То есть спасать тебя не надо?

Куда Локи направляется и что делает на самом деле, не знает никто. Мрачный Тор с утроенной силой разгребает завалы, Мстители, обмениваясь нелицеприятными взглядами, расходятся по другим участкам. Говорить никто ничего не хочет. Когда Старк находит Тора, уже почти ночь. Он останавливается рядом, протягивает банку с энергетиком. Тор выпивает, не ощущая ни вкуса, ни смысла, и тяжело двигается дальше. - Подожди, Златовласка. Железный Человек мнется и хмурится, что совсем не похоже на него. - Что тебя так тревожит, друг мой? – грустно вопрошает Тор, ожидая злых слов и проклятий в адрес Локи. Локи, который его спасал, который согласился вернуть живых, который… - Когда ты собираешься искать… просящего? Время-то идет. Тор удивлен. И обрадован. Он невольно хватает Старка за руку, забывая о хрупкости смертного. Тот шипит и Тор виновато отступает. - Я не знаю. Но думаю, что кто-то из скорбящих возле тел согласится молить о жизни. Старк хмыкает. - Здесь… скорбь выглядит иначе. Тела отправляют в морг. И пока всех не вытащат и не опознают, родные не могут их оплакать, тем более дети. Их сразу же забирают в больницы и ищут родственников. Тела нельзя оплакать? Родные не могут прикоснуться к своим мертвым? Впрочем, В Мидгарде все странно. Неудивительно, что теперь они не знают, даже куда отправляются их умершие и где их можно встретить. - Как же быть? Старк еще какое-то время молчит. Его выразительное лицо все время меняется, как будто его собственные мысли борются одна с другой. - Я думаю, что могу помочь. Я ведь миллиардер и филантроп. Не будет удивительно, если я прямо сейчас отправлюсь по больницам, чтобы оплатить расходы и поговорить с пострадавшими от имени Мстителей. А ты пойдешь со мной и сможешь поговорить с кем-то из них. Но правда… увести ребенка не удастся. Тор не очень понимает, о чем говорит Старк и почему он так мучается, но на всякий случай кивает. - Твой брат… услышит молитву? Или нужно, чтобы просящий был рядом и стоял на коленях? Последние слова явно попытка сыронизировать, но Тор его не понимает. Он отвечает вполне серьезно. - Услышит. Главное, чтобы мольба была искренней, а желание чистым. - Значит, так и сделаем. Со стороны это выглядело чертовски дико. Тор, огромный Тор опускается на одно колено перед 9-летней девочкой и просит ее. Вот только голос его – голос бога, гулкий, полный как колокол, слышно по всей больнице. Во всяком случае, так кажется Старку. - Маленькая леди. Мой брат может вернуть твоих близких. Но нужно, чтобы ты сказала это вслух. Чтобы ты просила его о жизни. Ты готова сказать моление? Девочка не сводит с Тора заплаканных глаз, медсестра осуждающе качает головой и двигается к ним с явным намерением отобрать ребенка у психа. Старк встает на пути сестры милосердия, изо всех сил улыбается. - Подождите, сестра. Прошу вас. Может быть все образуется. - Как вам не стыдно… Тору стыдно, отчаянно стыдно. Ведь это он потребовал у Локи помощи, он заставил его обратиться к Хель, заставил колдовать после того, как трикстер уничтожил целый корабль. А теперь не может уговорить маленькую смертную просить о жизни. И даже чтобы найти эту смертную, ему понадобилась помощь Железного Человека. Тор осторожно берет крошечные замерзшие ладони девочки в свои огромные лапищи и просит, заглядывая ей в глаза. - Ты просто повторяй за мной, хорошо? Ребенок кивает, глядя на него с той неистовой безграничной надеждой, с которой дети смотрит на своих матерей или отцов, веруя в них как в бога, и Тор думает – получится. - Милостивый Локи. - Милос.. мил..стивый Локи… - Прошу тебя. - Прошу тебя, чтобы ты… - Услышь меня. - усл..