Необъяснимая игра

Раз мама, два мама — ведьма не сбежит; Раз мама, два мама — на метле летит; Раз мама, два мама — ведьмы слез не льют; Раз мама, два мама — ведьмы все умрут. Я лежала на кровати в своей комнате, со скрещенными руками за головой, свесив левую ногу, чуть ли не касаясь ею пола, и размышляла о недавно случившемся. На ум пришел спонтанный разговор с Томом в кухмистерской (после которого он стал чувствовать себя некомфортно в моем присутствии). Геллерт Грин-де-Вальд... Да, скорее это было просто плотское желание — я себя не оправдываю, это действительно было так. Хах, не то чтобы я перешагнула через свои моральные принципы, но, все же, послевкусие осталось. Это же надо мне было справиться со своими эмоциями и хоть в какой-то степени не напортачить. Под фразой «не напортачить» — я имею ввиду не дать поставить себя в колено-локтевую позицию и окончательно не стать, в каком-то роде, зависимой от Грин-де-Вальда. Трудно было взять себя в руки и попытаться здраво мыслить. Все же, Темный маг действительно достохвальный. Я имею ввиду, что он мог в любого человека пальцем ткнуть и тот сразу же ноги перед ним раздвинет. Дело даже не только во внешности или его социальном статусе в мире (в данный момент я это не рассматриваю) — от него отчётливо веет его врождённым Иго, которому не можешь не подчиниться. Я, в принципе, не против от стопроцентно запоминающегося секса (другим он с Темным магом попросту не может быть — во всех смыслах), но, все же, я опасаюсь последствий, которые будут и их точно было бы не избежать. И все бы ладно — если не столь важны эти последствия. От этого человека не знаешь что и ждать. Не люблю чувство туманности, но, увы, скорее всего оно будет меня преследовать до тех пор, пока из моей памяти не уйдет этот незабываемый человек. Вот такое расхождение. Мои размышления сейчас вряд ли к чему-то приведут и позыв также вряд ли куда-то исчезнет (да, я ведь уже напоминала о оставшемся послевкусие?), но, все же, перед тем как поставить папку на дальнюю полку, лучше сначала прочитать, что ты собираешься откладывать. Хм, раз уж я так горячо думаю о возможных последствиях той ночи, — если бы я все же поддалась порыву, то почему бы не поразмыслить о моих знакомых. На удивление, мистер Грейвс перестал проводить со мной эдакие дискуссии. Эх, очень жаль — он ничем не уступает моей силе небезразличию Грин-де-Вальду. И тот и тот — превосходные маги, это даже проверять не нужно, за километр ощущается. Но при этом довольно хороши собой снаружи. Мне точно повезло встретить столь занятных личностей… (Даже если и выбирать из возможных вариантов партнёра, то однозначно мистер Грейвс — с Темным магом стало бы больше своеобразных проблем… Так! Что-то мои мысли не в ту сферу поплыли.) Я резким движением поднялась на кровати, из-за чего перед глазами заплясали черные точки. Поморщившись, я все же встала босыми ногами на ковер и подошла к шкафу. Выбрав стандартный вариант — белую рубашку с заправленным подолом; высоко посаженные и плотно облегающие, бледно-коричневого цвета, брюки; черные ботинки; такого же цвета перчатку на правую руку (правительство все же не знает о поставленной Темным магом метке) и свое неизменное темно-серое пальто с горчичным, не завязанным, шарфом. Одеваясь, я размышляла о делах в замке. Последнее время меня совсем не беспокоили какими-либо поручениями и это настораживало. От Розье нет вестей, даже не смотря на то, что мы с ней не лучшие кандидатуры в друзья. Вообще, замок как-то резко опустел, все реже стали попадаться на глаза обитатели поместья. В любом случае, что-то мне подсказывает, что я скоро узнаю столь резкое проявление марсианского пейзажа. *** Зайдя в Министерство, первое, что я про себя отметила — это отсутствие всегда появлявшегося из ниоткуда, Абернэтти. Я покрутилась вокруг своей оси, надеясь заметить эту «феечку