***
Несколько дней назад ужин императорской семьи был нарушен Му Цином, сообщившим о прибытии гонца. Что-то тревожное отражалось на лице верного слуги, Се Ляню стоило еще тогда забеспокоиться. Обычно, если во время ужина прибывали посланцы, им велели ждать пока семья императора не закончит прием пищи. С этим гостем так не поступили. Не осмелились. Се Лянь сидел возле своей матери, слушая ее тихие предположения о личности гостя. Голос императрицы замолк на полуслове, стоило ледяному ветерку пронестись по столовой. В комнату вошел высокий мужчина в странных темных одеждах да с маской карнавальной на лице. — Уважаемый Император, Императрица, Ваше Высочество, — произнес незваный гость, кланяясь по очереди августейшим особам. В гонце легко угадывался представитель нечисти. Обычно жители мира подлунного не выходили без надобности к людям. Скорее это простые жители нечаянно натыкались на разнообразных леших, русалок и кикимор. Пока крестьяне не трогали этих существ, те, в свою очередь, не трогали их. Конечно, были и те, кто целенаправленно вредили людям, таких старались прогнать и, по возможности, убить. Но и у тех обычно находилась внятная причина совершать злодеяния. Были и такие, как например, черти, блуждающие среди людей, движимые своими собственными мотивами. Такие с людьми заключали сделки. Не всегда честные, но очень заманчивые. Именно их больше всего и опасались люди, сила и темная магия не могла быть побеждена ни армией, ни указом императора. И вот перед правителями и их наследником стоит один из героев кошмарных легенд. По крайне мере на первый взгляд очень похож. — Мое имя Инь Юй. Мой господин, князь Хуа Чэн, изъявил желание свататься к наследнику престола сего государства, к царевичу Се Ляню, — продолжал, как теперь стало ясно один из слуг бесовских. Гробовое молчание опустилось на императорскую столовую. Никто не смел и слова произнести. И не понятно, страх или шок тому виной. Подумать только, какая дерзость со стороны черта, послать гонца, вернее в данном случае свата, дабы заявить о намерении взять в мужья царевича. Мало того, что сватается к мужчине, так еще к будущему правителю. Знает, что просто так не откажут. Как тут отказать? Выгонишь сейчас этого Инь Юя, как и следовало бы, а потом вместо тихого слуги явится сам разгневанный князь. Что можно ожидать от столько могущественной нечистой силы никто проверять не желал. Императору в первую очередь следует думать о народе, которому явно не поздоровится, коли черт отомстить за грубый отказ захочет. Делать нечего, придется исходить из того, что есть, да слова подбирать осторожно. — Отчего твой князь сам не явился? Послать-то гонца всякий может, да вот только сын мой — будущий император. К тому же, он у нас один. Се Лянь хорош собой, талантлив и умел. А твой господин каков? Кто станет отдавать сына за непонятно кого? Пусть твой князь сначала сам явится, а потом уже и подумаем, — ясным, твердым голосом говорил император. Претензии были понятны и обоснованы, черту бы не к чему было прицепиться. Вот только если нечистый явится в самом деле, то отказать будет еще сложнее. В конце концов царевич уже взрослый, как раз пора жениться. Титул же князь ясно говорил о прочном и высоком положении этого Хуа Чэна среди себе подобных. Выгоду этот союз, на словах, точно принесет. Уже кто как ни черти могут разлить патоку лести. Да все равно, коли царство подлунное столь тесную связь с миром людским заимеет, всем легче станет. Гонец тот, Ин Юй, тоже это понимал, потому ушел спокойно, сперва поклонившись и заверив, что в следующий раз прибудет с господином. Стоило бесовскому слуге покинуть столовую, напряжение спало. Вот только Се Ляню легче не стало.***
Императрица–мать потом еще долго возмущалась наглостью и дерзостью черта. Император лишь задумчиво хмурился. Му Цин с Фэн Синем оружие крепче сжимали. А главный священник все читал молитвы, перемежая их с недовольными речами, что лишь немногим не дотягивали до ругательства. Все понимали тяжесть положения. Царевич в особенности. Юноша даже не удивился, когда матушка тихо предложила послать портным заранее на заказ перешить ее покров, в котором она выходила замуж, работы там много понадобится. Даже ради единственного сына император не мог пойти войной на нечисть. Так вот и вышло, что теперь Се Лянь сидит перед окном, в надежде разглядеть процессию, которая будет непременно сопровождать князя. Се Лянь хороший сын и хороший царевич. Он, конечно же, не может быть столь себялюбив, и не может поставить под угрозу благополучие государства. Он не может жениться по любви. Вдалеке, среди бесконечной зелени, показалась карета, запряженная