***
Драко вышел из душа, на ходу вытирая волосы полотенцем. Он был в футболке и пижамных штанах, и Гермиона обожала, когда он выглядел так по-домашнему. Она читала журнал «Трансфигурация сегодня» и думала о том, как правильно сформулировать свои слова и пригласить Малфоя вместе с ней. По правде, журнал был прикрытием, она только думала и тряслась от того, что собиралась сказать. — Драко? — её голос был таким неуверенным, что она начинала злиться на себя. — Что? — он повесил полотенце на сушилку в ванной и лёг рядом с ней на кровать. — Я тут подумала… — Да ты что, — он засмеялся, когда Гермиона, фыркнув, стукнула журналом по его голове. — Я серьёзно, в общем, — она набрала в грудь воздуха и как можно уверенней выпалила. — Поехали со мной к моим родителям? — Ладно, — Драко кивнул и стал листать несчастный журнал. Что, так просто? — Ты слышал, о чём я тебе попросила? — Гермиона заглянула ему в глаза. — Грейнджер, я слышал, и мой ответ не изменился, — Драко поднял голову от статьи и внимательно посмотрел на неё в ответ. — Я понимаю, что это значит, и всё такое. Не делай такое шокированное лицо, должен же я узнать, в кого ты такая зануда. — Ой, да ну тебя, — она показательно надулась, но этот номер был разоблачён. На самом деле она была счастлива. Гермиона никак не ожидала согласия, причём такого быстрого. Это внушало веру в их отношения, которые становились крепче и ближе ото дня в день. — Расскажи о своём детстве, — Грейнджер зарылась рукой в его мокрые волосы и перебирала пряди платиновых волос. — Да не о чём рассказывать на самом деле, — Драко оставил в покое журнал и посмотрел на неё. — Бесконечные приёмы и восклицания, какой замечательный наследник получился у четы Малфоев. — Я думаю, что ты немного преувеличиваешь. Должно же быть хоть какое-то счастливое воспоминание за тот период. Драко задумался, погружаясь в своё не самое радужное детство, а Гермиона села по-турецки и расположила его голову у себя на коленях. Малфой вспоминал, как отец подгонял его быть лучшим во всём, как пытался искоренить все детские шалости из его поведения. Как они с мамой запирались в комнате и забывали ставить заглушку, ругаясь так, что маленький Драко слышал каждое слово, притаившись в углу. Брак по расчёту редко может получиться удачным, особенно, когда муж ходит налево и не скрывает этого. А жена отдаёт большую часть времени подругам и участию в благотворительности. До сына, лет до десяти, никому не было дела. Его, по сути, воспитывали домовики. Может, именно поэтому Драко и не знал, как любить. Не знал, как строить отношения и налаживать контакт с людьми. Радовало, что во взрослом возрасте он научился каким-то основам и смог обрести что-то настоящее. — Наверное, есть одно воспоминание, которое я могу назвать счастливым во всех смыслах, — Драко нахмурился и погрузился в тот день, о котором хотел рассказать. — Мне было девять, вроде, и тогда к нам приехали в гости Крэбб и Гойл. Их отцы, само собой, пришли к моему, но и сыновей захватили. Мы тогда чуть не подожгли дом, потому что я стал выпендриваться из-за того, что у меня начались очень сильные выбросы магии. — Да, это похоже на тебя, — Гермиона умилительно улыбнулась, не переставая перебирать его волосы. — Вынужден согласиться с тобой, — он закатил глаза. — Это всё? — Ну, есть продолжение этой истории, когда отец увидел, что я натворил, он наказал меня на месяц. — А какое наказание было? — Гермиона нахмурилась, зная не понаслышке, каким человеком был Люциус Малфой. Хотя близко она его не знала, и поэтому становилось страшнее от осознания, какое наказание он мог придумать сыну. — Ну, в первую очередь я должен