***
Утром в коридорах школы было очень шумно, Гарри пытался найти Гермиону. Внезапно до Гарри донесся вскрик, звук удара. Он остановился, прислушался. — Да как… вы… смеете… аааах! Звуки эти летели из ближайшего коридора; с волшебной палочкой наготове Гарри бросился вперед и, свернув за угол, увидел распростертую на полу профессора Трелони, голову ее накрывали бесчисленные шали, рядом валялись бутылки с кулинарным хересом, одна из которых разбилась. — Профессор… Гарри подскочил к профессору, чтобы помочь ей подняться на ноги. Несколько нитей блестящих бус обвились вокруг ее очков. Громко икнув, профессор Трелони пригладила ладонью прическу и, держась за руку Гарри, встала. — Что случилось, профессор? — Очень интересный вопрос! — визгливо ответила она. — Я прогуливалась, размышляла о некоторых явившихся мне мрачных знамениях… Гарри слушал ее вполуха. Он вдруг сообразил, где они: справа висит гобелен с танцующими троллями, слева — гладкая, глухая каменная стена, за которой кроется… — Профессор, вы пытались войти в Выручай-комнату? — …зловещих предзнаменованиях, которые я удостоилась… Что? Глаза ее вдруг забегали. — Выручай-комната, — повторил Гарри. — Вы пытались проникнуть в нее? — Я… ну… вот уж не знала, что ученикам известно о… — Не всем, — сказал Гарри. — Так что же случилось? Вы закричали… Мне показалось, что вам сделали больно. — Я… э-э… — протянула профессор Трелони, настороженно закутываясь в шали и не сводя с Гарри увеличенных очками до огромных размеров глаз. — Я хотела… э… поместить в Выручай-комнату некоторые… м-м… личные вещи… И она забормотала что-то о «гнусных наветах». — Понимаю, — сказал Гарри, бросая взгляд на бутылки с хересом. — Но войти туда и спрятать их вам не удалось? Ему это казалось странным — в конце концов, когда он пожелал спрятать книгу Принца-полукровки, комната открылась. — Нет, войти-то я вошла, — ответила профессор Трелони, гневно взглянув на стену. — Но там уже кто-то был. — Кто-то… Кто? — резко спросил Гарри. — Кто был в комнате? — Понятия не имею, — сказала профессор Трелони, несколько ошарашенная тоном Гарри. — Я вошла в Выручай-комнату и услышала голос, чего за все годы, что я прячу… ну, то есть использую комнату, ни разу еще не случалось. — Голос? И что он сказал? — Да не знаю я, что он сказал, — ответила профессор Трелони. — Он… радостно вскрикнул. — Радостно? — Ликующе, — кивая, подтвердила профессор. Гарри уставился на нее. — Голос был мужской или женский? — Я бы сказала, мужской. — И он звучал радостно? — Даже счастливо, — усмехнулась профессор Трелони. — Как будто что-то праздновал? — Очень на то похоже. — А потом? — А потом я крикнула: «Кто здесь?» — Разве вы не могли выяснить это, не спрашивая? — разочарованно осведомился Гарри. — Внутреннее Око, — с достоинством сообщила профессор Трелони, разглаживая шали и поправляя многочисленные ожерелья, — устремлено на материи, весьма и весьма удаленные от прозаических радостных восклицаний. — Понятно, — поспешно согласился Гарри; россказни о Внутреннем Оке профессора Трелони давно уж набили ему оскомину. — А на ваш вопрос голос ответил? — Нет, не ответил, — сказала она. — Все вдруг почернело, и в следующий миг я обнаружила, что вылетаю вперед головой из Выручай-комнаты! — И предвидеть этого вы никак не могли? — не удержавшись, поинтересовался Гарри. — Нет, не могла, я же сказала, там было темно, как… — Она замолчала, подозрительно уставясь на Гарри. — Думаю, вам лучше рассказать об этом профессору Дамблдору — сказал Гарри. — Ему следует знать, что Малфой празднует… то есть, что кто-то выкинул вас из Выручай-комнаты. К его удивлению, профессор Трелони, услышав это предложение, надменно выпрямилась. — Директор школы дал мне понять, что предпочел бы видеть меня пореже, — холодно сказала она. — А я не имею привычки навязывать свое общество тем, кто его не ценит. Если Дамблдор предпочитает игнорировать предостережения, которые сообщают ему карты… Внезапно ее костлявые пальцы сомкнулись на запястье Гарри. — Раз за разом, как бы я их ни раскидывала… — И профессор Трелони театрально выхватила из-под шалей игральную карту. — Башня молний, — прошептала она. — Несчастье. Бедствие. Все ближе и ближе… — Понятно, — повторил Гарри. — И все-таки вам следует рассказать Дамблдору об этом голосе и о том, как все потемнело, а вас выбросили из Выручай-комнаты… — Вы так считаете? — Профессор Трелони словно бы призадумалась, но Гарри видел, что она совсем не прочь поведать о своем маленьком приключении кому-либо еще. — Я как раз направляюсь к нему, — сказал он. — У нас назначена встреча. Мы могли бы пойти вместе. — Ну, в таком случае… — улыбнулась профессор Трелони. Она наклонилась, подобрала с пола бутылки и бесцеремонно засунула их в большую сине-белую вазу, стоявшую поблизости в нише. — Мне так вас не хватает на моих уроках, Гарри, — томно произнесла профессор, едва они тронулись в путь. — Как прорицатель вы никогда особенно не блистали… но были таким превосходным объектом… Гарри не ответил: положение объекта непрестанных роковых предсказаний профессора Трелони давно уже стало ему ненавистным. — Боюсь, — продолжала она, — что кляча, извините, кентавр, ничего в гадании на картах не смыслит. Я спросила у него, как прорицатель у прорицателя, не ощущает ли и он отдаленных вибраций близящейся катастрофы? Но он, похоже, нашел меня едва ли не смешной. Да, смешной! Голос ее истерично возвысился, и Гарри ощутил мощное дуновение хереса — даром что бутылки с ним остались позади. — Возможно, до этого коняги дошли разговоры о том, что я будто бы не унаследовала великого дара моей прапрабабушки. Эти слухи распускаются моими завистниками уже множество лет. Знаете, что я на них отвечаю, Гарри? Разве Дамблдор позволил бы мне преподавать в нашей великой школе, если бы все эти годы не питал ко мне такое доверие? Разве я не доказала ему, что чего-то стою? Гарри пробормотал нечто невнятное. — Хорошо помню мой первый разговор с Дамблдором, — глухим голосом продолжала профессор Трелони. — Разумеется, я произвела на него глубокое впечатление, очень глубокое. Я тогда остановилась в «Кабаньей голове», кстати, не рекомендую, — клопы, мой мальчик, — но в ту пору я была стеснена в средствах. Он расспрашивал меня… Должна признаться, поначалу мне показалось, что к прорицанию, как к предмету, он расположен не очень благосклонно. Помню, у меня возникло такое странное чувство, я в тот день почти ничего не ела. Правда, потом… И с этой минуты Гарри стал слушать профессора Трелони очень внимательно — он догадался, что произошло в тот день: она изрекла пророчество, которое изменило ход всей его жизни, пророчество о нем и Волан-де-Морте. — …потом нас самым невоспитанным образом прервал Северус Снейп. — Что? — Да-да, за дверью поднялся какой-то шум, она распахнулась, и перед нами предстал тамошний неотесанный бармен, а с ним и Снейп. Снейп что-то мямлил, дескать, ошибся лестницей, хотя мне, должна вам сказать, сразу стало ясно, что его поймали, когда он