lV. Сахарное королевство

Метель за окном завывала с такой страшной силой, что сносила всё вокруг. Окно открылось от стужи, и Кэрол тут же побежала к нему, чтобы закрыть. В уютной гостиной было так приятно чувствовать себя в тепле и безопасности, когда на улице бушует непогода. Недалеко потрескивал камин, а под ёлкой уже лежали подарки от членов семьи друг другу, которые они откроют на Рождество. — Что в этом году загадаешь под ёлкой? — спросила Кэрол, с улыбкой развешивая красивые шарики на игольчатые веточки высоченной ёлки, верхушку которой уже украшала звезда. — Я вот хочу, чтобы Айдан до конца оправился от потери Греты. Он всё еще время от времени её вспоминает. — Я думаю, что он и сам справится, — Питер едва не уронил стеклянный шар, а потом решил отложить его от себя подальше. — А мне нечего загадывать, у меня уже всё есть. Честно. — Вот прям всё-всё? — по-доброму прищурилась Созвездие мести. — И ничего не хочется тебе? — Вообще ничего, — помотал Питер своей пшеничной головой, сохраняя позитивный тон разговора. — Сама подумай: у меня есть трое детей, как я и мечтал, у меня есть любимая жена, брат, сестры, много друзей, в Нарнии покой и порядок. Чего мне еще желать? — Ты просто сама рассудительность, — Кэрол поцеловала мужа в губы и задержалась на них на несколько мгновений. Супруги бы, может быть, целовались и дальше, если бы Джейсон не забежал в гостиную вместе с Вестой. Собака раздразнилась. Кэмбел то приближал к ней кость, то снова убирал её, когда Веста уже готова была её схватить. Иногда Джейсон замахивался ей вперед, делал вид, что бросает её, а сам прятал за спину, и собака приподнимала уши, озадаченно смотря на хозяина. В конце концов, он сжалился над ней и, заставив выполнить пару довольно сложных команд, отдал ей её игрушку в виде кости, которую она тут же начала грызть. — Я же говорила, чтобы ты не марал гостиную, Джей! — недовольный голос Сьюзен было не узнать невозможно. — Я приказала её к празднику до идеала вычистить, а теперь пропадут все результаты моей работы! — Веста, иди сюда, девочка! — позвала её Эльза, чтобы не расстраивать маму, и вывела из гостиной. Затем прибежал Стэнли вместе с толстым свитком. Он раскинул его, и бумага протянулась по полу, а потом к принцу присоединились все дети, чтобы перечитать то, что здесь написали. — Это что такое? — Кэрол подобрала конец списка. — Деревянный конь размером с дерево, серебряное зеркальце, тридцать три зуба дракона… — Это наш список того, что мы хотим попросить у Санты! — гордо воскликнул Стэнли, и все остальные согласно кивнули. — Вам не кажется, что такой жадностью заниматься — это ненормально? — посмеялся Питер, разглядывая список. Мало того что половину из всех этих вещей они и сами купить могут, что какие-то из них просто не существуют, а некоторые попросту им не нужны, так здесь еще и весьма проблематичные просьбы вроде слона для каждого из детей. — Давайте вы не будете Санту травмировать подобными просьбами. Разрешаю оставить по два предмета от каждого, выберете те, что вам хочется больше всего. Только умоляю, пусть это будет не ручной принц, который тебя будет везде сопровождать, Мила! — Это я оставлю! — на ломаном детском языке возразила Мила, и в глазах её промелькнули огоньки. — Ладно-ладно, только ель не сожги, — усмехнулся Питер и взял дочь на руки. — Сью, кстати, когда уже художник приедет? И нам сегодня ждать Ала, Мечи, Доротею и Джона? — Нет, из-за снегов им пришлось остановиться в гостинице у порта, чтобы не ехать при таком ветре. Мерседес ведь беременна, она боится, что может что-то случиться, так что ждать их только завтра. До Рождества еще четыре дня, они успеют. А художник уже здесь, я и зашла к вам, чтобы позвать. — Так идемте скорее! — воскликнула Кэрол. — Мы даже не одеты! Все быстро побежали наряжаться для еще одного портрета. Когда им его писали в прошлый раз, их семья еще не была такой большой и обширной, так что на сей раз решились создать не просто композицию, чтобы повесить в рамочке, а расписать целую стену в Кэр-Паравале, ведь черты лица каждого члена семьи должны быть видны отчетливо. Питера, как самого старшего, нарядили в плащ, который сверху был полностью покрыт мехом соболя. Так он выделялся, как старший и как именно Верховный король, и его поставили в середине. Место рядом с ним, естественно, заняла Кэрол, а с другого края расположились Люси вместе с Эйлертом, которые держались за руки. Второй рукой орландский король поддерживал сидящего на его спине веселого Дерека. Перед родителями стояли Айдан и Стэнли, а между ними — Мила, которая скрестила с ними обоими пальцы. На сей раз поставили два дивана — слева и справа полубоком. На одном из них сидели Джейсон, Сьюзен и Эльза. У них в ногах Веста положила лапу на колено Кэмбела и, высунув язык, смотрела прямо на него. На втором диване Стефани облокотила голову на плечо Эдмунда, нежный взгляд которого был обращен на Гарольда. Рилиан сел на подлокотник дивана, где рядом с ним был Джейсон, а Лили, Каспиан и Дамир встали позади них. Милосердная королева вновь была беременна, и у нее уже виднелся небольшой животик, который художник тоже передал, делая эскиз. Слева, за спиной Эдмунда, стоял Юстас и держал на руках Эмму, а Джил с улыбкой смотрела на них и любовалась. Все они позировали только для наброска, а через три дня смотрели на готовую картину красками и любовались проделанной работой. Мерседес разглядывала их всех и комментировала лицо каждого, отмечая все их особенности. Они смеялись, улыбались, и картинка казалась такой живой, будто бы силуэты были настоящими. Кассандра отметила, что на портрете поистине чувствовалась чудесная семейная атмосфера. Мерседес привезла с собой еще не разрядившийся фотоаппарат и фотографировала всех по очереди, то по одному, то супружескими парами, то вместе с детьми, то в произвольных позах, когда они просто веселились и раздавали друг другу подарки. У Харрис получилось так много снимков, что из них можно было составить целую галерею. Везде цвели улыбки, а иногда даже некоторая дурашливость. Каспиан, рассматривая фото, не мог не заметить, что Джейсон везде портил его изображения, и заставил Мерседес всё делать заново. Веселый смех был слышен по всему замку, и всю ночь в этой огромной гостиной не стихало веселье. Кто-то играл в бильярд, кто-то просто разговаривал, кто-то рисовал, но хорошо было всем. Потому что они вместе. Вот что значит чувствовать себя частью одного целого.

