Вишня и кофе - странное сочетание

В громадном кабинете, за огромным дубовым столом, в черном кожаном кресле, покуривая дорогую сигару по-хозяйски развалилась женщина, которая в буквальном смысле правила временем — Куратор. В её глазах читалась нервозность и прямая ненависть к тем, кто сейчас стоял перед ней. Это её сотрудники. Те самые, которых она отправляла в академию, дабы раз и навсегда покончить с мальчишкой. Закинув ногу на ногу, тушит сигару, затем встаёт и опирается ладонями в стол. — То есть, вы хотите сказать, что их убили, а вы, остолопы, бежали? — со лба сошла маленькая капелька пота, женщина быстро её вытерла специальным платком, который находился в кармане её платья. 5 человек, те самые, которые тогда, на пороге академии вышли из-за угла, те самые, которые должны были просто помочь и не заниматься главной работой. Куратор перед выходом на это задание понятно им всё объяснила — их задачей было лишь сохранить жизнь Лисы и Андерсона, ну и кое-где прикрыть. Это значило идти до самого конца, и если те погибли, то им пришлось бы доделать основную часть, но парни её не выполнили. Просто бежали, когда поняли что живыми точно не уйдут. А именно, когда увидели Сперроу, о которых в задании, конечно же, не было указано. — Значит так… — у неё явно не хватало злости, настолько сильно женщина не могла терпеть такие поступки, даже не находила слов — я соберу всех. Всех кто есть. Ещё раз. — Но у нас нет Лайлы, как тогда — голос подал верный помощник Куратора — Даниель. Это сдержанный мужчина, остроумный, тот самый наставник злодея, который всегда подскажет хорошую идею, но его никто не ценит. Работает он с женщиной уже давно, лет 20 точно, познакомился с ней когда та только начала свой путь в комиссии. С тех пор лучшие друзья. Один раз был роман, но, оба поняли что лучше остаться в роли коварного злодея — исполнителя и его закадычного друга, который в чем-то даже умнее этого самого злодея. — Точно… — она обернулась, смотря на мужчину таким взглядом, мол «Как я сама не догадалась» — но, напомни, сколько там осталось этих детей-уродов из их помёта? — Кажется, 29… — Чемоданы ко мне в кабинет, быстро. — Куратор возвращается на поле боя… *** — Так и знала, что ты будешь тут — Мол закрывает за собой тяжёлую дверь на их крышу — Зачем пришла? — Пятый стоял, оперевшись на перила, которые отделяли его от пропасти, так и не повернув голову в её сторону — Прощения просить — девушка подходит сзади и обнимает парня, утыкается в плечо и вздыхает — со мной что-то не так… Пх, может я схожу с ума? — она усмехается этой идее, всё также в плечо номера Пять — Тоже иногда закрадываются такие мысли — он тоже улыбается — Что я сошла с ума? — Что мы сошли с ума. Пять поворачивается всем телом к девушке, которая чуть отстранилась. Мягко берёт её руку в свою и ведёт к старому матрасу, на котором они вдвоём сидели тёплыми вечерами. Каждый из них отличался от другого: то они ели пиццу, заказанную за время, пока отец был в командировке, то они просто сидели, любовались закатом и прижимаясь друг к другу, так как вечером в форме уже довольно прохладно, и укрывались одним пледом на двоих. В общем, каждый из них не такой как прошлый. И в каждый он все больше влюблялся в неё. Как школьник, каким он выглядел снаружи. А Мол влюблялась в него. Потому что это блин тот, с которым ей действительно хотелось проводить такие вечера. Её привлекала не внешность, не то, как он красиво спит, например, (хотя и это тоже), нет. Её привлекло именно внимание, которого была достойна лишь она. Лишь с Молли Пятый мог быть нежным маленьким принцем, который заботиться о своей розе. Лишь у неё он в каждый такой вечер после очередного задания спрашивал, не болит ли ничего, не ударил ли её преступник слишком сильно. В общем, на публике парень был тем, каким мы его видим всегда, типичный колючка Пятый. Но когда они снова приходили на ту крышу, снова укрывались одним пледом на двоих, снова болтали о всякой ерунде и провожали этот день вместе — вот тогда он был по настоящему собой. Тогда он любил жизнь. И человека, который сидел рядом. — Сядем? — Парень взглядом указывает на старый добрый матрас, который они нашли на чердаке и на котором раньше спал отец, по этому тот был большой, двухместный. — Не откажусь — девушка позволяет взять свою руку, и следуя примеру Пятого, садится на «диван» — Сядь передо мной — раздвигает ноги и хлопает между ними — пожалуйста — Ну, хорошо… — Мол садится по-турецки меж ног парнишки, повернувшись к нему спиной, ведь он сам так велел — Позволь я… — тонкие пальцы касаются резинки, которая держит темно-русые волосы в домашнем пучке, и не услышав никакой реакции, бережно снимают её. — Заплести меня хочешь? — она усмехается, но по-доброму, ведь ей это показалось очень милым. — Если ты не против — парень тоже улыбается, разбирая, где там пробор. Не услышав никакой реакции, а значит отказа, Пятый внутри ликует, и, наконец разобравшись с пробором, собирает передние пряди у лица и уводит их назад, собирая вместе, паралельно, конечно, любуясь тем, что сейчас происходит. Красота да и только. Темно-русые волосы, некоторые пряди чуть светлее, некоторые темнее. Крылья опущены вниз, с их чёрным цветом в контраст бросается белый бинт, в месте ранения окрашенный в красный. Он ловко перебирает пальцами, превращая маленькое количество волос, что раньше были у лица в косичку. Причем красивую, парень заплетал косы уже не первый раз. Весь процесс протекает в полном молчании. Но оно говорило многое. И его не хотелось прерывать разговорами. Молли смотрит на закат, наслаждаясь даже не им, а парнем, который сейчас плёл ей косичку. А он наслаждался ею в ответ. — Готово — руки Пятого сползают с резинки на плечи, нежно оглаживая их. Такие худые и бледные. — даже в зеркало не посмотришь? — Я не сомневаюсь в том, что она прекрасна — девушка поворачивается лицом к парню и садится в ту же позу, в которой сидела до этого и сует руки в большой карман толстовки Марка — о, кстати Девушка достаёт оттуда маленький бочонок с гигиеническим средством для губ. Что-то на подобии типичной губнушки, которые мы все постоянно используем зимой, только эффективнее, и наносить надо пальцем. — Ты серьёзно? — Пятый улыбается и смотрит на то, что сейчас держит его любовь в руке — Давай, у тебя губы вообще не в лучшем состоянии — она тоже улыбается и смотрит на губы парня напротив — не врала, они и вправду не очень. Видимо, когда-то они сильно потрескались, а потом парень начал сдирать с них кожу, то ли от нервов, то ли просто вредная привычка. — Так, приоткрой рот Пятый слушается, и сначала смотрит на палец, который размазывает эту волшебную вещь по его таким же волшебным губам, а потом уводит взгляд в сторону — На девочку из хентая похож был — оба начинают смеяться над этой тупой шуткой — сделай так — и девушка сжимает свои губы, водя нижней челюстью вперёд-назад, и парень опять повторяет. — Знаешь что — Пятый притягивает её к себе руками, заставляя обнять себя, и Мол слушается, обхватывая руками его шею — я люблю тебя, Пятая