прежнему холодным тоном, когда она встала перед ним.
Молча оглядев остальных офицеров, в надежде понять, что они задумали, девушка скрестила руки:
— Светлана Ильина, учитель начальных классов.
— Откуда знаете немецкий? — фриц продолжил допрос.
— Я брала уроки языков.
— Зачем?
— Для развития, — раздраженно уставилась Света в голубые глаза. — Я хочу знать…
— Я не знаю, где ваша бабушка. — Отрезал немец. — Этот дом больше не принадлежит вам. Советую покинуть его прямо сейчас. В противном случае, в вас будут стрелять без предупреждения!
Наступило молчание. Света не знала, как быть дальше.
— Она жива? — решила гнуть свою линию девушка.
— Герр оберштурмбаннфюрер, может стоит её оставить? — к «главарю» обратился офицер, стоящий у окна. Ее вопрос обходили слишком упорно.
— С какой целью? — «главарь» повернулся к коллеге.
— Возможно, на кухню? Или как домработницу.
— Домработницу? Серьёзно, Тилике?
Офицер, пожав плечами, отошел обратно к окну. А немец снова обратился к Свете:
— Вы тратите мое время. Где ваша бабушка я не знаю и, как вы понимаете, не хочу знать, — мужчина говорил совершенно спокойно, без единой эмоции, если не считать надменный взгляд. Он сделал паузу, оценивая реакцию девушки и подойдя ближе, заставил её попятиться назад. — Более того, по законам военного времени и по нашим законам, вы проникли сюда преступным путем. Я имею полное право вас пристрелить… Сейчас. Лично.
Он был удовлетворен результатом: девушка была в панике.
— Я вас прошу… — Начала она дрожащим голосом. — Я уйду сейчас же… Но прошу вас, скажите… — Девушка переводила взгляд от одного офицера к другому, — Вы её видели?
— Нет, — спокойно сказал оберштурмбаннфюрер. — Вы получили ответ на свой вопрос. Теперь можете идти.
Стеклянные, бесчувственные глаза смотрели на неё, как на пустое место. Света слишком плохо знала таких людей, и определить говорит ли он правду, было задачей нерешимой. Она тяжело вздохнула и уже спокойнее спросила:
— Могу ли я взять личные вещи и… Кое-какие продукты?
— Разумеется… — На лице со шрамом впервые появилось что-то наподобие улыбки. Натянутой, самодовольной, но улыбки.
— Спасибо, — она неуверенно направилась наверх, заметив как «главарь» кивнул Тилике. Тот последовал за ней.
Заглянув в свою комнату, она вложила в большую сумку теплые вещи.
— Тебе есть куда идти? — вдруг тихо спросил офицер.
Он был последним человеком, с кем она собиралась делиться хоть какой-то информацией такого рода. Света проигнорировала вопрос, протискиваясь в дверь мимо него.
— Ну так куда? — Не унимался Тилике. На мгновение девушке показалось, что на вид этот парень вполне безобиден, но отогнала мысль. Офицер СС и слово «безобидный» несовместимы. Света молчаливо собрала теплые вещи бабушки и, подойдя к двери, поняла, что Тилике в этот раз преградил проход более основательно, прислонившись к косяку и держа дверь.
— Ты не ответила, — девушка встретилась с карими глазами, в которых промелькнуло… беспокойство?
— Я не знаю. Найду куда, у меня много знакомых, — ответила она уклончиво и попробовала пройти.
— Ты можешь остаться. Мы тут ненадолго, — он не сдвинулся с места. — И не волнуйтесь, герр Ягер на самом деле не такой…
— Не такой? — Она была в недоумении. Зачем этот нацист сейчас стоит перед ней и пытается оправдаться… — Вас зовут Тилике?
— Да, — офицер оживился.
— Тилике, пожалуйста, скажите правду. Вы знаете, где моя бабушка?
— Нет, — слишком похоже на правду, подумала Света, и это внушало надежду. В этом случае ей нужно было немедленно её найти.
— Можно мне пройти?
Тилике замешкался, но всё же уступил, отходя от двери.
Спустившись вниз, Света направилась на кухню, заметив, что Ягера уже не было в доме. Она положила в сумку всё, что влезло: консервы, картошку, крупу и поспешила к выходу.
— Стойте! — Услышала она снова голос Тилике. — Возьмите.
Немец протягивал ей плитку шоколада.
— В качестве извинений… — Заметив, что девушка замешкалась, он засунул шоколад в сумку. Света была ошарашена. Если расскажет своим, что её угостил офицер СС, то скорее все посчитают умалишенной. Но, смущенно кивнув в знак благодарности, вышла на улицу.
Тем временем у ворот собралось несколько десятков солдат. По всей видимости танкистов. Среди них стоял и Ягер.
Прижав порядком потяжелевшую ношу к плечу, Света, опустив глаза, пошла к воротам.
— Светлана. — Услышав свое имя в немецком исполнении, она остановилась. К ней подошел Ягер, — Надеюсь, у вас хватит ума не подходить к своему дому, пока мы тут. Даже через задний двор.