был вести себя как паинька, а для меня это было пыткой, — Малфой хмыкнул, и его радостный настрой как-то незаметно исчез. — Я помню, что он… да неважно, не заморачивайся, ладно? — А Крэбб, вы были с ним близки? — Немного, — Драко ответил неохотно, и она не стала теребить больную рану. Он посмотрел ей в глаза, немного запрокинув голову назад. Гермиона согласно кивнула, но это было только внешне, внутри ей было больно за маленького Малфоя. Она сама не заметила, как ушла в себя, и вывело её из этого состояния прикосновение Драко к щеке. — Грейнджер? — Что? — она слегка вздрогнула и посмотрела на него. — Твоя очередь, — Драко улыбнулся уголками губ, взяв одну её руку в свою и переплетая их пальцы. — Эм, я даже не знаю, с чего начать, если честно, — Гермиона нахмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то, но по закону подлости из головы вылетело всё именно в этот момент. — Начни так же, как и я. С самого счастливого воспоминания. Гермиона стала перебирать в памяти фрагменты из своего детства, и первым всплыл тот, где она разбивает колени, когда отец учил её кататься на велосипеде. — Мне было четыре, и я мечтала научиться кататься на велосипеде, — Драко вопросительно посмотрел на неё, не совсем понимая, о чём идёт речь. — Это как метла, только с колёсами, и основным принципом, чтобы удержаться на велосипеде, является равновесие, как и на метле, — он кивнул, и она продолжила. — Но самой мне было страшно, я боялась, что у меня ничего не получится, и папа предложил спор: если я научусь без его помощи, то он купит мне сразу три книги, которые я тогда хотела… Не смейся, — Гермиона стукнула Малфоя по руке, когда он стал хохотать. — Прости… просто, ты и книги, — он улыбался, и Грейнджер не могла на него злиться, и просто закатила глаза. — И вот, это было условие в мою пользу, но если бы я не смогла, то тогда должна была поехать к моей тёте, а я её ненавидела в детстве. Она вечно говорила, что я худая, и пыталась меня чуть ли не насильно накормить. А ещё вечно всем говорила, какие у меня невозможные волосы и манеры. В общем, для меня это был ад наяву — поехать к ней. Поэтому я приложила максимум усилий и выиграла. — Ну кто бы сомневался. — Да, я выиграла и получила свою награду. Правда, когда я хвасталась своими результатами папе, в конце наехала на камень и расцарапала себе все колени. — О, нет, мои любимые колени, — Драко театральным жестом приложил руку к груди. — То есть тебе нравятся во мне только колени? Ну всё с тобой понятно, Малфой, — Гермиона наигранно вытерла несуществующие слёзы со щёк. — Как по-женски, Грейнджер, я впечатлён, — Драко сел и притянул её голову для поцелуя. Атмосфера как-то резко изменилась, и веселье покинуло их, уступив место страсти и желанию. Драко пересадил девушку к себе на колени, не прерывая поцелуй, и опустил руки ей на бёдра, сжимая пижамные шорты, которые хотел снять с неё. Гермиона взяла его лицо в ладони и лихорадочно отвечала, боролась с его языком. Драко опустил руки на её ягодицы, и она застонала, отрываясь от его губ. — Грейнджер, ещё минута, и я не остановлюсь, — Малфой схватил её за подбородок и заставил сфокусировать взгляд на себе. — Я ведь и не просила, — Гермиона смело смотрела на него и стала стягивать его футболку, оглаживая каждую выпуклую мышцу, опускаясь к кубикам пресса. Квиддич, оказывается, потрясающий вид спорта, раз делает такое с людьми. — Блять… Драко уткнулся в её плечо, когда она сомкнула ладонь на члене. Гермиона действовала очень неуверенно, опыта у неё не было, но какие-то инстинкты подсказывали ей, как себя вести. Дыхание Малфой прерывалось от тех движений, что делала