***
Большую часть оставшийся от каникул недели Гермиона провела в раздумьях о том, что могло означать поведение Малфоя в Лютном переулке. Особенно ее настораживало самодовольное выражение лица Малфоя, когда тот выходил из лавки. Так обрадовать Малфоя мог только какой-нибудь зловещий план. Она не хотела лишний раз провоцировать Гарри думать о нем, так что ничего странного в том, что ее не покидала эта мысль даже по дороге в Хогвартс не было. Солнце залило ярко-оранжевыми красками пейзаж за окном, лучи которого пронзали купе вагона Хогвартс-экспресс. От такого ослепительно света, слезились глаза, было больно даже взглянуть, Рон возбужденно обсуждал с Гарри предстоящий сезон Квиддича, отборочные и асортимент магазина Фреда и Джорджа. Гермиона тяжело выходнула. На секунду в ее голове промелькнула мысль, которую она попыталась развить. Внезапно воздух в купе стал удушающий, голоса Гарри и Рона стали еле слышными, будто их прикрутили как вещающее назойливое радио, сердце ее замерло, кровь в жилах остановилась. «Ну конечно, как я сразу не...», - подумала она про себя. Гарри взволновано заметил что Гермиона стала бледная, будто из нее вылилась вся кровь. — Что случилось, Гермиона? — в ужасе спросил он. — М...Ма...Малфой, — проглатывая буквы сказала она. Гарри и Рон переглянулись, молча ожидая ответа. — А что он? — спросил Гарри. — Вы не понимаете, Малфой, церемония посвящения, думаю это была церемония посвящения, там в Горбине и Бэрксе и Малфой отныне Пожиратель смерти, — купе охватила тишина. Рон покатился со смеху: — Малфой? Он же идиот, Гермиона. Ты думаешь, Сам-Знаешь-Кто принял бы Малфоя в свои ряды? — Ну а что он по твоему там делал? Тут конечно может быть много самых разных объяснений, — ответила сама себе Гермиона. — Подбирал что то зловещее? Одумайся, зачем «Сам-Знаешь-Кому» этот идиот? — с неприязню сказала Рон. — Может, у него сломалась Рука Славы, — рассеянно продолжил Рон. — Помнишь, у него была такая высохшая рука? — Думаешь это правда?... — обратился к Гермионе, Гарри. — Угу, считаю, — подтвердил Гермиона. — Отец Малфоя сидит в Азкабане. Думаете, Малфою не хочется отомстить? Рон поднял голову и заморгал. — Малфою, отомстить? Да что он может? — Я же о том и говорю. Не знаю я, что он может! Но он что-то задумал, и я считаю, что к этому нужно отнестись серьезно. У него отец — Пожиратель смерти, и… и вполне вероятно что теперь он тоже один из них. Достигнув станции, они покинули купе и направились к каретам. На улице стояла мрачная и туманная погода, легкая прохлада жалила открытые участки кожи. Они подходили все ближе. Вдали Гермиона заметила фигуры, темные фигуры похожих на лошадей, она вспомнила когда в прошлом году у них состоялся разговор про фестралов. Чем ближе она подходила к каретам тем больше леденело ее тело. Это был громадный черный крылатый конь, больше похожий на скелет, обтянутый гладкой кожей, которая будто разлагалась. Морда фестрала напоминала драконью, на ней расположены большие широко открытые белые, стеклянные глаза без зрачков. Она читала о них, они редкие волшебные существа, относящиеся к фестрической породе крылатых коней. Главная отличительная особенность фестралов в том, что они невидимые для всех тех, кто никогда по-настоящему не соприкасался со смертью. Способность видеть их — знак того, что человек стал свидетелем смерти, и приобрёл эмоциональное понимание того, что значит... смерть. Воспоминание кричавшего Гарри туго связало внутренности. Вспоминая о своей беспомощности против такой злобы, ярости, гнева и жестокости, она была готова отдать все, чтобы не испытывать эту боль снова. Сколько еще сможет выдержать ее душа, сколько еще страданий. Пожалуйста, не нужно. Сколько еще шагов до осознания того, что ты больше не ты, потому что от тебя уже ничего не осталось. Что делать, если я уже чувствую как разлагаюсь внутри, как я подчиняюсь слабости, как силы покидают меня...***
Драко шел по родным подземельям, вдыхая прохладный сырой запах. Похож на запах могильной земли, — подумал он. Оказавшись в гостиной, он увидел всех в сборе и бахнулся на кресло около Блейза и Пэнси Паркинсон. — Ну что, Забини, — сказал Малфой, — что нужно этому Слизнорту? — Просто подыскивает людей со связями, — ответил Забини, все еще злобно косившийся в сторону Гойла. — Не сказать, чтобы он так уж много их нашел. Этот ответ, похоже, не понравился Малфою. — Кого он еще позвал? — требовательно спросил он. — Маклаггена из Гриффиндора, — сказал Забини. — Ну да, у него дядя большая шишка в Министерстве, — сказал Малфой. — Еще какого-то типа по фамилии Белби из Когтеврана… — Вот еще, он такой придурок! — ввернула Пэнси. — А еще Долгопупса, Поттера и малявку Уизли, — закончил Забини. — Он пригласил Долгопупса?!— разразился злобный психически неуравновешенный смех. — Ну, наверное, пригласил, раз Долгопупс там оказался, — равнодушно ответил Забини. — Да чем Долгопупс мог заинтересовать Слизнорта? Забини пожал плечами. — Поттер — понятно, драгоценный Поттер, очевидно, Слизнорт хотел поглядеть на Избранного, — злобно усмехнулся Малфой, — но эта малявка Уизли! В ней-то что такого особенного? — Многим мальчишкам она нравится, — сказала Пэнси, наблюдая за реакцией Забини. — Даже ты не отказался бы, разложить ее, правда, Блейз? А ведь мы все знаем, какой ты разборчивый! — Да я бы побрезговал прикоснуться к такой предательнице, которая ни во что не ставит чистоту крови, будь она хоть раскрасавица, — холодно отозвался Забини. Пэнси была очень довольна. Блейз улегся к ней на колени и позволил ей гладить его шею. — В общем, вкусы Слизнорта оставляют желать лучшего. Может быть, он впал в старческий маразм. — Да кому вообще интересно, что его привлекает? Кто он, в сущности, такой? Просто напыщенный идиот, — Малфой демонстративно зевнул. — Я о чем — может, в будущем году меня и в Хогвартсе-то не будет, так какая мне разница, как ко мне относится какой-то толстый старикан, обломок дряхлого прошлого? — Как это — в будущем году тебя не будет в Хогвартсе? — возмутилась Пэнси. — Да так уж, кто знает, — ответил Малфой со слабым намеком на самодовольную улыбочку, — может быть, я… ну… пойду дальше, буду заниматься более важными вещами. Пэнси снова принялась медленно поглаживать Блейза по волосам, вид у нее был ошеломленный. — Ты говоришь… о нем? Малфой пожал плечами: — Мама хочет, чтобы я закончил школу, но я лично считаю, что это теперь не так уж важно. Ну, подумайте сами… когда Темный Лорд придет к власти, разве для него будет иметь значение, кто сколько сдал СОВ и какие у кого оценки по ЖАБА? Да нет, конечно… Он будет смотреть, кто как ему служил, кто больше был ему предан… — И ты думаешь, что можешь как-то послужить ему? — с убийственной иронией поинтересовался Забини. — Даже еще не закончив школу? — Я же только что об этом говорил, нет? Может быть, для него не имеет значения, закончил я школу или не закончил. Может быть, для того, что он мне поручил, совсем не требуется свидетельства об образовании, — тихо сказал Малфой. Крэбб и Гойл сидели с разинутыми ртами, словно горгульи. Пэнси смотрела на Малфоя чуть ли не со священным трепетом.***
На следующее утро, первым уроком был ЗОТИ. Перешагнув порог, Гермиона осмотрелась. На всем уже был виден отпечаток личности Снейпа. В комнате было темнее, чем обычно, потому что занавески на окнах были задернуты и класс освещался свечами. На стенах красовались новые картины, в основном изображавшие людей в мучениях, со страшными ранами или невероятно искаженными частями тела. Ученики рассаживались молча, нервно оглядываясь на зловещие картины. — Я не велел вам достать учебники, — сказал Снейп, закрыв дверь и остановившись возле учительского стола. Гермиона поспешно бросила свой экземпляр учебника «Лицом к лицу с безликим» обратно в сумку, а сумку затолкала под стул. — Пока что просто послушайте меня. И попрошу не отвлекаться. Его черные глаза прошлись по лицам учеников, задержавшись на лице Гарри на какую-то долю секунды дольше других. — Насколько мне известно, за время учебы у вас сменилось пять преподавателей по этому предмету. «„Насколько мне известно…“ Как будто ты не следил за ними, как стервятник, в надежде, что станешь следующим, Снейп!», — со злостью подумал Гарри. — Естественно, у каждого из этих преподавателей были свои задачи и свои методы. При таком бессистемном обучении меня удивляет, что многие из вас все-таки наскребли проходной балл на экзамене СОВ по данному предмету. Еще больше меня удивит, если все вы справитесь с объемом работы на уровне ЖАБА, значительно более углубленном и обширном. Снейп