***
Вернувшись в кабинет, оберштурмбаннфюрер снова достал фотографии. На них русский танкист не был похож на того солдата, выверенные действия которого уничтожили целую немецкую роту и чуть не оборвали жизнь его самого. В слишком юном и улыбчивом лице лишь глаза выдавали того самого воина, о котором потом ходили легенды в рядах вермахта. Придя в себя, Клаус с новой силой взялся за то единственное, ради чего жил — воевать за родину. Вместо того, чтобы залечивать раны и тихонько страдать в изгнании, в котором мог оказаться после разгромного поражения, он всеми правдами и неправдами попал в другую дивизию, в составе которой не только проявил себя наилучшим образом в нескольких сражениях, но даже получил Героя войны. Призыв о вступлении в ряды СС не заставил себя долго ждать. Для Ягера это было не столько ожидаемо, сколько не совсем желательно. Он никогда не разделял политические взгляды этой мощной ячейки Германии, но отказаться им было равносильно измене. С того самого дня в Нефедово, танковый ас смотрел на русских по-другому. Это было неправильно, неприятно, и в какой-то степени даже незаконно, чувствовать благодарность русскому танкисту за перемены в своей жизни. Весь последний день Клаус ловил себя на мысли о нём и его девушке. Будучи идеалистом до мозгов костей, он не мог встретить её и отпустить, не поговорив. Чтобы потом всю оставшуюся жизнь корить себя за трусость? Ягер прекрасно осознавал, что в ответ не получит от неё ничего кроме ненависти. Иначе никак.***
— Ты с ума сошла? — бабушка схватилась за сердце. — Поверь мне, я и сама не очень-то хочу там быть, — девушка нежно взяла ее теплые руки в свои. — Все будет хорошо. — А эти… Фрицы… Кхм… К тебе правда так добры? — вмешалась тетя Аля. — Мне сегодня Олеська рассказала, мол видели, как Светку на машине увез молодой и красивый немчик, да такой, будто прямиком из картинки вылез. Она скрестила руки и посмотрела на неё своим фирменным подозрительным взглядом, отчего один глаз почти полностью закрылся. — Ох, господи упаси, — запричитала Агафья, ища в глазах внучки правду. — Да это не то, о чём вы подумали! — возразила Света. Стоило ли сомневаться, что подруга проболтается и к утру об этом будут говорить все, кому не лень. — Этого немца послали за мной, так как им нужна была кухарка… — Кухарка? Ты с ума сошла? — бабушка уставилась на внучку. — Да, знаю! Но как я откажу, если они заставляют?! Они знают где ваш дом, где школа! — Девушку уже тошнило от того вранья, в котором она зарывалась все глубже. Подруга Катя, Ягер, теперь еще бабушка с тетей Алей. Но говорить о партизанах бабушкам, которые всегда не прочь посплетничать, было рискованно. — Они не домогаются? — На глаза Агафьи наворачивались слезы. — Нет. Я лучше умру… — Да как же. Они вон сколько времени бабу нормальную не видали, а тут такая красота перед ними, — снова подлила масло в огонь тетя Аля. — Бабушка! Разве ты думаешь, я бы пошла туда, будь там такая опасность?! — не выдержала Света. — Мало ли, что ты думаешь! Им приспичит, они тебя по кругу и пустят! — бросила тетя Аля, всё ещё под впечатлением от слуха о молодом офицере на авто. — Ох! — бабушка выпила пахучее лекарство от сердца. — Ты не слушай её. Поверь мне, бабуль, их главный сказал, что меня не тронут и что они ненадолго, — сказала Света, обняв Агафью на прощание.***