Грейнджер, и он, не выдержав больше этой пытки, повалил её спиной на кровать и, нависнув, прижался к её рту в бешеном поцелуе. Гермиона ничего не осознавала, единственное, что казалось осязаемым, — это плечи Драко, за которые она цеплялась, и то, что дыхания не хватало. Оторвавшись от её губ, Драко приподнялся и стянул её топ, в котором она постоянно спала. Взгляду предстали крохотные соски, которые темнели под его глазами, в которых горел огонь. Толкнув девушку обратно на кровать, Малфой зажал один сосок между зубами, и в награду получил сумасшедший стон. Гермиона вцепилась ему в волосы и так сильно оттягивала на корнях, что, казалось, ещё раз, и вырвет всю его потрясающую шевелюру к чёртовой матери. Ещё один стон вырвался из груди, когда Драко прикусил левый сосок и опустил руку на клитор через короткие шорты. Малфой оставил в покое грудь и проложил цепочку поцелуев по животу, медленно снимая шорты вместе с нижним бельём, не отрывая взгляда от глаз Грейнджер, которая не пряталась, но уже была красная как помидор. Кинув куда-то в сторону ненужные вещи, Драко тягуче прижался губами к клитору, и Гермиона так выгнулась, что казалось, позвоночник не выдержит и сломается пополам. Малфой медленно, совершенно не торопясь, смотря на гриффиндорку, запоминал, как ей больше нравится и какие точки являются самыми чувствительными. Он прошёлся языком вдоль половых губ и стал посасывать клитор. Гермиона могла только стонать, она вообще не знала, где находится, и пускай хоть метеорит упадёт прямо за окном, она и не заметит. Всё, что имело значение, — это губы, которые творили с ней невообразимое, унося далеко за пределы реальности. Она почувствовала, что ещё одно движение со стороны Малфоя, и она кончит. Он слегка надавил языком на горошину, и Гермиона раскрыла рот, из которого не вырвалось ни звука. Её оргазм был оглушительным и из этого состояния её вырвала цепочка поцелуев, что прошлась по животу и задержалась на груди. — Драко, у меня не было… ещё… — Что? — он был в шоке, и его вопрос прозвучал глухо. Гермиона в неуверенности закусила губу и не знала, что делать дальше. — Ты уверена? — Драко с трудом игнорировал стоящий колом член в пижамных штанах, но увидев кивок, вздохнул и постарался не трястись от страха и от ответственности, что на него свалилась. Гермиона медленно помогла стянуть ему штаны и слегка раздвинула ноги, когда Драко лёг на неё сверху. Обхватив его талию, она поцеловала его, таким образом подчёркивая свою уверенность и доверие. Драко стал входить, и она под ним зашипела. — Ты как?.. Он боялся, казалось, больше неё. Никогда в жизни у него ещё не было такого опыта. Он так страшился напортачить. — Больно, — Гермиона сморгнула слёзы, вонзив короткие ногти в его спину. — Может… мне остановиться? — Драко даже не представлял, как он сможет это сделать, но, если Грейнджер попросит, он сделает, а потом пойдёт в душ и от души подрочит. — Нет, не надо… просто медленно. Посмотрев ей в глаза, он кивнул и резко вошёл во всю длину, зажмурившись от крика, что прозвучал рядом с его ухом. Спина горела от царапин, но это его вообще не волновало. Гораздо важнее было то, что Грейнджер не шевелилась и молча роняла слёзы на его плечи. Он хотел начать двигаться, чтобы в полной мере ощутить весь жар и влагу, которые обволакивали член, но не сделал этого. Раньше Драко даже не стал бы заморачиваться и, по-быстрому получив разрядку, ушёл за новой порцией секса, с кем-нибудь опытным, но сейчас не было ничего важнее девушки, которая подарила ему то, что считается для некоторых сокровенным. А Грейнджер была именно такой. И это говорило даже больше, чем признание в