Он красноречиво кивнул на вооруженную охрану. Значит, всё-таки к «своему» дому и «пока тут»? Звучало довольно оптимистично. Света молча смерила его гордым взглядом, полным ненависти, и пошла на выход.
* * *
Несмотря на поздний час, в доме горел свет. Девушка поспешила открыть нехитрую защелку на калитке и побежала к двери. Скорее всего её ждут, она дернула ручку, но было закрыто изнутри. Послышались тяжелые шаги.
— Кто? — послышался голос тёти Али.
— Это я, Света. Бабушка не у вас?
Дверь широко отворилась и за ней показалась исхудавшая, постаревшая лет на десять тётя Аля.
— Она здесь.
Услышав эти слова, Света ощутила, как с плеч упала целая гора переживаний. Она буквально влетела в дом и тотчас увидела Агафью, сидящую за столом кухни. Живую и невредимую.
— Бабушка! — бросилась она в родные объятия.
— Ланочка, господи. А мы обыскались тебя! Дядя Толя и в школу сбегал, и в райбольницу. Нигде не видать, — запричитала бабушка. — А потом сосед Корнил сказал, что видел тебя у ворот дома. Господи! Я ж тебя почти похоронила!
— Я тебя искала, родная, — Света крепче обняла бабушку. — Как ты узнала, что они придут?
— За несколько минут до их прихода дядя Толя зашел и сказал, что эти твари ищут себе теплое местечко. Мол, наш дом может их привлечь. Я и подумала, что лучше уж уйду. А ты туда ходила?
— Ходила, думала ты там, — Света не находила себя от счастья. — Я боялась, что они убили тебя и пыталась их расспросить.
— Боже, — тетя Аля схватилась за сердце. — Как же ты выбралась живой?
— Они отпустили меня…
— И дали собрать вещи? — Бабушка не верила своим глазам.
— Их начальник, офицер, пригрозил мне расстрелом, если увидит хоть раз у дома, — девушка вытащила еду на стол, спрятав шоколад, который мог вызвать нежелательное подозрение.
— Боже упаси, — все ещё держась за сердце, тетя Аля поспешила ставить чайник.
* * *
Следующий день начался так, словно не было неприятных разговоров с представителями СС, и будто крыши над головой Света вовсе не лишалась. Дети исправно выполняли задания, звонко отвечая у доски.
Всё ладилось, насколько это было возможно. Главное, бабушка жива, да и дом, насколько она поняла, не был конфискован навсегда, а лишь «одолжен» на время.
Прозвенел звонок и дети с радостью высыпали в коридор, оставив дверь открытой. Заполняя журнал, Света не заметила, как в дверях появилась мужская фигура.
— Света? — послышался вкрадчивый мужской голос. Девушка вздрогнув от неожиданности, увидела незнакомца, одетого в поношенный костюм.
— Д-да, а вы кто?
— Есть разговор, жду тебя в шесть вечера за школой. Это важно, — сказал он тихо и исчез в дверях также загадочно, как появился в них.
* * *
После уроков Света, озираясь по сторонам, медленно подошла к назначенному месту. Тишина, никого вокруг.
— Пс-с, — вдруг донеслось из кустов. В ужасе девушка попятилась назад. — Не бойся.
Неожиданно сзади чья-то сильная рука закрыла ей рот и начала толкать в кусты. Какая глупость, пронеслось в ее голове, зачем она пришла…
— Сейчас я уберу руку и ты будешь вести себя тихо, — прозвучал осипший голос за её спиной, осторожно ослабляя хватку.
— Саня, я же говорил, не работать таким методом! — Послышался голос спереди. — Отпусти её!
Рука исчезла. От страха сердце было готово выпрыгнуть изо рта.
Света пыталась разглядеть хоть что-то, но было слишком темно.
— Слушай внимательно. Нам нужна информация! В вашем доме остановился танковый батальон СС. Мы знаем, что вас выселили. Твоя задача — вернуться туда. Любым способом…
— Кто вы? — перебила его Света.
— Свои. Это всё, что тебе надо знать на этом этапе, — продолжил голос. — Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?
— Но… Они убьют меня, если я подойду к дому.
— Что-нибудь придумаешь, — перебил голос. — Нужна любая информация. Планы, карты, переговоры. Их дальнейшие действия, направление. Я понимаю, это сейчас звучит абсурдно, но попробуй втереться в доверие к одному из офицеров. Ты должна вернуться туда и быть нашими ушами. Ты поняла?
Света не могла ничего ответить. Вообще с трудом верилось, что это не чья-то глупая шутка. Разве она по-настоящему способна быть… «шпионом»? С её характером это было слишком громко.
— Завтра в это же время, на этом же месте. Света, на тебя надеется Родина, — торжественно заключил голос. При этом руки, сидящего сзади, осторожно вытолкнули её обратно.
