lV. Сахарное королевство

Последнюю неделю Алессандро отсутствовал. К вечеру того же дня, когда он подарил Мечи лошадь, снова сообщили о каком-то форс-мажоре, из-за которого парню пришлось оставить дворец. Разумеется, Харрис этим фактом была расстроена, но что поделаешь, если работа у королей такая? Мерседес решила не расстраиваться и воспользоваться шансом изучить Гальму получше. Иногда в душу девушке закрадывались нехорошие мысли относительно того, что Алессандро может относиться к её кандидатуре на роль его жены несерьезно, но стоило подумать о том, сколько лет он её ждал и как он к ней сейчас относится, все сомнения отпадали. Ей и самой не нравилось думать про него плохо, но от звания «бабника» отделаться тяжело. И всё же Мечи ждала своего любимого парня и каждый день смотрела в окно, в надежде на то, что он вот-вот приедет обратно, грациозно слезет с лошади и поспешит к ней в покои. Мерседес часто выезжала на своем коне вместе с Доротеей, и та показывала ей окрестности, рассказывала об обычаях и традициях Гальмы, её быте и истории. Часто Харрис проводила время в библиотеке и забирала книги в свои покои, чтобы там выписать всё самое важное и нужное. И всё вроде как было хорошо, но девушка чувствовала предвзятое отношение к себе почти что от каждого жителя замка, особенно от завистливых девушек, которым не посчастливилось стать возлюбленными короля. Желчью прыскали все дамы: и служанки, и придворные, задаваясь вопросом, чем они хуже какой-то девицы из другого мира? Кто-то даже распускал слухи, мол, не та она совсем, кто спас Алессандро от казни, а просто хочет выдать себя за нее, или же он просто играет с ней, и Мечи впору пожалеть. — Не обращай внимание, — говорила Доротея, всеми силами пресекавшая эти нелепые слухи. — Я понимаю, что это трудно, но тебе стоит привыкнуть. Это забота Алессандро, ему нужно бороться со своими подданными и с тем, что они говорят про его даму. — Не поверишь, я столкнулся с тем же самым, когда женился на Доротее, — поддерживал Джон, пока учил сына плести морские узлы. — И до сих пор говорят, но я привык. Зависть — это плохая вещь. Меня кем только не называли. — Обиднее всего, когда меня называют словом «фаворитка», — Мечи подперла рукой голову и тяжело вздохнула. Ей стало даже неловко жить в таких шикарных апартаментах и носить такие роскошные платья. А уж её познания в верховой езде позволяли предположить, насколько шикарного коня её подарил Алессандро. Далеко не каждый граф может себе такого позволить. — Знаете, это звучит так, будто бы я его любимая кукла для развлечения, нужная до тех пор, пока я не надоем. — Это всё глупости. Алессандро отметал любые предложения жениться, отказал даже терефинвийской принцессе, а о тархистанках вообще боюсь упоминать. У него висит твой портрет в кабинете, на который он порой смотрел, как завороженный. Тебе не о чем волноваться. Когда поженитесь, страсти почти что прекратятся, — Доротея положила ладонь на руку подруги, и та ей улыбнулась. — Пап, а когда я вырасту, можно я женюсь на принцессе? — спросил вдруг молчавший Орландо, и его мама немного расхохоталась. — Если тебя разве что устроит принцесса Мелоди или Мила, — ответил Джон. — Или кто-нибудь еще. У тисрока каждый год рождается по нескольку детей, в том числе и дочерей, а куда их девать, он не имеет никакого понятия, — парень снова улыбнулся и взглянул на Мечи, а потом вновь на Орландо. — Если ты, конечно, еще станешь королем. Мало ли, Мерседес родит сына, и будет продолжаться