каких-то чувствах. Это доверие, полное. Оно стоит больше, даже больше, чем любовь. — Гермиона, ты… всё хорошо? — Драко посмотрел в её глаза, из которых до сих пор бежали слёзы, и убрал волосы со лба. — Да, уже не так больно, можешь… — Хорошо. Прижавшись к её губам, он стал медленно, насколько это возможно, двигаться, не прекращая целовать её. Первый толчок вызвал вздох от тесноты и жара. Драко сдерживался изо всех сил, и это возвратилось ему в виде стона Грейнджер. Она шарила руками по его спине и плечам и всё больше подмахивала бёдрами на его движения, забывая о неприятных ощущениях. Сдерживать себя больше не получалось и, поцеловав девушку в шею, оставляя красный засос, Драко стал вбиваться в неё, вызывая всё новые и новые стоны. Каждое движение отправляло импульсы по всему телу, и Малфой признал, что испытывать к девушке чувства, при этом спать с ней, гораздо круче и охуительней, чем просто с кем-то трахаться. Чувства в сексе всё кардинально меняли. Ты получал гораздо больше от этого контакта, и эмоции были непередаваемыми. Сделав последний, резкий толчок, Драко с рычанием упал на неё, затихшую под ним. Дав себе минуту прийти в себя, Малфой в полной мере осознал свои чувства и знал, что это не просто увлечение, — это нечто большее. Перекатившись на спину, он локтем упёрся в кровать и притянул к себе Грейнджер. — Прости, в следующий раз не будет так больно. — Я знаю. Не волнуйся, всё было замечательно, — она повернулась на бок, немного скривившись и посмотрев вниз. — Наверное, мне нужно в душ. Драко увидел мазки крови на её бёдрах и кивнул, подавив в себе вину, хотя знал, что это не то, что он сделал желая. — Пойдём вместе? Я тебя помою, — он улыбнулся, стараясь её расслабить. — Я не знаю… — Грейнджер, я уже всё видел, — он ухмыльнулся и поцеловал её в лоб. — Хорошо, — Гермиона сладко зажмурилась и обняла его за шею, когда он подхватил её на руки, чтобы отнести в ванную.***
— Я только на эти выходные, и всё, а то мама мне всю плешь проест своими обидами, если я не появлюсь на этих каникулах, — Драко положил руки на плечи Грейнджер и заглянул ей в глаза. — Хорошо, — она кивнула, и было видно, что сдерживает грусть изо всех сил. — Иди сюда, — он обнял её и уткнулся в волосы девушки, вдыхая аромат бананов, исходивший от них. Это был её любимый шампунь, и Драко никогда не отказывал себе в удовольствии зарыться носом в это гнездо на голове. Постояв так ещё минуту, он отстранил от себя Гермиону: — Мне уже пора. Грейнджер обняла его за шею и поцеловала. Нежно, уже скучающе, так, что ноги подгибались. Драко даже захотел бросить всё и остаться на эти выходные в постели с ней, но потом вспомнил: мама. Ему нужно к ней. С трудом оторвавшись от неё, Малфой сделал шаг назад, чтобы не поддаться искушению. — Я пошёл. Не волнуйся, Грейнджер, даже соскучиться не успеешь, — послав ей заговорщическую улыбку, Драко развернулся и трансгрессировал из Хогсмида прямо к главным воротам Малфой-Мэнора. Мама, конечно, сделала всё, что было в её силах, и попыталась восстановить особняк, но воспоминания нахлынули сплошным потоком, и всё хорошее настроение, что было после прощания с Грейнджер, испарилось, будто его и не было. Ворота перед ним открылись и, пропустив хозяина, с тихим лязгом приняли обратное положение. Драко шёл по дороге из гравия к дверям своего дома и не чувствовал ничего, кроме желания вернуться в Хогвартс. Как только он ступил на крыльцо, двери тут же распахнулись и к нему навстречу выбежала Нарцисса Малфой, элегантная, как и всегда. — Драко, — она вздохнула и, подбежав к нему, поцеловала в щёку, обнимая за шею. — Привет, мам, — он обнял женщину