двинулся вдоль стены в обход класса; теперь он говорил, понизив голос, и ученикам приходилось выворачивать шеи, чтобы видеть его. — Темные искусства, — говорил Снейп, — многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бороться с ними — все равно что сражаться с многоголовым чудовищем. Отрубишь одну голову — на ее месте тут же вырастает новая, еще более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья, и уничтожить его невозможно. Гермиона уставилась на Снейпа. Темные искусства, изменчивы и вечны, битва с противником , непостоянным, неуловимым. Повторяла она себе. То есть чтобы избавить себя от страха, от боли, нужно позволить ей войти в тебя, с ужасом осознала она. Но как? Эти картины, — он на ходу махнул рукой в их сторону, — дают довольно точное представление о том, что происходит с человеком, подвергшимся, к примеру, воздействию заклятия Круциатус (он указал на изображение волшебницы, скорчившейся и кричащей от боли), испытавшим поцелуй дементора (на картине волшебник бессильно привалился к стене, безучастно глядя прямо перед собой пустыми глазами) или спровоцировавшим нападение инфернала (кровавая каша на земле). Он двинулся вдоль противоположной стены, возвращаясь к учительскому столу, и снова ученики, как завороженные, провожали его глазами. Темная мантия развевалась у него за спиной. Он продолжал навевать отчаянье и страх на Гермиону. — Можно конечно попробовать Круциатусом, но кто согласится пытать тебя непростительным заклятьем, дурочка. Малфой? Малфой....Ну нет, это не вариант, разве что еще можно выпить что то, возможно что то похожее на Изумрудное зелье. Если принимать его понемногу, со временем я выробатаю имунитет к боли. Стоит хотя бы попробовать. — …полагаю, вы абсолютно незнакомы с невербальными заклинаниями. В чем состоит преимущество невербальных заклинаний? Мисс Грейнджер? — Ох... — подпрыгнула Гермиона, сглатывая слюну. — Противник не знает заранее, какое именно заклинание вы собираетесь осуществить, — сказала Гермиона. — Это дает вам крошечное преимущество во времени. — Вы практически дословно повторили текст учебника «Стандартная книга заклинаний» для шестого курса, — пренебрежительно заметил Снейп (Малфой злорадно захихикал в дальнем углу), — но, по сути, ответ верен. Действительно, тот, кто овладеет умением колдовать, не выкрикивая во все горло заклинания, получает выигрыш во времени и возможность застать противника врасплох. Разумеется, это подвластно не всем волшебникам. Здесь важную роль играет способность сосредоточиться и сила духа, которой… — его злобный взгляд снова задержался на Гарри, — наделены далеко не все. Гермиону снова охватили мысли, ей было явно не по себе, от идей которые пришли ей в голову, но в них казалось, находилось спасение. Гарри знал, что Снейп думает сейчас о прошлогодних уроках окклюменции, закончившихся полным провалом. Он не опустил глаз и продолжал свирепо смотреть на Снейпа, пока тот не отвернулся. — Сейчас, — снова заговорил Снейп, — вы разделитесь на пары. Один партнер попытается без слов причинить вред другому. Другой будет пытаться, также молча, отвести от себя заклятье. Партнер обязан быть с другого факультета. Надеюсь я доступно все объяснил, бросил он ужасающий взгляд на Уизли. Ох, совсем забыл, Мисс Грейнджер, ваш партнер на этом уроке — Драко Малфой. Плюс я отниму 5 очков с Гриффиндора, за столь заурядные ответы. Приступайте. Гриффиндорцы начали недовольно перешептываться. Но все же все разбились на пары и приступили к работе. Гермиона взглядом дала понять Гарри, что справится с Малфоем. — Просто класс, чего уж там — произнесла шепотом Гермиона. Они встали друг напротив друга, пуская презрительные взгляды. От крепкого сжатия зубов, жевательные мышцы на лице Гермионы дернулись. — Я бы сказал дамы вперед, но это к тебе не относится, — язвительно произнес Драко. Вспомнив как надменно Малфой вел себя в магазине в Косом переулке, она вышла из себя и выплюнула: — Я бы ответила тебе, но боюсь, как бы ты не налажал с заклятьем, а то ты такой напряженный в последнее время. — Наверняка постоянно думаешь о папочке в Азкабане, — ели слышно произнесла она. Гнев заполнил тело. Глаза налились кровью. Он не верил что она в самом деле произнесла это вслух. Он улыбнулся и взглянул на нее ледяными глазами. «Круцио», — подумал Малфой, не отводя взгляд. Если оно невербальное, никто не докажет, что это было Круцио. Он был уверен, что она отобьет его, но он все равно это сделал, хотя бы чтобы увидеть, как ее глаза покидают орбиту. На секунду он почувствовал, что-то пошло не так, и в ту же секунду он увидел, что Грейнджер лежит на полу, выгибаясь от боли. От удивления Малфой отвел взгляд на Блейза, дав понять, что что-то не так, и действия заклинания практически сразу прекратилось. Малфой стоял как окаменелый, сведя брови, и пристально смотрел на нее. «Совсем из ума выжила». — Гермиона! — крикнули Гарри и Рон одновременно. — Я в порядке, — слишком грубо ответила Гермиона друзьям. — Я разочарован, Мисс Грейнжер, как жаль, что в этот раз зазубренный учебник вам не помог, — проговорил Снейп. — У меня больше нет желания смотреть на этот провал. Урок окончен. Студенты начали собирать свои вещи и в спешке покидать помещение. Никому кроме Слизерина, не нравилось находиться тут больше положенного. Когда класс стал почти пустым, Малфой отыскал взглядом Блейза и резко кивнул на дверь, они быстрым шагом удалились. Темп шага стремительно нарастал. — Ну и что там случилось у вас? — спросил Забини. Драко резко повернулся, чтобы убедиться, что никого нет рядом. — Начнем с того, что нет никаких нас, — выплюнул он. — Ну, а что там во вторых? — снова спросил Забини. — Было странно, я не уверен, может мне показалось, но было похоже, было похоже, что она даже не пыталась отбить заклинание, — оглядываясь, сказал Драко. — Мне хотелось бы думать, что ты отличный волшебник, но это была бы грубая лесть, а я знаю как ты не любишь вранье — с ухмылкой ответил он. — Я то пустил в нее Круциатус, но суть не в этом, она вывела меня из себя разговорами об отце, а потом еще и совсем не сопротивлялась. Будто она хотела, чтобы я причинил ей вред. — Что ты в нее пустил?? Ты совсем из ума выжил? Это слишком, даже для тебя, Драко. — Я вижу ты в активном поиске приключений на свой зад, — сжерживал свой тон Забини. Какое то время они просто стояли, облокотившись к холодным стенам подземелья. — Так Грейнджер любит пожёстче, — язвительно улыбнулся Блейз. — Думаешь, она тренировалась? Ну тренируется как тренировали нас в Мэноре, — мрачно протянул он. — Головой ударился? Я прям представил, как Уизелби пытает ее Круцио, — абсурд. — Не думаю, что она тренируется, но мне, откровенно говоря, даже стало интересно, —заключительно произнес он.***
На следующий день, Гермиона уже почти утратила надежду отыскать рецепт чего то похожего на Изумрудного зелья в одной из библиотечных книг. Хотя она по-прежнему не сомневалась в том, что уже его видела. Она то и делала, что снова забегала в библиотеку в перерывах между уроками и в течение десяти минут лихорадочно листала первые попавшиеся под руку книги. Конечно, можно было бы ходить в библиотеку после занятий, но Гермиона все свободное время посвящала домашним заданиям и внеклассному чтению. В библиотеку зашел Гарри с Роном. Гермиона быстро захлопнула учебник и начала собирать свои вещи. — Ты где пропала, мы везде тебя ищем? — ответил Гарри. — Тебя вызывает Макгонагалл, что-то связаное со старостатом, — сказал Рон. Гермиона вылетела с библиотеки со скоростью света. От резких движений Гермионы, Гарри с Роном почувствовали прохладный воздух на щеках. — Гарри! Эй, Гарри! Гарри оглянулся. Его догонял Джек Слоупер со свитком пергамента в руке. — Это тебе, — пропыхтел Слоупер. — Слушай, говорят, ты теперь капитан команды. Когда отборочные испытания? — Завтра в десять, я повесил обьявление в гостиной еще неделю назад, мы в субботу уже должны играть со Слизерином — ответил Гарри, а про себя подумал, что Слоуперу сильно повезет, если он сумеет снова попасть в команду. — Ну, ладно. Что ж, тогда пойду готовится. Надеюсь мы уничтожем Слизерин в субботу, — самонадеянно прокоментировал Слоупер. Но Гарри уже не слушал: он узнал тонкий косой почерк Дамблдора на пергаменте. Бросив Слоупера на полуслове, он быстро пошел прочь вместе с Роном и Гермионой, на ходу разворачивая пергамент. Дорогой Гарри! Я хотел бы приступить к нашим индивидуальным занятиям в эту субботу. Приходи, пожалуйста, ко мне в кабинет в восемь часов вечера. Надеюсь, первый учебный день прошел хорошо. Искренне твой, Альбус