династия Гонсалесов. — Ой, пока рановато думать об этом, — покраснела Харрис. На самом деле да, она мечтала подарить Алессандро ребенка, возможно, даже двух. Она помнила ту историю беременности Хаввы, о которой за десять лет забыли многие, но не Мечи. Ей хотелось родить желанного малыша своему любимому и видеть, что он рад, а не удручен. Тем более что тот мечтал о наследниках. — Но надеюсь, вы не обидитесь, если это произойдет. — Вовсе нет. В любом случае Орландо станет тогда при брате, пусть и младшем, главным визирем. Это более, чем достаточно, я считаю, — искренне ответила Доротея, и её сын закивал. Алессандро сам готовил его и как возможного наследника престола, и как верного помощника его потенциального сына. И никто, тем более Джон, не смел на это обижаться, да и не хотел. Поболтав еще немного, друзья разошлись. Было уже поздно, и Орландо пора была спать. Доротея просила и Мечи тоже не засиживаться, но кто же знал, что сегодня ночью скучать ей не придется? Потеряв счет времени, Харрис зажигала одну свечу за другой, штудируя кучу книг о Гальме. Ей хотелось влиться в эту жизнь и её обычаи, понимать своих будущих подданных и то, что для них свято и дорого. Она запоминала карты и специфику разных территорий, хозяйства и многое другое. В любом случае, надо будет попутешествовать по стране и увидеть её, так сказать, воочию. В дверь постучались, и Мерседес подняла глаза, которые резко защемило от усталости, когда она перевела их в другое положение. С её губ сорвалось усталое «войдите», и Алессандро, с букетом из малиновых и белых тюльпанов, вошел в покои. Девушка на секунду оторопела, соображая, зачем в его руках цветы, а потом всё поняла и разулыбалась, скорее его приезду, чем подарку. — Ал, — лишь произнесла Мечи, приняв в руки букет и коротко его поцеловав. — Чем моя деревенская персона заслужила такую честь? — лукаво поинтересовалась она, и Алессандро с притворным возмущением возвел в глаза к небу. — Нет, чтобы просто сказать спасибо? — без обиды поинтересовался он. — А я тебя поцеловала. Считай, сказала, — Мечи показала ему язык. — Пойду налью в вазу воды… — У тебя есть горничные, сама ты не обязана, — Алессандро сам позвонил в колокол, а потом посадил Мечи перед зеркалом. — Это еще не всё, подожди. Парень достал из сумки, которая была при нем, красивую коробочку с красным бархатом и осторожно вынул оттуда серебряную цепочку, на которой висела аккуратная маленькая подвеска с большим бриллиантом посередине и маленькими вокруг него. Алессандро бережно надел ее на шею Мечи, попросив её приподнять волосы. Затем он снял с её ушел серьги и надел новые, из того же набора. На моменте, когда Мерседес заворожено смотрела на себя в зеркало, нежно дотронувшись до подвески, в покои вошла горничная. Алессандро лишь жестом велел ей поставить цветы в вазу, а потом принести сюда. Парень невольно залюбовался новым образом своей почти невесты и поцеловал её в висок. Служанка с досадой удалилась, захотев рассказать всё это своим подругам. Ненароком она оставила ножик, которым обрезала стебли. — Тебе нравится? — спросил он после затянувшегося молчания. — Это великолепно, Ал, но я не могу взять, — девушка подняла на него какой-то виноватый взгляд, будто она всего этого не заслуживает. — Я ведь приехала сюда не за подарками, а просто чтобы быть с тобой. Правда, не нужно, я смущаюсь. Мне нашили гору роскошных платьев, мне передали по твоей просьбе седло и узду, ты подарил мне Ветра, эти покои, приставил ко мне фрейлину