Неадекватно

      — Добро пожаловать в Коноху, — Хокаге добродушно улыбнулся. Только глаза, знакомые глаза смотрели цепко и холодно. На Гаару и на Сакуру. — Вы пришли раньше. Объясните причину?       Сакура с тоской думает о том, что лучше бы ей позволили отправиться вместе с братьями-генинами отдыхать. Но мечтать не вредно.       Гаара молча вытащил свиток из своего подсумка, пока Сакура с интересом изучала кабинет и всех присутствующих в нем, не особо заботясь о содержимом послания, отмечая АНБУ, притаившихся по углам.       Шикаку Нара с ленивым любопытством осматривал своих родственников через жену сына, которых ему придется принимать у себя.       Хокаге вдумчиво прочитал послание и нахмурился.       — Мы ожидали, что на экзамен прибудет Сасори-сама.       — Сасори-сама приносит свои извинения, но у него дела в клане, — от Гаары повеяло холодком. Минато Намикадзе тут же нахмурился.       — Понимаю.       История с сумасшедшим отступником, едва не убившим жену Сасори Красных Песков и дочь Казекаге, явно сильно ударила по репутации Конохи.       Да и при всей своей мощи никто в здравом уме не хотел бы заиметь такого врага, как Акасуна но Сасори. Если бы Сасори решил устроить вендетту за смерть жены и ребенка, то вряд ли обеим Скрытым деревням стало бы проще жить.       Безумный гений Скорпиона вполне мог переплюнуть медицинские техники клана Сенджу. Кто как не Сакура могла знать, насколько этот человек был опасен и безумен. В этом мире он из себя марионетку не сотворил, и Сакура должна была признаться, что это сделало его еще более опасным. Деревянные тела заменить нетрудно, а единственное смертное тело приходится гораздо сильнее ценить.       И поэтому быть еще более смертоносным для своих врагов.       — Ку-ку! — дверь распахнулась, и в кабинет Хокаге расслабленно вошел Орочимару. — Сакура-сан! Рад приветствовать вас в Конохе!       — Я тоже рада вас видеть, Орочимару-сан, — улыбнулась Сакура вполне дружелюбно, отвлекаясь от своих мыслей. Змей был опасен, но и она давно уже не маленькая девочка и вполне может дать достойный отпор. И даже при удачном стечении обстоятельств прикончить его.       Признаться, она была даже рада его появлению.       — Орочимару…       — Хокаге-сама, — чуть насмешливо хмыкнул Змей и едва ли не захапал Сакуру в свои объятия. Предвкушающе блеснув глазами, саннин растянул губы в улыбке, уважительно кивая. — Гаара-сама. Позвольте украсть вашу жену?       Судя по резкому скачку напряжения и, откровенно говоря, настороженному взгляду от Минато Намикадзе в сторону Собаку но Гаары, присутствующие ожидали какой-то неадекватной реакции.       Сакура мысленно присвистнула, с уважением и некой долей ехидства покосилась на Орочимару. Нет, все знают, что он псих, но так мастерски убеждать окружающих в том, что он безбашенный псих, надо уметь.       Гаара не слишком-то был рад интересу к Сакуре от такого человека, как Белый Змей, но не признавать его как гения просто не мог.       Гаара был не в восторге, но откровенное внимание к Сакуре со стороны всего высшего руководства Конохи ему явно не нравилось больше.       — Я тебя найду, — кивнул Гаара Сакуре и Орочимару.       Сакура едва сдержала рвущуюся улыбку.       Вот и гадай теперь, угроза это была, обещание или констатация факта. И это еще если про множество смыслов, которые можно приписать этой фразе, не думать.       То ли он Орочимару убить хотел. То ли жену.       И лишь сама Сакура понимает, что Гаара просто придет за ней позже.       — Прекрасно! — Орочимару тут же довольно улыбнулся. — Позвольте?       И Змей галантно открыл перед Сакурой дверь. Под конвоем АНБУ, улыбаясь и слегка посмеиваясь, направился по оживленным улицам, абсолютно не стесняясь, прогулочным шагом в сторону… кафе.       Сакура едва сдерживала смех.       Ну да, где это видано, чтобы жуткий и ужасный Орочимару-сама тащил какую-то мелкую пигалицу в кафе. Судя по ошарашенным взглядам, прожигающим спину Сакуре, ожидалось, что он потащит ее в лабораторию или начнет препарировать на месте.       В кафе уютно. Их дальний столик заставляет Сакуру улыбнуться.       Печать под рукой Змея расползается по столешнице, не давая подслушать и прочитать по губам их разговор.       — Заказывайте, что хотите, Сакура-сан, — усмехается мужчина. — Не стесняйтесь. Я знаю, что вы только с дороги.       — Мне пора паниковать? — хмыкает Сакура, скользя глазами по меню. — Или паниковать должны жители Конохи? Что вы задумали?       — Ничего неприличного, ваша честь не пострадает, — хмыкнул Змей ехидно. — Просто решил вас спасти от скучного времяпровождения. Дать шанс вашему мужу играть в свои игры и…       — Это можно было сделать не столь демонстративно, — официант принимает заказ, нервно косясь на одного из самых жутких шиноби. — И назначить встречу не так шокирующе для окружающих.       — Можно было бы, но соблазн слишком велик, — усмешка на лице ученого проказливая. — Кстати о соблазнах, Цунаде Сенджу хочет с вами встретиться.       — Так это приглашение?       — Можно сказать и так, — Сакура задумчиво хмыкает.       — Не думала, что вы у нее в качестве посыльного.       — Вы бы хотели, чтобы пришла Тока-чан?       Сакура невольно морщится.       — Пожалуй, нет.       Чай был вкусным, и Сакура с удовольствием прикрыла глаза, наслаждаясь им.       Пожалуй, такое времяпровождение ей нравилось больше. Особенно когда весьма умный собеседник не прочь поговорить с ней на очень специфические и интересные темы.

***

      Сакура с наслаждением вдыхает воздух родной деревни, ловит на себе взгляд хмурого Гаары, что неодобрительно смотрит на нее, точнее на ее одежду.       Да, Сакура прекрасно осознавала плюсы закрытой одежды пустынников, но, признаться, необходимость — это одно, а привычка — уже совсем другое. И если жители Суны вполне спокойно носили свою одежду даже в стране Огня, не собираясь менять привычный образ, то Сакура, как говорится, дорвалась.       Майки, футболки, бриджи! Открытая одежда, дышащая кожа, никакого песка и опасений получить ожог или солнечный удар!       Ну не в пустыне она родилась, что уж теперь! Это Гаара может в своих закрытых одеждах щеголять, Сакура же предпочитает что-то более легкое.       — Что-то не так?       — Слишком открыто, — категорично заявил муж, вызывая у Сакуры кратковременный ступор. Она непонимающе хлопнула глазами, окинула свою одежду взглядом и не смогла найти того самого «слишком открытого».       Майка, бриджи, ботинки шиноби. Ну, для пустынников может быть и открыто, но все в пределах разумного. Она, в конце концов, не Анко Митараши.       — Мне кажется, ты преувеличиваешь.       Гаара не ответил, отвернулся, о чем-то сосредоточенно думая.       В какой-то степени Сакура понимала Гаару. В Суне были свои правила. Не будь она шиноби, из-за чего имела некоторые поблажки и вольности в ношении одежды, позволяющие пренебречь некоторыми общепринятыми правилами, то ей бы пришлось наряжаться в шелка и украшения. И закрывать лицо.       Женщины Суны носили, казалось, невзрачные балахоны, из-за чего народ пустыни ошибочно принимали за бедных, но редко кто догадывался, что под верхней простой одеждой, которую не жалко отдать на растерзание суровому безжалостному солнцу, пряталось то, что определяло статус женщины.       Пустыня сжигала одежду очень быстро, и было глупо ходить под палящим солнцем в шикарных нарядах. Но тем не менее…       Расшитая ткань, показывающая своей роскошью статус. Косметика, подчеркнутые черным глаза, в которых прятались шальные духи пустыни. Глаза, от желтого или карего до зелени и голубизны, очаровывали. Множество украшений, причудливо нашедших свое место на изящных запястьях и шее. Среди гражданских было много тех, кто соблюдал традиции. Были, конечно, и те, кто предпочитал оставить старый уклад за плечами, отказавшись от традиционных нарядов, но все равно влияние прослеживалось.       Даже одежда женщин шиноби нет-нет да и была украшена вышивкой. Тянулись по коже узоры из хны. Мелькали золотые украшения, и волосы имели здоровый и ухоженный вид. Будь хоть сто раз шиноби, но то, что ты еще и женщина, старайся не забывать.       