с крыльями». Постояв ещё пять минут, я все же решила, и отправилась в кабинет госпожи директора. На одном из поворотов я, по чистой случайности, налетела на резко появившуюся, хорошо знакомую мне, фигуру. Мое тело по инерции уже готово было столкнуться с полом и предстать перед мракоборцем позой «навзничь», но чуть ли не в последний момент я ощутила как меня придержала от падения крепкая рука. — Добрый день, мисс Кеннет. — шутливо протянула причина моего опоздания на встречу с госпожой Директором. Я открыла, до сих пор сожмуренные глаза, и тут из меня, казалось, выбили весь воздух. Темно — карие тунели с насмешкой меня рассматривали. Как мне показалось, наши лица были ну в непозволительной близости. Смутившись, я сделала несколько неловких движений, которые должны были показать мой протест на открывшуюся позу. Мракоборец издал смешок и, все же, видимо решил, что с меня достаточно мучений и отошёл от меня на приличное расстояние. — Д-долго же от вас не было вестей, сэр. — слегка заикаясь, на удивление хрипловатым голосом. — Не помню, чтобы была необходимость рапортовать вам о моих похождениях. — я фыркнула на его фразу, вмиг взяв себя в руки. Точнее, снаружи выглядело именно так, но внутри меня бушевал целый ураган не понимаемых мною эмоций. — Я, может быть, сильно по вам соскучилась. В МАКУСА грустно совсем без вас становиться. — притворно поджала губки и всплеснула руками, покачала головой. — Рад, что смог отложиться в вашем сознании. — слишком быстро посерьезнев, как будто вспомнив о чем-то важном, отозвался мистер Грейвс и обогнул меня плавным движением. Меня обуял из ниоткуда появившийся гнев. — Ну и иди в жопу! — тихо шикнула я и ощутила, как мужчина резко остановился, издав довольный смешок и столь же резко продолжил свой путь. Я же начала всё больше и больше задумываться о возможной медитации. Открыв дверь в кабинет «начальства», я застала довольно сумбурную картину. Какие-то двое мужчин яро отстаивали свои взгляды, размахивая руками. Ещё трое человек сидело за столом, пытаясь перекричать вышеупомянутых персон, дабы что-то прояснить. Всю эту идиллию дополняла Серафина Пиквери, которая говорила что-то себе под нос, — правда, по выражению ее лица можно было понять, что она проклинает всех на-чем-свет-стоит, только ей одной известными грязными словами, массируя виски пальцами. Я уже хотела было развернуться на пятках и тихонько закрыть дверь, как говориться — во избежание, но меня окликнул голос госпожи Президента, которая умудрилась заткнуть всех присутствующих в комнате: — Мисс Кеннет, славно, что вы пришли. — мой взор вернулся к президенту и я обречённо вздохнула. — Грин-де-Вальда и его шайки из замка и след простыл в последние дни, только изредка появляются люди, притом не из близкого круга. — пройдя вперёд и сев за стол, закинула на него ноги, скрестив руки на груди, чем, скорее всего, наградила парой инфарктов людей, придумавших этикет. Кстати, забыла упомянуть, что, во избежание лишних ограничений, я не рассказывала о минувшей ночи минета, Минестерству. Ну, думаю, пояснять это было бы излишним. — Ох… Да, конечно, рапорт. Отложим его на потом — в данный момент я обязана поделиться с вами вестями из «внешнего мира». Следующие познания не должны будут повлиять на Вашу роль в будущих планах Министерства, по поводу уже, скорее всего, наступившей магической войне. — на этих словах я села ровно и приосанилась. Вся поза указывала на настороженность и сосредоточенность, но глаза выдавали мое внутреннее состояние: «Наконец-то подъехали интересные вести?» — Недавно умер Генри Шоул — сын владельца известного издательства, во время важной встречи. Мракоборцы, что по иронии судьбы присутствовали на этой встрече, описали события вечера. Министерчтво позаботилось, чтобы многим присутствующим стёрли память о произошедшем. Как бы прискорбно не было мне это