В оковах обстоятельств

Шаг за шагом продвигаясь в удушающей темноте, Цинхуа все меньше чувствовал тот изначальный эмоциональный подъем от желания помочь принцу. Света было все меньше, даже учитывая, что его раскрасневшиеся от мороза и напряжения глаза уже максимально привыкли к темноте. По мере его продвижения проход все сужался, но, что странно, никаких более звуков не было слышно из глубины пещеры. Будто все те чудовищные крики ему вовсе померещились. Может, зря он это все затеял? Мобэй ведь явно сражается лучше него… да кто угодно будет лучше Цинхуа в охоте на чудовищ. Он со сломанной рукой и неповоротливым и ослабевшим промерзшим телом даже не сможет бежать в случае, если на него нападет чудище. Да черт, он даже не увидит тварь, природа не удосужилась наделить людей способностью видеть в темноте, а чем глубже пещера, тем более беспомощным становился Цинхуа. Но даже так, Шан Цинхуа продолжал идти дальше, не потому что был глуп и самоотвержен, и не потому, что наивно полагал, что силой своей целой руки одолеет чудище, и Мобэй его зауважает и простит неповиновение приказу, вовсе нет. Просто он… просто он беспокоится. Как идиот беспокоится не только за себя, но и за своего излишне независимого господина. Одним из немногих хороших моментов в этой ситуации было то, что ему не нужно было плутать в сложной системе проходов: он не разветвлялся и представлял собой одну длинную извилистую тоннелеподобную дорогу. Ощупывая гладкие, покрытые ледяной глазурью стены, Шан медленно продвигался вперед несмотря ни на боль, ни на страх. *** Спустя, казалось, вечность, дрожащий от усталости Цинхуа наконец увидел свет в конце пути. Теперь он отчетливо ощущал периодическое подрагивание земли под их ногами. Мягкое голубое свечение казалось было где-то за поворотом, напоминая таинственное магическое место силы. Не веря своей удаче, отчаявшийся было человек слабо сглотнул несуществующую слюну и поспешил навстречу свету, когда от куда-то извне прошла сильная вибрация, похожая на землетрясение. Громкое рычание раздалось, казалось, прямо в его нутре, когда он вышел из уже совсем узкого тоннеля в более широкую расщелину. Место было похоже на иллюстрацию из фантастической книги: голубые ледяные стены будто светились изнутри, всюду испещренные включениями необычной светящейся субстанции. Шан Цинхуа не сразу понял, что это не волшебные заклинания и талисманы. Лишь переборов первичное удивление, он пригляделся к восхитительно красивым стенам и заметил, что эти вкрапления ничто иное, как мелкие кусочки густо покрывающей пространство пещеры странной руды. Похожее на свечение маленьких лунных светлячков, оно напоминало о доме и его прошлой жизни, умиротворяло и развеивало беспокойство с тревогой. Очарованный этим красивым творением природы, Цинхуа сильно вздрогнул, услышав очередное громкое шипение где-то поодаль. Он и забыл, в какой ситуации находится, благо, что чудище слишком самоуверенно, раз показывает свое присутствие чужакам своими воплями. Хоть Шан и храбрился до этого, но от осознания, что гадкая тварь совсем близко, его опять бросило в дрожь, а неконтролируемая паника волной накрыла парализованное сознание. И каковы его дальнейшие действия? Он вроде как просто хотел предупредить Мобэя о сущности монстра, с которым тот будет сражаться, но для этого сначала нужно найти самого принца. Судя по крикам чудища, оно сейчас либо решило немного размять свою глотку, либо находится не в самом удобном положении из-за того, что его уже нашел Мобей. Значит, в теории Шан может идти на крики, чтобы найти нужное место. Но на практике… ему совсем не хотелось идти туда, откуда доносились леденящие душу и кровь звуки. На что он вообще надеется? А вдруг у Мобэя там все схвачено, и появление Цинхуа только разрушит его планы? А если наоборот?.. Столько мыслей сразу, что сразу и не поймешь, к какой прислушаться. Сжав зубы и подобравшись, Цинхуа все же решил действовать. Сжав кинжал в здоровой руке он тихо и медленно стал приближаться к месту, откуда доносились пугающие звуки. Все громче