Прекрасно. Смертельно.

Люмин путешествовать любила. Она наслаждалась воздухом нового мира, что был совсем иным; наслаждалась каждым новым растением, прелестно сверкавшим на солнце; упивалась невероятной небесной картой, где все новые, совершенные созвездия переплетались в незнакомые узоры; смеялась, падая на траву на чужих землях, что манили своими тайнами и секретами. И, черт, Люмин ненавидела одиночество. Поэтому Паймон не видит той Люмин — странницы, что радостно плескалась в новом океане, что со сверкающими янтарем глазами пробовала новые блюда, что улыбалась широко и ярко, с мелкими морщинками. Девушка сейчас редко смеется, редко веселится. Она — попросту холодная. А по ночам Люмин сжимает одеяло, листья или плед, потому что тепла от костра не хватает. Она ненавидит одиночество, терпеть не может сковывающий ее холод без родных объятий. Кажется, Итэр практически приручил ее, сделав зависимой от своего присутствия. Ей холодно, настолько, что мурашками покрывается шея и спина, они колючками спускаются по ногам, заставляя Люмин поджимать к себе колени. Когда Итэр пропал, кажется, время остановилось, а вместе с ним и вся жизнь Люмин. Говорят, близнецам сложно жить друг без друга. Пропали все силы, все возможности, счастье испарилось, забирая с собой банальное желание идти вперед. Люмин, конечно же, не сдается. Она взбирается на скалы, спускается в ущелья, бродит по подземельям и бежит сквозь вьюгу. Но перед ее глазами всегда светлым пятном стоит брат, и сколько бы она не моргала и не пыталась его убрать, лишь слезы появлялись. Внутри растет надежда вперемешку со странным чувством, потому что странница знает, что Итэр жив. Он дышит, он видит, он слышит, он ждет ее, правда, ждет. Ведь Люмин совершенно не знает, как она выживет, будь это не так. Когда она впервые просыпается на берегу, под высоким деревом, вместе со странным существом рядом, у нее ведет голову. Люмин не плачет и не смеется: она все смотрит перед собой, на бледные мозолистые ладони, на тусклое небо, на парящих в нем журавлей. И на ее сознание вдруг обрушаются все те тысячи миров, которые она перелетела, кажется, за мгновенья. Янтарь тускнеет, и в глубине отражается вековая мудрость, которую и не всегда найдешь в глазах адептов, местных полубогов. Сразу кажется, будто она постарела на несколько сотен лет, что потеряла всю семью, что прожила намного больше положенного. И где-то в подсознании, Люмин понимает: так оно и было. И нет человека, который подаст ей руку, который утянет в ресторанчик с вкусно пахнущими блюдами местной кухни, который посмотрит прямо в глаза, поднимая подбородок, который обнимет, поглаживая по спине. Люмин уже и не помнит своих родителей, свой родной мир и кого-либо еще. У нее в жизни один ориентир, одна константа — Итэр. И его забрали, украли, оторвали от Люмин, обрывая вместе с ним ее белоснежные крылья. Странница — теперь и вправду обычная одинокая странница — бродит по землям своего нового дома, Тейвата. Сложно принять новых людей, что не знают бед, сложно привыкнуть к слабости и безостановочно болтающей Паймон. Единственные, с кем Люмин чувствует себя не настолько одинокой, — Архонты. И не важно будь то бард с мраморной арфой или мужчина, не знающий цену деньгам. В их глазах видны столетия, война и страдания. Там скрывается второе дно, за ветрами и бурями, за камнями и скалами. И Люмин прислоняется головой к плечу Чжун Ли, всматриваясь вдаль на солнце с вершины скалы. Хаврия, по словам мужчины была слабой и, кажется, самой сильной. А у девушки перед глазами все также Итэр, его нежная улыбка, его теплые карие глаза, длинная коса, которую она каждое утро собственноручно заплетала. Она тянет руки к закатному солнцу, стараясь ухватить за запястье иллюзию своего счастья, но пальцы сжимают пустоту. И эта пустота разливается, затопляя, забирая весь воздух. Люмин лежит где-то высоко-высоко, всматриваясь в темно-синюю бездну неба, раскинув руки. Сил бежать и сражаться нет. У нее нет ничего, и как бы она не сдружилась с этими людьми и богами, как бы не помогала им, как бы не чувствовала родство, они незнакомцы, а она — лишь вечная странница. Люмин холодно-холодно, когда на небе падает звезда, оставляя за собой белую ниточку, за которую хочется потянуть. Она закрывает глаза, видит Итэра снова и снова, пожалуйста, вернись, крепко зажмуривая, и загадывает желание. По-детски, как тысячи миров назад, мечтая путешествовать вместе с братом по всей Вселенной. Сухие ладони сжимаются напротив ночного полотна, а в легких скребется страх. Люмин сворачивается клубочком, выкашливая на свои руки мелкие цветочки. Сладкие, невинные, блестящие в свете луны. Она поднимает голову наверх, закидывая ее и смеясь, как никто другой. Люмин продолжает сражаться с монстрами, с чертовым Орденом Бездны и Фатуи, которые будто соревнуются, уничтожая Архонтов одного за другим. Иногда кажется, что все в порядке, что все идет как надо, былая сила возвращается, по ночам не так одиноко, а перед глазами лишь дорога вперед, к ее цели. Но все это разваливается и рассыпается пеплом, когда горло першит цветами. Они везде, они оплетают ее ребра, расцветают в легких, распуская свои лепестки по ее сосудам. Люмин знает: ее кровь сладкая до невозможности. Кажется, Итэр не просто приручил ее, его не хватает, как воздуха, когда она стоит на коленях, сжимая платье у груди. Он мерещится перед глазами, вызывая очередной приступ. Хочется плакать, хочется бежать-бежать-бежать туда, куда тянет ее сердце, где она чувствует мимолетный, до дрожи знакомый взгляд. Вот только через секунду все исчезает, и Люмин чувствует, как внутри у нее что-то падает, с оглушительным звоном разбиваясь. Люмин знает, что Итэр жив, что он дышит, что он слышит, что он ходит по той же земле, что и она. Вот только, теперь он ее не ждет. И от этого настолько больно, что она совершенно не чувствует, как очередные Фатуи ранят ее в бедро, в руку, протыкая плечо. Она побеждает, конечно же, побеждает. А у нее на ногах распускаются бутоны, что светятся в блеске луны, на ее плече превосходно собранный букет, с которого стекает сладкая кровь. Люмин плачет и заходится немым криком, сходя с ума. Воздуха не хватает, не хватает ничего. Она зажмуривает глаза, впиваясь себе в ладони ногтями, откуда снова капает бордовый нектар. Люмин раскрывает руки, откидываясь на мягкую траву, всматриваясь в далекие-близкие звезды. Силы возвращаются, ветер шумит в ушах, каменные колонны возникают по маху ее ладони. И она очень надеется, что сердце оплетает, сжимая и опьяняя своим сахаром, один из семи элементов, что лишь приближает ее к брату. люмин сгибается, расцарапывает себе предплечья, выблевывая цветы и сглатывая приторную кровь. пожалуйста, итэр, вернись. или просто исчезни.