тройкой вороных лошадей. Красная отделка явно намекала о хозяине. Вслед за каретой неслись всадники, все как на подбор лешие, утопленники да ведьмы. Сила нечистая сопровождает князя. Вот тройка уже подъезжает к воротам. Со своего места царевич видит, что кучером служит все тот же Инь Юй. Рядом с каретой, с правой стороны на высоком, от гривы до хвоста черном жеребце восседает еще один нечистый. Судя по наряду, водяной, хозяин вод проклятых. Значит, рядом с Хуа Чэном будут его ближайшие советники. — Ваше Высочество, пора идти, встречать гостей, — говорит Му Цин, заглядывая в покои царевича. Се Лянь так увлечен наблюдением, что даже не слышал стука. Наследник престола кивает безмолвно и, поднявшись, устремляется к двери, а далее к залу, где предстоит ему впервые увидеть мужчину желающего его руку. И вновь царевич в белом. Се Лянь часто носит этот цвет. Раньше его называли за такие привычки чистым, как первый снег, теперь сравнивают сватовство черта с красной рябиной, рассыпанной по снегу. В главном зале император с императрицей уже ждут гостей. Рядом также главный священник и еще несколько слуг и воинов. Самые доверенные вельможи тоже здесь. Се Лянь садится на не столь вызывающе богатое, как у правителя, но все же роскошное сидение. Возле наследника двумя тенями застыли верные друзья. Юноша успевает лишь вздохнуть да увидеть ободряющий взгляд матери. Двери распахиваются. Сваты прибыли. Пестрая толпа нечисти шумной гурьбой обступает своего князя. Черный водяной с безучастным лицом стоит слева, будто его насильно сюда притащили. С другой стороны стоит уже знакомый гонец. Сделав шаг вперед, Ин Юй кланяется и произносит: — Как и просил уважаемый Император, Его Превосходительство князь Хуа Чэн лично прибыл просить руки царевича Се Ляня. Закончив, мужчина вновь отступает, теперь ничто не мешает видеть явно, как на ладони, фигуру князя. Впрочем, Се Лянь и без этого не отрывал от мужчины глаз с первой секунды как увидел. Черт высок и худ, как береза в роще у дворца. Вот только одет он не в белое, а в красное. Серебрены подвески на сапогах тихим звоном сопровождают его шаги. Наручи и прочие украшения с узором бабочек разбавляют образ. Черные вороные волосы спускаются до талии, никак не уложены и не прикрыты. Лишь коса возле правого уха служит хоть каким-то ориентиром порядка в хаосе прядей. Кожа бледная, как у мертвого, впрочем, почему как. Черные дуги бровей, прямой нос и четкие губы. Один глаз прикрыт повязкой, верно, потерян в битве, другой устремлен на царевича. Се Лянь сидит, не шелохнувшись, он видел этот наряд и слышал этот звон подвесок.***
Несколько недель назад, путешествуя со слугами в другой город, наследник, движимый любопытством, отбился от своей свиты, поехал другой дорогой. В деревне, через которую проезжал, юноша услышал, что злой дух невест ворует. Так царевич помочь решил, притворился невестой в надежде схватить супостата. Не вышло. Нет, вышло, в конце концов, просто не так как планировалось изначально. Лесная нечисть напала на Се Ляня, когда тот ехал по горной дороге, где обычно пропадали невесты. У юноши были призрачные шансы отбиться, но усилия не понадобились. Кто-то расчистил путь наследнику, а затем помог выбраться из повозки и отвел за руку к церкви. Под покровом вуали Се Лянь не видел своего спасителя, лишь красная рубаха да звон металлических украшений отпечатались в памяти. Стоило «невесте» поднять покров, нежданный герой исчез. После обнаружилось, что похищала невест злая ведьма, которую бросил генерал. Жила та ведьма как раз у церкви.***
Какой же шок видеть теперь перед собой своего спасителя. Никогда бы Се Лянь не подумал, что тогда встретил черта. Но значит ли это… — Уважаемый Император, Императрица, главный священник, Ваше Высочество, — тем временем Хуа Чэн переводит взгляд с царевича на остальных хозяев. Даже кланяется каждому, а особенно глубоко наследнику. — Мой слуга передал, что Вы желали лично видеть меня. Этот черт не посмел ослушаться императорского желания. И вот он, я. Князь Хуа Чэн. — Приветствую тебя, князь Хуа Чэн, — отвечал император величаво. — Как дорога? Не утомительно ехать с преисподней да к нам? — Вовсе нет. А даже если было, лишь ради шанса увидеть вашего сына, я бы прошёл этот путь пешком, да вот только долго. Речь черта чиста и вежлива, льется словно ручей. А голос так напоминает чужой. Так напоминает голос Сань Лана. Лишь вспомнив юношу царевич вздохнул резче, хотя до того дыхание не сбивалось. Все верно решили, что юный наследник боится или поражен словами беса. Не стоило царевичу вспоминать о своем друге. Сань Лан, встреченный Се Лянем впервые в