Love you... Hate you ...

Наваждение… агония… страсть… вожделение… — Скажи, Уокер… Ее сладкий голосок едва слышно дрогнул, а пальчики сильней сжали мое запястье. — Каково это все уничтожать... Ненавижу! Ненавижу быть в твоем плену! Быть зависимым от этого будоражащего аромата тела, от которого подкашиваются ноги, а во рту накапливается слюна, этого пленительного изгиба талии, вечно обтянутого твоими броскими тряпками, но так идеально подходящего под мою ладонь. Невыносимо понимать, что средь тысячи взглядов я вечно ищу только твой, наполненный арктическим холодом и морозным инеем. Ты хочешь казаться гордой и неприступной, расчетливой и рациональной... Но... малышка Вики, я-то знаю... какая ты на самом деле... — Люци..фер, прошу... мммм... не надо... Мои пальцы внутри. И, как всегда, твое желание столь же горячее и тягучее, сколь насыщена и навязчива твоя ложь! От прикосновения моих губ к твоей молочной шее, ты покрываешься мурашками и крепче сокращаешь внутренние мышцы, позволяя глубже проникнуть к эпицентру наслаждения. Прогибая спинку, ты ощутимей вжимаешься в мой член, и нестерпимей подмахиваешь бедрами... и верно, моя Непризнанная, твое тело никогда не умело лгать. — Зачем противишься, Уокер, разве сложно себе признаться, что уже моя? Накрываю ладонью твою полную грудь и сжимаю меж пальцев уже твердый сосочек. Малышка, ты ведь любишь, когда я так делаю? Твое дыхание сбито, а из легких вырывается столь пошлый стон. Вижу, чувствую, ты хочешь меня! — Люци.. Не сейчас! Без слов! Этот ротик желает другого. Накрываю пухлые и уже искусанные мною губы, проникаю сквозь зубы вовнутрь, и да, твой язычок всегда любил дикие танцы. Не желая никогда уступать, ты уперто сражаешься даже там, где априори потерпела фиаско... Моя дьяволица, как же ты сводишь меня с ума! Твои тонкие пальцы зарылись в мои волосы, и, кажется, тебе всего становится мало... Резкий разворот, ты зажата между мной и бревенчатой стеной, и ножки уже приветственно расставлены, а взгляд затуманен похотью. — Скажи, что не хочешь этого? Скажи! Немой возглас о капитуляции, и бедра все ближе к желанному... — Не хочу.... Уокер... ты соткана изо лжи! Порывистые, глубокие, заполняющие ... мы оба не любим полумеры — если чувствовать, то до предела, если изводить, то до безрассудства и смерти! Вдоль гибкого позвоночника, по бархатной коже уже скатываются солоноватые капельки. Вбирая их мокрыми поцелуями, оставляя след из собственнических меток, я лишь напоминаю тебе чья ты женщина... и признаю то, во что сам не хотел себе признаваться! — Люци... Дьявол...! Нет, малышка! Я хуже! Упиваясь твоим финальным аккордом, и сладкой судорогой тела, я прижимаю обмякшее тело к себе. Подобно кошке, ты ластишься, и в полудреме трешься горячей щекой о мою грудь. Ты знаешь, где тебе уютней, ты знаешь с кем надо... — Будь со мной... долой все игры... Зарывшись носом в копну твоих русых волос я вдыхаю жизнь. Я вкушаю свободу... — Прости... но я не могу. Коснувшись губами солнечного сплетения, говоришь эту фразу так просто и буднично... и ты ведь еще метила в ангелы! За спиной послышался глухой стук о стальную дверь, а в сердце вновь что-то противно аукнулось... — Я сделала свой выбор... сделай и ты свой... Оковы на щиколотках вновь ощутимо впились в кожу, а обрубки от крыльев напомнили о твоей истинной сущности... — Ты сделала ставку не на того, Уокер! И пощады от меня, отнюдь, не дождешься.. Поцелуй. Соленый и горький... Правдивый... Но обреченный. — Я на это надеюсь! Последний взгляд, последний взмах ресниц... Малышка, на эшафот, похоже, я пойду не один. Твоя душа составит мне компанию... — Привет, Мальбонте, и передай... даже тобой он меня не сломит... — Люблю тебя... Люци! — Ненавижу, Уокер...