Вишня и кофе - странное сочетание

Изо рта тонкой струйкой по щеке стекает кровь, изредка задевая пряди волос. Взгляд потерял какие-либо признаки жизни, его тело потеряло какие-либо признаки жизни. Амбрелла склоняется над ним, Лайла льёт слезы, поглаживая парня по голове. Они просто стояли, не зная что делать - Диего, одного из самых хороших убийц в академии прирезал какой-то там Андерсон. В это просто сложно поверить. Пока зонтики в непонятках стоят над телом брата, Сперроу просто остались на своих местах. Пятый тоже не двигается даже - спиной ко всем, он опять ковыряет заусенцы на пальцах, Молли еле идёт - из-за раны на плече и новом сквозном отверстии в крыле летать ближайший месяц будет сложно, да что уж летать, ей и ходить то сложно. В глазах темнеет. Опять. Хватается за спинку дивана, опирается на неё всем телом и по ней съезжает на пол. Пятый слишком легко согласился отказаться от того, что только недавно приобрел, и как уверял куратора - ценил. В этом его проблема. Девушка шумно выдыхает - кажется, с этим выдохом из неё ушли последние силы. Она закрывает глаза, и кажется что скоро потеряет сознание. Её отрезвили лишь руки, нежно поднявшие на ноги и, вроде, телепортировавшие опять в комнату Пятого. Интересно, почему именно к нему. Молли снова чувствует мягкие подушки, снова чувствует этот запах старых книг и мела, которым исписаны стены. Рану обрабатывала не мама, а он сам. И девочка это чувствует. Чувствует его руки, аккуратно расправляющие крыло, будто это ювелир работает с алмазом. Чувствует, как они трепетно бродят по перьям, ища то, что нужно найти - пулю. И они ее находят - та, как пробка в горлышке бутылки, застряла в крыле, удерживая кровь, но занося много всякого дерьма. Виктория приоткрывает глаза и видит непонимание на его лице - что делать, Господи, по нему видно что он если не сильно, то очень сука сильно волнуется. - Выщипай перья, которые закрывают рану – она снова шумно выдыхает и закрывает глаза – и давай по-смелее, оно не фарфоровое Пятому повторять не нужно, но он не может, как сказала Молли, по-смелее, ведь ему просто не знакомо это - крылья, да ещё и такие огромные. В них было так много энергии, будь они человеком, были бы тем самым твоим другом, которому в любой момент может придти идея, типо: давай побежим по путям от поезда метро и посмотрим, кто быстрее, или: давай я переплыву эту реку и на том берегу махну тебе рукой, а ты скажешь, хорошо меня видно или нет. В общем, слишком их разрывало от желания рвануть вверх и долететь до солнца. - А чем... – он с опаской щупает перо - Руками. Щипцы для бровей не подойдут. Пять видит, как её тонкая рука комкает в ладони простыни, а зубы прикусывают подушку, и понимает, что выщипывать перья - походу пиздец как больно. Понимает, что сейчас он сделает очень больно, но выхода нет. Он обхватывает одно из перьев у самого основания, и... - прости, молю То ли стон, то ли вскрик вырывается изо рта Молли, но та лишь закрывает его рукой, не ожидав от себя таких звуков. Заливается краской, и тут же чувствует ещё один рывок - уже минус два. Опять вскрик. Опять сжимает в зубах подушку до звона в голове. Это чертовски больно. - Осталось достать и обработать перекисью – парень касается руки девушки своей, та от неожиданности вздрагивает, но руку не убирает. - Быстрее начнёшь, быстрее закончишь – пятая наконец-то свободно вдыхает и откидывает голову назад Пятый тянется рукой тумбочке, на которой ещё мамой была заботливо оставлена аптечка. Тонкими пальцами достаёт оттуда единственный скальпель и тонкие ножницы, надо чем-то поддеть эту железку, без этого нормально достать не получится. Он зубами рвет упаковку сначала с одним, потом с другим, и аккуратно начинает свою работу. Чуть надавливает, упирается инструментами в пулю и тянет вверх - та поднимается примерно на пол миллиметра, дальше парень аккуратно вынимает ее окончательно уже теми же ножницами. Потом обильно поливает перекисью, и тут уже рука девушки сжимает простыни до дрожи в запястье. Ещё несколько таких поливов и он протирает рану ватным диском в последний раз, перевязывает крыло, закрывает аптечку и присаживается на свою же кровать. Мол уже успела отвернуться от него. - Обиделась что ли? – Пятый касается её плеча, и слышит в ответ лишь всхлип. – Очень больно было? - Очень. – голос дрожит, девочка явно не только сейчас начала плакать - Ну иди сюда – с этими словами он облокачивается спиной к стене, раздвигает ноги и подтягивает к себе ослабшее тело девушки, та без сил обнимает парня, даже нет, прижимается к нему всем телом, с трепетом вдохнув свежий весенний воздух. - Ты... Ты правда был готов оставить всё и уйти обратно, в комиссию..? – голос дрожит, кажется, она сейчас ещё сильнее разрыдается - Принцесса, конечно нет – парень обнимает её ещё сильнее и втыкается носом в волосы, и уже шёпотом произносит следующие слова – это лишь глупый план. Я мог уйти, но лишь для того, что бы проникнуть внутрь муравейника и поджечь его изнутри к чертям собачьим. - Я думала ты был готов променять... Нас. – в голосе явное отчаяние, плакала не она - плакал её образ. Образ птицы, лишённой крыльев. Лишённой высоты, неба - вообще всего. - Никогда Наклоняется, и целует в губы. Без языка, без чего-то животного. Это было просто прикосновение. Как у подростков. Будто это его первый поцелуй. Будто он не любил Молли настолько, что хотелось бы исцеловать ее всю. Нет. Просто нежное касание о чужие, но такие желанные губы. Парень аккуратно поправляет выбившуюся из-за уха прядь её волос, большим пальцем вытирая слезу со щеки - Не плачь, умоляю тебя. Я тоже сейчас расплачусь – он хмыкает, а затем получает то, чего не ждал никогда - это поцелуй в ответ. Уже с причмокиванием, но опять же, ни намёка на страсть. Лишь любовь. Любовь и нежность, которую они питали друг к другу. Их часто просто разрывало от этих чувств, надо было лишь высказаться, выплеснуть эти эмоции и заснуть вместе, как влюблённая пара. Но даже это не помогает. Настолько сильны чувства, что их просто слишком много. А вокруг суматоха. А вокруг мёртвый Диего, люди, снующие по особняку, горе утраты и... - Ребят, а кто нибудь видел отца?