А вообще женщины жителей пустыни не особо стремились показываться чужакам. В чужаки обычно записывались чужие шиноби, торговцы, да и вообще все те, кто в пустыне не живет. А вот уж таких они отличали сразу и, пока эти люди не входили в круг доверия, старались не показываться на глаза. Они предпочитали уходить, спрятав лица. Как позже объяснял Гаара, такая традиция появилась давно, еще в эпоху воюющих кланов. Красивых женщин любили всегда и не брезговали воровать. Поэтому перед чужаками их старались не светить, а лучше вообще прятать. И Сакура понимала.       Пустыня жестока. И задолго до того, как появилась Деревня, скрытая в песке, с женщинами были некоторые проблемы. Их не хватало. Добыть женщину в бою было обычным делом: украсть, похитить, но не дай Ками-сама навредить.       Женщин почитали. Восхваляли и задабривали. И мужчины женились в основном один раз в жизни. Разводов не было. Единственная поблажка — смерть супруги и отсутствие наследников.       Как-то медсестры после одной операции затащили ее в кафе, запрятанное в хитросплетениях домов и улочек, в небольшом подвальном помещении. Там Сакура смогла заценить кальян и наконец обратить внимание на гражданское население.       Девушка, обслуживающая их столик, была прекрасна. Вроде обычная, но в то же время и нет. Широкие штаны, расшитые узорами с вкраплением бисера, тонкие руки с множеством браслетов, таких же тонких, разнообразных, но очень гармоничных. Длинные черные волосы, заплетенные в высокий хвост, дышали здоровьем. Черные глаза были подведены таким же черным карандашом. На лице от виска, вниз по щеке, шее и теряясь где-то на ключицах, бежал незамысловатый узор из хны. Руки были ухожены, тонкие пальцы ловкие и изящные.       — Вообще шиноби очень многим пренебрегают, отказываясь в пользу удобства, — пояснила ей одна из медсестер. — Да и гражданские тоже. Но все равно есть традиции, они, так или иначе, отражаются на нас. Вот вы, Сакура-сама, никогда не задумывались, почему никто и слова не сказал по поводу того, что вы стали женой Гаары-сама без присущей для других стран свадьбы?       — А вот с этого момента поподробнее, — заинтересованно покосилась Сакура на медсестричку, которая под ее взглядом стушевалась.       — Ну, еще до создания Суны мужчины довольно часто похищали девушек, и брак считался состоявшимся, когда женщина дает свое согласие. Жизнь в пустыне опасна, так что свадьбы по полгода были просто ненужным явлением. У вас в Конохе могли позволить долгие расшаркивания, у нас же все быстро, — Саюри смущенно улыбнулась.       — На плечо и в пещеру, да? — Сакура хмыкнула, смотря на свое замужество с другой стороны. В Конохе бы действительно устроили целое представление, особенно если бы женился кто-то со статусом Гаары, но тут, в пустыне, другие правила.       Медсестра, приставленная к ней, опять смущенно улыбнулась.       Позже Сакура узнала, что, женившись на ней, Гаара стал гораздо ближе к народу. И понятней. Монстр не монстр, а низменное, древнее и всем понятное в нем все же присутствует. Жена и дети. Инстинкт защищать и хранить. И то, что он периодически кружил вокруг нее, как хищный птиц, одним своим взглядом вгоняя людей в полуобморочное состояние, хоть и пугало, но с таким же успехом вызывало у людей чувство понимания. Мужчинам свойственно охранять своих женщин, особенно среди детей пустыни, а то, что сын Казекаге в этом плане порой излишне радикален… Так жена вон какая. Красивая, умная, бесценное сокровище.       Тот же Сасори Красных Песков, несмотря на характер строптивой жены, очень часто был ее сопровождающим, и от одного его взгляда люди стремились лишний раз даже в сторону Канкуро не смотреть. После того как она забеременела, то встретить ее без сопровождения на улице было фактически невозможно. Не сам Сасори, так его призывной Скорпион всегда находился рядом.       Сакура проказливо улыбается и, поддавшись какому-то ребячеству, быстро целует своего мужа в щеку.       — Не ревнуй.       Ответный взгляд был полон скепсиса. Ну да, конечно.       Сакура весело фыркает и натягивает обувь. Игнорировать клан Сенджу было бы слишком невежливо, хотя встречаться с Цунаде Сакуре, откровенно говоря, не хотелось.       А если признаться самой себе — просто боялась. Цунаде-сама в том мире стала для Сакуры второй матерью. И пусть она уже давно смирилась с тем фактом, что родные люди в этом мире ей совсем не родные, боль все еще оставалась, засев где-то в груди.