То есть спасать тебя не надо?

Когда они возвращаются, Локи долго, страстно и изобретательно ругает Тора: тени детям не игрушки! Снимать действительно приходится много. Несколько пассажиров, почуяв неладное, тут же попытались слинять самостоятельно. Люди тени видели плохо, Старк так вообще не понял, что за суета, а вот зверь Брюса и Джарвис моментально засекли миграцию неизвестной сигнатуры и под азартные крики не видящего, но мониторящего ситуацию Старка затеяли веселую охоту. Тор наплевал на оставшихся, принял в ней участие и пробил Мьельниером очередной пол. Старк, вроде бы, не расстроился. Когда все успокоились, выяснилось, что Тор уже полностью свободен и энное количество изнаночных жителей покинули это бедлам самостоятельно. Локи покрутил носом: в принципе, они довольно безопасны, охотятся по-настоящему только на колдунов, а колдунов в Нью-Йорке пару штук и обоих Локи не любит – нехай охотятся. К вечеру Локи откровенно развезло. Чувствовал он себя именно тем шахтером-стахановцем, который принял повышенные обязательства и самолично освободил весь забой от руды. Тор обозвал его самовлюбленным и напыщенным индюком – Локи не понял кто это, решил погуглить, держа холодное полотенчико на головушке. Принес водички и горячего чаю с травами, в бытность подаренными Халку. К тому моменту Локи погуглил про индюка и Тор обрел характерное красно-синее украшение. Повздыхал, шлепнул мокрым полотенцем, но вместо того чтобы возмущаться и взывать к сомнительной совести, трикстер стал петь. Локи заподозрил, что Старк или Джарвис что-то успели громовержцу подсказать. Ну откуда Тору знать, как орет эта противная птица? Пришлось вернуть супругу прежний вид и приятный голос и томно попросить чаю еще. Когда все угомонились и легли спать, Локи оставил иллюзию и выскользнул из постели. Перенос рудника из Йотунхейма в Нильфхейм резко сместил магический поток. Первые подвижки не видны даже Хеле, так что предупредить сестрицу стоит. А заодно подговорить на мятеж. Хелу она нашел не там, где рассчитывал и понял, что с предупреждением опоздал. «Сестра» задумчиво ковыряла землю ножкой, обутой в серебряный лабутен с титановой острой шпилькой. Шпилька странно кривилась, соприкасаясь с болотистой землей и норовила завернуться в хоботок. Жижа туфлям на нравилась. Ну или соседство с магической рудой под землей. - Нашел где спрятать. - А я не прятал. Синегрей здесь никто искать не будет. - ? - Я не против, высокочтимая сестра. Используй как пожелаешь. -? - Вероятность того, что магическая руда может сформироваться в Хельхейме слишком мала. - ? - Да. Я хочу предложить маленький заговор. - А большой нельзя? - Маленький заговор с большими последствиями. Хела фыркнула. Локи бестрепетно вытащил из пространственного кармана заговоренный пузырек с водой из Ока Мимира и вылил драгоценное содержимое себе на ноги. Тот час же из тела вырвались полупрозрачные вопящие корни, уже успевшие добраться до крови и костей. Проклятые болотные «лилии» плюс магическая руда под ногами, плюс Хела – комбинация чрезмерная. Хела снова фыркнула: и не надоест же мелкому йотуну бегать от своего предназначения. - И что за заговор? - Чтобы ощутимо воздействовать на магические потоки, одного месторождения мало. А все вытащить я не могу. - Ты и половины не можешь, - прокомментировала царица, с удовольствием отмечая едва заметное подергивание века у Локи. - Не могу, - покорно улыбнулся йотун, - поэтому прошу у тебя милости. - Не договор? - Твое согласие и есть милость, высокочтимая сестра. Жижа чавкнула, под дергающейся зыбкой почвой что-то завопило и непролазное болото превратилось в серебряный островок. Лабутены воспряли и звонко цокнули при шаге. - Воспользуйся моей милостью. Локи так же загадочно и признательно улыбаясь, кланяется. Заодно проверят как там его ноги – ничего, на месте. - Влияние руды можно усилить, если к потоку присоединить камень бесконечности. Хела снова удивляется. Неужто ушлый йотун оставит под ее присмотром свой драгоценный Тессеракт? И попросит ее быть сторожем? Совсем обнаглел! Впрочем, подумав, она эту идею отвергает. Локи Тессеракт не выпустит, бдит над ним не хуже Невмирущего Чахлыка. Не-ет, ушлый