и личную горничную, теперь еще вот это. Мне уже не удобно, — Мечи увидела, что Алессандро рассмеялся от её слов, и нахмурила брови, при этом неловко улыбаясь. — Ну вот почему ты ржешь? — Потому что ты говоришь глупости. Я, как минимум, пропустил десять твоих дней рождения. Я не дал пока тебе ничего, что могло бы выразить мои чувства к тебе в полной мере. Ты владеешь меньшим из того, чем должна владеть моя королева. Перестань смущаться и привыкай, — искренне сказал Алессандро. — К тому же, мне очень нравится тебя радовать. Хавве я не дарил и половины того, что есть у тебя, и то, потому что был обязан. — Но я не подарила тебе ни одного подарка, — возразила Мечи, и Алессандро снова рассмеялся. — Ты подарила мне себя и свою верность нашей любви, поверь, это то, чего мне вполне достаточно. Алессандро провел тыльной стороной ладони по щеке Мечи, потом за подбородок притянул её к себе и поцеловал. Она сделала то же самое в ответ, гораздо более страстно, чем ей даже того изначально хотелось. Мерседес обняла его за шею и зарылась пальцами в его волосы, убыстряя темп. Приподняв девушку за талию, король прижал её к стене, и они разыгрались уже ни на шутку. Алессандро проскользил губами по её коже до шеи и опустил руку ниже поясницы. Вскоре Мечи подняла его за голову обратно и трясущимися от бешеного желания руками начала расстегивать пуговицы на его камзоле, которые упрямо выскальзывали из рук. После нескольких попыток девушка громко выругалась: — Черт! Не получается! — она попробовала еще раз, а потом сдалась и разорвала ниточки, на которых держались пуговицы. Те разлетелись в разные стороны, и Ал с усмешкой посмотрел на Мерседес. — Еще нашьют тебе, не переживай! — она снова его поцеловала, получая столь же страстную обратную связь, и стащила с него рукава камзола, а за ними нижнюю рубашку, застежки на которой были сговорчивее, чем их предшественники, которых настигла страшная участь. Тем временем Алессандро тоже не стал тратить время на расшнуровку платья. Он просто схватил со стола ножик, который случайно оставила горничная, и легким движением разрезал веревки. Мечи скинула туфли и сняла с него штаны, когда с нее самой спадала вся одежда. Мерседес запрыгнула на парня, обхватив его бедра ногами, и почувствовала долгожданную близость. Ал настолько увлекся, что даже перестал целовать Харрис. Он закрыл глаза, слыша её частые стоны, и не заметил, как сам начал что-то громко произносить сквозь преграду сбитого дыхания. — Как долго я ждал… — вырвалось у него. Он уже забыл, когда в последнее время испытывал такое воистину божественное блаженство. Всё же плотские удовольствия с любовью и без нее — вещи абсолютно разные. Чудесно знать, что кто-то тебе отдается с такой же силой и любовью, как ты сам, и тогда происходит не столько слияние двух тел, сколько двух душ и умов. — Мечи… Мечи, я люблю тебя… — сказал он, когда они перенеслись на кровать от стены и он почувствовал, как Харрис круговыми движениями таза вжималась в его бедра, адски соблазнительно закусывая губу, будто ей реально разрывал ворох разноцветных бабочек. — И я тебя люблю, — с такой же нежностью в голосе прошептала она, чувствуя, как он скользит бархатом своей кожи сначала по её шее и ложбинкой между её грудями, прикрытыми светлыми волосами, а потом по животу и бедру. Схватившись за её талию, Гонсалес приподнялся, и его губы оказались на одном уровне с её. Он еще больше ускорил темп и терся своим носом о её нос, иногда целуя в губы. Мерседес тоже готова