Дорога на Лондон

Мерный и размеренный стук колес. Где-то за окном мелькали причудливые пейзажи умытой дождем природы. День постепенно передавал свою нескончаемую эстафету ночи, и солнце, уже наполовину укрытое ровным одеялом горизонта, бросало свои прощальные отблески в сторону движущегося поезда. Теплые лучи ласково проникали сквозь окна, и бережно касались увлеченных своими делами путников. Зелгадис и Амелия закрыли купе изнутри. Нескольких часов в обществе друг друга им хватило, чтобы познакомиться и разговориться на разные темы: ее интересовало искусство, - она была очень любопытной девушкой, – его же влекли новые страны, новые ощущения, дела туристического бизнеса. Амелия сидела на своем месте, сбивчивым от робости дыханием раздувая пар, медленно поднимающийся из кружки горячего чая у нее в руках. Зелгадис сидел напротив, положив ногу на ногу. Его ноги были красивые и стройные, а, обтягиваемые тканью брюк, казались еще более привлекательными. Амелия в задумчивости смотрела на его ноги, медленно скользя взглядом от бедер до икр, и поднималась выше, робко останавливая свой взгляд у него на животе. - Вы очень приятный молодой человек, - вдруг вымолвила она, заставив юного Грейвордса отвлечься от насущных дум. Тот внимательно посмотрел ей в глаза, будто бы ища подвох, но после лишь пожал плечами: - Взаимно. Мне было интересно говорить с Вами, Амелия, - они были еще мало знакомы для того, чтобы переходить на «ты». И снова затянулось молчание, которое прервала девушка, осведомившись у путника о его здоровье. Девушкам свойственно задавать нелепые вопросы, если они находятся в обществе симпатичного молодого человека: - Вы бледны. С вами все в порядке? Зелгадис кивнул, не в силах сдержать улыбки. Уже давным-давно, с тех самых пор, как его покойный дедушка уволил последнюю служанку по неизвестным в ту пору мальчику причинам, а была это весьма миловидная девушка по имени Эрисель, у него никто с такой заботой не спрашивал о собственном здравии: - Да. Благодарю. Все в порядке. Вероятно, кровь дает о себе знать, - отвел смущенный взгляд в окно Зелгадис. Когда молодой человек видит заинтересовавшую его девушку, он, зачастую, невольно начинает неловко себя чувствовать в ее обществе. О, это вполне нормально! Старший Грейвордс, Резо, в шутливой форме рассказывал юному внуку о чувстве, что прекраснее всех на свете. О чувстве, которое, по мнению мудрого деда, было апогеем всех чувств, дозволенных испытать человеком. Но вот прекрасный пейзаж девственной природы постепенно дополнился сначала ветхими деревенскими домишками, затем прочными, внушающими доверие домами, а позже – городскими многоэтажками. Они прибыли в очередной населенный пункт. Исходя из пути следования поезда, остановка должна быть долгой: с одного пути на другой перегоняли вагоны, меняли локомотив. Зелгадис успел посетить привокзальный магазин и пополнить там запасы провианта. Стоило ему вернуться, как диспетчер хрипловатым голосом сообщил о том, что пришло время продолжать свой путь. На его призыв поезд, заправленный новым локомотивом, довольно и звонко подал свой голос и загудел. Зелгадис поставил пакет под стол и лег на кушетку, отвернувшись лицом к стене. Поездка сильно выматывала и утомляла даже самых стойких и решительных в своих намерениях людей.

***

Спустя десять минут в дверь закрытого купе постучали: - Проверка билетов! - раздался приторно доброжелательный голос. Зелгадис тут же устремил свой взор на дверь и весьма грубо ответил: - У нас на этой станции никто не входил! Идите прочь, это ВИП-апартаменты! - Главное, чтобы не РИП, - язвительно отозвался проводник и серьезным тоном, не требующим притязаний, добавил, - Покажите билетики. Вы на прошлой станции не показывали. Зелгадис оторопел от такого хамства. Он оглянулся на Амелию: "А ведь он прав, черт возьми, она же не показала своего билета". Грейвордс встал с кровати и щелкнул замком, открывая дверь купе. В нее тут же протиснулся высокий светлокожий парень с широченной улыбкой и по-женски стриженным каре на голове. Не обладай он красивой статной фигурой, осанкой и широкими плечами, его с легкостью можно было бы принять за девушку. Он ехидно подмигнул Зелгадису: - Документики и билетики, пожалуйста, предъявите. Грейвордс внимательно осмотрел лицо этого ухмыляющегося человека, мысленно прозвав того "хмырем", и опустил руку в карман плаща. Документов там не оказалось. Это заставило Зелгадиса невольно занервничать. Он быстро пробежал глазами по всем предметам, находящимся в купе, и заметил надпись на бейджике сотрудника поезда: Кселлос Металлиум. Зелгадис начал шарить руками по всем карманам, после чего обратился взглядом к Амелии, но та только развела руками и удивленно уставилась на проводника поезда. Металлиум же времени зря не терял, он обратился к путешественнице: - Вы, кстати, тоже, юная леди. Я не видел ни ваших документов, ни билета на поезд. - Но как же так! - возразила Амелия, - Я же подавала Вам их на проверку! На входе! Вы еще сделали на билете небольшой надрыв и протянули мне с пожеланиями удачной дороги! - Раз я это сделал, то, уверяю Вас, вам не заставит труда их показать мне повторно. Амелия недоверчиво посмотрела на Зелгадиса и нагнулась, чтобы взять сумку. Она точно помнила, что положила документы именно туда. Но, увы, ее поиски тоже остались безрезультатными. Она запаниковала. Села на свою кровать и заплакала, прикрыв лицо руками, не в силах сдержать эмоций. Зелгадис попытался объяснится: - Но они точно были здесь! Дайте нам время, господин Кселлос! - уверял он проводника. Но тот, увы, был непреклонен. Зелгадис был оштрафован, и вместе со своими вещами они с Амелией были высажены на ближайшей остановке поезда. Было далеко за полночь. Второй час ночи. Путников высадили в какой-то деревушке. Именно так посчитал Зелгадис, когда из освещенного поезда вышел прямо в непроглядную тьму. На перроне горел лишь один фонарь, и тот был возле другого вагона. До этого фонаря Зелгадис и Амелия шли вслепую, а там, выследив более-менее безопасный путь, прошли до здания вокзала. - Это шутка? - спросил Зелгадис, когда нащупал заколоченную дверь заброшенной станции. Трусливой девушке ничего не оставалось, как схватиться за локоть единственного человека, который был по близости, и дрожать от холода. Ночью было прохладно. Зелгадис, заметив это, вежливо уступил ей свой плащ, а Амелия отвела глаза, когда он опустился на ее узкие и хрупкие плечи. - Идем, надо найти ночлег. Добираться до города будем уже завтра. Все будет хорошо, - старался уверить ее парень, перенимая из ее рук тяжелую сумку с вещами.