йотун придумал что-то другое. Что- то связанное с артефактом, достаточным по силе… Совсем обнаглел!!! - Высокочтимая сестра, твой камень… - Обнаглев-е-ел, стыд потерял! - Высокочтимая сестра… - Какая я тебе сестра! - Сводная. Нет, названная. Какая-то родня точно. - Мерзкий йотун! - Зато принц. И будущий король! - Это Тор будущий король. А ты консорт! Локи как-то странно молчит. То ли отповедь Хелы его обидела, то ли высокочтимая сестра нежданно натолкнулась на суть маленького заговора. Побушевав и мимоходом сварганив из мелкой местной нежити какое-то несуственое страшилище, Хела остановилась. Страшилище почесало бороду из гадюк и пиявок, скорбно завопило и уставилось на них одним глазом. Нашлепка на втором глазу была удивительно знакомой и даже сделана из того же металла. - Художественно, - одобряет Локи. Страшилище опять завопило и Хела, поморщившись, развоплотила нежить. Вот только здесь ей Одина не хватало. - Какой мне резон помогать тебе, трикстер? Локи начинает загибать пальцы: - Я отдал тебе камень разума – раз. Я дал тебе возможность уничтожить орден Черных Стражей – два. Я дал тебе законный повод преследовать темные души – три. - И по-твоему я тебе должна? - Нет, высокочтимая сестра. Но я даю тебе возможность воспользоваться изменением магического потока – это четыре. - Пока сдвиг не обнаружит Один. - Ему понадобится время. И осмелюсь сказать, немалое. - Что может быть проще, чем услышать сдвиг? Локи усмехается с выражением профессионального пакостника, только что отколовшего знатную шутку. Хела хмурится. Поток силы – основа существования Асгардской империи, ей ли об этом не знать. И уж кто как ни она знает, что тот, кто держит Гугнир в руке, точно знает, куда и как уходит сила. Но вряд ли Локи пытался бы обмануть ее настолько глупо. Йотун что-то крутит. - Конечно. Но не в условиях Конвергенции. Хела удивлена настолько, что невольно поднимает глаза к небу. Как будто сквозь желтый зловонный туман вечного болота можно увидеть другие миры. Конвергенция? Уже? Предложение ушлого йотуна сразу становится практическим и выгодным. Даже такая слабя сила как перенесенный, а точнее находящийся одновременно во 2 позициях волшебный металл – и тот даст приток магии в это гнилое место. И кто как не бесконечно терпеливая Хела может воспользоваться даже этой малостью? Чудовище из нежити натворить можно столько, что до следующей конвергенции хватит. Но если усилить поток артефактом, то можно и живых существ привлечь, а не падких на гнилую, но доступную магию некромантов. А живые существа – это совсем другое. А живые существа, которые могут использоваться в делах Хеймхельма - это уже совсем третий порядок вещей. И что с этого получит мерзкий йотун? - Ничего сестра, ничего, кроме твоего благоволения. - И моего – тщательно выделяет она голосом, - камня бесконечности. Она не угадывает. Локи улыбается совершенно благостно и безмятежно как суртуров Бодхидхарма, опять недавно посетивший Хельхейм и проповедающий вознесение и перерождение. Она не угадала! Хела прожигает ледяным взглядом ледяного же принца и вокруг магов и повелителей идет ледяной дождь. Такой сильный, что гнилой воздух очищается до самого неба и на миг над вечным болотом сияет ослепительно голубое небо. Локи почтительно опускает глаза, Посеребренные инеем ресницы покорно опускаются на щеки- бледные ланиты, как в мидгардских романах. Льдинки сверкают в черных кудрях как драгоценные камни, а над лбом неощутимо сияет королевский венец Йотунхейма. Красив сволочь и умеет этим пользоваться. - Моя драгоценная сестра, неужели вы подумали, что осмелюсь просить вас о столь неприятном для вас действии? Хела, тоже одетая серебром и ледяными драгоценностями, улыбается краешком губ, царственно кивает: - Ни в коем случае мой злонамеренный братец, ни в коем случае. Так что за артефакт ты хочешь оставить мне на хранение? Локи взблескивает глазами, словно получил изысканнейший комплимент и страшно ему рад, небрежно взмахивает почти голубой рукой и в последнем сиянии затягивающегося туманом неба сверкает всеми цветами Ларец Вечных Зим. Ах ты сволочь йотунская!!!! ****** Вернулся Локи под самое мидгардское утро. Пришлось с