была поклясться, что она сейчас на седьмом небе от счастья. У нее даже о чем-то думать не получалось, слова срывались сами собой, и чаще всех имя любимого. Она была права в том, что приехала не ради Гальмы и не ради подарков, а ради Алессандро. Да будь он хоть конюхом, она любила бы его также сильно. Бабочки опять унюхались и начали психовать. К раннему утру, когда солнце только-только начало выходить из-за горизонта, Мерседес в приятной усталости слегка оттолкнула его от себя, тем самым прося просто лечь рядом. Алессандро обнял её, прижавшись подбородком к её затылку, наощупь нашел одеяло, которое они случайно скинули на пол, и натянул на их обнаженные тела. — Ал, почему меня называют всего-навсего твоей фавориткой, которая тебе надоест? — вдруг спросила Мечи о наболевшем, хотя такое даже не приходило ей в голову во время их соития. — Ведь они не правы. Они не видят того, что происходит между нами, когда мы одни. — Потому и говорят, — устало отозвался Алессандро, который понимал, что так и будет, но ему было безразлично мнение других. — Мечи, мне всё равно, что про тебя говорят. Я всегда за тебя заступлюсь, но зависть к тебе останется. Я всё-таки один из самых завидных в мире холостых мужчин, — усмехнулся он, и девушка ударила его по коленке ногой из вредности. Тот только крепко поцеловал её в лоб. — Ал, просто пообещай, что мы будем счастливы. Пообещай, что ты всегда будешь со мной, во всех отношениях. Я не хочу быть второй Хаввой, ей-богу, это худшее, о чем я могу подумать. Не надо со мной так поступать. — Понятно… — лишь вздохнул Гонсалес, вставая с постели и одеваясь. В его голосе четко прорезалась обида. Мечи не сразу поняла, в чем дело, и ей стало стыдно. — Сколько всего пройдено, сколько позади, сколько лет ждали друг друга, а ты всё ищешь где-то подвох. Что я тебя обманываю, что ты вторая Хавва, и так далее, — Алессандро хотел было встать с кровати, чтобы подобрать свою разорванную рубашку, но Харрис схватила его за запястье и усадила обратно. — Прости, — она обняла его со спины и поцеловала в плечо. Алессандро застыл на месте, но в ответ не сделал никакого жеста нежности. — Ал, дело не в тебе, а во мне. Просто я так ждала все эти годы, когда до меня снизойдет это верное решение, и ни капли в тебе не усомнилась. А сейчас, оказавшись здесь, я просто нервничаю, понимаешь? Ты король, а я, в общем-то, никто. Боюсь, что однажды ты встретишь кого-нибудь, кто будет достойнее меня. — Да я в жизни никого не встречу лучше тебя. Просто задумайся, ты первая, кого я полюбил, и я ждал тебя много лет. Какое-то время я даже думал, что ты ушла к Роберту и забыла обо мне, но быстро отмел эту мысль. Почему ты не можешь побороть свои предрассудки? — Прости, пожалуйста, — Мерседес скорчила жалобную рожицу, и Ал больше не смог злиться. — Я в ванную, хочешь со мной? — примирительно, вполоборота, спросил Алессандро, и Мерседес задумалась, а потом всё же кивнула. — Ой, как же так, моя белобрысая мартышечка даже возражать не будет? — Это я иду с тобой, чтобы тебя утопить, мое фальшивое золотце, — Мечи взяла из своего шкафа халат, позволив Алессандро еще полюбоваться на свое обнаженное тело, а через полчаса горничная набрала им горячую ванну и принесла туда пенистые масла. И вместо того, чтобы мыться, они, конечно же, в порыве шуточной драки расплескали воду по всей комнате, а затем отправились на прогулку по саду, где Харрис опять ругалась на него за курение. И их даже не смущал тот факт, что они совсем не спали.