подслушивал нашу беседу с Дамблдором. Видите ли, он сам желал в то время получить это место и, несомненно, надеялся таким способом раздобыть полезные сведения! После этого Дамблдор проникся куда большим желанием взять меня на службу. Смею думать, Гарри, что объясняется это поразившим его контрастом между моими непритязательными манерами, моими неброскими дарованиями и бесцеремонностью молодого человека, который всюду сует свой нос и готов даже подслушивать у замочной скважины… Гарри, дорогой! Она оглянулась, только тут заметив, что Гарри с ней рядом нет — он замер на месте и теперь их уже разделяло расстояние футов в десять. — Гарри? — неуверенно повторила она. Наверное, у него побелело лицо, отчего вид профессора Трелони и стал таким озабоченным и испуганным. Гарри словно врос в пол, он чувствовал, как сквозь него прокатываются одна за другой волны потрясения, смывавшие все, кроме сведений, которые от него так долго скрывали. Это Снейп подслушал пророчество! Снейп сообщил о нем Волан-де-Морту! Снейп и Питер Петтигрю натравили Волан-де-Морта на Лили, Джеймса и их сына! И ничто иное для Гарри сейчас значения не имело. — Гарри? — повторила профессор Трелони. — Гарри, по-моему, мы собирались вместе повидать директора. — Оставайтесь здесь, — онемелыми губами выговорил Гарри. — Но, дорогой… Я же хотела рассказать ему, как на меня напали в Выручай… — Оставайтесь здесь! — сердито повторил он. До Гарри донесся крик Гермионы, но он уже ничего не слышал, бегом миновал испуганную профессора Трелони и свернул в коридор Дамблдора. Взгляд профессора Трелони и Гермионы встретились. — А, это вы, — с призрением сказала Грейнждер. Гермиона уже двинулась вперед, как профессор резко схватила ее за локоть, глаза ее стали стеклянно белыми, а голос перешел на шепот. В тот час, как будешь ты готов, На рукавах твоих проступит кровь, Когда всю силу обретешь, Ты на погибель всех нас обречешь. Гермиона стояла шокированная, всматриваясь, как зрачки профессора Трелони снова вернулись в прежнее состояние. — Как драматично, — прозвучал чужой голос в ее голове. Она вырвала руку и бегом направилась в туалет на втором этаже, минуя холодные, сырые стены. Она, тяжело дыша, подошла к зеркалу и начала всматриваться в свое лицо. Синяки под глазами, изнеможденный вид, страх самой себя тревожил и душил ее по ночам. Облизав пересохшие губы, она задала вопрос в пустоту. — Снова ты? — на выдохе спросила Гермиона. — А что, ты мне не рада? Это ведь ты отчаянно взмаливала о силе, я так сладко спал, но ты так громко кричала… и вот я здесь, чтобы помочь. — Помочь? С чем? — Уничтожить твоих врагов, конечно. — Предсказание! — вкрикнула она. — Оно о тебе? Последовала пауза. — Эй, ты еще здесь? В ответ тишина, Гермиона тяжело вздохнула.***
Гарри взлетел по винтовой лестнице, перескакивая по три ступеньки за раз. В дверь Дамблдора он не постучал, а забарабанил, и спокойный голос ответил: «Входите» — уже после того, как Гарри ворвался внутрь. Фоукс озирался по сторонам, его яркие черные глаза ловили золотые отблески садившегося за окном солнца. Дамблдор стоял у окна, глядя на земли замка, в руках он держал длинный черный дорожный плащ. — Ну что же, Гарри, я обещал взять тебя с собой. Мгновение-другое Гарри не мог понять, о чем идет речь, — разговор с Трелони вышиб из его головы все, что содержалось в ней прежде, а мозг, казалось, стал работать очень медленно. — Взять… с собой… — Разумеется, если ты этого хочешь. — Если я… Только тут Гарри вспомнил начальную