Другой взгляд

            — Ещё раз спасибо! — сквозь слёзы благодарно улыбнулась Салатовая по пути к вентиляционной шахте. — Я правда рада, что у меня есть кто-то, на кого можно положиться, — сказала девушка, остановившись возле самой решётки. Красный в ответ беззаботно ухмыльнулся и, пожав плечами, произнес:       — Без проблем, мы друзья, в конце концов.       — Да... друзья, — тон голоса девушки вновь сменился на грустный, и она опустошённым взглядом посмотрела вниз. Красный, увидев, как снова поникла его подруга, тоже изменился в лице, с беспокойством смотря на неё, а затем, задумавшись о чём-то, отвёл глаза. — В любом случае, увидимся за завтраком! — повеселела Салатовая, после чего наконец-то прыгнула в вентиляцию и полностью исчезла под полом, оставляя Красного в полном одиночестве в своей комнате.       — Увидимся... — всё ещё в лёгкой задумчивости тихо ответил парень, но Салатовая, естественно, его уже не слышала. Тогда Красный неспеша поплёлся в сторону кровати и плюхнулся на неё, переводя взгляд на электронные часы рядом. 5:53. Уже утро. Есть ли вообще смысл дальше ложиться спать?       Капитан посмотрел в потолок. Он вроде не особо хотел спать и не чувствовал себя усталым... только если морально. Нет, не то что бы ему было сильно тяжело успокаивать и поддерживать Салатовую — вовсе нет, она же его друг, и он на самом деле хочет, чтобы она чувствовала себя хорошо. Да, конечно, почти каждую ночь быть разбуженным тайком прокравшейся в твою комнату девчонкой, а потом кучу времени выслушивать её жалобы и слёзы — так себе развлечение, но разве он может поступить иначе? Ему правда совсем несложно, он только рад. Гораздо больше его беспокоило кое-что другое...       Почему... Почему он не чувствует того же?       Они ведь оба ответственны за всё, что происходит, ведь так? Тогда почему в то время как Салатовая так убивается, видит кошмары каждую ночь, постоянно корит себя Красный чувствует... абсолютно ничего. Ничего, пустота, он не чувствует себя виноватым, его не мучает совесть, и по началу он думал, что так и должно быть. В конце концов, он делает это всё для более важной, более великой цели, и несколько человеческих жизней... что это вообще такое в мировых масштабах? Каждый день умирает гораздо больше людей, и никто не придаёт этому такого значения. Так что такого в том, чтобы лишить жизни всего 8, сделав при этом этот мир гораздо лучше? Всего лишь небольшая цена, и всё. Да... Он действительно согласен со всем этим, но всё же...       Чем дальше шло время, чем больше он видел мучения его подруги, несмотря на все слова и убеждения, что он говорит, тем больше он начинал сомневаться... А насколько вообще нормально то, что ему всё равно? Если это естественная человеческая реакция, то почему у него её нет? Он всё больше и больше думал об этом и задавался вопросами, даже пытался вызвать у себя что-то, вспоминая тех людей и моменты с ними, но... ничего. Абсолютно. Ни сострадания, ни сожаления, ни чувства вины, ни-че-го. Даже несмотря на то, что он специально пытался вызвать хоть что-нибудь. И это в то время, когда Салатовая по-настоящему страдает от того, что эти самые чувства её не покидают. Почему такая разница? Что с ним не так?       Красный повернулся к зеркалу и, сев на кровати, посмотрел на своё отражение. А что, если он не прав? Что, если на самом деле человек не должен думать так, как размышляет он сам? Но... тогда о чём думать, если всё равно решился? О том, сколько горя он причинил? Но... он пытался. И ему всё равно. Почему? Что, если это... ненормально?       