улышь меня… - Верни жизнь тем, кого я люблю. - Верни жиз кого я… верни мою маму! - Верни мою маму, Локи! Верни мою маму! Верни бабушку Опру. И Лолу из 10 квартиры. И ту тетю на улице. И воспитательницу. И пусть Тед тоже вернется. Пусть он противный, но пусть тоже вернется, он мне конфету вчера подарил! Девочка захлебывается плачем. Медсестра, скованная железными руками Железного Человека, нешуточно вырывается и требует немедленно вызвать полицию. Тор осторожно прижимает ребенка к груди, потом подхватывает на руки и пытается ее укачать. - Не плачь, маленькая леди. Ты все сделала правильно. Теперь все будет хорошо, ты молодец. Локи молитва настигает на заполнении 3 круга. Он кривится горько: о да, Тор постарался, для него он так никогда не старался. Обида кружит голову, заставляет копить и лелеять яд внутри сердца: пусть только подойдет, пусть только попробует. А потом молитва погребает его своей силой, и он склоняется на колени, утыкается лицом в руки и горько плачет. Верни, Локи! Золотой силы надежды хватает и на мост, и на прощение, и на зов. Он вплетает молитву ребенка в тяжелые темные руны смерти, стягивает силой земли, силой безумного скоротечного мира, вливает свою силу – льда и огня, правды и лжи, смерти и возрождения. И возводит над колдовством - тяжким и черным как сама смерть, свое имя. Забери мою силу. Возьми, что тебе нужно. Глупец Тор, герой Тор, благородный Тор. Действительно думаешь, что Локи впутает тебя в свое соглашение со смертью? Разве дело в силе? Разве трудность в возвращении жизни? Хела не так жадна, как кажется. Но платить заставит собой. И не за то, что он, Локи, вернул скоротечных существ в их мир на какие-то жалкие 40 лет. А за то, что он, Локи, вернув, присвоит их жизни себе. Станет их повелителем, их богом. А за это надо платить. Когда все заканчивается, на чудо это до странности мало похоже. Кого-то еще не вытащили из-под руин, кто-то приходит в себя в морге, кого-то только что вынесли из операционной. Так что вместо чуда получается страх, отчаяние, крики о помощи, нечаянные травмы и смерти. А на не успевших поспать даже 4 часа Мстителей обрушивается та же задача: как можно быстрее вытащить из-под развалин внезапно оживших там людей. Они все живы. Это чудо. Но чертов проклятый бог, что, не мог вытащить их и оживить в безопасном месте? Тор молча смотрит на орущую Марию Хилл, на Фьюри, на Старка. Железный Человек качает головой и отводит взгляд, Роджерс лишь хмурится и Тор отворачивается. Взваливает внезапно потяжелевший молот на плечо и двигается к ближайшему завалу. Локи прав. Во всем прав. Они трудятся весь день. Тор не дает се6е остановиться, не ест и отказывается даже от питья. Внимание и восторг смертных внезапно кажутся ему отвратительными. Но когда чашку с горячей сладкой водой протягивает знакомая рука, он замирает. Взять бы эту руку, приложить ко лбу. Поцеловать. Упасть на колени и молить о прощении. - Спасибо. Поднять глаза на Локи он так и не решается. - Твой.. брат, или кто он тебе, оживил только жителей Нью-Йорка. Агрессивный тон Фьюри уже не раздражает - бесит Тора. Что этот смертный о себе возомнил? - Погибшие на базе были воинами. Они давали присягу, они знали на что шли. Они погибли в бою, их души ушли в Вальхаллу. - И что это значит? - Из Вальхаллы не возвращаются. - Но это мои люди. Тор стискивает кулаки, призывая терпение. Что этот смертный о себе возомнил? - Все воины, погибшие в бою, уходят в Вальхаллу. Это привилегия. Он не уверен, что одноглазый воин его понял, но говорить с ним еще о чем-то Тор не в силах. Если кто-то еще что-то скажет о Локи, Мьельниру найдется работа. Через 3 дня все действительно закончено. Несчастные ожившие вытащены из мешков для трупов, морозильных камен, завалов и больничных коек. Счета Старка «похудели» на кругленькую сумму в попытке обеспечить ожившим психологическую помощь. Уцелевшие этажи башни превратились