За тобой до конца

Первые несколько дней Лера даже не верила толком, что Даниэла уехала в Питер на совсем. Это казалось неправильным и нереальным, словно приснился сон — дурной, тревожный и совсем не правдивый. Несмотря на то, что Лера прекрасно знала, что пойти к Дане в гости не получится, что знала, что и встретиться с ней теперь весьма проблематично, осознать она это до конца никак не могла. До этого момента девушка находилась в полной прострации, едва ли была по-прежнему эмоциональной и активной. Однако как только спустя неделю Лера, уже лежа в кровати, вдруг подумала, что и завтра она тоже не сможет увидеть и обнять Даню, накатило окончательное осознание. А вместе с ним — поток слез.               Месяц пролетел совершенно незаметно. Лера все это время исправно ходила в школу, почти не общалась с отцом, постоянно списывалась и созванивалась с Даней и ощущала себя до странного паршиво. Ей казалось, что все вокруг не так и не то, что вокруг серое и неправильное. Она не могла толком объяснить себе, почему после отъезда Даниэлы стало именно так. Как не могла и избавиться от этого. Она очень скучала по девушке, и от этого не спасали даже почти ежедневные звонки по вечерам. Лера совершенно перестала высыпаться за прошедший месяц. Это казалось странным: ведь раньше она заснуть и прекрасно выспаться везде, особенно в родной кровати, однако теперь ей особенно остро не хватало успокаивающих и заботливых объятий Даниэлы по ночам. Ее поцелуев в щеку и шею, поглаживаний по бокам и тихих пожеланий спокойной ночи. Такие пожелания по телефону Леру едва ли спасали. В Петербург на новый год Лера не попала — отец не отпустил. Все отложенные с лета деньги давно закончились, и сама девушка уже не могла купить билеты на поезд туда-обратно, и от этого становилось совсем тоскливо и одиноко. Ведь и саму новогоднюю ночь Лера провела в одиночестве: отец уехал в гости к знакомому, но Лера сразу отказалась его сопровождать — то ли от прежней сердитой обиды из-за Дани, то ли все же из-за надежды, что они с Даниэлой смогут созвониться. Созвониться у них и правда получилось. Ближе к началу второго ночи, когда Лера уже не знала, куда себя деть от тоски и одиночества, а салюты за окном закончились и, кажется, большинство празднующих разошлись по домам, а Даниэла была неожиданно для Леры пьяна. — Мне очень паршиво, Лер, — говорила она в трубку чуть заплетающимся языком. — И я очень по тебе скучаю… Лера лежала в постели и, зарывшись с головой в одеяло и слушая слова Дани, смотрела на то, как мигают огоньки гирлянды, которую, по-хорошему, стоило повесить на елку. Вот только елки и у них с Виктором в этом году не стояло. От того, о чем говорила Даниэла, хотелось плакать. Весь прошедший месяц Лера жила исключительно надеждой на то, что на новогодние каникулы они с Даней увидятся и целую неделю смогут провести вместе. Однако Виктор на эту идею сказал «нет», так и не объяснив причин. Возможно догадывался, куда дочь рвется, конечно… Иных объяснений у Леры просто не было. — Я тоже скучаю, — хрипло отозвалась тогда девушка, закрывая глаза и глубоко втягивая носом воздух. В голосе и так звучали слезы, и действительно плакать в эту ночь не хотелось. — Ты… ты приедешь в Москву? — Не знаю, — голос Даниэлы прозвучал слишком беспечно, и это больно кольнуло. — Может, да, может, нет… Я так и не нашла работу за декабрь. Отец сказал, что если в январе ничего не найдется, он постарается помочь. Но вряд ли это будет в Москве. Лера зажмурилась и тяжело сглотнула, не зная, что и ответить на это. Конечно, подобного стоило ожидать еще когда Даниэла уезжала из Москвы в начале декабря. Но как же не хотелось верить… до сих пор не хотелось. Не хотелось верить, что Даниэла не вернется в Москву долго. Не хотелось верить до тех пор, пока в конце января она вдруг не пропала из всех соцсетей и не перестала отвечать на звонки в любое