*****

Ренат смотрел на всех них в щелку двери и сжимал кулаки от зависти и злости. В Рождество его не трогала ни праздничная атмосфера, ни признаки дружелюбия, которые к нему пытался проявлять даже Стэнли, ни какое бы то ни было веселье. Что-то внутри гложило его и отталкивало от всех этих людей. А именно то, что он сам в себе случайно заложил давным-давно, — что всё идет не так, как должно бы. Нарния с чудовищами — неправильно. На престоле Каспиан с Лили, Певенси с их женами и мужьями — неправильно. Все они сидят в Кэр-Паравале и веселятся — тоже неправильно. Так что же делать? Ответ был близко. Ренат вышел из дворца в зимнюю стужу и, пиная снег и преисполнившись злобой, понуро шел с опущенным в землю взглядом. До тех пор, пока его кто-то насильно не остановил за плечо. Мальчик вскрикнул от страха, но его рот зажали ладонью. Бросив косой взгляд на руки того, кто его держал, он понял, что они женские, чем-то напоминающие исхудалые кости или навостренные лапы птицы. — Не советую вырываться, — хриплый женский голос прозвенел прямо над ухом, и Ренату показалось, будто он издает еще и шипение. — Я видела твои мысли. Я давно за тобой наблюдаю. И я решила, что ты мне подходишь. — Д-для ч-чего?.. — Для моего замысла. Зло зарождается в колыбели, так что из тебя может выйти кое-что, что мне нужно. Если будешь меня слушать, то не только отомстишь за Мираза, но и займешь его трон, как его преемник. Быть может, даже пообщаешься с ним, — клацанье клюва добавило таинственности в этот разговор. — Мы низвергнем Аслана и построим новый мир, где будет место лишь тем, кто согласен с нами. Ты ведь этого хочешь. Правда хочешь? — Хочу! — уверенно выкрикнул Ренат, загоревшись своей избранностью. — Но что делать? — Я всё скажу тебе, но нам придется ждать. Даже долго ждать. Но пока что запомни: не превращай их в своих врагов, с врагами нужно дружить. Опасайся девочки с темными глазами и волнистыми локонами, а еще мальчика с платиновыми волосами, — посоветовала женщина, и Ренат тут же сообразил, что ему говорят об Эльзе и Рилиане. — В будущем из тебя вырастет убийца. А пока заключим соглашение. Будешь ли ты служить мне, Ренат? Клянешься ли жизнью? — Клянусь, — без раздумий ответил Ренат и почувствовал что-то странное. Он готов был упасть в обморок, но, поддерживаемый незнакомкой и пребывающий в приятном экстазе, замер, ожидая того, что будет дальше. — Теперь ты мой вечный слуга, — проронил хриплый змеиный голос. — Но кто же вы?.. — Богиня Таш. Женщина исчезла так же внезапно, как и появилась. Мальчик огляделся по сторонам, но вокруг были лишь сугробы, блестящие в ночи, да тень, которую отбрасывал Кэр-Параваль. И вдруг Рената оглушил львиный рык, да такой сильный, что он закрыл уши и упал на колени.