Дамблдор. Р.S. Я очень люблю кислотные леденцы. — Он любит кислотные леденцы? — с недоумением переспросил Рон, прочитав записку через плечо Гарри. — Это пароль для горгульи, которая охраняет его кабинет, — тихо объяснил Гарри. Весь остаток перемены друзья гадали, чему Дамблдор будет обучать Гарри. Рон считал, что это, скорее всего, будут какие-нибудь потрясающе эффектные заклятия, неизвестные Пожирателям смерти. После перемены Гермиона пошла на свою нумерологию, а Гарри и Рон вернулись в гостиную и с большой неохотой взялись за домашнее задание Снейпа.. Оно оказалось таким трудным, что они не закончили его даже после обеда, когда к ним на следующий свободный урок присоединилась Гермиона (правда, с ее приходом дело пошло значительно бодрее). Только они одолели наконец эту работу, прозвенел звонок на сдвоенный урок зельеварения, и они бросились знакомой дорогой вниз, в подземелье, в классную комнату, где так долго царил Снейп. Когда они подбежали к дверям класса, оказалось, что продолжать обучение на уровне ЖАБА решились не больше дюжины человек. Крэбб и Гойл, очевидно, не получили достаточно высокой оценки на СОВ, но четверо слизеринцев все-таки набрали нужное количество баллов, там был и Малфой. В подземелье непривычно клубился разноцветный пар, и витали удивительные запахи. Гарри, Рон и Гермиона с интересом принюхивались, проходя мимо огромных котлов, в которых что-то кипело и булькало. Четверо слизеринцев уселись вместе за один стол, другой заняли четверо когтевранцев, а Гарри, Рону и Гермионе осталось сесть с Эрни. Они выбрали себе стол поближе к котлу с золотистой жидкостью, от которого шел самый заманчивый аромат. Гарри он напомнил одновременно пирог с патокой, запах дерева от рукоятки метлы и что-то цветочное — кажется, так пахло в «Норе». Он поймал себя на том, что дышит глубоко и медленно, и пар от зелья понемногу наполняет его до краев, словно чудесный напиток. Его охватило ощущение невероятного довольства; он улыбнулся Рону через стол, и тот лениво улыбнулся в ответ. — Ну-те-с, ну-те-с, — проговорил Слизнорт; очертания его массивной фигуры мерцали и расплывались в мареве многоцветного пара. — Все достали весы, наборы для приготовления зелья, и не забудьте учебники «Расширенный курс зельеварения»… — Сэр! — Гарри поднял руку. — Гарри, мой мальчик? — У меня нет учебника... и весов, ничего нет… И у Рона тоже… Понимаете, мы не знали, что нам можно будет продолжить курс… — Ах да, профессор МакГонагалл что-то упоминала… Не волнуйтесь, не волнуйтесь ни о чем, мой милый мальчик. Сегодня вы можете взять ингредиенты из моего шкафа, и какие-нибудь весы для вас найдутся, и еще имеется небольшой запас старых учебников, можете пользоваться первое время, а там напишете во «Флориш и Блоттс»… Слизнорт порылся в шкафчике в углу, извлек два сильно потрепанных экземпляра «Расширенного курса зельеварения» Либациуса Бораго и вручил их Рону и Гарри вместе с двумя парами потускневших от времени весов. — Ну-с, — Слизнорт снова встал у доски, выпятив и без того объемистую грудь, так что пуговицы на жилете грозили оторваться, — я приготовил для вас несколько зелий — так, для интереса, знаете ли. Такого рода зелья вы должны будете уметь готовить к экзамену ЖАБА. Вы наверняка о них слышали, даже если пока еще ни разу не варили. Кто-нибудь может мне сказать, что это за зелье? Он указал на котел рядом со столом слизеринцев. Гарри приподнялся со стула и увидел, что в котле кипит жидкость, с виду похожая на обыкновенную воду. Гермиона отработанным движением подняла руку раньше всех, Слизнорт указал на нее. — Это сыворотка правды, жидкость без цвета и запаха, которая вынуждает того, кто ее выпьет, говорить правду, — сказала Гермиона. — Очень хорошо, очень хорошо! — одобрил Слизнорт. — А теперь… — Он указал на котел возле стола когтевранцев. — Это зелье также широко известно… В последнее время не раз упоминалось в министерских брошюрках… Кто знает?.. Гермиона снова быстрее всех подняла руку. — Это Оборотное зелье, — сказала она. Гарри тоже узнал густую, тягучую, медленно булькающую субстанцию цвета глины во втором котле, но он не обиделся на Гермиону за то, что та ответила первой; в конце концов, именно она сумела изготовить это зелье, когда все они еще учились на втором курсе. — Отлично, отлично! Ну, а это… моя дорогая, — сказал Слизнорт, слегка ошарашенный активностью Гермионы. — Это Амортенция! — В самом деле. Как-то даже глупо спрашивать, — сказал потрясенный Слизнорт, — но вы, вероятно, знаете, как оно действует? — Это самое мощное приворотное зелье в мире! — сказала Гермиона. Тут она слегка порозовела и не закончила фразу. — Позвольте узнать ваше имя, моя дорогая? — спросил Слизнорт, будто не замечая смущения Гермионы. — Гермиона Грейнджер, сэр. — Грейнджер… Грейнджер… Вы, случайно, не в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, который основал Сугубо Экстраординарное Общество Зельеварителей? — Нет, не думаю, сэр. Видите ли, я из семьи магглов. Гарри заметил, как Малфой наклонился к Нотту и что-то зашептал ему на ухо; оба гадко засмеялись, но Слизнорт нимало не огорчился — напротив, он так и лучился улыбкой, переводя взгляд с Гермионы на Гарри, который сидел рядом с ней. — Ага! «Моя лучшая подруга из семьи маглов и учится лучше всех на нашем курсе»! Полагаю, это и есть та подруга, о которой ты говорил, Гарри? — Да, сэр, — сказал Гарри. — Очень хорошо, мисс Грейнджер, примите заслуженные двадцать очков в пользу Гриффиндора, — добродушно проговорил Слизнорт. — Сэр, вы не сказали, что в этом котле, — Эрни Макмиллан указал на маленький черный котел, стоявший на учительском столе. В нем весело плескалась жидкость цвета расплавленного золота, большие капли подскакивали над поверхностью, точно золотые рыбки, но ничего не проливалось наружу. — Ага, — снова сказал Слизнорт, и Гарри стало ясно, что он вовсе не забыл про это зелье, а просто дожидался вопроса для пущего эффекта. — Да. Это. Что ж, леди и джентльмены, это весьма любопытное зельице под названием «Феликс Фелицис». Насколько я понимаю, — с улыбкой повернулся он к Гермионе, которая громко ахнула, — вы знаете, как действует «Феликс Фелицис», мисс Грейнджер? — Это везение в чистом виде! — взволнованно произнесла Гермиона. — Оно приносит удачу! Все выпрямились на стульях. Гарри теперь было видно только прилизанный белобрысый затылок Малфоя, который наконец-то удостоил Слизнорта своим полным и безраздельным вниманием. — Совершенно верно, еще десять очков Гриффиндору. Да, забавное это зелье, «Феликс Фелицис», — сказал Слизнорт. — Невероятно трудное в изготовлении, и, если процесс хоть немного нарушен, последствия могут быть катастрофическими. Но если зелье сварено правильно, вот как это, например, то все, за что вы ни возьметесь, будет вам удаваться… по крайней мере пока длится действие зелья. — Почему же его не пьют постоянно, сэр? — азартно спросил Терри Бут. — Потому что при неумеренном употреблении оно вызывает головокружение, безрассудство и опасный избыток уверенности в себе, — пояснил Слизнорт. — Хорошенького понемножку, знаете ли… В больших дозах это зелье чрезвычайно токсично. Но изредка, по чуть-чуть… — А вы когда-нибудь принимали его, сэр? — спросил Майкл Корнер с живым интересом. — Дважды в своей жизни, — ответил Слизнорт. — Один раз, когда мне было двадцать четыре года, и еще раз — когда мне было пятьдесят семь. Две столовые ложки за завтраком. Два идеальных дня. — И это зелье, — сказал Слизнорт, словно очнувшись, — будет наградой на нашем сегодняшнем уроке. Наступила такая тишина, что бульканье зелий в котлах как будто стало в десять раз громче. — Один малюсенький флакончик «Феликс Фелицис», — Слизнорт вынул из кармана миниатюрную стеклянную бутылочку и показал ее всему классу. — Доза рассчитана на двенадцать часов удачи. От рассвета до заката вам будет везти во всех ваших начинаниях. Но я должен вас предупредить, что «Феликс Фелицис» запрещен к использованию на любых официальных состязаниях, таких, как спортивные соревнования, экзамены и выборы. Поэтому наш победитель должен будет использовать его только в обыкновенный день… и пусть этот день станет для него необыкновенным! — Так, — продолжил Слизнорт, внезапно переходя на деловитый тон, — что же нужно сделать, чтобы выиграть этот сказочный приз? Обратимся к странице десять «Расширенного курса зельеварения». У нас осталось немногим больше часа, и этого времени вам должно хватить на попытку сварить Изумрудное зелье. — К слову, кто нибудь может сказать о нем что то? — предложил Слизнорт. — Изумрудное зелье, также