и громче раздавалось биение собственной крови в ушах, ему никогда не было так страшно и нервно как сейчас, даже когда злополучный Лингуан, будь он проклят, взял его в плен. Все из-за этого мерзавца. Все из-за него, из-за этого чертового манипулятора. Зайдя за угол, Шан уже не сомневался, что в шаге от него происходит битва. К душераздирающим крикам чудища прибавились звуки взрывов, из-за которых земля и стены пульсировали, будто были частью живого существа. Дело плохо. Перед глазами Цинхуа предстала воистину пугающая картина: в большой светящейся пещере сцепились в схватке два существа одно ужаснее другого, но глаз Цинхуа сразу же зацепился за огромное, будто в кошмарных легендах, тело монстра. Посреди импровизированного зала была крупная, высотой в несколько чжанов глыба льда, прозрачная и тонкая достаточно, чтобы вокруг нее могло обвиться, подобно дикой лозе, крупное и гладкое, вытянутое и пугающе длинное змееподобное тело. Даже в относительно слабом освещении Цинхуа прекрасно видел насколько мощное и сильное это существо. Гладкая кожа хоть и выглядела уязвимо, но видя, как крошится под ее натиском многолетний острый лед, Шан не решился бы приблизиться к нему. Монстр, будто червяк, извивался вокруг глыбы, перекатывая мощные мускулы под светлой кожей, и, прежде чем Цинхуа осознал всю ситуацию, на его глаза попался огромный, напоминающий дорогую каллиграфическую кисть хвост, увенчанный длинными видоизменными перьями. Теми самыми, одно из которых не так давно подорвал Шан. Мгновение — и несколько сужающихся к концу перьев будто иглы метнулись в противоположную от Цинхуа сторону, которую тот не видел из-за глыбы льда, еще мгновение — и раздался закладывающий уши взрыв, сопровождающийся ослепляющей привыкшие к полумраку глаза яркой вспышкой. Шан Цинхуа, оглушенный взрывом, не сразу заметил, как клыкастая, покрытая копотью, вытянутая как у геккона морда чудовища показалась из-за льда, а быстро оглядывающие пещеру янтарные глаза устремились в сторону, откуда послышался новый треск. И тут Шан наконец заметил его. Мобэй был тут же, похоже, он уже не в первый раз уворачивается от атаки змееподобного чудища: его одежда сильно обгорела, а на идеальном лице виднелись кровоподтеки от осколков льда и сильные ожоги, уродующие бледную ровную кожу. Его лицо выражало сейчас чистую ярость, напряженные и резкие движения выдавали нервозность и усталость, несмотря на которую сильные демонические руки все еще крепко и без дрожи держали ничуть не повредившийся от взрывов меч. Ужаснувшись таким потрепанным видом своего господина, человек замер на месте, боясь даже вздохнуть. Ну что же, похоже, он правильно понял ситуацию и у его принца действительно могут возникнуть проблемы с этим монстром… однако, если даже Мобэй не может к нему подобраться чтобы ранить мечом, что же тогда делать Шан Цинхуа с его-то жалким кинжальчиком? Прочная кожа змеи точно не поддастся ему, даже с учетом того, что Шан в теории может незаметно подкрасться к нему. Да черт, он просто не сможет даже залезть на глыбу льда со сломанной рукой, единственное, на что он способен — быть пушечным мясом, отвлекающим чудище, пока принц, как главный в их дуете, будет пытаться его зарезать. Пока паникующий Цинхуа пытался выдумать хоть что-то мало-мальски адекватное, за его замершую за углом фигурой зацепился взгляд разъяренных голубых глаз. Вместе с очередной взрывной атакой чудовища, растерявшийся человек услышал пугающе злой возглас: — Какого черта?! Идиот, беги отсюда! Мобэй, очевидно, опять заметил его присутствие из-за человеческого запаха, с сумасшедшей скоростью перемещаясь в противоположную от Шана сторону, уводя за собой внимание чудища. Он, похоже, был невероятно зол от того, как нагло Цинхуа в очередной раз наплевал на его приказ, но не то чтобы Цинхуа это сильно волновало в данный момент, учитывая, что по Мобэю открыт огонь в прямом и переносном смысле. Но даже разозленный неповиновением, его принц постарался обезопасить Шана, уводя внимание монстра подальше от того места, где тот прятался. Если