свободной от сумки рукой и уткнулся в её шею. Как всегда, аромат роз, которые она выращивала и так любила. — Ох, милый, ты так повзрослел, — она, положив ему руки на плечи, оглядела с ног до головы. — Мам, каким был, таким и остался. — Вот вечно ты бурчишь, Драко, а это, между прочим, очень дурная привычка, — Нарцисса закатила глаза на недовольство сына. — Пойдём в дом. Он закрыл за собой дверь и опустил сумку на пол. Перед ним тут же материализовался домовик. — Хозяин Драко, — Тинки была его любимым эльфом, которая практически вырастила его. — Привет, Тинки. В глазах маленького существа была такая преданность и любовь, что становилось неловко. Она бросилась к нему и обняла за ноги, при этом плача и говоря, как скучала. Драко стало неудобно перед эльфийкой и, аккуратно похлопав её по спине, он сказал, что тоже очень скучал и её помощь всегда была неоценима. — Тинки, будь добра, отнеси вещи Драко в его спальню, — Нарцисса поджала губы и ждала сына на входе в столовую. — Конечно, хозяйка. Тинки так рада, что хозяин Драко вернулся, так рада, — эльф взяла сумку и, говоря себе под нос, трансгрессировала с тихим хлопком. — Пойдём, Драко. Всё давно тебя ждёт, — Нарцисса сделала приглашающее движение ладонью в комнату, и он не стал говорить, что вполне сыт. Усевшись за стол, они поедали стейк молча, и слышен был лишь стук столовых приборов. Драко не совсем понимал, почему они сидят в такой официальной обстановке, но этот вопрос отпал сам собой, когда с тихим хлопком появилась Тинки и объявила, что гости уже пришли. Малфой нахмурился и посмотрел на мать, гадая, что она учудила, но Нарцисса не обратила на это внимания и встала встречать гостей, говоря, как это неожиданно. Каждое слово кричало о лжи. Гостями оказались Гринграсс, и было нетрудно догадаться, зачем они явились сюда. Кажется, намечается весёлый вечер.***
— Так, когда должен вернуться Малфой? — Терри побил её короля тузом и взял новую карту. — Завтра вечером, — Гермиона вздохнула и недовольно приняла его туз, который нечем было бить. Они с Терри играли в карты на дурака в его комнате, сидя на кровати. Это была единственная игра в карты, которая ей давалась, но она проигрывала уже в пятый раз, и всё из-за мыслей. О ком были эти самые мысли — нетрудно догадаться. Драко. Это уже стало нормой — думать о нём постоянно. Особенно после того, как они в первый раз переспали. Гермионе действительно тогда всё очень понравилось, несмотря на боль в начале. Но если она думала, что этот раз получился замечательным, то про следующие можно сказать лишь одно: потрясающе. Это был так сильно, эмоционально, чувственно, приятно, что казалось, её разорвёт от такого количества эндорфинов и счастья в груди. Драко был очень опытным любовником, в чём она и не сомневалась, конечно, и это было видно в каждом его взгляде. Ощущалось в каждом движении, в каждом толчке и рывке. Гермиона и подумать не могла, что секс — это так приятно, что это огромное связующее звено между ними. Он делал людей ещё ближе и привязывал к друг другу окончательно. Правда, был один минус — попробовав, хотелось ещё и ещё, это было, как доза наркотика, которого всегда мало. Вот и сейчас, Малфоя нет всего пару часов, а она уже хочет его, как какая-то нимфоманка. — Я выиграл, — Терри скинул последнюю карту и улыбнулся. — Вот же блин, в шестой раз подряд продуть — это просто удача, — Гермиона ещё больше расстроилась из-за своего поражения, потому что вспомнила, что бы сказал Драко. Умей проигрывать, Грейнджер. — Ещё раз? — Терри стал тасовать колоду, вопросительно приподняв брови. — Нет, я опять проиграю. — Ну ладно, — он убрал карты обратно в коробку