известное как Напиток Отчаяния, светящаяся изумрудная жидкость, очень мощное и крайне сложное в приготовлении зелье, никто не исследовал его до конца, потому что оно реагирует по разному на всех, предназначенная вызвать у пьющего страх, отчаяние, галлюцинации, ужасные физические боли и страшную жажду, — с умным видом закончил Малфой. — Блестяще, мистер Малфой, 5 очков Слизерину! — произнес Слизнорт. — Вижу ты не понаслышке знаешь о нем, Малфой, — язвительно выплюнул Рон. — В отличие от тебя, Уизелби, это не первый мой урок по зельеварению, глядя как ты скучаешь, хотел спросить, не дать ли тебе пару галеоннов на новый шлем? Я с нетерпением жду возможности выбить твои последние извилины на матче в субботу, ах точно, ты даже не в команде еще, — холоднокровно ответил Малфой. — Тишина! И так, как я говорил, — продолжил Слизнорт, — я знаю, что до сих пор вы не приступали к таким сложным зельям, и потому не жду идеального результата. Во всяком случае, тот, кто добьется наилучших результатов, получит в награду этого маленького «Феликса». Начали! Гермиона стояла охваченная ужасом, ей казалось, что все знали о чем она думает и о ее плане добыть это зелье. Ученики дружно загремели котлами, кто-то уже со звоном ставил гирьки на весы, но никто не произносил ни слова. Сосредоточенность и целеустремленность, царивших в классе, можно было, кажется, пощупать рукой. Гарри видел, как Малфой лихорадочно листает «Расширенный курс зельеварения». Очевидно, Малфою крайне необходим хоть один удачный день. Гарри поскорее склонился над потрепанным учебником, который одолжил ему Слизнорт. К его большой досаде, оказалось, что предыдущий владелец учебника исписал все страницы вдоль и поперек, Гарри нагнулся пониже, кое-как расшифровал список ингредиентов, затем направился к шкафчику за необходимым. Он приступил к нарезке ингредиентов и попытался раздавить боб ножом, оттуда сразу же потек сок, и злость на прежнего владельца учебника испарилась без следа. Гермиону в тот момент даже не интересовало, как у Гарри так все хорошо получается, ей нужно было придумать как незаметно наполнить свой флакон. Спустя полчаса все были выжаты как лимоны, никто не смог добиться нужного цвета или консистенции, и тут Слизнорт громко объявил: — Время вышло! Прошу всех прекратить помешивать. Он медленно двинулся между столами, заглядывая в котлы, не проявляя никаких эмоций, но достигнув котла Гарри, подскочил. — Поразительно, это победа, мистер Поттер! — воскликнул он на все подземелье. — Вот ваша награда, как я и обещал! — проговорил он. Гарри сунул крошечный пузырек с золотистой жидкостью во внутренний карман. Время заканчивалось, Гермиона начала кусать губу, ее руки вспотели, дыхание участилось. Нужно было действовать. Она взглянула на котлы, стоявшие подальше от того, что ей был нужен. — Редукто! — невербальноо произнесла заклинание она. Все котлы, стоящие позади, взорвались, все зашумели и начали выбегать из аудитории. Гермиона нервно достала флакон, наполнила его, положила в карман мантии и молнией покинула класс. Она долго шла по коридорам, не имея окончательной точки прибытия, пока наконец не захлопнула дверь, ведущую в спальню девочек.***
Всю неделю Гарри на уроках зельеварения продолжал выполнять рекомендации Принца-полукровки, в результате после четвертого занятия Слизнорт был в неописуемом восторге от способностей Гарри и без конца повторял, что ему редко приходилось обучать такого талантливого ученика. Гарри иногда рассеянно задумывался о том, кто такой был этот Принц-полукровка. Из-за дикого количества домашних заданий не хватало времени прочитать «Расширенный курс» до конца, но он пролистал книгу и убедился, что Принц практически ни одной страницы не оставил без своих замечаний, причем не все они относились к приготовлению волшебного зелья. Местами попадалось что-то похожее на описание заклинаний, которые Принц явно придумал сам. Гарри посмотрел на часы и торопливо засунул в сумку потрепанный экземпляр «Расширенного курса зельеварения». Он шел по пустынным коридорам. В конце концов он очутился в коридоре восьмого этажа, где у стены стояла одинокая горгулья. — Кислотные леденцы, — сказал Гарри. Горгулья отпрыгнула в сторону, стена за ней разошлась, и показалась движущаяся винтовая лестница. Гарри ступил на нее и начал плавно подниматься кругами к двери с медным молотком, которая вела в кабинет Дамблдора. Гарри постучал в дверь. — Войдите, — раздался голос Дамблдора. — Добрый вечер, сэр, — сказал Гарри, входя в кабинет директора школы. — А, добрый вечер, Гарри. Садись, — ответил с улыбкой Дамблдор. — Надеюсь, ты приятно провел первую неделю учебного года? — Да, спасибо, сэр. Он исподтишка осматривался по сторонам, надеясь увидеть хоть какие-нибудь указания на то, что приготовил ему на сегодня Дамблдор. Круглый кабинет выглядел точно так же, как и всегда: хрупкие серебряные приборы тихонько жужжали и попыхивали на столиках с точеными ножками, портреты прежних директоров и директрис дремали в своих рамах, и Фоукс, великолепный феникс Дамблдора, сидел на жердочке у двери, с интересом поглядывая на Гарри блестящим глазом. Судя по всему, Дамблдор даже не расчистил место для тренировочных поединков. — Итак, Гарри, — деловито заговорил Дамблдор, — тебе, конечно, любопытно узнать, чем я намерен заниматься с тобой во время этих… скажем, уроков, за отсутствием более подходящего слова? — Да, сэр. — Видишь ли, я решил: раз уж ты теперь знаешь, почему лорд Волан-де-Морт пытался убить тебя пятнадцать лет назад, пришло время поделиться с тобой кое-какой информацией. Наступила пауза. — В прошлом году вы говорили, что рассказали мне все, — сказал Гарри, не сумев скрыть нотку упрека в голосе. — Сэр, — прибавил он. — И я все рассказал, — благодушно ответствовал Дамблдор. — Я рассказал тебе все, что знаю. С этой минуты мы покидаем твердую почву фактов и отправляемся в путешествие по мглистым болотам памяти в чащобу дичайших догадок. — Сэр, — осторожно спросил Гарри, — а то, что вы мне хотите рассказать, как-то связано с тем пророчеством? Это поможет мне… остаться в живых? — Это очень тесно связано с пророчеством, — сказал Дамблдор будничным тоном, словно речь шла о погоде на завтра, — и я, безусловно, надеюсь, что это поможет тебе остаться в живых. Дамблдор поднялся на ноги, обошел вокруг письменного стола, прошел мимо Гарри, который быстро повернулся в кресле, провожая его взглядом. Директор наклонился над шкафчиком у самой двери. Когда он выпрямился, в руках у него была знакомая широкая каменная чаша с вырезанными по краю таинственными знаками. Он поставил Омут памяти на стол перед Гарри, и они погрузились в воспоминания. Спустя какое-то время Гарри встревожено спросил: — Что же у них случилось? — спросил Гарри. — Почему приворотное зелье перестало действовать? — Это опять-таки сплошные догадки, — сказал Дамблдор, — но я думаю, Меропа, без памяти влюбенная в своего мужа, не могла больше держать его при себе с помощью волшебства и сознательно перестала давать ему зелье. Может быть, потеряв голову от страсти, она убедила себя, что теперь он по-настоящему полюбил ее. Может быть, надеялась, что он останется с ней ради ребенка. В обоих случаях она ошибалась. Он покинул ее, никогда больше с ней не виделся и не потрудился узнать, что стало с его сыном. — Я думаю, хватит с нас на сегодня, Гарри, — сказал Дамблдор, помолчав минуту-другую. — Да, сэр, — сказал Гарри. Он встал, но не ушел. — Сэр… а это было важно, чтобы я узнал о прошлом Волан-де-Морта? — Я думаю, очень важно, — ответил Дамблдор. — А это… как-то связано с пророчеством? — Связь самая прямая. — Ясно, — вымолвил Гарри, слегка сбитый с толку, все-таки почувствовавший себя увереннее. Он повернулся к двери, но тут ему пришел в голову еще один вопрос, и он вернулся. — Сэр, можно мне рассказать Рону и Гермионе все то, что вы мне говорили? Дамблдор задумался на минутку, не сводя с него глаз, потом ответил: — Да, думаю, мистер Уизли и мисс Грейнджер доказали, что им можно доверять. Но, пожалуйста, Гарри, попроси их больше никому не говорить об этом. Не нужно, чтобы стало широко известно, как много я знаю или подозреваю о тайнах Волан-де-Морта. — Да, сэр. Я прослежу, чтобы никто, кроме Рона и Гермионы, не узнал об этом. Спокойной ночи. Гарри снова долго лежал без сна в темноте. Мысли его были запутаны. Он думал о встрече с Дамблдором, о Мраксах, про отборочные, он так долго размышлял об этом, что наконец то мозг просто отказался работать и Гарри, погрузившись во тьму, уснул. Дело было за завтраком. — У нас сегодня утром отборочные