бы Шан был в более хорошем расположении духа и менее травмированном состоянии тела, он бы определенно растрогался от такой заботы. Глубоко вдыхая плотный от дыма и гари воздух, Шан непрерывно думал, думал, думал, что ему делать. Мобэй силен, очень, он чертов демонический принц, но у твари явное преимущество в этой битве. Она на своей территории, Мобэй не знал что она взрывоопасна, хотя если бы он прислушался к Цинхуа, он бы задумался, почему отряд убийц был сожжен в ледяной пещере, и, что самое важное, Мобэй уязвим к огню, как и любой северный демон. Цинуха должен воспользоваться преимуществами твари, чтобы хоть немного помочь принцу в безнадежном сражении. Шан Цинхуа оглядывается в поисках чего-то, за что может зацепиться и развиться его мысль. Он же не зря всю жизнь жил в глуши, у него должна работать смекалка в подобных стрессовых ситуациях? — Если ты сейчас же не уйдешь, я убью тебя, — услышал Цинхуа отразившееся от выжженных стен пещеры предостережение уже выдохшегося от беготни принца. Что же, ему так и так грозит смерть, а так хоть под конец погеройствует. Взгляд человека зацепился за осколки льда под глыбой, на которую взгромоздилось чудище. Среди них он отчетливо видел мелкие перья опасной твари. Вот оно. В голове человека мгновенно созрел отчаянный план спасения их с принцем задниц, однако он требовал как минимум их кооперации. Но он не может просто крикнуть Мобэю что делать. Во-первых, тот его не послушает и возможно попытается удавить, и во-вторых, чудовище тоже будет не против его подорвать. Да уж. Из двух существ в этом месте оба будут рады его прибить, какая радость. Но нужно что-то делать, пока Мобэй еще может сражаться. К черту это все. Шан собрал всю имевшуюся в его жалком тельце силу, чтобы прошмыгнуть поближе к перьям, благо, что тварь больше была сосредоточена на попытке убить его господина. Пока тот не мог подобраться к ней, чтобы нанести решающий удар, Шан Цинхуа торопливо и тихо собирал все перья, что мог найти, изо всех сил уворачиваясь от вертящейся словно воздушный змей твари и ее шипастого хвоста. По окончании его сборов он убедился, что все еще не обнаружен, после чего по местам взрывов попытался понять, где находится принц. Как оказалось, тот постоянно пытался нападать на змея, но безуспешно, и сейчас готовился к очередной атаке, прячась за льдом от огня чудища. Шан Цинхуа попытался привлечь его внимание размахиванием руками, но принц будто не замечал его стараний. Отчаявшись, Шан решился сделать то, что могло сработать лишь в фантастических легендах. Замявшись, он достал кинжал из-за пояса, внимательно его разглядел. Выбора нет. Зажмурившись, он вонзил оружие с сломанную руку сквозь стиснутые зубы, а затем, переборов первичную дурноту и головокружение от травмы и собрав вытекающую из раны кровь, максимально понятно и крупно постарался написать на шероховатом от взрывов льду короткое слово «Сюда» и стрелку, указывающую на тоннель, откуда он пришел. Если принц так чувствителен к его запаху, он точно отличит из всего многообразия ароматов этого поля битвы запах свежепролитой крови Цинхуа. А когда найдёт его источник, поймет, что Шан что-то задумал и ему нужна помощь. По крайней мере, он на это надеялся. Тварь, похоже, тоже устала, все реже пещеру сотрясали взрывы, но расслабляться было рано. Быстро двигая ногами, Шан сбежал в безопасное место, молясь всем известным Богам, чтобы его план сработал и Мобэй вышел к нему. Будучи уже далеко от зверя в безопасном проходе, он не замечает, как кровь стекает по его руке, лишь в момент, когда чужое израненное тело появляется перед ним, Цинхуа начинает чувствовать, что теряет сознание. Но его вовремя подхватывают мокрые от крови и пота руки, после чего нервно встряхивают. — Очнись. Сейчас же очнись, пока я не… — в голосе принца ощущается паника, но Шан Цинхуа счастлив просто от того, что тот его понял и теперь они оба в относительной безопасности. Его приводят в себя чужие объятия, и, когда сознание, наконец, возвращается к нему, он первым делом отталкивает руки принца и