время суток, когда бы Лера ни пыталась ей звонить. «Обслуживание данного номера прекращено, ” — единственное, что Лера слышала в ответ на свои звонки. Было страшно, конечно. Лера не знала, куда бежать и где искать. Номера Анны или Сергея у нее не было, отца просить позвонить родителям Даниэлы было страшно, а Сашка несколько дней подряд говорила одно и то же: «Я не знаю, где она. Мне она тоже не отвечает. И я тоже переживаю за нее». Несколько дней Лера провела как на иголках. Почти не спала, время от времени набирала заученный наизусть номер Даниэлы, но слышала одно и то же — что номер больше не обслуживается. Хотелось верить, что Даня просто потеряла телефон или что его украли, однако подлая фантазия то и дело подкидывала страшные мысли. А если Даниэла попала в больницу? Если кома или амнезия? А если погибла? Как Лера об этом узнает? Да и узнает ли вообще? А может, все намного проще, и Даня просто устала от Леры? Может, она просто не хочет больше общаться с ней? Но ведь если бы Даня добавила Леру в черный список, то говорили бы не про то, что абонент не обслуживается, да? Да и Даня же просто сказала бы о своем решении, разве нет?.. Однако через несколько дней мучения неизвестностью кончились. Легче, впрочем, от этого не стало, потому что, боги, лучше бы Сашка не звонила в тот вечер! Потому что именно в тот вечер Лера поняла, что неизвестность куда лучше разбитого вдребезги сердца. «Лер, мне тут Даня звонила… Да, с ней все хорошо. Да, она поменяла номер телефона. Нет, прости, я не скажу тебе новый номер. Потому что она просила передать, что больше не хочет общаться с тобой. Прости. Мне пора.» В тот момент Лера впервые за всю жизнь заплакала, совершенно этого не осознавая, выронив телефон из рук, так и не положив трубку, и минут сорок отчаянно рыдая взахлеб и не зная, куда себя теперь деть. В тот момент Лера так некстати вспомнила, как пыталась впервые признаться Даниэле во влюбленности в нее. Когда сказала сначала, что это просто неудачная шутка. Может, и все эти отношения были для Даниэлы просто игрой, шуткой? Пожалуй, самой удачной и жестокой из всех, о которых Лера знала, если это действительно она. Хотя, боги, шутка ли? Леру бросили после нескольких месяцев счастливых отношений по телефону через совершенно непричастного к этому человека.

***

До самых весенних каникул, до двадцатых чисел марта Лера отчаянно пыталась прийти в себя. Первое время, конечно, пыталась выпросить у Саши новый номер телефона Дани — и в сообщениях, и временами заглядывая в кафе. Потому что хотелось узнать, понять, почему ее так резко бросили. Но получить ответа на эти вопросы Лера не могла — Саша пусть и смотрела с пониманием и сочувствием, но выполняла просьбу подруги и не давала Лере ее номер телефона. И Лера не совсем понимала почему — она ведь хотела счастья для Леры и Дани. Сама ведь так говорила. Но тогда почему Сашка не может просто дать Лере то, чего она просит? Может ли потакать счастью Дани, которое та нашла в Питере? Это было бы логично, ведь Даня — лучшая подруга Сашки, и она ее защищает. Но тогда получается… Может ли быть так, что Даниэла в Питере нашла кого-то другого себе? Парня или девушку, но которые ближе, рядом с ней, в городе. С которыми можно встретиться, обняться и просто поговорить? Верить в это не хотелось. Тем более, что до какого-то момента Даня исправно отвечала на звонки и сообщения, пускай Лере и казалось, что ее ответы стали прохладнее и односложнее. Однако Даня списывала это на усталость от работы, а не от общения: говорила, что отец взял ее в одно из своих кафеен временно, пока Даниэла не найдет другую работу, и она там очень устает. И Лера верила. Может быть, слишком наивно, но верила. Хотя, пожалуй, было в принципе очень наивно думать, что со временем их отношения не разрушаться после возвращения Дани в Питер. Конечно, если бы она не решила возвращаться