испытания по квиддичу! — сказал Рон. — И еще нужно отрабатывать это несчастное заклинание Агваменти для Флитвика! Отборочные могут занять все утро, столько народу записалось. Гарри немного нервничал перед своим первым выступлением в роли капитана команды. — Даже не знаю, с чего это квиддич стал таким популярным. — Да ну тебя, Гарри, — с неожиданным раздражением ответила Гермиона. — Это не квиддич популярен, а ты! Никогда еще к тебе не было такого интереса, и, честно говоря, ты никогда еще не был настолько привлекательным! Рон поперхнулся большим куском лососины. Гермиона бросила на него высокомерный взгляд и снова повернулась к Гарри. — Теперь все знают, что ты все это время говорил правду, так? Волшебный мир вынужден был признать, что ты оказался прав насчет Волан-де-Морта, что он действительно вернулся и что ты на самом деле дважды сразился с ним за прошедшие два года и оба раза сумел спастись. А теперь ты еще и Избранный — ну разве непонятно, почему все тобой восхищаются? Гарри вдруг показалось, что в Большом зале стало очень жарко, хотя потолок по-прежнему оставался пасмурным и ненастным. — Ко всему прочему тебе еще пришлось пережить травлю Министерства, когда тебя пытались выставить ненормальным вруном. У тебя до сих пор остались отметины после того, как эта мерзкая колдунья заставляла тебя выписывать строчки собственной кровью, но ты все равно не отступился… — У меня тоже до сих пор остались отметины после того, как те мозги в меня вцепились в Министерстве, вот, посмотри, — сказал Рон, закатывая рукава. — …да еще ты за лето вырос чуть ли не на целый фут, это тоже тебя не портит, — закончила Гермиона, не слушая, что говорит Рон. — Я довольно-таки высокий, — ввернул Рон ни к селу, ни к городу. Гарри захотелось прервать этот неловкий разговор, поэтому он скомандовал Рону направляться с ним на поле. Как Гарри и ожидал, испытания заняли почти все утро. Явилась, кажется, половина факультета, от первокурсников, испуганно сжимавших в руках кошмарные школьные метлы-развалюхи, до семикурсников, возвышавшихся над всеми остальными и жутко крутых с виду. Одного из них, рослого парня с жесткими волосами, Гарри узнал по «Хогвартс-экспрессу». — Мы встречались в поезде, в купе у старикашки Слиззи, — уверенно сказал парень, выйдя из толпы и пожимая руку Гарри. — Кормак Маклагген, вратарь. — В прошлом году ты не пробовался? — спросил Гарри, мысленно отметив ширину плеч Маклаггена, и подумал, что тот, наверное, вполне способен загородить все три обруча, даже не двигаясь с места. — Во время отборочных испытаний я лежал в больничном крыле, — сказал Маклагген, слегка рисуясь. — Съел на спор дюжину яиц докси. — Ясно, — сказал Гарри. — Ну ладно… Подожди здесь, пожалуйста… Он указал на передние ряды трибун, недалеко от того места, где сидела Гермиона. По лицу Маклаггена скользнула тень неудовольствия, и Гарри подумал, уж не ожидает ли Маклагген особого к себе отношения по случаю того, что оба они попали в любимчики к «старикашке Слиззи». Гарри решил начать с элементарной проверки — попросил кандидатов разбиться на группы по десять человек и сделать круг над стадионом. Это было удачное решение: первая десятка состояла из первокурсников, и тут же стало яснее ясного, что раньше они вообще не летали. Только один мальчик сумел продержаться в воздухе дольше чем полминуты и при этом так удивился, что немедленно врезался в шест, на котором крепился обруч. Вторую группу составили девочки, глупее которых Гарри никого в жизни не видел. Когда он подул в свисток, они даже не пытались взлететь, только покатились со смеху, цепляясь друг за друга. Среди них была и Ромильда Вейн. Когда Гарри велел им уйти с поля, они ничуть не огорчились, расселись на трибунах и принялись дразнить других участников. Третья группа устроила свалку, не пролетев и половину круга. В четвертой группе почти никто не принес с собой метлы. Пятая группа состояла из пуффендуйцев. — Если здесь есть еще кто-нибудь с других факультетов, — заорал Гарри, начиная злиться всерьез, — уйдите сразу, пожалуйста! Наступила тишина, потом двое мелких когтевранцев бегом кинулись с поля, давясь от хохота. Через два часа, после множества жалоб и истерик, одной поломанной «Кометы-260» и нескольких выбитых зубов, Гарри отобрал в команду троих охотников: Кэти Белл, прекрасно выступившую на пробах, новую участницу по имени Демельза Робине, которая необыкновенно ловко уворачивалась от бладжеров, и Джинни Уизли — она летала быстрее всех, да еще и забила семнадцать голов. Гарри был доволен своим выбором, но успел докричаться до хрипоты, общаясь с обиженными претендентами, после чего ему пришлось точно так же сражаться с отвергнутыми загонщиками. — Решение окончательное, а теперь освободите место для вратарей, не то я вас всех заколдую! — надрывался он. Ни один из выбранных им загонщиков не мог сравниться с такими блестящими игроками, как Фред и Джордж, но все-таки Гарри был более-менее доволен. Джимми Пикс, невысокий, коренастый третьекурсник, с такой силой заехал бладжером Гарри по затылку, что там вскочила шишка величиной с куриное яйцо, а Ричи Кут на вид был довольно хлипкий, зато бил метко. Теперь оба сидели на трибунах рядом с Кэти, Джинни и Демельзой и смотрели, как идет отбор последнего игрока в команде. Гарри нарочно оставил вратарей под конец, надеясь, что к этому времени стадион опустеет и психологическое давление на участников будет поменьше. Но, к сожалению, все отвергнутые игроки остались на трибунах, да еще целая толпа народу, закончив завтракать, явилась посмотреть пробы, так что зрителей стало даже больше, чем было вначале. Каждого очередного вратаря, подлетающего к обручам, толпа встречала приветственными криками пополам с насмешками. Гарри покосился на Рона — у того и раньше были проблемы с нервами. Гарри надеялся, что после победы в финальном матче прошлого года это пройдет, но, как видно, не прошло: Рон был нежно-салатового цвета. Никто из первых пяти кандидатов не сумел поймать больше двух мячей. К большому огорчению Гарри, Кормак Маклагген взял четыре пенальти из пяти. Но во время пятого пенальти он метнулся абсолютно не в ту сторону. Толпа захохотала и заулюлюкала. Маклагген вернулся на землю, скрежеща зубами от ярости. Рон с обморочным видом оседлал свой «Чистомет-11». — Удачи! — прокричал чей-то голос с трибуны. Гарри оглянулся, ожидая увидеть Гермиону, но это оказалась Лаванда Браун. Она тут же закрыла лицо руками, и Гарри очень хотелось сделать то же самое, но он решил, что капитан не вправе трусить, и стал смотреть, как Рон проходит пробы. Как выяснилось, Гарри беспокоился зря: Рон взял один, два, три, четыре, пять пенальти подряд! Страшно довольный, с трудом удерживаясь, чтобы не завопить на радостях вместе с толпой зрителей, Гарри повернулся к Маклаггену, чтобы сказать ему — мол, к сожалению, Рон его обошел, но тут красное от злости лицо Маклаггена возникло прямо у Гарри перед носом. Он попятился. — Сестрица ему подыгрывала! — с угрозой заявил Маклагген. На виске у него пульсировала жилка, совсем как у дяди Вернона. — Она нарочно подала ему легкий мяч. — Ерунда, — холодно ответил Гарри. — Как раз этот мяч он чуть было не пропустил. Маклагген приблизился вплотную к Гарри. Гарри на этот раз не отступил. — Дай мне еще одну попытку. — Нет, — сказал Гарри. — У тебя уже была попытка. Ты взял четыре мяча. Рон взял пять. Рон будет вратарем, он победил в честной борьбе. Уйди с дороги. На мгновение ему показалось, что Маклагген сейчас его ударит, но тот ограничился злобной гримасой и затопал прочь, бурча себе под нос какие-то угрозы. Гарри обернулся и увидел перед собой новую команду в полном составе, сияющую улыбками. — Все молодцы, — просипел он сорванным голосом. — Здорово летали… — Блестяще, Рон! На сей раз это Гермиона примчалась на поле. Гарри видел, как Лаванда, слегка надувшись, уходит со стадиона под руку с Парвати. Рон был невероятно доволен собой и даже казался выше ростом, улыбаясь до ушей другим игрокам и Гермионе. — Я уже думал, что не поймаю тот последний мяч, — взахлеб рассказывал счастливый Рон. — У Демельзы такой хитрый удар, видели, крученый… — Да, да, ты сыграл потрясающе, — сказала Гермиона. — Уж во всяком случае лучше, чем Маклагген, — отозвался Рон с довольным видом. — Видела, как он шарахнулся совсем не туда, куда нужно было, на последнем пенальти? — Завтра мы их просто уничтожим, — радостно проговорил Гарри. Ему очень не хотелось проиграть его. Это была его первая игра в должности капитана команды, а кроме того, он твердо решил побить Драко Малфоя в квиддич, раз уж не получается доказать свои подозрения насчет него.***