выворачивается из них, выблевывая массу желчи и, казалось, собственные внутренности на гладкую поверхность льда чуть поодаль. Он бы смутился опорожнять желудок рядом с господином, но они не в том положении, чтобы как-то это изменить. Принц не выглядел брезгливым, хотя ему и должно было претить все что извергал Цинхуа. В покрасневших глазах блестело только беспокойство и тревога. Он зашептал, поддерживая тело Шана от падения, пока тот избавлялся от остатков содержимого своего желудка: — Я же велел не лезть и ждать меня. Ты либо глухой, либо глупый, либо хочешь смерти. Еще и умудрился руку разрезать. Шан, сплюнув остатки кислоты, обернулся к принцу со спокойным выражением лица: — Мне очень жаль, господин. Но я понял, что тварь очень опасна и просто хотел удостовериться, что у Вас все под контролем, — его крупные глаза на осунувшемся лице выглядели так, будто он действительно сожалел. — Мои приказы не должны оспариваться слугой. Кем ты себя возомнил?! Ты хоть знаешь… — Да, знаю. А еще я знаю, что мой принц ранен и у него полно ожогов, пока чудище спокойно восседает на своем троне. Это ли не свидетельство того, что я правильно поступил, последовав за Вами? Мобэй было гневно посмотрел на него, напрягшись, однако возразить не смог, человек был прав. Он не знал, сколько еще продержался бы, если бы из-за беспокойства о слуге не отступил. Но вредничать не перестал: — Если бы не ты, оно было бы уже мертво. Зачем было себя увечить? Чтобы я отвлекся и не разрубил тварь? Шан Цинхуа зло сцепил зубы, прошипел себе под нос проклятье, но вслух сказал лишь: — Приношу свои извинения, но я не хотел рисковать. Этот слуга должен сопровождать принца в его испытании и поддерживать когда нужно. Сейчас у нас есть возможность отделаться малой кровью и победить чудище. Я собрал несколько этих врывающихся перьев, которыми оно разбрасывается, и у меня есть план, как с их помощью его убить… Принц с нескрываемой насмешкой смотрел на растерянного Цинхуа, пока тот пытался максимально понятно изложить свой план. Когда он закончил, Мобэй лишь глухо усмехнулся, мотая головой из стороны в сторону. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Уверен, человек вроде тебя ни разу не был в реальном бою. Как твой план может сработать? Шан с обидой вытер рукавом влагу под носом. Так неприятно было слышать подобное от принца, особенно потому что он был прав. Кто такой Цинхуа? Простой обманщик, деревенщина, ни разу не державшая в руках меч. О чем он думал, когда рассказывал опытному демону-воину свои фантастические выдумки? Он такой жалкий на его фоне, может, ему и вовсе не стоило все это затевать? Мобэй напротив внезапно затихшего Шан Цинхуа тоже задумался. Молчаливая сцена продолжалась, пока принц, неожиданно для всех, не изрек таки свою мысль: — С другой стороны, если учесть мои навыки… Возможно, это и может сработать. Но если в себе я уверен, то в тебе… Удивлённо воззирая на задумавшегося принца, Шан Цинхуа подпрыгнул на месте, с небывалым рвением начав расписывать все свои достоинства: — Но господин, я уверяю, вы можете довериться мне. Я хоть и слаб, ничтожен и неопытен, но я умею находить выход из почти любой ситуации. Я могу сделать все, что нужно, только прошу, доверьтесь мне. В его блестящих от слез надежды глазах Мобэй разглядел искреннее желание помочь и оказаться полезным. «Я хочу быть нужным» — читалось в них. Человек всегда был излишне эмоционален, но такой поток чувств он изливал на Мобэя впервые. Видимо, отчаяние и страх за свою жизнь вынуждал слабого человека хвататься за любую возможность спастись. Мобэй не мог заметить, как приятное тепло разлилось в его груди при мысли о том, что его человек так сильно на него полагается, даже несмотря на то, что он вынужден сейчас так лепетать перед ним из-за очевидной опасности ситуации, в которой они находятся. Быть нужным и даже жизненно необходимым своему слуге было для него привычной вещью, однако он уже не в первый раз чувствует как сладко ноет все его существо от осознания того, насколько человек зависим от него. Каждый