признавать, я не могу утверждать, что мы позаботились о всех не-магах. Как только меня оповестили об этом инциденте, я была слишком взбудоражена, из-за чего не до конца выполнила все свои обязанности как президента, за что готова понести ответственность. Мне всё эмоционально описали и предоставили фото-отчет, на котором можно было увидеть разрушения больших масштабов. Помимо того, что в довольно странных обстоятельствах умер человек, так ещё такие разрушения присутствовали в некоторых местах, как бы разбросанных по городу, не далеко от места крушения. Так же, не так давно умерла женщина — лидер организации «Вторые Салемцы», при совпадающих обстоятельствах. Сразу же после этих инцидентов, люди в Министерстве стали обыскивать все возможные дела с похожими явлениями. Выяснилось, что в некоторых местах Нью-Йорка уже был замечен подобный разброс. Эту схожесть, конечно же, заметила не я одна — именно поэтому в срочном порядке было назначено собрание, на которой мы, с моими коллегами, обсудили все возможные варианты. После долгих дискуссий, мы пришли к довольно неутешительному выводу. Министерство считает, что все произошедшее — дело рук обскура. — в помещении возникла звенящая тишина. Меня пожирали разные мысли, что запутывались в несвязный клубок, но одна из них, все же, сумела дойти до сознания: «Так вот почему мистер Грейвс так спешил…» — Обскуры… Вы собираетесь накинуть мне на плечи ещё одно дельце, директор? — не смотря на смысл кинутой мною фразы, тон, которым она прозвучала, был абсолютно беспристрастен. — Если не устранить проблему, то разрушения усилятся и возможно даже с двойной силой. Вам было бы выгоднее, чтобы это дело оставалось подальше от меня, но Вы рассказали мне о том, что гложет МАКУСА. Соответственно, хотите, чтобы я вынесла вердикт самостоятельно, ибо Вы сами с этим ещё не смирились? — ответом на мой вопрос послужила тяжёлая тишина. — Так как обскуры не могут прожить дольше хотя бы десяти лет, а столько времени Министерство терпеть не сможет, то Вы предлагаете мне убить ребенка на потребу Вашей чёрной душе, госпожа Президент? Ну, а после данного действа, я бы преспокойно вернулась к своим изначальным обязанностям? — из-за долгого молчания в помещении, мой голос звучал в особенности громко, потому вывод, что я сделала, больше был похож на приговор судьи к смертной казни подсудимого. — Выбор был столь мал, что он пал на меня? — кажется, эта фраза вывела из оцепенения Серафину Пиквери, что стояла как сломанная карета, погрузившись в свои нелегкие мысли. *** Я стояла около странно расположенного кафе, и прятала свой красный нос в шарф, наконец используя его по назначению. На улице было удивительно холодно и ветер совсем не скупился на усилия, подпортив некоторым дамам так долго укладываемые прически. Луна блестала во всей своей красе и была отлично заметна из-за сгущающихся облаков. Бледно-серый свет от уличных фонарей, играл на всех телах, до которых смог дотянуться. Этот вид был по-настоящему волшебным, и я бы ещё долго простояла с поднятым вверх подбородком и расслабленным лицом, если бы не безжалостный ветер, да трудно забываемая причина моего здесь прибывания. Дорогая директор не скупилась на поручения в такую погоду. В стандартной обстановке, я бы с удовольствием предложила ей пойти попариться в бане, да желательно до цвета рака, но, зная обстоящие дела, позволить я себе такого не могу. Вот-вот должны были произойти необратимые последствия, что повлекут за собой ряд великолепнийших событий. Это мне подсказала не только моя интуиция, что играла со мной в покер последние несколько недель, но и всезнающая госпожа директор. С минуты на минуту должен был появиться, как я предполагаю, долгожданный обскур. Зря, стоя на выходе из квартиры, я не согласилась со своими мыслями и не надела спасательные перчатки. Казалось, я отморозила себе все