*****

По каменным дорожкам Гальмы несся легкий открытый экипаж с двумя лошадьми. В нем ехала девушка, подперев голову рукой. Внешне она была очень рассерженной, но сердце её таяло от одной только мысли, что вот-вот она увидит своего любимого снова. Когда она в последний раз лицезрела Алессандро? Год назад? Два? Без разницы, главное, что снова это время будет не за горами. — Алисия, детка, ты грустишь? — спросил у нее отец, сидящий напротив. — Стоило бы радоваться, скоро снова попытаешь счастья. Ты можешь стать королевой. — Не хочу видеть Доротею. После того, как она меня с позором выгнала, смотреть на нее не могу, — девушка поправила шляпу на своей высокой прическе и отвернулась от отца. Алисия не так просто стала фрейлиной самой принцессы. Её отец, лорд Бернардо Гомес, занимал видное место в верховном совете сначала при короле Армандо, а позже и Алессандро. После того, как они все вернулись в Гальму, из-за скандала в Теревинфии Доротея без объяснений потребовала удалить свою бывшую подругу от двора. Ей было и так тошно знать, что, возможно, она больше никогда не увидит ни своих друзей, ни Джона, так еще рядом было живое напоминание о причине её несчастья. — Я вообще не понимаю, зачем мы едем в замок. Вернулась ведь эта девчонка Мерседес. — Да, ты правильно подметила. Она девчонка, которая не ровня нашему королю. Нам не нужна королева-самозванка, дающая ему неверные советы и ничего не понимающая в государственных делах. Многие из нашего совета, обиженные на Алессандро за несколько отказов в браке с их дочерьми, племянницами и сестрами, поддержали твою кандидатуру на роль спутницы жизни монарха, — лорд Бернардо говорил это с пассивной злобой. Действительно, обидно. — Если вы думаете, что он так просто откажется от своей Мерседес, то вы сильно ошибаетесь, — раздраженно ответила Алисия. — Понятия не имею, что он в ней нашел, но я еще десять лет назад видела их вместе. Целующимися, — сделав паузу, агрессивно добавила она. — Я всё еще люблю его, и постараюсь что-нибудь сделать, но не надейтесь слишком сильно. Вы уже допустили то, что Доротея вышла замуж за безродное отрепье. — Дорогая моя, если тебе не удастся соблазнить короля, я клянусь, я выдам тебя замуж за того, кого посчитаю нужным. Тебе уже не двадцать и даже не двадцать пять. Пора бы задуматься. А я пока поищу в законодательстве лазейку, которая не даст ему жениться на этой «нижней юбке», — Гомес увидел, как девушка с усмешкой отворачивается от него. Однако эта угроза её ни капли не напугала. Говорила она так лишь по одной причине — чтобы от нее ожидали меньшего, а удивит она их успехом, и весь совет будет ей восхищаться. Слишком долго Алисия лелеяла надежду на благосклонность Алессандро, но он женился на Хавве, и тогда еще была надежда стать хотя бы его постоянной любовницей. Однако когда он полюбил Мерседес, это стало практически нереальным. Почему же позже она не предприняла попытки, когда Харрис рядом не было? Да потому что не думала, что что-то получится. Но стоило на горизонте появиться её давней сопернице, как бывшая фрейлина почувствовала немалый приток сил и крови в сердце, а также готовность бороться. К черту корону и власть. Если Алессандро будет с ней, то ничего другого ей не нужно. И если придется применить крайние меры, Алисия пойдет даже на то, чтобы убить Мечи. Алисия властно и грациозно подала лакею руку, облаченную в перчатку цвета морской волны, и спустилась по маленькой лесенке. Её уже встречала Доротея, стоя рядышком с Джоном. Парень скрестил их пальцы и едва заметно кивнул ей в знак поддержки. — Добро пожаловать во дворец, лорд Гомес, и вам, леди Гомес, — будто с незнакомкой, поздоровалась принцесса с бывшей близкой подругой, с которой делила секреты. Та сделала легкий реверанс в сторону своей госпожи. — Изволите сейчас пройти в столовую? Слуги отнесут вещи в ваши покои. — Да, Ваше Высочество, но где же король? Мне нужно с ним поговорить, — вежливо поинтересовался Бернардо. — Боюсь, король сейчас отдыхает со своей будущей женой, — в упор глядя на Алисию, сказала Доротея и застыла так. Джону пришлось взять ситуацию в свои руки, так как молчание затянулось. — Что ж, это правда. Думаю, через пару часов вы сможете с ним свидеться, — сказал он и попросил пройти за ним. Уже заходя в замок, Алисия заметила идущих за руку Алессандро и Мечи, не замечающих ничего вокруг себя. Он стирал с её носа мороженое, и она в шутку укусила его за палец. За это парень резко схватил её за талию, покружив в воздухе, да так, что она завизжала. «М-да, всегда знала, что она дикарка», — подумала про себя Алисия и вошла во дворец, который — она была уверена — скоро станет её домом. Если от присутствия Алессандро у Мечи появлялись в животе бабочки, то бывшую фрейлину разъедали черви.