в Москву, так или иначе, рано или поздно, но их отношения рассыпались бы как карточный домик, которые Даниэла любила собирать от нечего делать. Но, боги, Лера и подумать не могла, что это случится так скоро. И, вероятно — что-то внутри говорило, что это правильный вывод — из-за того, что Даня просто нашла себе кого-то в Питере и просто не хотела пытаться объяснять это Лере и трепать им обеим нервы разговором. Ведь, какой бы умной и спокойной Даниэла не была, а Лера понимала, что она так же, как и все остальные люди, боится откровенных разговоров. И, очевидно, откровенных разговоров о расставании тоже. И Лера не злилась и не обижалась, нет. Лишь надеялась, что когда-нибудь все наладится и станет хорошо. Пережить подобного рода расставание для Леры оказалось тяжелее, чем она этого ожидала. Она долго мучилась в попытке найти для себя конкретный ответ, почему Даня все же даже не сказала ничего, когда прекратила общение, как она там сейчас и что было бы, если бы Виктор не уволил ее, если бы даже не увидел их поцелуй. Вплоть до мартовских каникул, накануне которых все учителя в школе только головами качали и пожимали плечами в растерянности — такая способная девочка, умная, всегда хорошо училась, а за последние месяцы неожиданно скатилась: домашние задания делала на отвали, у доски почти не отвечала, а контрольные писала еле-еле на два. Тогда Лера и решила взяться за голову. Она вспомнила, что, в конце концов, учится в одиннадцатом классе, что на носу ЕГЭ и поступление, а она даже не знает толком, куда хочет идти дальше учиться. С точностью осознает лишь одно — подальше от отца. В другой город, с возможностью жить самостоятельно, самостоятельно контролировать свои финансы и то, с кем она хочет и будет проводить время. С кем она будет встречаться. Да, Лера все еще злилась на Виктора и не могла простить ему своего паршивого состояния в последние месяцы — сначала из-за Даниного отъезда, а затем из-за резкого прекращения общения. Это не давало покоя. И, откровенно говоря, Лера не была уверена, что все еще влюблена в Даню, но точно знала, что она все еще дорога ей. И что она хочет точно знать, почему Даня прервала с ней общение. Потому для поступления девушка выбрала Санкт-Петербургскую высшую школу менеджмента. Последняя четверть одиннадцатого класса для Леры пролетела уже совершенно незаметно. Девушка капитально приступила к подготовке к экзаменам: целыми днями пропадала на курсах и дополнительных, да и дома тоже много времени проводила за учебниками. Задача у Леры стояла максимально понятная: поступить в Питерский университет. В идеале — на бюджет, чтобы не зависеть от оплаты учебы отцом. На последнем звонке Лера предпочла не появляться. Как, впрочем, и на выпускном — лишь пришла за аттестатом, даже толком не озаботившись платьем, как собиралась. Отчего-то было паршиво там находиться, и Лера полагала, что это из-за разговоров с Даниэлой о том, что та просто обязана будет прийти к Лере в школу в конце одиннадцатого класса — возможно даже с цветами, как посмеивалась сама Даня — и поздравить. Но Даниэлы даже в Москве не было, так что, видимо, поэтому и Лера не ощущала надобности в том, чтобы присутствовать на празднике. Да и радости тоже не чувствовала. Лишь облегчение. Документы Лера подавала сразу в несколько Питерских ВУЗов и ни в один Московский. Так казалось правильным. Так казалось необходимым. Тем не менее, Лера, глядя на свои баллы, прекрасно понимала, что может пролететь с бюджетом в Высшей школе менеджмента, и ее это расстраивало. Потому нужно было перестраховаться. Впрочем, как раз переживала Лера зря — она, как и хотела, поступила на бюджет, пускай и едва у красной черты между бюджетниками и платниками. Оставалось лишь поставить известность отца о том, что она подает заявление на общежитие в Питере и вот-вот собирается уезжать как минимум до следующих летних каникул.