пальцы, притом не только на руках. Да и, кажется, не только пальцы. Сколько я уже тут нахожусь? Час? Полтора? Может, всего-лишь двадцать пять минут? Так, нужно приложить хоть долю силы воли. Может отвлечься на что-нибудь? Я стала переминаться с ноги на ногу и делать круговые движения предплечьями. Да, представляю как это выглядит со стороны. Хотя, кто может это увидеть, когда на улице такая «умиротворённая» погода? Ну, надо бы согреться ещё и внутренне. Так… Как же там пелось…? Я начала бормотать себе под нос слова хорошо знакомой песенки, которая очень часто помогала вызывать на лице радостную улыбку, даже не смотря на то, в каком положении я находилась в тот момент. «Пятнадцать человек на сундук мертвеца, Е-хо-хо и бутылка рому! И Дьявол тебя доведет до конца…» — Ого-го! — последнюю фразу я от души прокричала, распахнув глаза и прекратив свои нелепые попытки согреться, не используя палочку. Прямо передо мной промчался сумбурной формы, темный вихрь. Не ожидав такой быстрой смены обстановки, я сделала резкое движения, замахав руками, в попытке восстановить равновесие — в тот момент я готова была трусливо отпрыгнуть назад. Ага, как же, «не ожидала», да мои мысли только об этом и пищали! Я ещё несколько минут простояла на месте, завороженно провожая глазами быстро исчезающего из поля видимости, обскура. Когда мои мысли, наконец, вернулись в прежний порядок, я аппарировала в то место, где были более-менее видны разрушения, что оставил за собой удаляющийся вихрь. Оттуда я продолжила свои манипуляции, каждый раз перемещаясь в место, где последний раз пролетал ребенок. Я в очередной раз дезаппарировала, но перестала продолжать отработанный за годы жизни рефлекс, заметив действо, что передо мной открылось. Точнее, остановилась я, по-большей части от того, кто сейчас стоял перед несмиренным обскуром и пытался с ним контактировать. Одежда человека развивалась от того, в насколько опасной близости он находился к чудовищной массе, из которой яростно рвутся красные, раскаленные пятна. Я не смела пошевелиться, пытаясь вслушаться в отрывок из пламенной речи, что трудно было распознать из-за творящегося вокруг хаоса: дома разрушены и горят ярким пламенем, — смотря на них, казалось, что те были построены из детского конструктора, настолько легко они были снесены; люди кричали, что сильно дезориентировало; некоторые машины были в абсолютно непоправимом состоянии для маглов. Люди бы не услышали и часть слов, не будь они на месте, к которому сейчас приклеены мои ноги. — То, что ты столько прожил с этим внутри, Криденс, — просто чудо. Ты — настоящее чудо. Пойдем со мной. Представь, чего мы достигнем вместе. — Обскур резко приближается к мракоборцу, сбивая того с ног. Злая сила посылает через площадь ударную волну, и только мой многолетний опыт помогает мне лишь сильно пошатнуться и поставить левую ногу назад, дабы не столкнуться с асфальтом. Несмотря на помехи, я неотрывно смотрю за разворачивающейся картиной, боясь упустить мельчайшую деталь. Не каждый день тебе открывается возможность изучить не только поведение необычного обскура, но и понаблюдать за столь величавым магом. Я не сомневаюсь, что мужчине не нужна моя помощь — если я попытаюсь что-либо сделать, то только помешаюсь. Мистер Грейвс приближается к обскуру, который, как и раньше, неистово выворачивается и вопит. Мракоборец медленно, даже слегка лениво, достает свою палочку. Я уже проиграла в голове возможные последствия и ожидала дальнейших действий, но тут сзади к Грейвсу подбегает девушка. Она наступает на него с заклинаниями, но мужчина успевает повернуться и отбить их, благодаря своей реакции. Тут обскур, названный Криденсом, исчезает, чем ещё больше приводит в бешенство мистера Грейвса, сподвигая его начать полить заклятьями в девушку. Было видно, что та изо всех сил старается противостоять магу, но их