На следующее утро, вся троица сидела за столом в Большом зале. День матча Гриффиндор против Слизерина. Гарри еще никогда не нервничал так сильно по поводу матча, в особенности он переживал за Рона. Он был белым как молоко которое Гарри вливал в тарелку с хлопьями. Вчера Слизерин весь вечер напевали "Уизли наш король!", видимо это идея Малфоя, чтобы запугать Рона досмерти и он не словил ни одного мяча. Но у Гарри на этот счет уже был идеальный план чтобы воодушевить Рона. Уизли очень лениво набивал рот пастушьим пирогом, Гермиона читала Пророк, а Гарри сверлил взглядом Слизеринский стол. — Есть знакомые покойники? — спросил Рон деланно небрежным тоном; он задавал этот вопрос каждый раз, когда Гермиона раскрывала свою газету. — Нет, но было еще несколько случаев нападения дементоров, — сообщила Гермиона. — И один человек арестован. — Замечательно, а кто? — спросил Гарри, думая о Беллатрисе Лестрейндж. — Кстати, Рон, не желаешь ли чаю? — предложил ему Гарри. — Кофе? Тыквенного сока? — Все равно, — угрюмо ответил Рон и хмуро надкусил гренок. — Отлично, — сказал Гарри, пододвигая Рону стакан тыквенного сока. — Держи, Рон. Выпей. Рон поднял стакан к губам, но тут вдруг Гермиона резко сказала: — Рон, не пей! Гарри и Рон оглянулись на нее. — С чего это? — спросил Рон. Гермиона смотрела на Гарри, словно не верила своим глазам. — Ты что-то добавил в стакан! — Что ты сказала? — спросил Гарри. — Что слышал! Я видела, ты что-то подлил в сок. Пузырек и сейчас еще у тебя в руке! — Не понимаю, о чем ты говоришь, — буркнул Гарри и быстро сунул флакончик в карман. — Рон, я тебя предупреждаю, не пей! — повторила Гермиона в тревоге, но Рон схватил свой стакан и залпом проглотил сок со словами: — Нечего тут командовать, Гермиона! Гермиона в гневе зашагала прочь. Гарри смотрел ей вслед без всякого сожаления. Она никогда не понимала, какая важная вещь — квиддич. Гарри оглянулся на Рона: тот облизывал губы. — Уже почти пора, — с блаженной улыбкой заметил Гарри. Мимо прошли совсем близко Лаванда Браун и Парвати Патил, чтобы отправиться на стадион. Парвати вдруг подтолкнула локтем Лаванду, та оглянулась и широко улыбнулась Рону. Он вдруг расправил плечи и выпятил грудь. Гарри поборол искушение расхохотаться — ведь Рону и так досталось за последние дни. Слизеринский стол же был в невероятно приподнятом настроении. Драко был слегка обалдевшим после целой серии долгих и запутанных снов, в которых он убегал весь в крови. Он давно уже забыл как веселиться, обдумывание задания Темного Лорда забирало силы. Мысли о родителях мучали, и он был невероятно рад, что ему выпала маленькая возможность отвлечься. Они давно жаждали крови гриффиндорцев, и их охватывало необузданное желание ввязаться в схватку. Драко увидел, как троица поднялась из-за стола, покосился на Поттера, замечая книгу по зельеварению. — Как думаешь, почему? — поинтересовался у Блейза, Малфой. — Почему он везде носит эту книгу, уверен он даже спит с ней, да и что это был за прикол у Слизнорта, приготовил зелье даже быстрее этой зубрилы. Блейз же даже не услышал вопроса, он поглядывал на зашедшую в зал Пэнси Паркинсон. — Ауу! — помахал рукой Драко. — Что? — переспросил он. — Я говорю, как думаешь, почему, Поттер таскает за собой этот учебник? Кстати говоря, что у тебя с Паркинсон, то как ты смотришь на нее, чувак, даже мне становится неловко, — подавил смешок Малфой. Блейз отчаянно рассмеялся. Малфой, не сдерживаясь, тоже залился смехом. Пэнси села за стол, поправляя короткую юбку. — По какому поводу веселимся? — поинтерисовалсь она. — Обсуждаем сегодняшнюю вечеринку, и судя по всему, кое кому просто необходимо снять напряжение, — облизав губы, Малфой косо уставился на Забини. Блейз поднес руку к лицу и сжал кулак до хруста костей. Давая понять, чтобы Малфой заткнулся, иначе он расшибет ему череп. — Нам пора, увидимся после матча, — подмигнул Паркинсон, Забини. Она скользнула сверху вниз по его слизеринской форме и ухмыльнулась.***
Команды вышли на поле под оглушительный рев трибун и свистки болельщиков. Одна половина стадиона была красной с золотом, другая — сплошь зеленое с серебром. Многие пуффендуйцы и когтевранцы тоже болели за ту или другую команду. Среди воплей и хлопков Гарри ясно различил рычание знаменитой шляпы Полумны Лавгуд в виде львиной головы. Гарри подошел к судье матча, мадам Трюк. Она стояла на поле, готовая выпустить мячи из ящика. — Капитаны, пожмите друг другу руки, — сказала она, и пальцы Гарри хрустнули в мощном рукопожатии Блейза Забини, нового капитана слизеринцев. — Передай мою любовь Уизелби, — с насмешкой сказал он. — Все на метлы! По свистку… три… два… один… Прозвучал свисток. Поттер и другие игроки с силой оттолкнулись от мерзлой земли и взвились в воздух. Гарри кружил над стадионом, выискивая снитч, и заодно приглядывал за Харпером, который выписывал зигзаги далеко внизу. И вдруг раздался голос, настолько непохожий на привычный голос их бессменного комментатора, что это просто резало слух. — Ну вот, игра началась, и я думаю, нас всех удивил состав комады, которую Поттер собрал в этом году. Многие считали, что Рональд Уизли не войдет в команду, учитывая его крайне неровные выступления в качестве вратаря в прошлом сезоне, но, конечно, тут сыграла свою роль давняя дружба с капитаном… Слизеринская половина трибун встретила эти слова издевательскими выкриками и аплодисментами. Гарри вытянул шею, стараясь рассмотреть комментаторскую площадку. Там стоял высокий худой светловолосый мальчик со вздернутым носом и говорил в магический рупор, когда-то принадлежавший Ли Джордану. Гарри узнал Захарию Смита, игрока из команды пуффендуйцев, который был ему глубоко несимпатичен. — А вот и первая атака слизеринцев, Блейз Забини мчится через поле и… У Гарри екнуло под ложечкой. — Уизли берет мяч. Что ж, должно же ему когда-нибудь повезти… — Это точно, Смит, должно, — пробормотал Гарри, усмехаясь про себя, и нырнул в гущу игроков, высматривая, не мелькнет ли где-нибудь неуловимый снитч. Через полчаса после начала игры Гриффиндор вел в счете: десять— ноль. Рон несколько раз красиво ловил квоффл, иногда дотягиваясь до мяча лишь кончиками пальцев. После этого Захария перестал громко спрашивать, не присутствуют ли брат и сестра Уизли в команде только благодаря своей дружбе с Поттером, зато теперь он взялся за Пикса и Кута. — Разумеется, у Кута не самое подходящее телосложение для загонщика, — свысока заметил Захария, — как правило, у них мускулатура более развита… — Врежь ему бладжером! — крикнул Куту Гарри, пролетая мимо, но Кут, широко улыбаясь, направил очередной бладжер на Харпера, который только что разминулся с Поттером. Гарри с удовольствием услышал глухой удар, говоривший о том, что бладжер попал в цель. Можно было подумать, что гриффиндорцы сегодня просто не могут сделать ни одной ошибки. На противоположной стороне поля Рон снова и снова легко и как будто без усилий брал мячи. Теперь и он начал улыбаться, а когда толпа встретила особенно эффектный его бросок хоровым исполнением любимой старой песенки «Уизли — наш король», он сделал вид, что дирижирует, зависнув в воздухе. Блейзу слегка надоело это представление, он решил забить гол, ну а Пэнси это могло позабавить, думал он. Он наддал ходу. Ветер засвистел в ушах, заглушая комментарии Смита и вопли толпы на трибунах. Замах, бросок и попадание прямо в голову Рону, пролетая кольцо. Забини злобно улыбнулся. Все на трибунах замерли, особенно, Гермиона, с ужасом смотревшая на мулата. — И Блейз Забини приносит 10 очков Слизерину! Счет 1:1. Каким же будет финальный результат? — возбужденно прокомментировал Захария Смит. — Это нечестно! — проорал Рон. Пока Рон возмущался, слизеринцы решительно принялись атаковать. Внезапно все обратили внимание на погоню Поттера и Малфоя за золотым снитчем. Драко стремительно протягивал к нему свои длинные идеальные пальцы. Блейз снова сделал круг и направлялся к воротам. — Ты готов проиграть этот матч? — крикнул Грегори Гойл через все поле Уизли, наблюдая как Малфой потянулся к снитчу. Рон был красный как томат, вцепившийся в метлу с очень глупым выражением лица. Гермиону охватил ужас, ей нужно было действовать, иначе этот проигрыш уничтожит Рона и Гарри тоже. — Конфундус! — прошептала она. Малфоя резко откинуло в сторону, оставляя его парящим в воздухе, лицезреть спину Гарри. Ощущая посторонее вмешательство, глаза его залились кровью. Раздался свисток. И он услышал то, чего так боялся услышать сегодня. — Гарри Поттер споймал снитч! Победа