То есть спасать тебя не надо?

Выглядел Локи лучше: глаза открывает, бородавок нет, но на поверку выяснилось, что и кожи нет. - Я ее сбросил. Старая. Больная. - Поэтому и согласился на прогулку. - Да. Ага. А давеча говорил о любезности. Змей, нежащийся на солнышке, открывает один глаз, вертикальный огненный зрачок пульсирует в зеленом озере – жутковато-то на самом деле. Тор вспоминает, что по легендам Золотой Полоз, а также еще какие-то драконы, могли читать мысли. Локи фыркает: - Любезность состояла в том, что я согласился сесть на эту вашу чудовищную лошадь. - Коня. - Да хоть единорога. Тор представляет себе белоснежного тонконого зверя с рогом и Локи в золотых доспехах. Красивая картинка быстро изменяется: единорог мутирует в клыкастую черную тварь, способную лазить по заборам и скалам – сам видел, а доспехи Локи покрываются разбойничьим черным плащом. Это как-то лучше выглядит, правдоподобней. Про себя Тор делает заметку: а надо поинтересоваться у Догевской общины, не поделится ли кто-нибудь жеребенком, для его супруга лошадка была бы самая подходящая. - Есть хочу. Тор вздыхает: это вот каким образом он превратился в охотника при царской особе? Локи уже схарчил всю уху, всю дохлую рыбу и выдр, поймал сдуру вернувшихся нутрий и пойманных громовержцем бекасов. И все ему мало. По земле ползать трепетная змея без кожи не возжелала, так что альтернатива была одна: Тор идет и добывает пропитание под аппетиты 10-метрового полоза. - Тор, я все ем, - со значением шипит Локи. – Ага. - Мышей, птиц, кладку, волков, косулей… - Ага. - Я есть хочу. -Интересно, как ты собирался решать вопрос пропитания, если бы меня здесь не было? Морда рептилии становится искренне удивленной и укоризненной: как это вообще возможно? - Но ты здесь есть. Тор открывает рот и сразу закрывает. А если бы его здесь не было, Локи бы о другом спутнике побеспокоился. Фенриры, например, какие-нибудь йотунские дружки, местные оборотни, Фандрал вон, из штанов впрыгивает, так ему хочется посмотреть на волчью деву… Что?!!!!!!!!! И Тор снова направляется на охоту. Не то чтобы Локи внезапно разучился плавать и не хочет есть сырую рыбу – трескал как не в себя, когда она валялась на бережку, но что-то здесь видимо еще не так. Может мясо просто предпочтительней? Или ему охота поиздеваться? Или причина какая-то гадость и вот ходишь-думаешь, а оно еще и ничего, потом когда узнаешь – совсем тошно. Тор приволакивает двух косулей и сбрасывает перед рептилией. По поводу крови Локи не привередлив, так что Тор убивал, перерезая горло. А зайцу так вообще голову оторвал. Красивый и золотоносный Локи был только на рассвете. Потом выяснилось, что новая кожа еще не кожа даже. Прозрачная, рыхлая, склизкая, исключительно противная на ощупь пленка. И под ней все видно: костяк, мышцы, сосуды, толкающие кровь. И все подробности переваривания пищи,в том числе и живой. После этого Тор решил, что даже лягушки такой участи не заслуживают. Локи смотрел на его подношения скептически – да чего ж выразительна у вроде как мимически недоразвитой змеи морда у Локи-змея. Но тоже ничего не говорил. Тор решил, что это хороший признак. На третий день к берегу прилетел Хугин. Суртуров отцовский ворон опустился рядом со змеем. «Спящий» змей отреагировал мгновенно и одним посланником отца стало меньше. - Локи! Немедленно выплюнь! Сейчас же! - Ммм-м… - Никакое не ммм, это ворон отца! Немедленно выплюнь! - Хммм… - Локи!!! Участок вокруг пищевода неестественно раздулся, змей вывернул пасть и отрыгнул бедную птичку. Хугин, облепленный слизкой жижей, признаков жизни не подавал. Тор потрогал воронью лапку, приподнял крыло. Ну все, отец его точно в подземелье запрет. Или отправит в какую-нибудь тьму тараканью фейри ловить. Локи с удивлением посмотрел на печального громовержца и даже потрогал мордой белокурую головушку. - Ты почему так расстраиваешься? - Это Хугин. Магический ворон отца. Разве ты его не узнал? - Узнал. - Так зачем ты его глотал?! Что теперь делать? Если бы рептилия была человеком, она бы сейчас села на землю от удивления. Змей свернулся в 2 кольца, заглянул в опущенное лицо Тора. - Тор. Это магический ворон. Фамильяр. Его нельзя убить. - Ага. Это похоже на живого ворона? - То-ор. Это магический ворон. - Да знаю я! Змей внезапно кашляет, сотрясается всем телом, опят кашляет и плюется слюной. Тор отодвигается от рептилии, а змей