Полностью погрязший в размышлениях, парень скорее неосознанно встал и направился ближе к зеркалу, внимательнее вглядываясь в своё отражение. Вроде, обычный человек. Рот, нос, два глаза, два уха, волосы... Ничего примечательного, он бы даже сказал, что он настолько обычный, насколько вообще можно себе представить. Но... То, что он испытывает, или, вернее, то, чего он не испытывает, обычным назвать нельзя. Наверное, многие бы назвали это... безжалостным? Жестоким? Чудовищным? Наверное, они бы посчитали его маньяком, психопатом, монстром... Он ведь совершенно ничего не чувствует... Он может сделать что угодно и не испытывать при этом ничего...       Придя в ужас от осознания действительности, Красный отпрянул от зеркала, теперь уже со страхом смотря на своё собственное отражение. Он... он правда монстр? Парень медленно перевёл взгляд на свои слегка дрожащие ладони. Он ведь... он ведь правда делает неправильные, ужасные, отвратительные вещи, да? И любой нормальный человек бы чувствовал себя виноватым. Тогда почему... Даже после того, что он сделал...       ...а что, собственно, он сделал? В смысле, да, это была его идея, он разрабатывал планы убийств, но ведь... лично он не прикладывал к этому руку, верно? Не он брал оружие, не он своими собственными руками лишал другого человека жизни, не он видел, как их лица искажаются в страхе, а тела безжизненно падают на землю... Это всё делала Салатовая. Так может... может в этом и причина? Может он не чувствует ничего этого просто потому, что он не проходил через то же, через что и она? И если он, например, сам убьёт кого-нибудь, то будет чувствовать совсем иное?       Наконец, опустив руки, Красный сосредоточенно уставился куда-то вниз, при этом не смотря на что-то конкретно, а уходя всё дальше в свои размышления.       ...да. Да, наверное, теперь пришло его время. Не будет же он вечно гонять Салатовую на исполнения планов, нужно сделать что-то самому. Сделать и посмотреть, что из этого выйдет.       Обернувшись на часы, Красный вздохнул, собираясь с мыслями, а затем с тем же серьёзным взглядом направился к двери, всё ещё полностью не отойдя от недавних мыслей и принятого решения. В любом случае, сейчас уже утро, и спать он не хочет, так что можно уже начинать новый день.       Первым делом парень направился в столовую — выпить утренний чай или кофе и развеяться. Все, вероятно, ещё спали, поэтому у капитана было время немного расслабиться и перестать думать обо всех обязанностях, которые на него наложились. Однако, стоило Красному войти в комнату, как он тут же обнаружил не самую приятную для себя неожиданность — прямо посреди столовой, попивая чашку кофе, сидел Белый, явно погружённый в свои мысли настолько, что даже не замечал Красного. И выглядел он куда мрачнее, чем обычно. Хотя это и понятно. Он выглядел так с тех пор, как умер Чёрный, хоть и пытался вести себя по-прежнему, словно ничего и не изменилось.       — Чего не спишь? БЕЛсонница? — подойдя к Белому, дружелюбно усмехнулся Красный. В любом случае диалог рано или поздно пришлось бы начать, не будет же психолог не замечать его вечно. Так что да, сейчас как раз и заметил, подняв на Красного глаза и даже не дрогнув ни единым мускулом на лице.       — Я привык вставать рано. А почему ты не спишь? — так же мрачно, как и его выражение лица, ответил астронавт. Красный пожал плечами.       — Так получилось. Видимо, капитан должен быть первым во всём, даже в просыпании. Тем более у меня ещё и столько работы, что тебе даже НЕ СНИЛОСЬ, — продолжил смеяться Красный, а лицо Белого всё так же оставалось отстранённым и безэмоциональным.       — Понятно, — лишь ответил он, после чего отпил из своей чашки кофе. Красный, которому уже всё это надоело, хотел уже пойти и налить себе чего-нибудь, и только повернулся, сказав:       — Ладно, я пойду. Увидимся! — как Белый вдруг произнес:       — Ты так и не пришёл ко мне на сеанс, — Красный резко замер на месте и, простояв так пару секунд, медленно повернулся к собеседнику.       — Ну, ты вроде говорил что я не обязан, или это добровольно-принудительно? — в привычной шутливой манере сказал астронавт, а Белый в привычном серьёзном тоне ответил:       — Конечно нет. Ты имеешь полное право не приходить, это твоё решение. Просто я... заметил кое-что, и мне бы хотелось задать тебе пару вопросов. Не против?       Заметил кое-что?! Да что этот вынюхиватель опять на него нарыл? Сколько можно то уже? Почему нельзя от него отстать?       Подавляя явное раздражение, Красный попытался также непринуждённо ответить, дружелюбно улыбнувшись.       — Конечно! Спрашивай!       — Почему конкретно ты не хочешь приходить?       — О, ну, — на секунду Красный запнулся, но почти моментально сообразил ответ. — Разве мы об этом не говорили? Это моё личное дело, я просто хочу сам разобраться со своими эмоциями, вот и всё!       — Но... ты уверен, что твои переживания основаны именно на происходящих событиях? Я не заметил каких-либо изменений в твоём поведении независимо от общего настроения экипажа. Даже когда... случилась ситуация с Коричневым и все, казалось бы, успокоились. Ты до сих пор казался напряжённым.       Раздражение всё больше и больше начало зарождаться в Красном, как было и в прошлый раз. Как он вообще подмечает эти пустяковые детали? Повар что, единственный здесь, кто напряжён? Что этот Белый вообще к нему привязался? Собираясь ответить, Красный посмотрел парню в глаза, и, кажется, уловил нотку... подозрения? Стоп... он что, смеет его подозревать? Да какие у него вообще причины на это? Что он из себя возомнил? Великого читателя мыслей? И ещё этот его тон... он кажется обычным, но... что-то здесь явно не так. Кажется, он действительно стал по-другому относится к Красному, и теперь им руководит не только одно желание помочь. Могло ли это быть связано с Чёрным?       — О, да это наверное из-за должности капитана. Всё просто так... разом навалилось. Совсем нет времени расслабиться, знаешь, как будто я не капитан корабля, а студент медвуза, — засмеялся парень. Белый, хоть и снова остался хладнокровен к юмору, изменился в лице, и теперь капитан мог сказать, что он стал чуть более мягче и менее напряжённым. Неужели поверил? Хах, всё таки этот экипаж действительно состоит из одних идиотов.       — Тогда хорошо. Но мое предложение всё ещё в силе, заходи в любое время, — наконец, Белый улыбнулся своей привычной вежливой улыбкой, полностью убрав с лица какую-либо мрачность или напряжение. Красный ответил тоже привычной дружелюбной улыбкой.       — Спасибо! Может и зайду! — и, помахав на прощание, направился делать себе утренний напиток.       Да.       Заходя на кухню и закрывая за собой дверь, Красный улыбнулся.       Может быть он действительно зайдёт.