причину, по которой ему так не терпелось попасть в кабинет Дамблдора. — Так вы нашли его? Нашли крестраж? — Думаю, да. Гнев и негодование боролись в Гарри с потрясением и волнением, несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова. — Страх — дело естественное, — сказал Дамблдор. — Я не боюсь! — тут же ответил Гарри, и это было правдой — уж чего он сейчас не ощущал, так это страха. — Какой из крестражей? Где он? — Какой именно, наверняка не знаю, думаю, впрочем, что о змее можно пока забыть. Я уверен в одном: этот крестраж спрятан в пещере на берегу моря, за много миль отсюда, в пещере, которую я ищу уже очень давно. Это в ней Том Реддл до смерти запугал когда-то двух детей из своего приюта во время их ежегодного похода, помнишь? — Да, — ответил Гарри. — Как она защищена? — Не знаю. У меня есть догадки, но они могут быть совершенно неверными. — Дамблдор поколебался немного, затем сказал: — Гарри, я обещал взять тебя с собой и от обещания не отказываюсь, однако я не исполнил бы своего долга, если бы не предупредил тебя: все это может оказаться чрезвычайно опасным. — Я иду с вами, — ответил Гарри, почти не дав Дамблдору закончить. За последние несколько минут кипевший в нем гнев на Снегга и потребность совершить что-нибудь рискованное и опасное возросли десятикратно. По-видимому, эти чувства отразились на его лице — Дамблдор отступил от окна, пристально посмотрел на Гарри, и между серебристых бровей волшебника появилась легкая складка. — Что с тобой случилось? — Ничего, — торопливо солгал Гарри. — Чем ты расстроен? — Я не расстроен. — Гарри, ты никогда не был так уж силен в окклюмен… Последнее слово и стало искрой, от которой гнев Гарри вспыхнул, как пламя. — Снейп! — выпалил он с такой силой, что за спиной его негромко заклекотал Фоукс. — Снейп, вот что со мной случилось! Это он донес Волан-де-Морту о пророчестве, которое подслушал, затаившись под дверью! Трелони мне все рассказала! Лицо Дамблдора, окрашенное заходящим солнцем в кровавые тона, не дрогнуло, но Гарри почудилось, что оно побледнело. Молчание старого волшебника продлилось лишь миг, однако миг этот был очень долгим. — Когда ты узнал об этом? — наконец спросил он. — Только что! — ответил Гарри, ценой огромных усилий удерживаясь от крика. И тут же выяснилось, что владеть собой он больше не способен. — И ВЫ ПОЗВОЛИЛИ ЕМУ ПРЕПОДАВАТЬ В ШКОЛЕ! ЧЕЛОВЕКУ, КОТОРЫЙ НАТРАВИЛ ВОЛАН-ДЕ-МОРТА НА МАМУ И ПАПУ! Тяжело дыша, точно в самый разгар драки, Гарри отвернулся от так и не шевельнувшего ни одним мускулом Дамблдора и принялся расхаживать по кабинету, потирая одной ладонью костяшки другой и прилагая все силы, какие у него остались, чтобы удержаться и не посбивать на пол то, что попадалось ему на глаза. Гарри хотелось бушевать, орать на Дамблдора, но хотелось также отправиться с ним в путь и уничтожить крестраж; хотелось заявить профессору, что поверить Снейпу мог только старый дурак, но при этом он боялся даже подумать о том, что, если ему не удастся справиться с гневом, Дамблдор оставит его здесь… — Гарри, — негромко произнес Дамблдор, — пожалуйста, выслушай меня. Заставить себя прекратить метания по кабинету было так же трудно, как и удержаться от крика. Гарри застыл на месте, прикусил губу и взглянул в морщинистое лицо Дамблдора. — Профессор Снейп совершил ужасную… — Не говорите мне, что он совершил ошибку, сэр! Он подслушивал под дверью! — Дай мне, пожалуйста, закончить. — Дамблдор дождался короткого кивка Гарри и продолжил: — Профессор Снейп совершил ужасную ошибку. В ночь когда он услышал первую половину пророчества профессора Трелони, он еще состоял на службе у Волан-де-Морта. Естественно, он поспешил уведомить об услышанном своего хозяина, к которому оно имело самое серьезное отношение. Но Северус не знал, да и не мог знать, на какого именно мальчика начнет охотиться Волан-де-Морт, как не знал и того, что родители этого мальчика, которых хозяин убьет во время своих губительных поисков, — люди, ему хорошо знакомые, что это твои отец и мать… Гарри издал невеселый смешок. — Он ненавидел отца, как ненавидел и Сириуса! Вы не заметили, профессор, что люди, которых Снегг ненавидит, рано или поздно погибают? — Ты представления не имеешь, Гарри, как раскаивался профессор Снейп, когда узнал, каким образом Волан-де-Морт истолковал пророчество. Уверен, это величайшее из сожалений его жизни, именно поэтому он обратился… — Но ведь он очень силен в окклюменции, не так ли, сэр? — произнес Гарри голосом, дрожавшим от одних лишь усилий сохранить его твердость. — И разве Волан-де-Морт не убежден, что Снейп на его стороне? Профессор, как можете вы быть уверены, что он — на вашей? Дамблдор с мгновение помолчал, со стороны казалось, что он пытается прийти к какому-то решению. И наконец сказал: — Я уверен. Я полностью доверяю Северусу. Несколько секунд Гарри тяжело отдувался, стараясь оставаться спокойным. Не получилось. — А я не доверяю! — все так же громко заявил он. — Вот в эту минуту, у вас под носом, он затевает что-то с Драко Малфоем, а вы по-прежнему… — Мы это уже обсуждали, Гарри, — посуровевшим тоном произнес Дамблдор. — И я свое мнение высказал. — Вы покидаете сегодня школу и, готов поспорить, даже не думаете о том, что Снегг с Малфоем могут решиться… — На что? — Дамблдор приподнял брови. — В чем, если быть точным, ты их подозреваешь? — Я… они что-то задумали! — сжимая кулаки, ответил Гарри. — Профессор Трелони только что заходила в Выручай-комнату, собиралась припрятать там свои бутылки с хересом, она слышала, как Малфой радостно вскрикивает, как будто празднует что-то! Он пытался соорудить там что-то опасное, и, если хотите знать мое мнение, ему это удалось, а вы, того и гляди, оставите школу даже не… — Довольно, — сказал Дамблдор. Сказал совершенно спокойно, однако Гарри мгновенно умолк — понял, что перешел некую незримую черту. — Ты полагаешь, что я хоть раз оставлял школу, не защитив ее на время моего отсутствия? Ни разу. Этой ночью, когда я уйду, здесь снова будет установлена дополнительная защита. Прошу тебя, Гарри, не думай, что я отношусь к безопасности своих учеников без должной серьезности. — Да я и… — забормотал, немного сконфузясь, Гарри, но Дамблдор не дал ему договорить. — И больше я на эту тему разговаривать не хочу. Гарри прикусил язык, опасаясь, что зашел слишком далеко, что лишил себя возможности сопровождать Дамблдора, но волшебник вдруг спросил: — Так хочешь ты отправиться сегодня со мной? — Да, — мигом ответил Гарри. — Очень хорошо. Тогда слушай. — И Дамблдор распрямился во весь свой рост. — Я беру тебя с собой на одном условии: ты будешь мгновенно, не задавая вопросов, выполнять любой мой приказ. — Разумеется. — Подумай, Гарри, до конца ли ты понял то, что я сказал. Ведь тебе придется следовать любому приказу, даже такому, как «беги», «прячься» или «возвращайся назад». Ты даешь мне слово? — Я… да, конечно. — Если я велю тебе спрятаться, ты это сделаешь? — Да. — Если велю убежать, подчинишься? — Да. — Если