снова кашляет и как-то странно извивается. Через какое-то время Тор догадывается, что Локи смеется. Буквально покатывается со смеху по земле. - То-о-о-ор!!!! Наконец перед громовержцем на землю падает голый и страшно тощий Локи. Выглядит он так, как будто кожу с него чуть ли не содрали. И через остатки тоже видна половила внутренностей. Но не все. - Тор! – Локи смеется, убирает слезы рукой, всхлипывает, ойкает, когда задевает каким-то сильно болезненным участком кустик. - Тор. Магическое создание, тем более фамильяр, объект нематериальный. Даже если его можно физически осязать. - Тогда почему он дохлый валяется? И как ты тогда его проглотил. - Потому что он физически осязаемый. Но он не дохлый. Я прервал его цикл овеществления и теперь он воплощается заново. - Какой-то заново? – Тор снова трогает скрюченную лапку. Но на этот раз ворон совершенно не как положено ворону, пузом и задранными лапками вперед, взлетает вверх, громко и возмущенно каркает. Потом в такой же перевернутой позе настигает Тора и больно клюет в голову. А потом таки переворачивается и с возмущенным карканьем, улетает прочь. - Ну и за что меня клевать? Ты проглотил, а клюют меня. Локи снова ухахатывается. Потом осторожно, потому что кожа на ладони тоньше пленки, гладит Тора по щеке. - Бедный бедный громовержец, все-то его обижают, все-то к нему несправедливы. Тор едва удерживается от того, чтобы схватить за руку бессовестного и по-прежнему голого принца и просто смотрит жалобным просящим взглядом. Пятнистая и красная кожа Локи ему не помеха. Так же как зеленое чешуйчатое покрытие рептилии. Ему вообще ничего не помеха. Они прожили на берегу озера еще 3 дня. Локи то превращался в себя, то снова в змея, то в йотуна. И ладно бы в йотуна, что он синего Локи не видел, но зловредный принц оборотился каким-то диким гибридом трюмного бекаса и лошади о двух головах. И с крыльями. И с хвостом скорпиона, который на поверку оказался ядовитым. Жуткая тварь на месте супруга напугала Тора, особенно когда начала нападать. Отмахиваться от него было на удивление легко – видимо, головы думали одновременно и мешали друг другу. Но чертовым хвостом ему досталось. Тора обозлился и лупанул молотом по ядовитому жалу, а когда тварь, взвизгнув, попыталась взлететь в воздух, скрутил и поломал крыло. Химера повернула лошадиную голову и завизжала так, что Тора отнесло от берега на 10 метров вместе с полуоторванным крылом. А лошадино-бекасное чудище уползло в воду. Уже догадавшись с кем это он имел дело, Тор завздыхал – а вот же вроде хорошо все было, подобрал остатки крыльев, жала – аккуратно, и собрал в кучку. Колдуны – они такие, свой биоматериал терять не любят, кто его занят, нужны Локи эти огрызки или нет. Он побродил по берегу, развел костер, решив поджарить зайца. Но через десяток минут голову закрутило, есть перехотелось. Тор заварил чай и едва допил его до оконца. «Скорпионий» хвост был отравленный. Тор выблевал выпитый чай, с трудом добрался до мешочка-аптечки и едва успел проглотить противоядие, когда его вырубило. - … и только твои глаза могут помочь мне. И только твои глаза несут мне силу и жизнь. И только твои глаза ведут меня во тьме… Сквозь еще не исчезнувший бред и жар тек голос – мягкий и темный. Тору казалось, что он маленький, качается на чьих-то руках. Запоздалая рвота настигла его пару раз и исчзела. Наоборот, мерное колыхание и колебание голоса успокаивали и убаюкивали. Он заснул, теперь без жара и чудовищ, и он проснулся ранним утром, в покое и свете. Локи был рядышком - опять бессовестно голый и прекрасный. Новая кожа светилась жемчугом, черные волосы расплескались на его плече вороньим крылом. Щеки нежно светились розовым, утренним, таким нежным и сладким, что громовержец потянулся потрогать. Кожа была такая же как этот теплый свет: нежная, сладкая, для поцелуев. И никакой яд не мог это исправить. - Попробуй – покусаю, - сообщил ровный и совершенно несонный голос. Локи продолжал выглядеть спящим: дыхание ровное, губы сомкнутые, ресницы покорно лежат на щеках. - Ты меня уже покусал. Так что должен. - Гмм… Локи распахнул один зеленый подозрительный глаз, сморщил нос. - Справедливо. - Это в смысле целуй? - Это в смысле целуй. Внутри сразу стало тепло, ясно и торжественно. Тор осторожно наклонил голову и нежно, деликатно коснулся губами щеки. Во рту сразу стало сладко, а в теле так жарко и