***

Жить в гордом одиночестве в чужом городе оказалось для Леры не просто чем-то необычным и непривычным. Скорее странным, пугающим и напряжным, но в то же время безумно интересным. Было приятно думать, что она теперь сама за себя отвечает, что не обязана отчитываться перед отцом и что может сама контролировать свою жизнь и круг своего общения. Конечно, в самом начале было тяжело. Сразу Леру в общежитие не заселили из-за очереди в нее и, конечно, первое время девушка была вынуждена брать деньги у отца для оплаты небольшой квартиры. Впрочем, не то чтобы Виктор когда-то был против помощи дочери, но и сама она довольно быстро нашла подработку совсем рядом с университетом, чтобы не полностью зависеть от отца. Первое время Лера пыталась привыкать. Все же ритм жизни в Питере, в отличие от Москвы, не такой бешеный. Да и в целом самостоятельная жизнь, пускай и в общежитии, вызывала некоторые вопросы до определенного момента. Ко всему прочему девушка еще активно вливалась в учебу, привыкала к новому расписанию в виде пар вместо уроков и к новому для нее формату лекций, которые теперь составляли добрую половину учебного дня. В свободное время она много гуляла по городу. Сначала — всегда в попытке проветриться. После учебы и работы мозг закипал, а потому хотелось просто потупить, погулять на относительно свежем воздухе пока тепло. А потом, через пару недель, к концу сентября, когда Лера наконец переехала в общежитие и повседневность немного устаканилась, девушка стала замечать за собой, что то и дело представляет, как вот-вот случайно столкнется с Даней на улице. Почему-то не встретится с ней взглядами, проходя мимо, а именно столкнется — по невнимательности кого-то из них, совершенно случайно и глупо, как в романтических книжках. Но этого, само собой, не происходило. И вряд ли бы произошло когда-нибудь. Много времени, чтобы понять, что с ней происходит, Лере не понадобилось. Она прекрасно отдавала себе отчет, что все еще скучает по Дане. Что подготовка к экзаменам, поступление, суета с переездом и попытки привыкнуть к новой жизни стали прекрасным поводом отвлечься и решить, что влюбленности больше нет, но не больше. Влюбленность, кажется, все еще была, и сильная. Во всяком случае, на эту мысль Леру наталкивали мысли о случайной встрече во время прогулок и странные мечты о чудесной встрече где-нибудь на пороге ее института по вечерам. И с каждым днем Лера все больше понимала, что хочет увидеть Даню. Хотя бы не поговорить — просто увидеть и понять: а дало ли ей их резкое прекращение общения хоть что-то хорошее? Идея искать Даниэлу по городу появилась как-то спонтанно. Лера как раз в очередной вечер гуляла, думая о том, что через пару недель у Дани день рождения и невольно представляя, как они вот-вот столкнуться, кажется, даже ища глазами среди прохожих знакомое лицо, когда наткнулась на небольшую кофейню в здании рядом с Буквоедом. Замерев на мгновение, чтобы рассмотреть вывеску, Лера склонила голову к плечу, невольно припоминая. Даниэла говорила, что отец после нового года устроил ее в одну из своих кофеен этой сети… «Может быть Даня там или не может?» — подумала Лера, хотя ноги сами уже несли ее на крыльцо заведения. Само собой, в кофейне не знали никакую Даниэлу. Но, во всяком случае, Лера, осмотревшись, убедилась, что это кафе именно отца Дани. А заодно взяла с собой стаканчик кофе, потому что ближе к вечеру уже определенно начинало холодать. На этом, впрочем, поиски Дани только начались. Не слишком активные, но Лере нужно было понимать, что она делает хоть что-то. И, в частности, она каждую свою прогулку заглядывала в одну или две кофейни из сети Сергея, где, кажется, стало уже вполне привычным на вопрос у баристы: «А у вас случайно не работает девушка Даня?» — получать недоуменные взгляды и отрицательный ответ. Тем не менее, Лера не отступала. Иногда это казалось ей глупым, иногда наивным, но при этом от мысли, что стоит перестать заниматься ерундой по вечерам, бросало в дрожь. Лера почему-то просто не могла позволить себе перестать пытаться найти Даню. Так что Лера продолжала искать, видимо, надеясь то ли на случайность, то ли на чудо. Благо гулять по еще неизвестным ей районам она очень любила, а настойчивость неожиданно скоро привела девушку к положительным результатам.               