***
(Воспоминание)
От лица Джаспера
— Где все мои ножи? — предъявляет подросток своему военному брату. Но Пит продолжал сидеть за составлением карты. — Я забрал. Джас, хватит уже заниматься самоповреждением. — Даже для защиты не вернешь? Кудрявый парень подошел и стал намерено мешать чертить новые линии, тем самым раздражая своего собеседника. — Так, во-первых, сейчас как дам линейкой по рукам, чтобы не имел моды так делать. Во-вторых, генерал сказал, что в ближайшие дни у тебя нет вылазок за пределы лагеря, так что поживешь пока без них. Джаспер недавно вернулся из зимней засады под горой. Естественно обморозив себе все руки и ноги. Сейчас мальчуган сидел на стуле с закинутыми на стол ногами. Рядом стояла рисовая похлебка, которую от не съел. — Джас, я понимаю, сейчас война, но о приличиях не забывай. А, ну, живо ноги со стола! — А ты че так рано? — Мы с парнями перебили всех за холмом и решили поспешить сюда, пока не началась сильная метель. Питер садится на соседний стул и наливает себе кипяток в железную кружку. — Что опять не ешь? У тебя уже далеко не цветущий вид. — Спасибо, брат, — Джаспер наклонил голову в бок. — Мне тоже не нравится твое лицо, но я же тебе об этом постоянно не говорю. И ему тут же пришлось уворачиваться от полетевшей в его сторону ложки. — Джас, ты сволочь! Хватит паясничать, ты же знаешь, я не в этом смысле. Подросток на показ смеётся, но внутри он знает, что друг говорил о другом. У него большие мешки под глазами из-за недосыпа, все чаще он отказывается от еды, тренируется на износ. «Холодная земля... жесткий поцелуй... метал на губах... разрывающие внутри движения... Он проводит рукой по бедрам, она становится красной... кровь... много крови». Джаспер метался на кровати, смотря очередной кошмар. Они были практически каждую ночь. Когда все же удалось пробудиться, подросток опять побледнел и обхватил себя руками: ему хотелось кричать во все горло, освобождая эмоции. Но он не мог. Здесь слишком много солдат спало, им всем нужны силы для завтрашнего дня. Окинув взглядом все соседние койки и удостоверившись, что все соседи видят уже пятнадцатый сон, он начал тихо плакать, уткнувшись лицом в колени и вцепившись в армейский плед до посинения костяшек пальцев. Ни одного всхлипа не сорвалось с его губ, в полной тишине только бежали соленые дорожки по его щекам и ощущалось слегка неровное дыхание. Но Питер его услышал. Он каким-то образом всегда слышал, когда Джаспер просыпался от кошмаров. Его друг поднялся к нему на койку и сел рядом. — Прости, что разбудил. Я не могу перестать лить слёзы. Я понимаю, что мое поведение сейчас не достойно настоявшего мужчины. Но я не могу. Питер лишь махает на это рукой: — Не извиняйся, я не спал. Тебе нужно что-нибудь? — Свет, тут темно и страшно. — Я сейчас зажгу свечу, а ты сделай глубокий вдох, потом выдох и хватит фигней маяться. Питер зажигает восковую свечу и ставит ее на выступ около военного брата, поправляет ему скомканное у ног одеяло. Прошло уже 7 месяцев после трагичного события, но Джаспер продолжал спать в длинных штанах и водолазке, пока другие спали в шортах и с голым торсом. Питер садится еще ближе и слегка ерошит волосы друга. — Джас, ты еще будешь счастлив. — Пит, я мертв внутри. Я умер в тот день, когда… ты понял. — Будь проще, и люди к тебе потянутся. Не все же такие ублюдки, как этот Вольдемар, — при произнесении чужого имени, лицо военного скривилось от отвращения к тому человеку. — Пит… брат, я не хочу больше никому доверять свое сердце… Не хочу, чтобы разбили остатки... Это так больно... С их этого ночного разговора прошло 40 лет. Они оба уже были вампирами и продолжали воевать, но уже на стороне Марии. Джаспер переодевался из испачканной кровью одежды в чистую, когда в комнату без стука влетел Питер. Он был в одних трусах и быстро прикрыл бедра полотенцем, что лежало рядом. — Ты от меня закрываешься? Я там чего-то не видел? Там появилось что-то новое? —Говоришь мне о нормах поведения, а сам даже не постучал! Питер подходит к шкафу, достает оттуда комплект одежды и подает его сидевшему другу. Тот начинает спешно одеваться. — Сколько ты сегодня убил вампиров? — Примерно 12, — показывает на окно. — Видишь вампира, что с белокурыми волосами? Он проиграл в трех боях. Питер неспешно подходит к маленькому окну. — Это Кевин, хороший парень… Ты сегодня его убьешь? — Да. Мария приказала... — Где ты был вчера ночью? Прошу, расскажи мне. Джаспер загнанно посмотрел на брата и всё-таки сказал: — Ко мне по ночам приходят видения из прошлого. Это случается очень часто. Солдат подходит к окну, вставая около друга, и достает сигареты, чтобы покурить. — Надо думать, как тебе помочь от них избавится, — Питер тоже начинает курить. — Жалеешь меня? — Естественно. Как я могу не пожалеть тебя? Такой взрослый, но до сих пор плачешь как ребенок. Думаешь я этого не вижу? — Пит, ты такой гад! — беззлобно говорит подросток и слегка толкает Питера локтем в грудь. — Оу, какой же ты бука. Любить себя надо, пока себя не полюбишь, тебя не смогут полюбить другие. — Это