уровни силы — это как бугорок на земле и Эверест. — Тина, вечно вы там, где вам не рады. — шипит мужчина, умудряясь быть хорошо слышным двум девушкам, и призывает автомобиль с помощью беспалочковой магии. Тот рассекает воздух и леди, кажется, Тине, повезло и та успевает во время отпрыгнуть в сторону. Мистер Грейвс дизаппарировал, заставив вырваться из моего рта раздосадованный вздох. Я посмотрела в то место, где предполагалось лежать Тине, но той уже и след простыл. *** Мракоборцы окружают вход в метро и, синхронно направляя свои палочки от дороги до неба, ставят магическое поле. От обилия правоохранительных органов у меня начинает кружиться голова, и я разминаю виски, пытаясь сосредоточить свой взгляд на только что появившегося в толпе Грейвса. Слава Серафине Пиквери, что так любезно предоставила мне информацию о место нахождении обскура. — Ограничьте доступ. Чтобы никого тут не было! — меня выводит из своих мучений четкий голос Персиваля, что быстрым шагом направляется к подземному входу. Поле уже практически замкнуло, но я успеваю проскользнуть внутрь и направляюсь туда, куда до меня прошел мистер Грейвс — в метро. Я замечаю в полутьме туннеля обскура, что теперь гораздо спокойнее и плавает по воздуху над рельсами. Тут я замечаю ещё одну фигурку, плавно подходящую к нему. — Криденс… Ты ведь Криденс, да? Я пришел помочь, Криденс. Я не причиню тебе боль. — парень делает уже более уверенные шаги по-направлению к зашуганному обскуру. — Я уже встречал таких как ты, Криденс. Одну девочку, маленькую девочку, ее посадили в тюрьму. Ее заперли в камере. Это было наказание за ее магию. — кажется, эти слова успокаивают, до сих пор бушующий ураган и, вскоре, от него остаётся лишь съежившийся на путях перепуганный парень. Следующие действия напомнили мне приручение опасного для людей зверя, хотя так, правду говоря и было. Теперь я точно могу сказать, что парень в пальто, цвета морской волны, тесно связан с магическими животными. «Магозоолог.» — подумала я. Тут из ниоткуда появляется Грейвс, бросая заклинание в приручателя опасных животных и тот отлетает от обскура на несколько метров. Ох, зря, мистер Грейвс. Криденс бросается бежать, провожаемый взволнованным взглядом парня, лежащего на рельсах. Мракоборец подходит к магозоологу и начинает палить по нему заклятьями, из-за чего парень откатывается к колоннам и безуспешно пытается отаковать мужчину. Смотрю на это и не предпринимаю никаких попыток помощи или же поддержки. Я как художник, что ищет свою музу. Я отрываю свой взгляд от мучений парня и смотрю на Криденса, что как кролик перед ярким светом фар, замирает — приближается поезд, ослепительно врываясь в темноту метро. Мистер Грейвс отвликается от своего занятия, отливитировав Криденса подальше от возможной гибели. Отвлекается мракоборец не на долго. Магозоолог, под беспрерывными отаками, пытается откатиться или же как-то себя защитить, когда мистер Грейвс опаляет его очередной порцией заклинания. Видимо, Криденсу не по нраву, что его нового знакомого пытают, и его снова начинает крупно трясти — поднимается темная сила. Обскур устремляется по туннелю к Грейвсу. Тот падает на колени перед необъятной черной массой, от чего я поморщилась: «Ну зачем же так?». — Криденс. — говорит он в изумлении. Обскур издает нечеловеческий крик и ныряет к мракоборцу, но тот успевает во время дезаппарировать. Криденс начинает метаться по туннелю, разрушая колонны. Мне, как и двум другим находящимся под землёй, приходиться дизаппарировать и аппарировать в разбросаном порядке, пытаясь избежать лишних травм. В одном из своих спасательных маневров, я столкнулась нос к носу с мистером Грейвсом. Тот изумлённо на меня посмотрел и я уже хотела было объясниться, не понятно зачем, но тут ощутился новый толчок и мы с ним дизаппарировали по разным местам. В какой-то момент обскур выныривает из