велю бросить меня, спасаться самому, ты сделаешь то, что я скажу? — Я… — Гарри? Мгновение они смотрели друг другу в глаза. — Да, сэр. — Очень хорошо. В таком случае сходи, пожалуйста, за мантией-невидимкой, и через пять минут встретимся в вестибюле. Дамблдор отвернулся, чтобы еще раз взглянуть в ставшее совсем огненным окно; рубиновое солнце уже горело над горизонтом. Гарри торопливо вышел из кабинета, спустился по винтовой лестнице. В голове его вдруг все прояснилось. Он знал, что ему следует сделать. Когда он вернулся в гостиную, там сидел Рон. — Чего хотел Дамблдор? — сразу спросила он. И с тревогой прибавил: — Гарри, с тобой все в порядке? — Где Гермиона, у меня мало времени, — тяжело дыша, сказал Гарри. — Дамблдор велел прихватить мантию-невидимку. Послушай… Он коротко рассказал ему, куда и зачем отправляется. Расскажи все Гермионе вместо меня.***
Дамблдор уже закрыл двери в свой кабинет, когда на встречу поднимался Северус Снейп. — Уже отправляетесь? — Северус, Гарри знает о том, что это ты подслушал о пророчестве, — сказал Дамблдор. — Ясно. Это не единственная проблема. — Грейнджер. Снейп рассказал о том, что случилось в ночь на Хэллоуин. — Невозможно, — тихо ответил Дамблдор. — Ошибки быть не может, — подтвердил Снейп. — Невероятно. Ужасно конечно, но невероятно. Я читал истории об этом очень давно, но никаких доказательств существования такой силы я так и не нашел, поэтому я считал это лишь слухами и вымыслом. — Что будем делать? — Это ничего не меняет, Северус. — Сила запечатана, она не может ей воспользоваться. Давай решать проблемы по мере их поступления. — А что будет когда барьер падет? Или вы думаете, это невозможно, учитывая дальнейшие события? — Если барьер падет, и мы не сможем ничего сделать, тебе придется разобраться. Если Том узнает, он захочет такую силу в своих рядах. И сделает все, чтобы пробудить в ней всю силу Черного пламени, в случае если он достигнет успеха, — у нас нет ни единого шанса.***
Шум большого зала заглушал мысли Драко, кусок не лез в горло, но обстоятельства вынуждали вести себя как обычно, с каждым часом он все сильнее сомневался, правильно ли он поступает, ему хотелось взглянуть на Гриффиндорский стол и увидеть ее, чтобы она дала ему понять, что понимает, почему он делает это. Набравшись смелости, Слизеринец взглянул в сторону Гриффиндорского стола. Ее не было. Снова. Внутренности сжались, ему нужно было еще раз увидеть ее перед тем, как он пойдет на восьмой этаж. Рядом что-то рассказывал Блейз, на что Малфой вяло кивал и угукал. — Значит, все произойдет сегодня? — заинтересованно спросил Блейз. — Угу. — А что с…? — Прошу, не справшивай меня про нее. — О чем сплетничаете? — непонятно откуда появилась и бахнулась рядом с Блейзом Пэнси Паркинсон. — Мы сегодня вечером собираемся устроить небольшую вечеринку, — соврала Пэнси. —Присоеденитесь? — Не выйдет, я собирался отдохнуть сегодня. — Ты собирался отдохнуть сегодня? — не веря ни единому слову, спросила Пэнси. Напряжение нарастало. Только за один этот тон он хотел вонзить ей вилку в глаз. — Ну да ладно, тогда у нас будет девишник, может Грейнджер позвать? Сердце Драко пропустило удар. — Да я просто шучу, она ведь такая крутая стала в последнее время, вот я и подумала, может стоить узнать ее получше. Драко насторожила ее чрезмерная расслабленность, боковым зрением он наблюдал, как Пэнси налила себе сок и залпом выпила его, отставив бокал обратно. — Кстати, кто нибудь из вас знает, что такое Черное пламя?