его шаг, каждое его решение и поступок полностью находятся во власти демона, такое чувство опьяняло, томительной негой оплетало его сознание. Ему никогда до встречи с этим невыносимо… странным человеком не приходилось ощущать такое трепетное нетерпение и жажду обладания. Если бы только он мог заставить человека быть с ним честным всегда, держаться рядом и послушно следовать приказам несмотря ни на что, не рисковать своей жалкой жизнью и полностью вверить себя своему господину, Мобэю. Мысль сладкая, до безумия соблазнительная, даже несмотря на свою наивность. Во рту Мобэя скопилась вязкая слюна, которую тот поспешил сглотнуть, все еще глядя в полные мольбы глаза Цинхуа. Такой маленький и слабый… Вкусно пахнет, даже покрытый кровью и измазанный в грязи. Спустя всего мгновение принц резко присаживается рядом с ним, неотрывно глядя на человека, дернувшегося от приблизившегося демона. От него пахло кровью, и Шан несдержанно поморщился, прежде чем в его рот грубо ткнулись чужие потрескавшиеся и искусанные губы. Его рот был парализован от страха и неожиданного нетерпения, когда Мобэй, блаженно прикрыв веки, протиснул в его рот свой длинный язык, вылизывая рот своего слуги изнутри. В голову человеку закралась противная мысль о том, что его только что вырвало, и, наверное, поцелуи сейчас не особо уместны, слабо подрагивающая рука неуверенно попыталась оттолкнуть напористого демона, но тот лишь еще более страстно стал целовать его, будто пытался съесть раскрасневшееся от смущения и страха лицо человека. Его длинные пальцы схватили спутавшиеся волосы Шан Цинхуа, удерживая его голову на месте и прижимая желанного человека ближе к принцу. Его человек был очень вкусным несмотря ни на что. Шан Цинхуа уже начал растворяться на этом поцелуе, когда принц отстранился, несдержанно лизнув его нижнюю губу. Чертов демон соблазнительно смотрел на оторопевшего человека. А ведь он совсем недавно в первый раз поцеловался, как он смог так быстро научиться всем этим колдовским чарам? — Мой господин, это значит, что Вы готовы попробовать мой план? Слабо улыбнувшись в ответ, принц поправил свою одежду и меч. — Если ты умрешь сегодня, я достану тебя с того света и заставлю работать день и ночь. *** Задача Цинхуа состояла в том, чтобы разрушить колонну льда на которой восседало чудище. Пока принц будет отвлекать его, Шан Цинхуа обвяжет округ нее плотный трос, связанный им из сплетенных между собой перьев. Как только он закончит, Мобэй должен будет спровоцировать змея поджечь искрой импровизированный фитиль, также связанный из перьев чудища. Цепная реакция из взрывов дойдет до колонны и подорвет ее, из-за чего тварь уже не сможет так хорошо контролировать пространство пещеры и Мобэй сможет до нее достать своим мечом. Главное для Цинхуа — не попасться на глаза чудищу, прежде чем оно окажется поваленным на землю. Мобэй со своей задачей справлялся идеально: возможно поцелуй Цинхуа немного воодушевил его, но он был гораздо более ловким и быстрым, чем когда Шан видел его в прошлую попытку. Тварь не успевала за ним, пока он систематически подрывал ледяные глыбы с ее помощью, не оставляя змею возможности вновь забраться на возвышенность после падения. Шан Цинхуа быстро перебирал ногам, обматывая лед своей веревкой, молясь, чтобы его не заметили от того, что он поскользнется на этом ледяном полу. Когда он закончил со своей работой, быстро дал сигнал Мобэю, взмахнув руками так, чтобы он увидел. Принц кивнул на его знак, рванув прямо к фитилю, который Шан бросил в паре метров за спиной чудища. Пока тварь целилась в демона, человек поспешил отбежать в безопасное место. Выстрел искр из пасти чудища, и вот фитиль уже загорелся, опасно потрескивая в полумраке. Мгновение, и череда взрывов поразила ледяную пещеру, добравшись до «трона» чудища, разрушая его у самого основания. Разрушительно громкий треск льда сбил мысли Шана, но план сработал, среди мелких осколков и пыли от разорванной светящейся руды было видно, как тварь с неуклюжим грохотом свалилась на ледяную землю, недоуменно чирикая