Часть 1
28 января 2022 г. в 20:49
Они встретились в Белой Гавани. Наиболее удобное место для встречи. Его называли Юным Грифом и не зря. Среднего роста и телосложения — он ничем не отличался от обычного молодого человека, разве что происхождением. Эйгон был сыном Рейегара и королём.
Джону на самом деле было всё равно, кто его отец. Важно было то, что он мог бы помочь Северу в борьбе с Белым Холодом.
Сноу не возлагал на него больших надежд — да, у него была армия и верные люди, но в битве с Ходоками полёг куда более опытный и упёртый король, чем этот юноша. И, какое совпадение, этому королю некоторые тоже предсказывают Великую победу с Иными.
Джон в это не верит. Ему важна армия. Живая армия. И у Грифа это есть. У короля Эйгона, точнее.
Они не говорят на светские темы — сразу переходят к делу. Замки на Стене, численность войск Севера и Вольного народа. Чем король может им помочь. Они спорят, разговаривают, доказывают преимущество своих тактик боя. Джон вдруг понимает, что совсем недавно он говорил так с другим королём — Станнисом. Но у него не получилось. Иные были сильнее его. В Джоне появляется слабая надежда, что этот король сможет спасти своё государство.
И это утомляет, все эти разговоры и призрачная надежда на победу.
Эйгон предлагает собрать общих советников за одним столом во время обеда. Джон соглашается. Людям нужно знать друг друга. Даже если придётся убить их, когда цвет их глаз изменится.
Северяне Джона совсем не похожи на людей Грифа. Они суровые, смотрят недоверчиво. Один Тормунд шутит, пытаясь разрядить обстановку. Он всегда смеётся и говорит с Джоном. Так Сноу не чувствует себя… иным. Мёртвым, наверное. Война, часть его верных людей — вот что заставляет Джона вставать каждое утро. Заставляет понимать, что он ещё дышит, что тёплая кровь течёт в его жилах.
Затем входят люди короля. Утка, полумейстер, Гарри Стрикленд — капитан Золотых Мечей. Серьёзный человек, с ним нужно поговорить отдельно. И септа. Он видел её мельком на палубе, но сильно не рассматривал. Ушёл с Эйгоном в отдельное помещение с картами. Сейчас он может её рассмотреть. Она средних лет, но выглядит хорошо. Улыбка на лице и озорной взгляд делают её совсем не похожей на тех септ, которых Джон привык видеть. Он слышал о ней много разного. То, что она из Вестероса. Говорят, имела ребёнка. А ещё, что была когда-то благородной леди.
Его отвлекает Эйгон. Он подходит к нему вплотную, говорит тихо:
— Джон, я кое-что слышал. О вас, возможно…— он смотрит с неким смущением, но Джон привык. Этот вопрос задают ему многие, после происшествия в Чёрном замке.
— То, что я был мёртв? Да, это правда. Я тот бастард, которого убили в Дозоре.
Бастард мёртв. Его братья об этом позаботились. Белый волк, а не лорд Сноу — вот кто он теперь.
Эйгон смотрит с нескрываемым удивлением. К этому он тоже привык — с того момента, как Мелисандра поцеловала его, все на него так смотрят. Его спаситель в первую очередь — жрица до сих пор не может поверить, что смогла вернуть его.
— Это очень… необычно, — король не может найти слов. Ещё бы, не каждый день встречаешься с живым мертвецом. Для южанина, разумеется. Джон бы все отдал на свете, включая свою жизнь, чтоб больше не видеть этих синеглазых тварей. Он лишь мрачно усмехается.
— А, Ваша милость, это и есть Белый Волк? — голос септы раздаётся из-за его спины, и он оборачивается.
Лицо септы меняется в ту же секунду. Лёгкая улыбка превращается в гримасу ужаса.
— Нед… — тихо шепчет она, прижав руки к губам. Слезы начинают скапливаться в уголках её тёмных глаз.
Джон в недоумении. Откуда септа из далёкого юга может знать его отца?
Лемора тем временем тихо начинает плакать.
Эйгон и Полумейстер подходят к ней, спрашивают, что случилось. Септа начинает рыдать, не объясняя, почему.
— Джон Сноу, — наконец шепчет она. — Винтерфеллский бастард. Твой отец сдержал обещание — на славу тебя обучил и спрятал, — тихий истеричный смех вырывается из неё.
Джон не поймёт, о чем она.