повозке на пути в деревню, увязался за царевичем. Да так и не бросил. Теперь, стоило Се Ляню шагнуть за порог дворца, как из-под земли возникал юноша в красной рубахе. Царевич имел счастье видеть чужую улыбку сравнимую в яркости лишь с солнцем. Се Лянь и сам улыбался и смеялся, как не смеялся многие годы. А смех Сань Лана вторит ему, словно перезвон ручья. Интересные рассказы о странах дальних и землях близких, шутки и выдумки. Новый друг принца казался тому самым умным человеком на свете. А еще казался обходительным, смелым, сообразительным и талантливым. Самым лучшим. Любимым. Се Лянь впервые понял все те слова из заграничных романов. Впервые Се Лянь проклинал судьбу за то, что родился в императорской семье. Не может царевич выйти за простолюдина, не может царевич любить просто парня. Не может. Не должен. А Хуа Чэн все говорит: — Его Высочество так красив, а о талантах его известно на весь свет, даже на наш. Доблесть его не подлежит сомнению, ровно как и не подлежит сомнению искренность моих намерений. Уверяю вас, я не желаю шутить, как свойственно моим товарищам, особенно в таком деле. Спешу заверить, что отнесусь с пониманием к вашему решению и, вне зависимости от него, не оскорблю Его Высочество. Ясно как день чьего решения ждет черт. Значит решение за наследником. А как вежливо говорит. И не скажешь, что нечисть, прямо господин знатный, не иначе. Се Лянь удивлен манерами князя. Приятно удивлен. Вспоминая прежние действия, и вовсе кажется глупостью страх и омерзение, исписываемое к бесам повсеместно. Может быть, ни так горька участь суженого князя? Хуа Чэн мог бы поставить ультиматум, чем бы ему возразил император? Армией? Темные силы лишь посмеются. Однако мужчина в красном ждет ответа, и, чувствуется, взаправду уйдет коли откажут. Царевичу не суждено выйти по любви. Все равно найдут ему жену. Кто знает, какую невесту подберут среди вереницы дочек вельмож. Или и вовсе заграничную девицу привезут помимо ее воли. И большой вопрос еще кому хуже. Наследнику, который будет обязан жить с не любимой, или молодой девчонке, которая станет невольницей в доме мужа, далекая от родни и друзей. С этой стороны не так плоха участь невесты темного князя. Но сердце диктует свое. Коль найдут Се Ляню жену, так ей придется ехать сюда, но стоит ему согласиться на предложение черта, самого юношу увезут за тридевять земель. Ни шанса на встречу с возлюбленным. — Ваши слова так хороши. Я верю в вашу искренность и порядочность, для меня было бы честью стоять рядом с таким мужем, — начинает Се Лянь, смотря прямо перед собой. Нечисть замолчала и навострила уши. Но радоваться никто не спешил, видя, князь все еще ждет. И правильно. — Но я вынужден отказать вам, князь Хуа Чэн, — весомо заканчивает юноша. Императрица взволнованно смотрит на сына, не верит она в добродетель честности черта. — Как пожелаете, Ваше Высочество. Но, прежде чем уйти, я все же осмелюсь спросить. В чем причина вашего отказа? — говорит черт, кланяется глубоко. Смотрит потом в глаза царевичу будто в душу заглядывает. — Понимаете, я люблю другого, — слова застывают в воздухе. Се Лянь от чего-то совсем не желает лгать. Даже перед родителями. — Этот человек стал моим счастьем. Он завладел сердцем, и пути назад нет. Лицо императора сурово. Как и лицо главного священника. Они ни разу не слышали о таинственном возлюбленном. Ох, устроят же они допрос царевичу как только нечисть шагнет за порог. — И как же зовут вашего возлюбленного, Ваше Высочество? — настаивает князь. — Сань Лан. — Ах, Ваше Высочество действительно его любит? Простолюдина? — удивляется черт, поблескивая клыками в улыбке. — Да. Мне не мила будет без него жизнь, — мгновенно соглашается Се Лянь, даже не задумываясь откуда бесу знать его друга. — В таком случае, позвольте мне объяснить. Вихрь серебряных бабочке возникает из воздуха, окутывает красную фигуру с головы до ног. Стоит рассеяться волшебству, все видят на месте князя юношу такого же высокого, тоже в красном, но моложе да без повязки и украшений. — Я не мог ждать встречи с вами, Ваше Высочество. К сватовству готовиться надо, но не видеть вас я не мог. Простите уж этого черта за его уловки, — черт выглядит одновременно виновато и весело, будто бесконечно доволен своей шуткой. Тишина окутывает зал. Кажется, даже не дышит никто. Нечисть так точно, а вот люди забывали от шока о воздухе. — Я хочу свадьбу зимой, — словно брошенные в витраж, слова царевича разбивают тишину. Кто-то смеется, а кто-то ворчит. Кто-то поражен исходом событий, а кто-то такого и ожидал. Лишь принц молчит и с улыбкой смотрит на своего суженого. Вот где я тебя видел. В зеркале.