и неуверенно спросил. — Гермиона, а почему хорошие девчонки вечно предпочитают всяких мудаков? Она нахмурилась и постаралась дать более-менее понятную формулировку. Хотя это был вопрос о вечном. На него никто и никогда не даст однозначного ответа. — Понимаешь, здесь дело в психологии. Как бы банально это ни звучало, но хорошие девочки выбирают плохих, потому что хороших не могут дождаться. То есть плохой весь смелый и решительный, он захотел — взял. А хорошие парни любят молча и подойдут к тебе, когда ты уже замуж выйдешь и родишь троих детей. Плохие привлекают своей безбашенностью и азартом, с ними можно рискнуть и испытать что-то новое. Хорошие девочки чаще всего себе не позволяют такого в обычной жизни, так что это попытка узнать другую сторону жизни. Гермиона пожала плечами и посмотрела на Терри, который был очень задумчивым. — То есть в большинстве случаев это из-за нерешительности хороший парней девчонки выбирают плохих? — он очень осторожно подбирал слова и выглядел при этом слишком бледным. — Да, она лучше набьёт шишки, но хоть немного побудет счастливой, — Гермиона кивнула и коротко улыбнулась. — Все этого хотят, я имею в виду сейчас именно девушек, поэтому не всегда они могут отличить настоящие чувства от иллюзии или какой-то токсичности. Наверное, в таких случаях мы думаем, что этого заслуживаем, и выбираем того, кто по нашему представлению будет обращаться с нами соответствующе. — А можно дать понять девушке, что она достойна лучшего? — Терри с каждым словом становился всё более грустным. — Конечно, но человек поймёт это только тогда, когда будет готов. Иначе всё получится так: они расстанутся, и ты будешь виноват. Девушка должна сама понять, что ей это больше не нужно, так же, как и парень. Бывает такое, что люди держатся за токсичные отношения из-за страха перед одиночеством или из-за неуверенности в себе. — Как всё сложно, — Терри вздохнул и закрыл глаза. — Это жизнь, чего ты ожидал, — Гермиона усмехнулась и начала гадать, чем сейчас мог заниматься Драко. Она уже так соскучилась.***
Драко сквозь зубы попрощался с Асторией и вернулся в столовую к матери, чтобы наорать, а может, и разбить парочку тарелок. Это же надо было устроить смотрины, когда он приехал в первый раз за весь год домой. Просто уму непостижимо. Драко ненавидел эту идею со свадьбой и продолжением рода, ему эта тема уже поперёк горла стояла лет так с пятнадцати. Отец тогда очень горел идеей быстрее заключить выгодную помолвку. Только вот его никто не спросил, в принципе, как и всегда. А чего он ещё мог ожидать, что ему позволять выбрать в своей жизни хоть что-то? Нет, хрен вам. Всё решают за него, интересно, как это ему ещё не составили график посещения туалета, ну так, чтобы он точно знал, когда ходить справлять нужду, а то ведь без помощи и не справится. Сука, как же всё это бесило. Бесила эта отравляющая атмосфера Малфой-Мэнора. Бесила мама со своими бесконечными попытками построить его жизнь у него же за спиной. Бесила собственная тупость и наивность, потому что он рассчитывал на нормальные выходные с матерью. Распахнув двери, да так, что они со всей силой ударились о стены, Драко с бешенством посмотрел на мать, что стояла у камина, делая медленные глотки вина. Она обернулась на его эмоциональное появление, но даже бровью не повела и вернула взгляд огню в камине. — Что это было, мама? — он шипел и сдерживал рычание вместе с ором в груди. — Я не понимаю, чему ты удивляешься, Драко. Тебе уже девятнадцать, давно пора заключить помолвку и вступить в брак. Мы с твоим отцом в твои годы уже ждали тебя, — Нарцисса поставила стакан с вином на журнальный столик и