Эйгон подходит к ней, обнимает и выводит из комнаты. Северяне в замешательстве. Они не слышали разговора, но женские слезы настораживают их. Джон окидывает взглядом людей, но также не понимает. Одна Мелисандра стоит у очага и гипнотизирует взглядом огонь. Джон не знает, видит ли она там что-то, после смерти своего короля, но он подходит к ней.
— Ты ожидаешь объяснений, Сноу? — она отрывает взгляд от огня.
— Вам что-то известно?
Жрица усмехается и, взяв Сноу за руку, выводит из помещения под вопросительные взгляды соратников Джона. Прикосновение обжигает, как её поцелуй огня очень давно на Стене. Джон идёт за ней и понимает, что они направляются в богорощу. Зачем красной жрице идти в обитель старых богов, кроме как рассказать Сноу что-то тайное?
— Она знала твоего отца, — начинает леди, и Джон соглашается. Близко знала, раз назвала его по сокращённому имени. Жрица наконец останавливается и продвигается ближе.
— Это правда Сноу, — шепчет она ему в шею. — Правда, что о ней говорят, пламя не лжёт.
На этом Джон позволяет себе ироничную улыбку. Как она может верить в своё пламя после стольких ошибок?
— Она была благородной леди, но носила другое имя. А сейчас она нашла то, что потеряла очень давно, двадцать лет назад, если быть точным. Помнишь, что тогда было?
— Харенхолльский турнир, — отвечает Сноу. Этот чёртов турнир, последствия которого они разгребают до сих пор.
— Да, турнир. Где леди из южных земель встретила северного юношу. Им не суждено было быть вместе, увы. После восстания все думали, что она умерла, а юноша убил свою любовь, потому что был предан долгу.
Джон отшатывается от женщины и смотрит с шоком. Мелисандра не отрывает от него взгляд. Она поняла, что он стал догадываться, о ком велась речь.
— Леди Дейн. Её звали леди Эшара Дейн. Она бросилась с обрыва, потому что её возлюбленный убил её брата, а ребёнка она потеряла. Такова официальная версия.
— Лорд Эддард был в Звездопаде. Возвращал «Рассвет».
—Да, — подтверждает леди. — Только вот Эшара не бросалась в море. И не рожала мертворождённую девочку. Она родила здорового мальчика. И пропала из Вестероса.
— Но… Но как такое возможно?
— Это объяснять не мне, — отвечает жрица и смотрит поверх плеча Сноу.
За ним стоит Лемора. Или Эшара? Мелисандра молча уходит из Богорощи.
Глаза у Эшара красные от слез и, возможно, холода. Никто из них не решает нарушить тишину.
— Ты похож на него. Очень, — наконец начинает септа. Она подходит ближе. — Многое ли она тебе рассказала, Джон?
— Немного Лем… Эшара, — имя выходит с вопросительной интонацией. Он не уверен, не хочет быть уверен в том, что его отец хранил в себе эту тайну столько лет. От произнесённого имени женщина дёргается. И Джон понимает, что это правда.
— Почему? — спрашивает он. — Почему отец забрал меня из Дорна?
— У нас у всех есть долг. Я должна была воспитать наследника Железного Трона. Нед — своего бастарда. Я думала о тебе. Слышала историю здесь, как в Дозор убили некоего парня, а потом он чудесным способом выжил. Не верила в это. А теперь вижу тебя и понимаю, что зря.
Они молчат. Долго. Каждому из них нужно время подумать.
Случись это несколько лет назад Джон бы поверил ей. Обнял бы, наверное. Сел бы и поговорил. Но это было бы в другой жизни, где Джон жил ради целей, ради долга, а не существовал просто так, потому что так надо. Так решила Мелисандра, когда целовала, и его бывшие братья с одичалыми, когда заставили красную леди сделать это.
— Что теперь будет? — такой вопрос задаёт он себе каждый день.
— Ты уйдёшь воевать против иных. А я сидеть в Винтерфелле и, как любая другая женщина, ждать возвращения мужчин с войны.
— Вы… — слова застревают в горле. — Вы будете ждать меня?
— Я буду ждать всех, Джон. Тебя в первую очередь.
Джон молчит. Он не знает, что делать, как правильно. Однажды он сделал, как считал правильно, и был за это убит.
— До войны ещё есть время. Достаточно времени, — тихо говорит он и удивляется своим словам. Он рискует, но что-то в груди, то, что ещё бьётся, подсказывает ему слова.
— Вы дали мне жизнь однажды, — он смотрит в тёмные глаза Эшары и замечает густой фиолетовый отлив. — Подарите мне её сейчас.