метро, но чуть ли не сразу возвращается обратно, притягивая с собой мощный деффект воздуха. Меня отбросило куда-то за колонну, но я быстро вскочила на ноги, ведомая какими-то инстинктами. Мистр Грейвс и магозоолог лежат на рельсах, и перед ними бушует обскур, издавая вопль. — Криденс, нет! — откуда-то появляется девушка, что ранее направляла свои заклинания на Персиваля. Обскур вмиг приутих и начал размеренно двигаться. Тина подбежала к нему. — Не делай этого! Пожалуйста! — девушка остановилась и с мольбой посмотрела на темную массу. — Говори с ним, Тина. Продолжай говорить. Он тебя послушает. Он слушает. — парень повернулся к Криденсу и помог направить девушку. — Я знаю, что сделала с тобой эта женщина… Я знаю, как ты страдал… Тебе нужно это прекратить. Ньют и я, мы защитим тебя. —  В момент этих слов из темной массы показалось половина тела того самого Криденса — тот уже давно был в сильнейшей истерике, лицо было заплаканным и перекошено от гнева и безысходности. Тина поворачивает голову к мракоборцу, не переставая играть в гляделки с обскуром, и указывает на Персиваля, что медленно поднимается на ноги. — Этот человек… Он тебя использует. — всмотревшись в лицо мистера Грейвса, я с уверенностью могла сказать, что он не слушает, что Тина говорит. Казалось, он не замечает ничего вокруг, подверженный своими раздумьями. — Не слушай ее, Криденс. Я хочу освободить тебя. И это правда. — мне было видно, что мужчина отвечает на автомате, но другие знать этого не могли — Грейвс превосходно мог подделать тон голоса и эмоции. Обскур снова начинал бушевать. — Все хорошо… — сказала девушка, успокаивающим тоном. Криденс начинает сжиматься. Его лицо становиться более человеческим, больше похожим на лицо парня. Внезапно мракоборцы скопом проходят по метро и появляются из-за Тины — их палочки находятся в боевой готовности. Мне захотелось звонко стукнуть себя по лбу, а ещё лучше встряхнуть за грудки госпожу Директор, что возглавляла эту стаю. — Чш-ш! Уйдите! Вы испугаете его! — вступается за своего знакомого девушка. Обскур испускает ужасный вопль и снова раздувается. Станция вновь начинает рушиться. Грейвс, до сих пор пытаясь взять над собой контроль, поворачивается к мракоборцам, с палочкой на изготовку. — Опусить палочки! Я сам с ним разберусь. — он поворачивается обратно к Криденсу. — Криденс! — Криденс… Чш-ш! Нет! — мракоборцы обрушивают на обскура поток заклинаний, и из всей этой какофонии звуков, я слышу ещё и удручённые крики магозоолога и Тины. — Нет! — крикнул Грейвс. Внутри массы Криденса, его лицо искажено, он вопит. Поток заклинаний не прекращается, и обскур кричит от неистерпимой боли. Криденс начинает наконец исчезать — белый шар магического света изнутри поглощает массу. Вся сила исчезает. Остались лишь небольшие клочки черного вещества — они, как перья, плавают по воздуху. Повисла тяжёлая тишина, в которой можно было услышать внутренний стон парня в пальто морского цвета и всхлипы Тины. Тем временем, мистер Грейвс забирается наверх, на платформу, как можно ближе к остаткам черной массы. — Идиоты. Вы понимаете, что вы наделали? — Персиваль раздражённо поворачивается к застывшим мракоборцам. — Обскур был уничтожен по моему приказу, мистер Грейвс. — из толпы подаёт голос Серафина Пиквери. — Да. И это останеться в истории, госпожа Президент. — мужчина медленно направляется к ней по платформе, в его голосе отчётливо слышны нотки угрозы. — То, что произошло сегодня — неправильно! — Он ответственен за смерть не-мага. Он поставил под угрозу сообщество. Он нарушил самый священный закон… — Да, закон, который загнал нас в подпол как крыс. Закон, требующий от нас скрывать нашу истинную природу. — он остановился и развел руки в стороны. — Закон, который повелевает нам униженно прятаться, чтобы о нас не узнали. Я спрашиваю вас, госпожа Президент… — сверкает глазами