разбегу накладывать на всех имеющихся смертных и бессмертных усыпительное заклятие, так как объяснять откуда он и почему в таком виде, Локи не хотелось. И так Тору придется кое-что рассказать, а он сильно утомился после спасительного забега по болотам. Иногда Локи думает, что «драгоценная сестра» использует их встречи для спортивной разминки. Образ величественной царицы мертвых не позволяет ей сокрушать с утра боксерские груши, а вечером подтягиваться на турнике. Даже поплавать в Хельхейме негде. А тут такое развлечение – побегать за йотуном и пошвырять магией. Иногда он думает, как она бедолага справлялась без него и не стоит ли посещать высокочтимую сестру чаще. А то жирком заплывет, тоской изойдет … Тор что-то почувствовал сквозь пелену сна и Локи, выматерившись, наложил дополнительное заклятие – несколько интимного свойства. Ларец, Хела, конечно, приняла. К тому моменту Нифльхейм превратился в прекрасное ледяное озеро с сокрушительно красивыми фантазийными скульптурами изо льда, ледяной нежити, застывших проклятий и чего только еще не. Вечные зимы с легкостью исправлялись даже с огненными кнутами и погаными «водяными лилиями», и Локи, лавируя между возводившимися хрустальным пиками, сетками, преградами и замерзшими чудищами, немерянно возгордился: вот какую силищу приучил!!!! А то укради, принеси!!! Твой долг, Локи, твоя работы, Локи! Прям счаз!!! Когда все остатки тумана тоже замерзли, выпали желтыми вонючими хлопьями и исчезли под слоем настоящего льда, болото стало остро напоминать филиал Йотунхейма. Лед, холод, синее небо и нет солнца. И ледяная королева, намертво примерзшая резко удлинившимися рукавами и подолом платья. Хела подергала ткань – сама зачаровывала, несколько лет подряд. Разорвешь ее, как же. Приняла царственную позу и холодно кивнула «названному брату»: - Я не могу двинуться с места. Каблук застрял. Локи, несколько взлохмаченный, без драгоценностей и в слегка дымящемся колете улыбнулся по-придворному. Склонил голову и, встав на одно колено, высвободил ножку сестры из лабутена. В отличие от брони туфли не успели принять на себя мощь королевы: Хела познакомилась с мидгардской модой совсем недавно. Не вставая с колен, Локи вновь материализовал ларец и поднял мало не над головой. - Моя высокочтимая сестра. Прими на хранение сердце моего народа и моей земли, ибо только тебя вижу я столь могущественной и благородной. Хела медленно, царственно кивнула головой и возложила белые руки на сверкающую голубую поверхность. - Я приму твой дар, братец, и клянусь быть верным защитником сердца твоего народа и твоей земли. Так как в районе царственной встречи не осталось ни живых, ни неживых, а только замерзшие, клятву подтвердил лишь удаленный стон и легкое потрескивание. Сам ларец на передачу не отреагировал и про себя йотун злорадно усмехнулся. Забота о «чистоте» крови у Бора, разыскавшего сыну невесту в таком дальнем далеко, оправдалась: нет у Хелы йотунской крови, ни капельки. Локи поднялся с колен, почтительно поклонился: - А теперь, дорогая сестра, мне пора выполнять и другое данное мной слово. Есть немало способов высвободиться из ледяной ловушки, но вряд ли он узнает каким воспользовалось разгневанная «сестра». У него есть занятия поинтересней: горячий душ, потом ванная, потом Локи вспомнил о джакузи и решил, что просто обязан воздать себе королевские почести после стольких испытаний. Увы. Из джакузи его очень быстро извлекли. - Тор! - Ледышка моя, - заворчал громовержец, безжалостно тиская супруга и прижимая к себе - теплому и мягкому после сна. - Тор, ты чего? Да подожди ж ты, я мокрый и грязный! - Грязнулька моя, - с таким же удовольствием подтвердил Тор и потащил мокрую и «грязную» охапку в постель. Локи чертыхнулся: наслал заклятие, называется! Он снова попытался вывернуться, но Тор был настойчив, горяч, не соображал и, не встречая настоящего сопротивления, действовал напористо и умело. Ублаженный Локи подкатился по бочок разнеженного громовержца, высушил простыни под ними и только собрался подремать после трудов праведных, как тяжелая длань супруга придавила его к груди. - А теперь мой многомудрый супруг, поведай: где ты шлялся всю ночь?