Гриффиндора! Всем спасибо за игру! — громко проговорила мадам Трюк. Злость и неистовая агрессия бурлила в Малфое, он мгновенно перевел взгляд на Блейза. В раздевалке Слизерина царила недовольная атмосфера. — Я убью ее, я убью ее прямо в замке, — яростно плевался Малфой. — Ты уверен, что это был Конфундус? Остынь ты уже, мне даже понравилось что ей пришлось жульничать, — спокойно говорил Блейз. — Остынь, остынь, ладно я в душ, встретимся в гостинной, — кивнул ему на выход Драко. В раздевалке Гриффиндора, напротив, царила приподнятая атмосфера. — Будем праздновать в гостиной, Симус мне сказал! — вопил Дин, не находя себе места от избытка чувств. — Пошли, Джинни, Демельза! Гарри задержался. Он уже собирался уходить, когда в раздевалку вошла Гермиона. Она нервно теребила гриффиндорский шарф, вид у нее был расстроенный, но решительный. — Гарри, мне нужно с тобой поговорить, — она глубоко вздохнула. — Встретимся в гостинной, — не глядя на Гермиону, сказал он. — Я хотела сказать... — Я знаю, Гермиона. — Знаешь? — Знаю. — Нужно было действовать, я очень удивилась когда Рон пропустил мяч и когда я увидела Малфоя, я запаниковала. Почему Феликс не подействовал? — Я не добавлял, только Рону не говори, — сказал Гарри, повернувшись к ней лицом. Она закивала головой. — Когда у тебя следующая встреча с Дамблдором? — Не знаю, он мне еще не сообщил. — Ну что, пойдем на праздник что ли? — Меня от Рона сейчас просто тошнит. Не понимаю, что я опять сделала не так… Гарри был так уверен, что, если матч пройдет успешно, они с Гермионой сразу же помирятся. Он не представлял, как объяснить Гермионе, что она виновата только в том, что целовалась с Крамом, тем более что это было так давно. — Ну, увидимся в гостинной, — тихо сказал и направился к замку. Гермиона тяжело дышала, смотря в пол. В раздевалке больше никого не было. Она засунула руки в карманы мантии, нащупала флакончик. И приняла решение попробовать его сегодня, вряд ли кто-то заметит ее отсутствие, главное не попасться Малфою на глаза.***
Гарри не увидел Гермионы в гостиной. Когда он вошел, празднование было в самом разгаре. Поттер хотел пойти поискать Рона, но для этого нужно было сперва отвязаться от братьев Криви, требовавших немедленного подробного разбора сегодняшней игры, и от группы девчонок, неустанно хлопавших ресницами и громко смеявшихся самым несмешным его репликам. Наконец он кое-как вырвался от Ромильды Вейн, которая весьма прозрачно намекала, что не прочь пойти с ним на рождественский вечер к Слизнорту. Пытаясь прошмыгнуть к столу с напитками, Гарри столкнулся с Джинни. — Ищешь Рона? — спросила она, злорадно усмехаясь. — Вон он, гнусный лицемер. Гарри посмотрел, куда она показывала. В углу, на виду у всей комнаты, стояли Рон и Лаванда Браун. Они так плотно сплелись в объятиях, что трудно было сказать, где чьи руки. — Он как будто съесть ее хочет, правда? — бесстрастно заметила Джинни. — Ну, наверное, ему нужно на ком-то отрабатывать технику. Хорошо сыграли сегодня, Гарри, но можно и лучше было. — она похлопала его по руке. Гарри отвернулся от Рона, явно не собиравшегося в ближайшее время выныривать на поверхность, и успел увидеть, как закрылся проем в стене. Со сжавшимся сердцем он заметил, как в проеме метнулось и исчезло что-то очень похожее на непослушную гриву каштановых волос. Немного подождав, Гарри бросился вперед, вильнул в сторону, обходя Ромильду Вейн, и распахнул портрет Полной Дамы. В коридоре никого не было видно. — Гермиона? Она поспешно закончила одевать розовое платье. — О, тебе очень идет, — сказал Гарри. Он не представлял, что можно ей сказать. Попытался сообразить, есть ли хоть малейшая возможность, что она не заметила Рона, просто ушла, потому что в гостиной слишком шумно отмечали победу, и тут она сказала неестественным тонким голосом: — Рон, кажется, веселится вовсю там, на празднике. — Э-э… да? — сказал Гарри. — Не притворяйся, будто не видел, — сказала Гермиона. — Он не очень-то и прячется, он… Дверь у них за спиной с грохотом открылась. К ужасу Гарри, в класс вошел Рон, он со смехом тянул за руку Лаванду. — О, — сказал он, остановившись на всем ходу при виде Гарри и Гермионы. — Ой-ой! — сказала Лаванда и, хихикая, выскочила из комнаты. Дверь за ней захлопнулась. Наступила жуткая, давящая тишина. Гермиона смотрела в упор на Рона. Он старательно отводил от нее глаза, но сказал со странной смесью смущения и бравады: — Привет, Гарри! А я все думал, куда ты запропастился. Гермиона смотрела на Рона с презрением. — Напрасно ты заставляешь Лаванду ждать в коридоре, — тихо проговорила Гермиона. — Девушка удивится, куда это ты подевался. Она медленно пошла к двери, держась очень прямо. Гарри покосился на Рона. Тот явно был рад, что так дешево отделался. — Извини Гарри, мне нужно заскочить к профессору Макгонагалл, — сказала она, игнорируя Рона. — Но я скоро вернусь. — Хорошо, кивнул Гарри. Гермиона накинула мантию и вышла из комнаты, направляясь к первому месту, которое показалось правильным. Астрономическая башня. Поднявшись на башню, она увидела, как пошел снег. Ей было плохо, вряд ли может стать хуже, думала она, а возможно она просто хотела сделать себе хуже. Нащупав флакончик "Экстракт бадьяна" в левом кармане и Изумрудное зелье в правом, она крепко сжимала их в кармане мантии.Драко
Он шагал по восьмому этажу. Замок был погружен в камерную тишину, он смотрел в пол и ему постоянно казалось, что замок кровоточит. Кровь сочилась везде: из стен, из пола, из картин, из него. Достигнув нужного места, он остановился, сделал глубокий вдох и медленно закрыл глаза. Выручай комната. Исчезательный шкаф. Убийство. Пожиратель смерти. Он сделал шаг, где его окружила душная атмосфера комнаты, где все спрятано. Остановившись перед шкафом, Драко сбросил с него пыльный ковер и сел на пол. Он пытался запомнить себя, запомнить себя до того, как изменится навсегда. Темный Лорд позволял ему выбрать, но когда он так говорил, он не оставлял ему другого выбора. Драко не врал себе, он сделал выбор, сделал его сразу же. Каждый защищает тех, кто ему дорог, а для Драко Малфоя семья было все. Так что он был готов на все, что его ожидает в дальнейшем. Не врал он себе и с окончанием его истории, чтобы он сейчас не сделал и кого бы не убил ради своей семьи, им все равно конец, это лишь вопрос времени. Боль. Боль сопровождала его каждый день. Ему казалось, что в нем начался процесс разложения, тогда почему он все еще стоит на ногах. Или боль означает что он еще жив, а жив ли. Темные мысли проникали в сознание, как легко было бы расстаться с жизнью и больше не чувствовать это. Но это не его право, его жизнь принадлежала кому угодно, кроме него самого. Ничего не получалось и помощи просить было тоже не у кого. Возможно, лишь, немного удачи, ему необходимо было лишь немного удачи. Покинув Выручай-комнату спустя полчаса, он не спеша направился на место, где все должно было произойти. Достигнув башни, я понял, что не один здесь. Она стояла там, почти не шевелясь, бормоча что-то под нос. Я узнал эти движения – она колдует защищающие чары. Мне стало любопытно, что Грейнджер тут забыла, убить ее за результат сегодняшней игры я смогу позже. Тупая грязнокровка, места в Хогвартсе ей мало. И как только я хотел произнести что-то о её уродском платье, она подняла зеленый флакон вверх и выпила содержимое. Я снова хотел пошутить про зелье красоты или ещё какой-то ерунде, которая бы заставила её рыдать в туалете весь день, но я был слишком истощен. Я решил посмотреть все до конца, чтобы не испортить сюжет. Грейнджер медленно повернула ладони к себе и взглянула на их тремор, он нарастал. Я не понимал, что происходит, но догадывался, что ничего не слышу из-за заглушающего заклинания. Внезапно она рухнула на колени, и я увидел... я увидел, как крик разрывает ее глотку, я видел, как начали ломаться ее кости, разрывая плоть, как стало подбрасывать ее окровавленное тело в конвульсиях неистовой боли. Как она вцепилась в пол и изувечила свои пальцы царапая их о деревянный пол, как ее платье поглотила кровь. Всё произошло так быстро, я резко дёрнулся к ней, и тут меня откинуло обратно. Я понял, что не могу сделать шаг. И я просто стоял там, я не осознавал, как давно я тут стою, час, день, год ... мои легкие забыли как подавать воздух. Я знал, что она приняла и догадывался зачем это было нужно. Вдруг меня заполнила ярость, ненависть, я сам был готов переломать ей кости. Прошло какое-то время, мне лично, казалось прошла вечность, крики прекратились, и она упала, облокотившись на ладони. Она подняла свои мокрые