***

      Несмотря на посетивший её этой ночью очередной кошмар, как и во все другие ночи, сегодня Салатовая чувствовала себя в приподнятом настроении и готова была просто сврнуть горы, а затем забраться на их вершины и кричать о том, какое у неё замечательное настроение. Возможно, поддержка Красного действительно приносила свои плоды, потому что даже думать об убийствах сегодня не было настолько больно и тягостно, как обычно. Это наконец-то начало восприниматься больше как... работа. Плохая, грязная, бесчеловечная, но всё же работа. Но, конечно, девушка всё равно предпочитала не вспоминать обо всех этих тёмных вещах и отвлечься на что-то весёлое и крутое. Но, к сожалению, никто не разделял этого её энтузиазма. Розовая, как обычно, избегала её, Фиолетовый в своей привычной манере сидел в исследовательской и не вылезал, а Жёлтая и Белый были слишком подавлены и заняты психотерапией, чтобы обращать на неё внимания. И, наконец, Зелёный... нет. Точно нет. Так что единственным вариантом оставался...       — Эй, Красный, привет! — весело помахала девушка своему другу, который с задумчивым видом шёл куда-то со стороны кухни. Должно быть, закончил готовить очередную порцию еды для них. Парень мигом вышел из своих раздумий и повернулся на крик, после чего его лицо сменилось с удивлённого на дружелюбное и он ответил:       — О, привет, Салатовая! — приветливо улыбнулся он, пока собеседница подбегала к нему.       — Как дела? Чем занимаешься? Мне супер скучно, никто не хочет со мной разговаривать, все заняты какими-то своими глупыми делами! Давай поиграем во что-нибудь! Или поболтаем! Или потанцуем! У тебя есть музыка? — энергично настаивала Салатовая, уже преисполнившись идеей заняться чем-нибудь весёлым вместе со своим другом.       — Вижу ты вся ЯРКАЯ сегодня! Прям как САЛАТонце, — усмехнулся Красный. — Но я сейчас немного занят, так что, может, в следующий раз! — и, мило улыбнувшись напоследок, парень направился дальше своей дорогой. Однако Салатовой совсем не хотелось так просто уступать, и она отправилась за ним.       — И чем это ты таким занят, а? — слегка надувшись, спросила она. Резко астронавт остановился, и, внимательно оглядевшись по сторонам, ответил, снизив голос на полтона:       — Планом убийства, — коротко ответил он, а затем продолжил свой путь к, видимо, жилому корпусу.       — Что?! — удивлённо воскликнула девушка, даже, видимо, и не пытаясь быть тише. — И что ты... Это... как... без меня?! — продолжала поражаться она.       — Ну да, — парень издал смешок. — Я ведь не буду постоянно командовать тобой и отправлять на миссии. Кто я, повар или военачальник, всё-таки? В этот раз я сделаю всё сам.       Салатовая так удивилась этому заявлению, что даже пришла в небольшой ступор. Она уже привыкла к той схеме, которая вырисовалась у них за всё время пребывания на корабле — Красный придумывает план, говорит ей, что делать, и она это делает. А тут... всё сам... Нет, ну, наверное, она даже рада, что ей не придётся проходить через этот кошмар ещё раз, но...       — А... но... ты хотя бы скажешь, кого ты собираешься, ну... — с долей неуверенности начала девушка, опасаясь одного конкретного ответа.       — Белого, — беззаботно бросил он и, честно признаться, Салатовая испытала некую долю облегчения. Однако её всё ещё терзало любопытство, так что она продолжила разговор.       — О, вот как... А почему? — несмотря на то, что девушка особо не была близка с психологом, он казался ей хорошим парнем, и она испытывала некое сочувствие к нему.       — Ну... Помнишь, я говорил, что он достаточно опасен? Теперь, когда я сам обеспечил ему алиби во время убийства Чёрного, больше ничего не держит меня от того, чтобы убрать эту угрозу. А то мне кажется, что он скоро начнёт о чём-то догадываться, — когда Красный говорил последнюю фразу, на его лице явно читалась злоба и раздражение, которые возродились из воспоминаний, всплывших у астронавта в голове. Девушка сразу же почувствовала эту нагнетающую атмосферу и тут же растерялась.       — О... эм... ясно, — тихо сказала она, после чего замолчала. Пару секунд она так и шла рядом с капитаном в полной тишине, нарушаемой только звуками шагов, пока наконец не решила, что это явно не то, как она хочет проводить время, и уж лучше она будет бегать на скорость вокруг стола в столовой, чем это. Так что, вернув на лицо весёлую улыбку, Салатовая воскликнула: — Ладно, я пойду! До встречи! — и почти моментально скрылась из поля зрения Красного, убежав обратно по коридору. Тот лишь с лёгким удивлением посмотрел ей вслед, а затем, улыбнувшись, продолжил идти по направлению в свою комнату.