Непривычный гомон от новых жителей дома разбудил Свету раньше, чем это требовалось. Сквозь прозрачную тюль на неё ярко светило утреннее солнце. Как бы она ни старалась, дальше уснуть не получилось. Решив прибраться в спальне после завтрака, она наспех оделась и спустилась вниз. Но тут же ощутила на себе прилипчивые взгляды немецких солдат, сидевших за большим столом. — Кофе? — перед ней возник все такой же обходительный Тилике. Света лишь согласно улыбнулась, чувствуя раздражение от излишнего внимания к своей персоне со стороны остальных военных. Она подсела к Тилике, который меньше всех в этом доме досаждал её спокойствию. Потянувшись за печеньем к середине стола, она поняла, что в такой напряженной обстановке есть невозможно. — Чего расселись? Марш на построение! — услышала она резкий голос оберштурмбаннфюрера за спиной. Впервые она была рада его появлению. Тут же зашумели стулья и зазвенела посуда. Постепенно кухня опустела. Света облегченно вздохнула, посмотрев на дежурного солдата, в одиночку оставшегося убирать посуду. Ещё целых два часа до первого урока. Быстро расправившись с завтраком, Света поднялась в свою комнату. Начать решила с разбора своей сумки. Вещи нужно было разложить обратно по местам. — Помочь? — послышался тихий голос Ягера. Она так увлеклась, что его появление было полной неожиданностью. Чуть не упав со стула, она обронила книгу, которую пыталась поставить на место. — Боже! Как можно так подкрадываться! — укоризненно сказала Света, натянув улыбку. Немец стоял, прислонившись к двери, холодно разглядывая её с ног до головы, отчего ей стало неуютно. — Разве вам не надо идти… Командовать… Маршировать своих солдат… Или что вы там делаете с ними? На бесстрастном лице появилась улыбка. Он подошел к ней и подал руку. Немного замешкавшись, Света всё же приняла поддержку и спустилась со стула. — А вам не пора в школу? — Ягер наклонился за книгой, но Света опередила, быстро схватив и бросив её на стол. — Нет. У меня еще есть время. — Света направилась в ванную комнату. — К тому же, в моей комнате целый день хозяйничали немцы. Надо немного прибраться. — Война и мир… — Он последовал за ней, явно понимая, насколько нежелательно его общество. — Вы читаете по-русски? — Несмотря на удивление, она придала голосу максимальное безразличие. — Нет, но название этой книги мне понятно. Я читал её… на немецком. — И о чем же она? — Света продолжала расставлять флаконы на полку, поглядывая на него через зеркало. — О русском духе. Вы верите, что непобедимы. — Спокойно сказал он, наблюдая за эмоциями, которые сменялись на её лице с каждым его новым словом. — Вот как? — усмехнулась она. — Каждый верит в свои силы… — улыбнулся Ягер. — Верить в свои силы, когда преследуешь благие цели, это одно… — Всё в жизни относительно, Светлана. — перебил он. — Относительно? — она замолчала, пытаясь вспомнить перевод этого слова. — Вы меня простите за честность, но Германии нет оправдания, как и разграблению и уничтожению целых деревень… — Я никак не оправдываю подобные поступки, но мы говорим о разных вещах, — он подошел ближе, глядя на неё сверху вниз. Разговор ушел немного в другую сторону, как это обычно бывает с женщинами. Но лицо девушки переменилось. — Мы говорим об одном и том же. Где по вашему был сильный дух немцев в Первой Мировой? Герр Ягер, у меня довольно неприятная новость — так будет и во второй. Русские никогда не сдадутся. — Неожиданно для себя Свету прорвало. Его спокойствие раздражало, хотелось убрать с его лица столь наглую мину. Она направилась к двери, специально задев его плечом. Ягер последовал за ней. Он вдруг поймал себя на мысли, что ему приятно наблюдать за тем, как эмоции сменяются на её почти детском лице один за другим, как порывисто она хватала свои вещи, когда злилась. Сейчас Света медленно подошла к тому самому шкафу со стеклянными дверцами, где ещё вчера оставались фотографии с любимым. — Вы всё ещё ждете его? — услышала она за спиной. По напряженной позе, он понял, что его вопрос возымел нужный эффект. Тянуть уже не имело смысла. Света нерешительно обернулась. — Жду, — от заданного вопроса девушка была в легком шоке. — Он танкист. Откуда? Почему… Вы… Вдруг спросили? Продолжая смотреть на неё, Ягер достал из внутреннего кармана пропавшие фотографии, лицо девушки побледнело. Лихорадочно схватив