глаза в мою сторону и с ужасом поняла, что я стоял там всё это время. Я, набравшись смелости, медленно подошёл к ней, присев около её тела. — Я, конечно, знал, что ты в ссоре с головой, но это, согласен, это превзошло все мои ожидания. В таком виде ты гораздо красивее, а если учесть, что ты вряд ли сейчас сможешь сказать хоть слово, совсем хорошо, — ухмылка. — Но если ты хочешь помочь своему шрамированому дружку и Уизелби, то ты , тупая идиотка, должна была знать, что принимая это зелье без подготовки, уже с первого раза ты можешь занять почетное место рядом с моей тётей Беллой у нас в поместье. Он собирался встать, когда заметил, что ее дыхание участилось и перешло на нервное хватание воздуха. — Спина, спин-ааа, — переходя на душераздирающий визг, произнесла Грейнджер. — Что? — удивленным тоном спросил Майфой. Снова раздался мучительный крик, она выгнулась в спине, направив разрывающие звуки глотки в потолок. Слезы смывали потеки крови на ее лице, а Драко не понимал, что нужно сделать. — Спина, Малфой, вытащи, вытащи его! — захлебываесь слезами, молила она. Он скользнул взглядом по ее спине. Коснулся платья. Руки его дрожали. Послышался треск корсета, он одним движением разорвал платье. Драко начал размазывать кровь по ее спине, судорожно пытаясь найти что-то, но ничего не было, ничего не было. — Грейнджер, тут ничего нет! Ничего нет! Он пытался понять что с ней. Глядя на обнаженную, нетронутую спину он вдруг сообразив прокричал. — Грейнджер, послушай, тебе кажется, у тебя галлюцинации! Это все не понастоящему! Но она его не слышала. — Прошу тебя, прекрати, я поняла, я была не права, о, пожалуйста, только прекрати, и я никогда, никогда больше… — Не мучай их, не мучай, прошу, прошу, это я виновата, мучай лучше меня… — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, нет… только не это, не это, я сделаю все… — Пожалуйста, не надо… — Успокойся! — закричал Драко. Выкрики не прекращались и Малфой от отчаяния впечатал ее в стену с такой силой, что он мог поклясться, будто услышал хруст ее костей. Наступила тишина, её боль прекратилась. Малфой резко убрал руки с ее плеч, и она безжизненно упала на пол. Гермиона пришла в себя и огляделась. Все было залито кровью. Она, он, пол Астрономической башни. Горло раздирало от боли, она не могла дышать, каждый вдох сопровождался дозой новых мучений. — Кто-то кричал, — прошептала она. Драко приподнял бровь и продолжил смотреть на нее, не произнеся ни слова. А потом она поняла, что горло у неё болело потому, что кричала она... Драко нарушил тишину. — К чему все это? — Посмотри на меня, я весь в твоей крови, мне придется провести около часа в душе и выпить не один стакан огневиски, насколько грязным я себе чувствую — с наростающим раздражением прокричал он. — Перестань орать, — с пересохшим горлом произнесла Гермиона. — Я вижу ты все еще галюцинируешь, если думаешь что имеешь право указывать мне. Она попыталась дотянуться ко своей палочки, но это было изначально безуспешной затеей. Драко наблюдал за ней, но палочку не подал. Он просто стоял там и не мог уйти, он понимал что стоять тут с ней, дикость, но уйти он не мог. Гермиона прекратила попытки дотянуться к ней в данный момент. Она снова облокотилась о стену. — Это правда? — еле слышно спросила Гермиона. — Что правда? — Что вас обучают противостоять Круциатусу, мучая снова и снова этим же заклятьем? Он молчал. — Я понимаю всю ситуацию, поверь мне, мы враги, я омерзительна тебе, возможно поэтому ты согласился бы, согласился бы, сделать это? Он все еще молчал. Малфой сделал глубокий вдох и ответил. — Это невероятное стечение обстоятельств, Грейнджер, судьба благоволит тебе. Я сделаю то, что ты просишь. — Это было слишком просто, — прошептала она. — Не стоит тешить себя илюзиями, что я сделаю это безвозмездно, так уж вышло, что ты можешь мне кое что дать, — ответил он. — Мне нужен Феликс, — с вызовом посмотрел он на нее. — Смешно, ты ведь знаешь что это невозможно, его готовят семь месяцев и я уже молчу, что уровень его приготовления сложнее некуда, — слабым голосом сказала она. — Не уж то тебе и вправду негде его взять? — сьязвил Малфой. — Ты принесешь мне его, если хочешь получить желаемое. — Советую незамедлительно направиться в ванную старост, пока тебя никто не заметил. Ты ведь не хочешь отвечать на неудобные вопросы про зелье, которое напрямую связано с темными искусствами. Их разговор прервали прерывистые горловые звуки, смеха, было видно что смеяться Гермионе было больно. — Что тут, блять, смешного? — сьязвил Малфой. — Наверное ничего, я просто не могу даже дотянуться до своей палочки, которая в шаге от меня, умираю от жажды, а ты предлагаешь мне пройтись на пятый этаж и попринимать там ванны, мне показалась это смешным, — все еще нервно улыбаясь сказала Гермиона. Малфой наклонился, взял ее палочку наколдовал сосуд с водой и протянул. — Учти, я помогаю тебе, лишь потому что если ты умрешь сейчас, я не получу желаемого. — На, и попробуй "Долорем Реливер", — должно помочь. Твоя жалкая попытка спастись Бадьяном провалилась, пузырек разбит. Малфой поднялся, поправил галстук, развернулся и направился к ступенькам. — Какая ты, добрая душа, Грейнджер, уверен ты пожертвуешь собой ради невинного человека не задумываясь. — А за меня ты бы умерла? — А если я скажу , "пожалуйста"? — сьязвил Малфой, даже не оборачиваясь.***
В конце концов его шаги стихли настолько, что Гермиона перестала их слышать. — Долорем Реливер. Она почувствовала что боль уходит, сменяясь облегчением. Гермиона поднялась на ноги, она осмотрела свое тело, от увиденного соленые капли громко ударились о пол. Обеими руками обняв себя, судорожно затряслась, давя в себе рвущиеся звуки. Она издала тихий всхлип, подумав, что это было все же громко, вытерла щеки и направилась к ванной старост. Все гуляли по своим гостиным, вряд ли кто-то ошивался бы на этажах. Тогда что тут делал Малфой. Гермиона решила если бежать, она не попадётся на глаза Филчу. Достигнув двери, она протараторила пароль и схватилась за ручку, дверь скрипнула и отворилась. Гермиона проскользнула в ванную, заперев дверь на задвижку, оперлась спиной об огромную холодную дверь, пытаясь наладить дыхание. Огляделась. Да, только ради такой ванной захочешь стать старостой. Просторная комната выложена белым мрамором. С потолка свисает великолепная люстра с горящими свечами. Посередине комнаты прямоугольный бассейн — тоже из белого мрамора, по краям него около сотни золотых кранов, украшенных самоцветами, у ближнего края трамплин. На окнах льняные занавеси почти до пола; в углу большая стопка белых пушистых полотенец. На стене единственная картина в золотой рамке — на скале спит русалка, светлые волосы разбросаны по лицу и мерно вздымаются от ее дыхания. Сбросив пропитанные кровью вещи, она подошла к бассейну, шаги гулким эхом отдавались в пустой мраморной комнате. Гермиона встала на колени и открыла сразу несколько кранов. Из кранов полилась разных цветов вода, в оттенках четырех факультетов. Из одного вырывались розовые и голубые мыльные пузыри, из другого текла густая белоснежная пена. Бассейн хоть и немаленький, очень быстро наполнился горячей водой, пеной и пузырями. Гермиона закрыла краны и осторожно опустилась в воду, которая сразу же обожгла свежие раны. Бассейн был довольно глубокий, она едва касалась ступнями дна. Вода смывала соленые слезы, ее запекшуюся кровь и грязь пола Астрономической башни. Сделав глубокий вдох, она полностью погрузилась в воду. Ощущая как горячая вода окутывает ее тело, она издала глухой глубокий крик: — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! Красные пузыри воздуха выходили из её рта с такой интенсивностью, будто вода закипела. На ее напряженной шее вздулись вены. Выпустив весь воздух, вода медленно начала топить тело Гермионы, пока она не коснулась лопатками дна ванны. Тело уже начало колоть, легкие болели. Гермиона неохотно оттолкнулась от дна ногами и вынырнула, жадно глотая воздух. Какое-то время Гриффиндорка отрывисто дышала. Она пролежала там около двух часов, просто сидя в ванной. Вода давно остыла, пена давно исчезла, но Гермиона до сих пор этого не чувствовала. Видимо, обезболивающее, которое посоветовал Малфой, очень действенно. Она бы никогда ему не сказала это в лицо, но сейчас она была очень благодарна ему. Заметив на полу свои мокрые вещи, она сожгла их невербальным заклинанием. И создав себе школьную форму, покинула ванную старост. Взглянула на часы, было уже утро, она решила сразу же отправиться на завтрак, чтобы не возникло никаких лишних вопросов.