и размахивая хвостом во все стороны. Хорошо, пока все идет по плану, но проблема теперь в том, что необходимо как-то безопасно сбежать с поля битвы, пока Мобэй не закончит свое дело и зарежет чудище. Шан Цинхуа медленно выглянул из-за своего убежища, надеясь, что его не заметят, но к его ужасу, они не учли, что твари совсем не понравится, что ее столкнули с ее пьедестала. Громко крича и извиваясь будто уж, змея совсем вышла из себя и стала словно обезумевший зверь дергаться и атаковать все подряд. Они этого не ожидали, и вот очередной взрыв раздался прямо у того места, где стоял принц. Раздался грохот и слабый крик Цинхуа, когда его взгляду предстало пугающее зрелище прижатого глыбой оторванного от стены льда к земле демона. Черт, черт, черт, черт. Похоже, Мобэя оглушило, он не двигался. Тварь радостно рокотала, мотая длинным хвостом из стороны в сторону, явно готовясь к трапезе. Шан Цинхуа запаниковал, сейчас им двигал лишь адреналин, растекшийся в крови. Он резко выхватил кинжал и опрометчиво подбежал к хвосту твари, пронзив его насквозь и даже срезав пару перьев. Кипящая от ярости и огня кровь чудища брызнула ему прямо в лицо, обжигая и лишая зрения один глаз, но главное, что чудовище, пораженное такой наглостью, отвлеклось от принца, обращая свою уродливую морду к Шан Цинхуа. Следующий за непроизвольным геройством испуг заставил Цинхуа в ужасе застыть на месте. И что теперь? Ему не дали прийти в себя: тварь метнулась в его сторону, оголяя тонкие желтоватые зубы. Похоже, находясь так близко к жертве, она не решалась применять свое взрывоопасное оружие, предпочитая полагаться на остроту своих зубов. Шан Цинхуа в ужасе отпрыгнул в сторону, чудом уклоняясь от пасти твари, после чего изо всех сил побежал в сторону узкого тоннеля, единственного выхода из пещеры. Принц пришел в себя и сейчас мог лишь наблюдать за тем, как его человек со всех ног бежит от громко ревущей твари, устремившейся за ним с намерением проглотить заживо. Бежать было тяжело, а периодически уклоняться от выпадов твари — еще сложнее. Шан никогда так быстро до этого не бегал: страх за свою жизнь и жизнь своего господина не позволял ему сдаться и просто принять свою участь. Он бежит все дальше, прежде чем замечает, что из-за беспорядочных взрывов единственный выход был почти целиком завален ледяными обломками. Цинхуа был в ужасе. Что делать? Как ему теперь выбраться? Лишь маленькая надежда теплилась в нем, возможно, он сможет проскользнуть в образовавшийся между обломками узкий проход, и тогда хоть немного сможет передохнуть. Силы на исходе, и как назло он поскальзывается на осколках и летит прямо в сторону выхода, капая кровью из сломанной руки прямо по гладкий пол. Он падает на колени и ползет подальше от твари, когда, зажмурившись перед неизбежной кончиной, замечает, что его ничто не убило. С удивлением открыв глаза, Шан понял, что все же смог проскользнуть в тоннель, но вот чудищу повезло меньше: узкая голова протиснуться смогла, а вот отъевшееся толстое тело — нет. Разъяренная тварь отчаянно клацала зубами в безуспешных попытках дотянуться до Цинхуа и подтащить поближе к себе. Из разинутой пасти разило гнилым мясом и гарью, если бы Шана не вырвало ранее, от этого запаха его бы вывернуло снова. Из вонючей пасти с треском вылетали крупные искры, и Шан Цинхуа хотел верить, что они не подожгут его одежду, где он все еще хранил несколько туго связанных перьев на всякий случай… А ведь это идея! Шан криво улыбнулся корчащейся от желания сожрать его змеюке, после чего кинул ей прямо в морду осколок льда, еще сильнее ее провоцируя. Тварь начала биться об узкий проход, изо всех сил пытаясь достать мерзкого человека, когда тот, будто издеваясь, потянулся к ней своей худой жалкой рукой. Не теряя ни секунды, чудище вытянуло шею и схватило острыми зубами нагло протянутую руку, с довольным рокотом отрывая ее от тела и разгрызая на части своей громадной пастью. Пара искр вырвалась из довольно растянувшегося рта чудища, когда в темноте послышался знакомый треск. Довольный Шан как мог