в стороны всех присутсвующих — Спрашиваю всех вас… Кого этот закон защищает? Нас? — он поднимает руку и указывает на себя. — Или их? — неопределенно показывает пальцем в потолок. Качает головой и, разворачиваясь, начинает уходить прочь. — Я больше не буду прятаться. — Мракоборцы, прошу изъять у мистера Грейвса его палочку и вернуть его обратно. — Грейвс шагает по платформе, но внезапно стена белого света встаёт перед ним и преграждает путь. Он останавливается, медлит, кивает своим мыслям и разворачивается ко всем корпусом. Продолжает идти по платформе, взмахивает палочкой и палит заклинаниями по обеим группам мракоборцев, пытающихся его остановить. Ответные заклинания летят отовсюду, но Грейвс их все отражает. Я не могу удержаться и восторженно выдыхаю, — теперь я понимаю всех православных, что молятся Богу. Мракоборцев отбрасывает в стороны, Грейвс, как кажется побеждает в схватке, но тут магозоолог выхватывает из кармана кокон и кидает в мужчину. Пикирующий злыдень (кажеться, я ещё помню темы, что мы изучали в школе) начинает носиться возле мистера Грейвса кругами, помогая парню создать эффект неожиданности. Взмахнув палочкой, оттуда вылетает веревка, искрящаяся сверхъестественным светом, и оборачивается вокруг Грейвса как плеть. Мужчина пробует избавиться от нее, но она затягивается все туже, он борется, теряет равновесие, падает на колени и роняет палочку. — Акцио! — доносится до моих ушей взволнованный голос молодой особы. Палочка мистера Грейвса летит к Тине. Магозоолог и девушка медленно приближаются, парень держит перед собой палочку. — Ревелио! — Персиваль Грейвс преображается: темные волосы становятся белыми, над губами появляются того же цвета утонченные усы, один карий глаз меняется на голубой. Он — человек с розыскных объявлений. По толпе ползет шепот: Геллерт Грин-де-Вальд. Внутри меня будто что-то обрывается. Ноги начинают подкашиваться, а боль в висках резко подпрыгивает от легкой, до еле терпимой. Я смотрю на альбиноса во все глаза, крепче сжимая палочку в руке, до побеления костяшек. Почувствовав мой взор на себе, он, наконец, слегка поворачивает голову в мою сторону, бросив на меня взгляд, и в его глазах, за ту долю секунды, был четко виден немой приказ: «Не вмешивайся.» Серафина Пиквери торжествующе подходит к нему. Грин-де-Вальд, усмехаясь, поднимает голову и с насмешкой, в пару с презрением, хриплым шепотом говорит ей: — Думаете, сможете удержать меня? — директор останавливается. — Мы постараемся, мистер Грин-де-Вальд. — Темного мага вздёргивают на ноги два мракоборца и ведут к выходу. Поравнявшись с парнем в пальто, цвета морской волны, он к нему обращается: — Нам всем придется умирать. — спокойно говорит Грин-де-Вальд. Если бы я в тот момент была в трезвом состоянии, то непременно бы сказала, что он точно ухмыльнулся в этот момент. Геллерта Гин-де-Вальджа уводят из метро вверх по лестнице. Я стояла и ощущала, будто нахожусь в вакууме. Не было слышно никаких голосов, что-то обсуждающих, ни шума от движений вездесущих людей. Я стояла и погрузилась в какой-то свой маленький мирок. Что же заставило меня сейчас чувствовать себя такой прибитой? То, что я никак не способствовала поимке Грин-де-Вальда? Что упустила свой поистине возможный великий опыт дуэлянта? То, что мистер Грейвс, с коим я встречалась не раз, и Темный маг — это в сущности оказалась одна и та же личность? Грин-де-Вальд мне доверился, а я поступила как придательница, хотя так и было изначально задуманно? Или же то, что я никак не показала Геллерту Грин-де-Вальду уже настоящую преданность, что смогла вырасти во мне до невероятных высот, за все свое пребывание в его жизни? Считала ли я правильным выбором, что послушалась его невербального эдикта? Отныне, я точно могу сказать, что моя жизнь, как часто пишут в книгах, в определенный момент разделилась на «до» и «после».