в общежитие для спасателей всех родов и видов. Репортажи СМИ с десяток раз поменявшие свое «мнение», наконец-то утвердили официальную точку зрения. Комитет ООН выдал не менее официальное «заключение». Все это время Мстители почти не разговаривают друг с другом, и меньше всего напоминают команду. Они возвращаются в башню, чтобы поспать пару часов и принять душ. Спят по очереди на 3 надувных матрасах. К концу третьих суток ни у кого нет сил, что-то требовать или соблюдать. Реабилитация Нью-Йорка оказывается сложнее, чем его спасение. Потом Старк видит асгардского божка, трогательно свернувшегося в комочек на одеяле, потому что матрас был занят Наташей, и решает, что это не дело. Миллиардер он или где? - Все. Собираемся и едем ко мне, - объявляет Старк, половине команды в лице Роджерса, Романофф и Тора, - хватит. Здесь будут делать ремонт, а мы поживем в моем особняке на море и вспомним, что мы герои, блин, Земли, а не загнанные мотоциклы. - Лошади, - автоматически поправляет Наташа. Она задумывается о море: солнце, тепло, белый песок, голубые волны. Она настолько устала, что ее мысли отражаются на ее лице и Наташа это понимает. - Хочу на море. - Вряд ли это удобно, - сомневается Роджерс. Старк зрительно отмахивается от возражений. - Ни черта. Шаурму мы не поели, так хотя бы на море попадем. - Фьюри.. - Пусть валит к черту. У всех должен быть отпуск. А я так вообще консультант. Бартон, выбравшийся на шум в подобие кухни, хлопает глазами, но твердо заявляет: - На море я поеду, только если там есть боулинг. - Что есть? - Боулинг. Не знавший о подобных пристрастиях, Старк только плечами пожимает: - Надо - значит, будет, - и поворачивается к молчаливому богу, - а ты, Златовласка? Не хочешь поджарить свой молот на теплом песочке? Двусмысленность высказывания проходит мимо внимания Тора. Он думает. Локи не слишком любит солнце, но не будет против моря. Море он любит. Он плавает как рыба. Только неизвестно, захочет ли Локи вообще куда-то ехать, а не решит вернуться в Асгард сию же минуту. - Если Локи согласится. Старк удивленно вскидывает брови, Наташа усмехается, Роджерс замирает с нечитаемым выражением лица. Бартон давится кофе: - Да, вы действительно не братья. - Нет, не братья, - безразлично подтверждает Тор. Ему неинтересно, о чем еще будут говорить Мстители, так что он совершенно невежливо покидает компанию и идет искать Локи. Который находится на самой верхотуре. Сидит на полуразваленной площадке на самом краю и легкомысленно болтает ногами в воздухе. Тор забирается рядом с ним. Площадка подозрительно скрипит. Локи внимания не обращает ни на Тора, ни на скрип. - Спасибо, - тихо говорит Тор. Слабое проявление громадной благодарности и любви, переполняющей его сердце. Но Локи не желает слушать и этого. - Пожалуйста. Они сидят в неуютном молчании и Тор мысленно проклинает свой неповоротливый язык. Локи бы нашел слова, которые смогли бы его убедить, а он? Как сказать-то? Сколько просить прощения? - Прости их, Локи. - Кого? – удивляется трикстер и наконец-то поворачивается к Тору. - Людей. Они неблагодарны. Локи фыркает, демонстрируя всю степень своего равнодушия к каким-то там людям. И теперь это равнодушие уже не кажется Тору чем-то чудовищным. Может он и правда находился под внушением? - Они не понимают, что ты делаешь. - Как будто ты понимаешь, - ворчит Локи и у Тора отлегает от сердца. Локи сердится, Локи укоряет, Локи гневается – Локи говорит с ним. - И я не понимаю, – покорно соглашается Тор, - но я знаю, чего это стоит. Локи быстро отводит глаза, но горечь все равно прорывается в его голосе: - Не знаешь. Тор вздыхает: - Не знаю, но я хочу тебе помочь. Обычно Локи на такое предложение злится, сверкает глазами, превращает окружающих в лягушек и заявляет, что с их