Откровенно говоря, Лера сама толком не знала, чего ждала от возможной встречи с Даней. Разговора? Просто взгляда? Просто посмотреть, чтобы убедиться, что она жива и в порядке? Лера не знала, зачем конкретно искала Даню. Но продолжала искать и уж точно не ожидала, что встретит ее буквально накануне ее же дня рождения, стоящей за барной стойкой в кофейне ее отца и принимающей заказы. В ту пятницу Лера, пожалуй, даже слишком сильно задержалась на парах, а рабочей смены у нее не было, потому девушка вполне могла позволить себе немного расслабиться уже перед выходными. И Лера, как и прежде, отправилась гулять по улицам Питера — отчасти уже неплохо изученным, но по-прежнему приятных взгляду. Погода была на удивление довольно теплая — для осени и для Санкт-Петербурга: облачно, временами с солнцем и достаточно сильным ветром. Солнце уже пару часов как село, и над Петербургом зажглись фонари. Потихоньку начинал накрапывать дождик, а Лера уже подумывала возвращаться домой. Вот только до общежития далековато, а дождь потихоньку усиливался. Потому пришлось срочно искать место, где можно было бы укрыться, и на удачу это оказалась уже давно знакомая кофейня, по сети которых Лера чуть меньше месяца ищет Даниэлу. И, честно говоря, девушка даже глазам своим не поверила, когда, войдя в помещение, первым же делом увидела Даню, стоящую за барной стойкой и мило улыбающейся одному из посетителей. Однако долго ей так стоять не дали: несмотря на то, что зал оказался почти пуст — за исключением пары столиков — желающие еще выпить кофе или горячий чай нашлись. А потому вошедшая компания из нескольких человек чуть не сбила Леру с ног, и ей пришлось вместе со всеми пройти к барной стойке, где суетилась Даниэла в компании молодого человека, у которого, если Лера правильно успела прочитать, имелся бейдж с именем Стас. И Лера вполне, кажется, успешно смогла временно скрыться за спинами этих молодых людей, пока они делали заказ. Однако как только они отправились к столу… — Лера?.. — хриплым полушепотом спросила Даня, уперевшись взглядом в девушку и кажется совершенно не веря своим глазам. Та слабо неловко улыбнулась и так же неловко взмахнула рукой в приветственном жесте. — Привет. Давно не виделись, Дань. Лера склонила голову к плечу, более внимательно осматривая Даниэлу. Такая же изящная и ухоженная, как Лера ее запомнила почти год назад. Такая же собранная и серьезная на работе, но с давно знакомой теплой милой улыбкой на накрашенных яркой помадой губах. А еще — без ее браслета, который Лера подарила ей перед отъездом. Сердце тут же больно кольнуло, и Лера прикусила губу, поднимая глаза на вывеску с меню. Даня сглотнула и судорожно вздохнула, внимательно рассматривая стушевавшуюся Леру. Несколько мгновений они так и стояли: Лера думала о том, что зря она искала встречи, зря надеялась на что-то хорошее, что сейчас бы вообще уйти не оборачиваясь. А Даня смотрела на нее в упор с тоской и словно какой-то мольбой и виной. Лера старалась не думать об этом. С минуту продлилось их молчание, а когда Даня уже, набрав в грудь побольше воздуха, открыла рот, чтобы что-то сказать, Лера вдруг вздрогнула и обернулась, когда услышала за спиной чье-то: — Прошу прощения, вы что-то берете? — А?.. — Лера растерянно посмотрела в лицо женщины. Потом мотнула головой, приходя в себя, и сделала шаг в сторону. — Нет. Извините. Женщина на это лишь кивнула и подошла ближе к барной стойке, где Даня уже успела сменить выражение недоумения и вины на своем лице на доброжелательную улыбку. Что брала женщина, Лера благополучно пропустила мимо ушей. Вместо этого она рассматривала меню и размышляла: уйти или все-таки попытаться поговорить с Даней. С одной стороны, она ведь сама искала Даниэлу. Черт знает, зачем, но искала. А теперь, когда она нашлась, хочет сбежать? С другой стороны — если у Даниэлы теперь совсем своя жизнь… как, впрочем, и у Леры — то что тогда? Какой смысл в разговорах? Лера не знала, что делать. Она разрывалась между двумя вариантами и не понимала, как стоит поступить. Впрочем, это довольно быстро решили за нее. — Лер, — спустя несколько минут, когда женщина ушла, мягко, как-то совсем по-родному позвала Даня. Кажется, она хотела что-то сказать. Что-то важное, длинное и наполненное сожалением и извинениями — Лера видела это по лицу и глазам. Но вместо этого девушка лишь выдохнула тише: — Ты что-то будешь? — Да, — Лера, которой этот вопрос вместо большой тирады, как будто снял гору с плеч, нежно улыбнулась в ответ, вызывав у Дани тихий судорожный вздох. — Можно чай… облепиховый и… О! Пирожок с капустой. Даня в ответ вдруг невольно передернулась и вдруг улыбнулась — тепло и открыто, опустив глаза и кивнув, вбивая заказ в терминал. Все было готово меньше, чем через пять минут, так что скоро Даня уже поставила на стойку стаканчик с чаем и бумажный пакет с пирожком. А, как только Лера взялась за чай, вдруг перехватила ее руку, так что девушка вздрогнула, и, понизив голос, уточнила: — Ты откуда в Питере? — Я… тут учусь, — Лера даже запнулась от неожиданности вопроса. — А ты?.. — Работаю, — Даня косо нервно усмехнулась, но руку так и не отпустила, внимательно глядя в глаза Лере. Кажется, думали они об одном и том же. Лера все еще очень хотела поговорить с Даниэлой на тему того, почему она так резко прервала их общение. А Даниэла очевидно не торопилась отпускать неожиданную гостью кафе. — Хочешь поговорить? — почти шепотом, чтобы не срывался голос, уточнила Лера. Даня поджала губы. — А ты? — Очень. Теперь в голосе Леры проскользнули слезы, и Даниэла, на мгновение прикрыв глаза, тяжело кивнула. В этот момент послышались шаги совсем рядом, но Лера не торопилась вырывать заказ из хватки Дани. К сожалению, она сама это сделала — резко выпрямилась, покосившись на нового посетителя. — Мы закрываемся через сорок минут, — вполголоса произнесла она Лере. Сглотнула и неопределенно качнула головой. — Если ты подождешь… — Я подожду, — Лера закивала — пожалуй, активнее и с большим желанием, чем хотела бы показать. — Буду за столиком. Прихватив заказ, она действительно направилась к столику в самом дальнем углу кофейни, сопровождаемая мягким внимательным взглядом Даниэлы. Стоит признать, прошедшая встреча, да и разговор, казались какими-то странными, неправильными, нереальными. Как будто это все просто сон — не сказать, что хороший, но и не сказать, что плохой. Просто странный и безумно необъяснимый. Тем не менее, несмотря на отсутствие очень ярких эмоций, Леру все же трясло. У нее вспотели ладони, по спине бегали мурашки, а взгляд то и дело возвращался к Даниэле за барной стойкой. Мысли в голове роились, но едва ли были связными: скакали с мысли о встрече на мысли о прошедшем дне и прогулке, затем — на то, как может закончиться вечер. Лера честно пыталась сосредоточиться и понять, хотя бы немного представить, как может пройти их грядущий разговор, но получался либо бред, либо нечто, что Лере хотелось назвать положительным, но едва ли возможным. Ждать Лера очень не любила. Особенно в тревоге и особенно — когда от нее в данный момент ничего не зависит. А сейчас все именно так, ведь что Лера может сделать? Время она быстрее не пустит, а сценарий разговора не напишет даже примерно. Оставалось только ждать. И переживать. Впрочем, за размышлениями время прошло неожиданно быстро, так что Лера даже не заметила, пока цедила горячий чай, как все посетители ушли, а свет — выключили, оставив гореть лишь несколько ламп над столом, где сидела Лера, и ближайшими. Более того, девушка не сразу заметила, как к ней подошла Даня, и только вздрогнула, когда та поставила на стол два стаканчика горячего, дымящегося черного чая и отодвинула стул, садясь. — Что, уже все? — встрепенулась Лера, растерянно озираясь. Даниэла, уже переодевшаяся из формы, невольно мягко улыбнулась сквозь усмешку, и кивнула. — Да, все, — отозвалась она. Потом глубоко вздохнула, провела рукой по столу перед собой, явно собираясь с мыслями, и уточнила тихо: — Ну, что… Поговорим?