прекрасно. — Что? Джаспер садится на подоконник, а Питер в который раз закатывает глаза от негодования. — Пит, да кому я такой нужен? Бесчувственный урод с плохой биографией? — Еще раз так скажешь — тресну! Скажи, что ты меня услышал и все понял. — Не услышал и не понял. Питер, плюя на нормы приличия, тоже садится на подоконник. — Чего ты хочешь? Что мне сделать, чтобы ты больше не назвал себя так? Джаспер долго молчал, думал. «Питер всегда ставит в приоритет меня, а не свою жизнь. Сейчас я должен позаботится о его жизни и счастье». — Я хочу, чтобы ты ушел от Марии сегодня! — А-а-а? Что? Джас? — Уходи. — Если хочешь, чтобы я ушел, скажи это так, чтобы я тебе поверил! — Уходи. — Повтори. — Уходи, Пит. — Нет. — Питер, уходи! Я не хочу тебя сейчас видеть! — Ты врешь, — голос друга оставался спокойным. — А я помню, ты говорил в армии: "Пит, хотя бы ты не уходи… Не отворачивайся от меня… У меня больше никого не осталось… И свой ответ я тоже помню. "Никуда я от тебя не денусь. Ты тоже последнее, что у меня осталось". Джаспер закрыл глаза, понимая, что проиграл словесную перепалку, и начал говорить честно: — Пит, та девушка, с которой ты общаешься... — Шарлота? — Да. Она слабая, ее тоже скоро прикажут убить. И ты знаешь, мне придется это сделать. Но я вижу, что ты к ней неравнодушен. Забирай ее и уходите сегодня. Питер стал очень серьезным, спрыгнул на пол и стал нервно вышагивать. — Да, она мне стала дорога но… ты мой брат, я не могу тебя оставить здесь. — Неправильный выбор. Понимаешь, если Мария скажет ее убить, твое сердце разобьется, а я тебе по опыту скажу — это больно, жить с пустотой. — Ты пойдешь с нами! — Нет. Мне почему-то кажется, что здесь мой дом. Да и мне лучше остаться здесь и проконтролировать, чтобы она не послала за вами других, — Джаспер спускается на пол и хватает друга за руку, как бы пожимая ее. — Брат, ты всегда заботился обо мне. Настала моя очередь отплатить тебе тем же. — Нет! Ты не смеешь перечить старшему по возрасту! — солдат пытался вырвать руку, но куда ему тягаться с самим Джаспером. — А ты не смеешь перечить старшему по званию. Брат, прошу, поверь, это, — кудрявый парень такает кулаком в грудь около сердца, — надо беречь. Бери любимую и уходите. — Я вернусь за тобой, — в конце концов говорит Питер, крепко пожимая в ответ такую родную кисть. — А я тебя буду ждать. В этот вечер они расстались на несколько лет, переписываясь лишь голубиной почтой.***
ОТ ЛИЦА ДЖЕЙКОБА
Сразу по возвращению юный оборотень отправился за возлюбленным в дом Калленов. И уже несколько часов он находился в хорошо обставленной комнате Джаспера. Они сидели на небольшом зеленом диване, Джейкоб держал его за руку, а вампир лишь настороженно за этим наблюдал, но не противился. Видно осмелев, оборотень уверенно коснулся щеки любимого, погладил большим пальцем скулу и прошелся пальцем по шраму над виском. Но тут же остановился и аккуратно и плавно убрал руку, когда встретился с напугано-печальным взглядом Джаспера. «Нет, дурак я. Зря это затеял… Теперь он напуган.» — Я ничего не сделаю. Все хорошо. Ты вкусно пахнешь, — Джейкоб немного успокоил объект своего запечатления. — Ты пытаешься со мной заигрывать? — Пытаюсь. — Дурной ты. Джейкоб, через сколько я должен дать тебе ответ? — Ты мне ничего не должен. Я все понимаю, у тебя есть какие-то свои страхи, о которых ты не хочешь говорить. Поэтому, когда сам для себя решишь, сообщишь мне. — А если это займет много времени? — Я терпеливый. Сейчас оборотню даже удалось увидеть краешек теплой улыбки.ОТ ЛИЦА ПИТЕРА
— Пудель, топай отсюда, тебя сестры ищут. — Тебя учили стучаться? — Четвероногое, не зли меня. Когда они остались один на один, Питер смотрел, как Джаспер теребил край подушки, сидя на диване. — Ты дал ему ответ? — Нет. Я боюсь ответить тем же… Я боюсь, что Джейкоб поступит так же, как Вольдемар или Аро, понимаешь? Военный подходит и тоже опускается на диван около друга. — Как будешь его проверять? — Напою. У оборотней завтра дискотека. Пусть выпьет, и потом я задам ему пару вопросов. Пьяные разговоры, они честнее. — Да ты просто эталон. — А ты — циничная сволочь. — Ой, надо сказать Калленам, как ты выражаешься. — Еще слово, Пит, и подавишься моим ботинком. Бывший солдат смеётся. Он обожает эти перепалки. Но Джаспер с серьезным выражением начал говорить: — Пит, ты ведь первый узнал, что я по мальчикам. Почему ты не отвернулся? Наоборот, слушал про мою личную жизнь с подробностями. В наше время за такое могли жестоко наказать… тем более в армии. Питер хлопает его по плечу и с огоньком в глазах начинает толкать речь: — Когда в 13 лет ты мне сознался в этом, я окинул тебя взглядом, и в тебе, брат, ничего не изменилось. Тот же характер, тот же взгляд. Те же моральные ценности. Из-за чего я должен был послать родного мне человека? Из-за того, что твое сердце тянулось к своему полу? Ты родился таким. Да какая разница, что в штанах у человека! — Ого, звучит так, как будто ты готовил эту речь. И еще, Пит, спасибо тебе… что всегда рядом… Брат, правда, я ценю, что ты со мной...