знанием магии они могут помочь ему только кол осиновый вытесать. Но сейчас он молчит, кривится, глядя куда-то вниз на улицу, и Тор догадывается, что волшебство прошло тяжко, что Локи устал до смерти и не хочет вообще ничего. Заплатить пришлось много больше, чем предполагалось. - Я хочу помочь, - повторяет Тор, - я не знаю, как, но, если ты придумаешь – я все сделаю. Локи зло кривится, когда он поворачивается. Его улыбка напоминает оскал, а голос приобретает гадкую скользкую вкрадчивость. - Все, Тор? Ты уверен? Громовержец вздыхает. Вот зачем он это делает? Вот зачем ему? - Все, что смогу. - Лжец. Тор не лжет. Просто он не сможет принести Локи сердца своих мидгардских друзей. Это убьет его самого. Но с точки зрения Локи – это ложь. - Локи, я… то, что ты сделал… я никогда не смогу отблагодарить тебя за это, - прежде Локи успевает хотя бы шевельнуть ресницами, он исправляется, - нет, не так. То, что ты сделал – это такой огромный и чудесный дар, это настолько… настолько благородно и удивительно, что я не могу об этом даже толком сказать. Ты… ты удивительный, и сколько бы я тебя не узнавал, сколько бы дней не провел рядом, я все равно не смогу узнать тебя целиком. И все равно не смогу сказать, насколько я тебе благодарен. Почему-то Локи не шевелится и ничего не говорит. Это не похоже на падкого на лесть трикстера и Тор с тревогой думает, насколько же плохо сейчас Локи. Но вот Локи поворачивается и смотрит с непередаваемой смесью насмешки, злости и превосходства, и Тору опять становится полегче. - Полагаешь, что если смажешь меня маслом, сможешь съесть вместо каши? Тору улыбается как можно мягче: - Хотя бы попробовать. Локи высокомерно фыркает. - Так просто ты моего прощения не добьешься, - но потом высокомерность как-то мгновенно стекает с лица и Тору становится тоскливо. - Ты очень меня обидел. Они спускаются вместе. Тор вновь бредет на кухню, чтобы принести хоть какую-то еду Локи. Еду он находит, но снова теряет Локи и долго бродит по нежилым этажам, пока его самого не находит Старк, с вопросом, где он шляестя и почему до сих пор без Северного Оленя, им вот-вот вылетать. Тор, начисто забывший и о море, и о Старке, беспомощно пожимает плечами и говорит, что никуда не летит, а рассерженный Старк вопит, что ему надоело жить в собственном разрушенном доме как бомжу на любимой помойке и делить жилплощадь с половиной МЧС Нью-Йорка. - И что теперь? Из-за твоего небрата торчать всем в развалинах? Ты бог или где? Я знаю там, позови его как-нибудь. Оторопевший Тор не понимает и половины претензий, но на предложение лишь отрицательно качает головой. - Я не маг, Железный Человек. Я бог грома. Чтобы найти Повелителя Магии без его желания, нужно быть по меньшей мере Одином. Теперь не понимает Старк. Но перспектива бомжевать его по-прежнему не привлекает. Спор заходит на новый виток, но тут в проеме появляется драгоценная пропажа и внимание Старка переключается на него. - Кой черт Северный Олень? Ты же принц где-то, Повелитель Магии., чтобы это не значило. Разве тебе нравится жить в полуразрушенном доме? А в Малибу у меня все условия для отдыха. Локи надменно вскидывает бровь, окатывает Старка ледяным взглядом и с бесконечной царственностью кивает головой. - Я воспользуюсь твоим гостеприимством, смертный. Старк кашляет, но от гадостей удерживается. Только провожает величественную фигуру восторженным взглядом. - Он должно быть горячий как сам Ад, а Тор? Но окончательно успокаивается Тор, только когда на предложение занять лучшие комнаты, Локи вздергивает нос, и окидывает Тора свирепым взглядом. - Я занимаю спальню и гостиную, а ты БРАТ, - выделяет он, - можешь спать в любой другой комнате. Хоть на коврике возле камина. Раз Локи опустился до мелких пакостей, значит, прощение достижимо.