махнул твари зафиксированной за одеждой сломанной и распухшей рукой, когда осознавшая ситуацию гадкая морда разлетелась на мелкие кусочки от мощного взрыва. Челюсть и горячая кровь покалеченного монстра отлетела в сторону человека, не рассчитавшего силу взрыва и также задетого им. Отлетевшего к стене Цинхуа сильно приложило о глыбу льда, из-за чего тот почувствовал даже не острую боль, а скорее долгожданное забвение. Последнее что он запомнил перед тем как отключиться — зловоние, исходившее от разорвавшейся головы и шипение разъедаемой поганой кровью одежды и собственной кожи. *** Тишина сознания вновь нарушается чьими-то возгласами. — Ну и что, мне теперь сидеть с ним и ждать пока он очнется? — Черт бы тебя побрал, можешь хоть раз не пререкаться и делать то, что от тебя требуют. С нас сто шкур спустят, если мы не уследим за его игрушкой. — Да он лежит себе спокойно помирает. Что мне ему, руки-ноги массировать? Дышит — значит все хорошо. — Идиот, он же человек, они дохнут от малейшего чиха. Не дай бог этот гаденыш тут издохнет, я тебя сразу сдам с потрохами, будешь помнить о годах каторги как о лучших моментах своей жалкой жизни. — Да захлопнись ты, вон он, уже потихоньку в себя приходит, дыхание выровнялось. Послежу я за ним, вали на свой обед. Послышалось недовольное шипение и громкий хлопок, за которым последовало злобное ворчание и проклятья. Цинхуа ощущал лишь запах медикаментов и морозного воздуха. Сонные веки затрепетали в попытке раскрыться, но получилось у них это с трудом. Темный замыленный взгляд человека открылся на каменный потолок знакомого замка. Во рту ощущался вкус крови и горечь от каких-то трав. Шан попытался вздохнуть поглубже, но закашлялся, привлекая тем самым внимание сидящего неподалеку слуги. — О, очнулся, красавец. Язвительный тон демона заставил стонущего от боли в сотрясающемся от кашля теле Шана поморщиться. Похоже, он сейчас находится в замке короля, все еще живой и отчасти невредимый. Этого демона он не раз видел в замке, они даже были знакомы, но имени его Цинхуа не знал. — Говорить можешь, страдалец? Много же на тебя всего перевели, хоть узнаешь окружение-то? — Что со мной? Как я сюда попал? — прохрипел Шан Цинхуа, попытавшись сесть, чтобы оглянуться на демона, но почувствовал, что все его тело зафиксировано, будто он был в коконе из бинтов и перетяжек. — Хихи! Да ты что же, не помнишь, как сам принц тебя на своем горбу принёс ко дворцу? Везучий ты, зараза, даже слишком. Из такой передряги выйти со всеми конечностями — это надо уметь. Глаз, конечно, жалко, но ты и без него проживешь, не боись. Только сейчас к рассеянному сознанию Цинхуа пришло осознание, что он видит мир лишь с одного ракурса. Боже, что с ним случилось, что с его глазом? Только не говорите, что… — Да не паникуй, мелочь. Шрамы украшают мужчин, а глаз твой вон, в баночке себе плавает, все с ним хорошо. Как сувенир будет. Ты мне лучше сам расскажи, что у вас там случилось? Шан Цинхуа в ужасе смотрел единственным глазом на маленькую стеклянную емкость, из которой на него смотрел его собственный глаз. Он бы потерял сознание от ужаса ситуации, но только только пришедшее в себя сознание не позволило ему вновь окунуться в забвение. — Я… я… Боже, что со мной случилось? Что с моим телом, почему я весь перевязан? Почему мой глаз в какой-то чертовой банке?! — истерично задергался на месте Шан, но его вовремя остановил сидящий рядом демон. — Да успокойся, успокойся. Тебе ли переживать. Ради тебя господин даже нанял в замок человеческого лекаря. Тут всего пара демонов может ходить, вонища от ваших трав такая, что всех подряд косит. За тобой наказали следить, чтоб с дуру не навредил себе, и, похоже, не зря. Радуйся, что вообще живой! Сам принц притащил тебя сюда, весь обожженный и переломанный, а ты и вовсе тогда напоминал то, что в столовой на обед подают, только не аппетитный совсем. Из глаза Шан Цинхуа покатились совсем мелкие слезы. — Хватит реветь. Руки… почти целы, ноги немного поломаны, зато при тебе! Принц о тебе вон как беспокоился, целый караул