их, она почувствовала, как что-то внутри обрывается. Всё складывалось в одно целое. Танковый командир, странная перемена в нем, неожиданное приглашение обратно в дом. Но больше всего ей не нравилось то, как он сейчас смотрел на неё… Будто знает то, чего ей знать не захочется. — Что это значит? — Прошептала она, стараясь не обращать внимания на нарастающую тревогу, от которой щемило в сердце. — Видите ли, мне довелось с ним… — Начал он, подбирая слова, оставаясь при этом спокойным. — Познакомиться. — Но… Вы здесь, — не отдавая отчета своим действиям, Света положила руки ему на плечи. К горлу подступил ком. — Передо мной. А он… — Мне жаль. — Осторожно взяв ее за запястья, Ягер отстранился. Сейчас он был абсолютно искренен, и она это почувствовала. — Нет. — Света помотала головой. — Нет, вы не правы. Я знаю… Он жив. Стараясь больше не встречаться с ним глазами, она поспешно вышла из комнаты и закрылась в общей комнате. В голове звенело от нахлынувших эмоций. Коля был жив, она уверена. То, что этому фрицу, довелось с ним сражаться, не означало, что любимый мертв. Света пыталась успокоить сумасшедшее сердцебиение, проходя из угла в угол. Неужели Ягер позвал её обратно домой, чтобы сообщить ей об этом. Зачем? Чтобы она начала терять самое дорогое в ее жизни — надежду? Её накрыло острой яростью. С треском открыв дверь, девушка ворвалась в свою спальню, но офицера уже не было. Выхватив свой портфель, забытый на кровати, Света спустилась вниз, но, дойдя до кабинета отца, резко остановилась. Нужно было отдышаться, привести мысли в порядок и не рубить с плеча. Ей ещё предстояло выполнить задание. А значит необходимо во что бы то ни стало сохранить доброжелательные отношения с этим человеком. Пока. Однако, врываться в кабинет не пришлось. Дверь открылась и её глаза встретились с его. От него исходило спокойствие. Снова. Это казалось пиром во время чумы. Продолжая молча смотреть на взволнованную девушку, Ягер приглашающе распахнул дверь шире. Света не заставила себя долго ждать и протиснулась внутрь. — Я пришла не ругаться, а услышать вашу «версию», — сказала она, с силой бросая на стол свой портфель. Весь её вид, кричащий о готовности отрицать всё на свете, вызвал сомнения у Ягера. Несмотря на ранний час, он подошел к стойке с коньяком. — Плесните и мне, — сказала она дрожащим голосом. Застыв на месте, Ягер всё же налил и молча протянул девушке стопку. Света никогда в жизни не пила ничего крепче шампанского, и то только однажды. Но сейчас, бросив на Клауса вызывающе дерзкий взгляд, она опрокинула стопку одним залпом, тут же пожалев об этом. От нестерпимой горечи во рту ей пришлось громко раскашляться, лихорадочно хватая воздух. То ли от осознания абсурдности ситуации, то ли от выпивки принятой от рук убийцы, Света беззвучно рассмеялась, а затем перешла на слезы. Неловкая картина вызвала у Ягера странное гнетущее ощущение. Не в силах выдержать его, он отвернулся в ожидании, когда девушка успокоится. — Где? — Послышался уже хриплый голос. — Где вы встретились? В Нефедово?! Так вот, что я тебе скажу! — Она закрыла лицо ладонями, пытаясь снять напряжение. — Этого не может быть, я слышала о том сражении. Там никто не выжил. Тебя бы не было в живых… Лучше бы сейчас передо мной стоял он, а ты гнил где-нибудь в могиле! Немца начинал раздражать этот цирк. С большим трудом пересилив желание подойти и растрясти девчонку, он шагнул к двери. — Светлана, не надо верить всему, что слышишь. Это война, а на войне обязательно кто-то умирает. — бросил он снова похолодевший взгляд на неё. Ягер открыл дверь, прозрачно намекнув на конец разговора. Света молча встала и поправила платье. Высоко подняв подбородок, она подошла к нему вплотную. — Да, это война, — повторила она тихо его слова. «Возможно, и твой конец близок», — подумала девушка про себя и вышла.