Какое-то время Света стояла, прислушиваясь к тихому шуршанию. Когда звуки стихли, она вернулась в класс. Определенно требовалось время, чтобы переварить эту информацию. Кто эти люди? Партизаны? Если это так, то их выбор был вполне логичен. Молодая хозяйка дома, у которой была довольно веская причина вернуться домой. Но втереться в доверие? Во-первых, к Ягеру подступить вряд ли получится. Слишком грозный и подозрительный. А Тилике… Возможно. Он был более открыт. Но как? Что придётся делать, чтобы быть допущенной к тайным планам СС? Если это вообще возможно? Другое дело, подслушать, подглядеть… При любом раскладе она будет рисковать жизнью. Сможет ли?
— Как бы поступил ты, Коленька… — Ответ был очевиден. Ивушкин никогда не боялся трудностей, отдавая всего себя процветанию страны. Он бы не раздумывал. Тяжело вздохнув, Света встала.
* * *
— Герр Ягер, поддерживаю ваше предложение, не стоит торопиться. Задача как всегда не простая, — заключил Тилике. В большой комнате, не так давно служившей рабочим кабинетом отца Светы, собралось с десяток офицеров.
— У нас две недели на ожидание. Возможно больше, — Клаус склонился над картой. Стратегия была выстроена. — Сидеть без дела в ожидании объединения мы не можем. Проверьте танки, орудия, артиллерию, — сказал он, не отрываясь от карты. — На этом всё. До завтра, господа.
Танковый батальон Ягера был одним из самых оснащенных в панцерваффе СС, но количество техники сильно пострадало в последнем победном бою, после которого он и получил свое нынешнее звание.
Продвижение по карьерной лестнице стоило многого. Казалось бы, после поражения в Нефедово ничего не могло реабилитировать его перед рейхсфюрером, но все изменилось. Изменилось именно в Нефедово.
Бой был не только большой утратой для вермахта, но и невероятным опытом для отдельного человека. Русский оказался единственным противником за все время, о смерти которого Клаус жалел. Тот день разделил его жизнь на «до» и «после», заставив пересмотреть отношение ко всему: к войне, к жизни. Он стал уважать русского «Ивана».
Офицеры ушли и Клаус, плеснув себе коньяк, уселся на высокое кожаное кресло во главе стола. Его внимание привлекла фотография в добротной раме, на которой были изображены, судя по всему, хозяин дома, его супруга и их дочь. В последней он узнал девушку, приходившую минувшим вечером, которую грубо выставил из её собственного дома.
На фотографии белокурые волосы девушки были собраны в аккуратный хвост, светлое платье подчеркивало стройную фигуру. За полгода он часто видел фотографии хозяев в захваченных домах. На них они всегда сильно отличались от себя сегодня. Когда-то счастливые, живые лица были атрофированы войной. Их лица больше не озаряли улыбки, а глаза были наполнены горечью утрат. Как и глаза Светланы.
Девушка не вызывала в нем никаких эмоций, кроме вынужденной вежливости и немного раздражения. Судя по размерам дома, она была богата и хорошо образована. В любом случае, Клаус был рад, что её больше нет в этом доме. Присутствие русских в захваченных домах, которым «великодушно» позволялось не выселяться, всегда напрягало.
Перед отбоем Клаус решил осмотреться. Дом уже заполнился солдатами, которые расположились по очень большим помещениям. Сам же Ягер занял большую комнату.
В одной из комнат, которая, судя по всему, принадлежала бабушке, расположились пятеро солдат. В двух других по столько же. Ну, а в третьей довольно уютно устроились Тилике и второй офицер. Кроме кровати здесь имелся и небольшой диванчик.
— Герр Ягер? — приветствовал его Тилике.
— Отдыхайте, — Клаус вошел и оглядел комнату. Здесь явно жила девушка. Большие стеллажи с книгами, довольно широкий письменный стол, заставленный тетрадями и бумагами, говорили о хозяйке комнаты красноречивее, чем её слабый немецкий и запачканное пальто. Подойдя к книжному шкафу со стеклянной дверцей, Ягер заметил фотографии. В одной из них, кроме счастливой блондинки, в глаза бросилось до боли знакомое лицо. Парень держал Свету за ручку, улыбаясь камере, а она смотрела на него.
— Не может быть, — прошептал Клаус. Он открыл дверцу и, достав фотографию, подошел с ней к освещенной части комнаты.
— Тилике! — уже громче сказал он, не отрывая глаз от карточки.
— Да, герр Ягер.
— Где девчонка?
— Какая… Девчонка? — недоумевающе уставился на него Тилике.
— Которую я… Выгнал! — раздраженно буркнул тот.
— Герр Ягер, не могу знать… Вы же… Её выгнали, — осторожно сказал тот, ничего не понимая. Оберштурмбаннфюрер был сильно взволнован. — Всё в порядке?
Вместо ответа Ягер наконец посмотрел на Тилике каким-то странным взглядом и снова подошел к тому шкафу. Собрал все фотографии и начал их рассматривать.
— Тилике…
— Да, герр Ягер.
— Найди её.
