So you find it easy?

      Люси всю трясёт. Кровь на руках красная-красная, слишком яркая и, кажется, въелась в бледную кожу намертво. На фалангах пальцев до сих пор следы от рукояти ножа — она до того сильно сжимала его в ладони, нанося удар... тем самым ножом, которым лорд Феллон вчера кромсал кожуру граната.       «Не смей отказывать».       «Ты не вправе отказывать!».       Требовательный голос отдаётся в ушах раз за разом, сменяясь по итогу его вскриком боли.       «С ней что-то не так».       «Почему её никто не хочет?».       «Ты станешь моей Персефоной и я заберу тебя в подземное царство».       Люси всхлипывает, подтягивает колени к груди и не обращает внимания на беспокойный голос отца, пытающегося привести её в чувства. Весь мир Люси сузился до следов крови Джорджа Говарда на руках и душащей её беспомощности, а ещё вопроса тихого: он же умрет, да? Боже, пускай он умрет.       «Он в порошок тебя сотрёт».       «Никчемная шлюха».       «Нравится?».       Люси задыхается слезами, скулит, как дикое животное, и причитает неразборчиво: не хочу, не хочу так больше.       Мужчины пугают её. Каждый из них. Они причиняют лишь боль, подавляют, берут силой и откупаются парочкой монет сверху, ведь шлюхе платят за это.       Почему никто не сказал ей об этом раньше?       Люси дрожит, всё ждёт, когда за ней придут офицеры и уведут на виселицу за то, что она сделала, и наполняется ненавистью. Этой липкой ненавистью, окутывающей всё тело. Ненавистью к каждому, кто пользуется своей силой во вред.       — Ты меня слышишь? — Нэнси берет её за дрожащие ладони, насильно вручает пучок прутьев и подталкивает к действиям, видя, кажется, каждый из страхов в заплаканных голубых глазах. — Покажи им. Покажи, чего они стоят. Покажи, что сделала бы с теми, кто тебя обидел.       У Уэллс руки подрагивают, но она покрепче перехватывает прутья, сжимает их пальцами, скребя ногтями по защитной ткани, и наносит неуверенный удар. Звук прутьев, рассекающих воздух, похож на свист. Но ей нравится. Как и нравится чувствовать сопротивление мешка с песком, на который пришёлся удар.       Люси хмурится, наносит удар посильнее, затем ещё и ещё, захлёбываясь ненавистью и выплёвывая слова... его слова, которые он шептал ей, прижимая к кровати и оставляя на коже синяки.       Каждый удар выходит всё сильнее и увереннее. Нэнси отступает в сторону, оставляет её наедине со своими страхами и демонами, а Люси позволяет им вырваться наружу. Запястья побаливает, но Уэллс упрямо продолжает наносить удары остервенело. Перед глазами вовсе не бездушный мешок. Перед глазами кровь на её ладонях и вскрик боли от удара ножом.       Пульс ускоряется, слёзы больше не туманят взор, а кровь на руках не пугает. Наоборот. Приносит осознание: они такие же люди. Они так же умирают. Если им нанести удар, то кровь прольется на руки так же, как и у всех остальных. Они ничем не лучше.       Никто из них больше не сможет откупиться от неё монетами за причинённую боль.       Ценой станет жизнь, клянётся себе Люси.