поправила локон, что выбился из прически. — А мне плевать, веришь или нет, — Драко говорил сквозь зубы. — И не ты ли меня предупреждала об Астории, чтобы я был с ней поаккуратней? — Я имела в виду, что нам не нужны беременности вне брака. Это позор. И потом, насколько мне известно, она тебе нравилась… в физическом плане, — Нарцисса приподняла бровь, так по-малфоевски, что стало тошно. Это напомнило ему отца. И его унижение перед ним. — Следишь за мной? — тихо, потому что иначе крик будет не остановить. — Вот ещё, скорее приглядываю, чтобы ты не натворил глупостей, — она положила одну руку на спинку кресла, что стояло у камина, и выжидающе смотрела на сына. — В таком случае ты должна знать, что у меня есть девушка. Атмосфера в помещении всё больше становилась нервной и злобной, каждый в этой комнате хотел доказать свою правоту и не собирался отступать. Не так Драко представлял себе ужин и разговор с матерью. Но всё случилось по проверенному сценарию в его жизни: по пизде. Как обычно, ничего нового. — Не смеши меня, — Нарцисса фыркнула и нахмурила брови. — Эта грязнокровка просто твоё временное увлечение. Я ничего тебе по этому поводу не говорю, потому что знаю тебя. Ты просто развлекаешься, Драко, и эта девчонка забудется тобой, как только ты покинешь Хогвартс. Нарцисса снова взяла стакан в руки и сделала глоток. — Ты этого не знаешь, — он терялся, потому что стал сомневаться в своих чувствах. И это было его главной ошибкой, не только потому что Нарцисса это заметила и воспользовалась, но и из-за этого Драко начинал анализировать то, что не должно поддаваться анализу. Чувства у всех свои, и у каждого они разные. Нет универсальных правил любви или как вести себя в отношениях. Кто-то пытается такие найти и находит, вот только в жизни чаще всего это оказывается таким бредом, что просто неописуемый кошмар. Нельзя понравиться человеку, следуя каким-то инструкциям. Так же, как и нельзя заставить кого-то тебя любить. И Драко убедился в этом на собственном примере, но поддался на уловку близкого человека и пропал в водовороте сомнений и анализа. Проще говоря, совершил ошибку многих. — Ты сам не веришь в свои слова, Драко, — Нарцисса смотрела на него и ловила все эмоции на лице сына. — Может, сейчас ты считаешь, что эта девушка — твоя судьба или любовь до гроба, но нет. Это не так. После выпуска ты поймёшь, что вас больше ничего не связывает. Знаешь, почему большинство первых влюблённостей заканчивается как раз после окончания школы? Потому что вы выходите в реальный мир и уже прекрасно понимаете, что абсолютно разные, что у вас разные жизненные принципы и цели. Вот и с мисс Грейнджер будет так же. Она никогда не поймёт, почему ты должен в первую очередь думать о своём роде, а уже потом о собственном счастье. Она не нашего поля ягода, Драко. И это очевидно, ты потом сам поймёшь. Нарцисса подошла к нему и провела рукой по плечу, поддерживая, но Драко этого даже не ощутил, он просто понял, что остался в комнате один. Хотя нет, не один. Наедине с мыслями, которые всегда являются главным врагом человека. Они могут как воскресить, подарить что-то необыкновенное, привести к чему-то прекрасному, так и уничтожить изнутри.***
Гермиона прыгнула на Драко и вцепилась в него клешнями. — Грейнджер, меня всего два дня не было, — Малфой усмехнулся и подхватил девушку под бёдра, чтобы она не упала. — Целых два дня, Малфой, — Гермиона говорила ему в шею, и голос был приглушённым. Простояв так пару минут, Драко опустил её на землю, и в его губы тут же врезался требовательный рот, который, соскучившись, целовал его. Она отстранилась от него и тут же взяла за руку, будто боялась, что он исчезнет. — Грейнджер, пойдём в замок, и ты покажешь мне, как ты соскучилась, — Драко прошептал ей эти слова в шею и увидел, как бархатная кожа покрывается мурашками от его голоса. — Знаешь, с удовольствием, — Гермиона плутовато улыбнулась и повела его из Хогсмида в Хогвартс, где они наконец смогут заняться приятным делом.***