установил, а ты не ценишь. Шан Цинхуа глухо хныкал, оглядывая свои руки и ноги, все перевязано, перешито. Будто его медведь пожрать пытался. Переборов начальную панику, Шан внезапно для себя осознал, что в целом не ожидал, что вообще выживет в этой ситуации, а на деле вон — сидит на кровати, говорить может, да даже видит что-то. Вполне неплохо для первого в жизни сражения. Всхлипнув, он обратился к растерянному демону: — А Мо… принц и правда беспокоился? Правда нанял человеческого лекаря ради меня? — Правда, кончено, — демон огляделся по сторонам, наклонившись к самому уху Шана, — он весь дворец на уши поднял, пока тебя пытался подлатать. Врачевателя этого вашего искал как мог, нашел лучшего в ближайших землях, вон как тебя подлатал, немного отлежишься, говорит, и как новый будешь! А еще он никому не рассказал, что у вас там случилось. Все, кончено, поняли, что чудище там было, но откуда ожоги да травмы такие никому неясно. Демон шептал сбивчиво, даже немного нервно. Слухи быстро расходились по дворцу, неудивительно, что он пытался разузнать последние новости из первых уст, не принца же ему опрашивать. Странно только, что Мобэй сам никому ничего не сказал, хотя кто знает, может, Шан вообще плохо запомнил, что там приключилось. Раз его принц не желает, чтобы слуги были в курсе их приключения в холодной сырой пещере, он не станет перечить его желанию. — Я совсем не помню, что было. Помню только, что пол обвалился, а дальше пустота. Демон разочарованно вздохнул, отодвигаясь от человека, понимая, что ничего от него путного не добьется. Сам же человек потупил взгляд, уставившись на свои обожженные ладони. — А это… сам господин в порядке? Он был сильно ранен? Как он себя чувствовал, когда вернулся во дворец? — обеспокоился состоянием Мобэя человек. —Да хорошо с ним все было, он же демонический принц, с ним шутки плохи. Нехорошо, конечно, что ему тебя, червя, пришлось на себе тащить. Но думаю, у него были причины на это, раз он так тебя оберегает. По смущенному лицу Цинхуа распространился нездоровый румянец. Мобэй спас его, вынес из того ада на своей спине, будто Шан для него что-то значит, будто он беспокоится за него… — А сколько времени прошло с нашего возвращения? — По рассказам свидетелей, когда вы исчезли, весь поход пришлось свернуть. Знать вернулась во дворец к своим делам и распространению слухов, а слуги попытались найти проход в расщелину, чтобы достать принца. Но все было безуспешно. Церемонию хотели было завершить досрочно за причиной скоропостижной кончины виновника торжества, но тут, как снег на голову, через два дня после пропажи явился принц с тобой, живой и относительно целый. Даже трофей принёс в виде зубов да костей. Никто не понял, что там у вас случилось, да и принц сам не распространялся. Ты лежишь уже дня четыре с вашего возвращения. В первый раз за все время очнулся. — Значит, церемония уже завершилась? — удивлённо переспросил Цинхуа, все же усевшись поудобнее на постели. — Вот тут-то и самое интересное. Принц заставил всех ждать, пока ты не очнешься, чтобы завершить церемонию исключительно с твоим присутствием. Знать этого не оценила, разумеется, но наш господин как рыкнул, так и все сразу угомонились. Эх, что ж творится-то. Ах, кстати, надо бы сообщить, что ты уже пришел в себя, а-то все же нервничают, что время свое тратят на ожидание тебя, героя. Вот значит как, и все это ради него? Шан Цинхуа слабо улыбнулся своим мыслям, глубоко в сердце понимая, что ему безумно приятно, что ради него Мобэй так поступает. Демон выбежал из комнаты, оставляя Цинхуа наедине с его мыслями. Неужели, Мобэй так сильно его ценит, что даже откладывает свои мероприятия ради него, чтобы именно Цинхуа присутствовал на важном для него торжестве. Теплое чувство все разгоралось в сердце, когда Шан Цинхуа услышал грохот раскрывшийся двери. На пороге стоял его прекрасный господин, нижняя часть лица которого была скрыта за маской. Его блестящие глаза неверящие смотрели на раскрасневшегося человека, когда тот глупо улыбнулся ему, обнажая свое сердце и душу.