Терри исподтишка наблюдал за Ханной. В который раз. И сам себя проклинал за трусость. Почему он боится? Дело ведь не в отказе. Он прекрасно знает, что у неё есть парень, что именно поэтому она, скорее всего, не станет давать ему надежду. Но почему же тогда его ноги ходят ходуном и с большим трудом держат хозяина? Вздохнул поглубже и вспомнил слова Гермионы, что хорошие девчонки иногда выбирают мудаков, потому что думают, что этого заслуживают. И его основная задача: дать понять Ханне, что она волшебная и достойна лучшего. Выйдя из-за стеллажа в библиотеке, своего надёжного укрытия, Терри подошёл к Ханне, что сидела за столом и быстро строчила на пергаменте эссе по трансфигурации. Кашлянув, привлекая её внимание, Бут сразу окунулся в омут голубых глаз. На секунду он потерялся в пространстве. — Терри, привет, — она коротко улыбнулась и отложила перо. — Привет, Ханна, я хотел поговорить. Ты не против? — он указал на стул, спрашивая разрешения присоединиться. — Конечно, нет. Садись, — Ханна сдвинула книги и пергаменты в стороны, освобождая место на столе. Сев напротив неё, Терри сложил руки в замок и собирался с мыслями. Он так много хотел ей сказать и объяснить, что из головы всё вылетело именно в этот момент. Вот почему так всегда происходит? Почему нужно обязательно тупеть перед предметом своего воздыхания? — Ханна, я очень давно хотел тебе это сказать, — начало получилось неплохим, и к нему пришла маленькая уверенность, — … дело в том, что… я влюблён в тебя, и уже давно. Подняв глаза от своих рук, он наткнулся на сочувствующий взгляд, полный тоски, в котором отсутствовала и капля удивления. — Я знаю, Терри, — она грустно улыбнулась и отвела взгляд. — Но… почему? — он уже ничего не понимал и сидел с открытым ртом, как рыба на Марсе. — Извини, но это было слишком заметно. Ты очень хороший и обязательно встретишь девушку, которая тебя полюбит, но… — Не ты, верно? — ярость колыхнулась в груди, и стало так мерзко от этой банальщины её в словах, что тошнота подбиралась к горлу. — Да, — Ханна жалостливо смотрела на него, и это ещё больше разозлило его. — Ты заслуживаешь лучшего, а не этого мудака с мозгами курицы, который тебе изменяет, — Терри говорил громко, но это отошло на второй план, потому что на первый вышла её реакция. Она не была удивлена. Она знала. — Ты в курсе этого, не так ли? — голос дрожал от боли. — Конечно, знаю. Я сама несколько раз его ловила на этом, — Ханна пожала плечами, не поднимая глаз. Ей было стыдно. — Я не понимаю… — Терри, он со мной. Это стабильность, кому я ещё буду нужна? Я люблю его. Он просто ещё не нагулялся, это пройдёт. Терри в шоке смотрел на неё и не верил, что это говорит девушка, которую он превозносил так высоко. Это говорила та, которую он боготворил. Но это был лишь образ, который он сам себе выдумал. Он думал, что Ханна умна, но она оказалось такой же набитой дурой, как и все девчонки, которые терпят, потому что боятся что-то изменить. Которые так не уверены в себе, что готовы вытерпеть всё что угодно, лишь бы не быть одной. Он молча встал и оставил в прошлом девушку, которую мечтал сделать своей женой. Которая была для него всем. Как правило, наши представления о человеке всегда отличаются от действительности. Любить образ можно, но как же больно потом падать.