ярко, что голую увело еще дальше. - Локи. Зловредный йотун распахнул второй глаз, посмотрел настороженно. - Локи, можешь кусать сколько влезет. -Тор! - Хоть целиком съешь! Тор потянулся к нежному сияющему лицу, к зеленым глазам, губам этим беспомощным. Локи попытался увернуться, но Тору было все равно: жадно тянулся губами куда попало, целовал куда успел. Тело пело от восторга, перед глазами кружилась радуга, а из самой глубины, из самого его божественного нутра, где жила власть над громом, плясали огни и молнии. - Тор!!!!!!! С ясного неба грандиозная ветвистая молния ударяет в озеро. Берег дрожит и двигается под их телами, вода, одномоментно испаренная чудовищной энергией, вырывается вверх густым горячим туманом, от земли идет пар и бъет электричество. Глубокий грохот удара и обвала заполняет все вокруг, смешивается с криками зверей и птиц. Тор обхватил извивающееся тело супруга и откатился куда-то, стараясь закрыть собой Локи. Собственный жар и огонь не унимался и в озеро вновь и вновь били молнии. По спине ни один, ни два раза прилетели камни. - Мьельниер! Молот лег в руку привычной силой. И весь жар, и огонь ринулись в привычную антенну. Молния рванула вверх, уводя чудовищные силы бога на орбиту, освобождая тело. И по мере того как она уходила, переставала дрожать земля, охлаждалась вода и обрушивалась вниз чудовищным потоком. Тор опустил молот, упершись в землю, подхватил Локи и стоял как титан, пережидая бурю. Спустя полчаса принцы сидели на изрытом перекореженном берегу и печально смотрели на пейзаж. Вода вернулась в озеро – черная и страшная, вывернутые камни усеяли берега. Вырванные деревья плавали там и тут вперемешку с трупами животных и рыбы. А уж что там с погодой в других местах Асгарда Тору даже думать не хотелось. Вот теперь отец точно отправит его в тюрьму. И тут грязный страшный Локи с торчащей в разные стороны, наполовину сгоревшей шевелюрой, захохотал. Тор с укоризной взирал на смеющегося супруга и горько думал, что Локи все равно, что йотун получил, что хотел, а Тор ему безразличен. Локи вытер выступившие слезы, в смысле размазал грязь еще больше, и весело улыбнулся печальному громовержцу. - Ну вот теперь я вижу, что действительно тебе нравлюсь. - А до этого что, непонятно было? - Нет, ты ведь не говорил, – и невинно похлопал остатками сожженных ресниц, злыдня. - Да ты ж мне слова не давал сказать! Тебя же не поймать было. - Ну поймал же. Тор хотел возразить, что вообще-то это Локи согласился, но тут же замолчал. Если он поймал, значит он поймал. А то эта йотунская змея опять передумает. Сверху раздалось карканье. Принцы посмотрели на небо, переглянулись и дружно вскинули вверх - Тор молот, а Локи руку. Хугин сдавленно каркнул и исчез. ++++ Как бы ни был недоволен отец, матушка встречала укутанных по уши в иллюзию принцев как самая счастливая на свете теща. Причем матушка как раз сквозь иллюзию видела. Тор привычно стоит под градом родительского гнева, Локи долго слушал речь царя Асгарда и в возникшую паузу внезапно спросил: - Разве вы никогда не были влюблены, мой король? Один замолчал, обескураженный, среди советников пополз шепоток, а до Тора внезапно дошла очень важная вещь: а ведь отец впервые ругает Локи, ругает вместе с ним, словно он теперь с Тором одно целое! Это осознание было столь потрясающим и сияющим, что Тор заулыбался во весь рот, засиял изнутри и в безоблачном небе радостно загрохотал громовой салют! - Тор! К громовержцу, снова норовившему устроить Армагеддон не по адресу, устремились сразу и матушка, и Локи. Один взревел от негодования и ударил копьем в молот. Мьельниер послушно засветился и поглотил Торов молниеносный восторг. - Ты с детства не позволял себя подобного небрежения! - Отец… отец я прошу прощения. - На полигон. И чтоб я тебя не видел, пока снова не сдашь экзамен мастеру Риену! Ой-йо! Педантичный, злопамятный и завистливый мастер магии, единственный, кто мог научить Тора владению молотом, но при этом сам не способный поднять его, в свое время гонял наследника до кровавых соплей, мозолей и клятв в мести. Ой как теперь он возрадуется! И чего теперь навыдумывает! - Мой царь, - Тор опускается на колено, повинно склоняет голову, - мой царь, я клянусь быть осторожнее. - И не перечь! - Один… - пытается Фригг. - Не перечь! - О мой король, - вступает Локи, грациозно опускаясь на колено, - позволь мне сопроводить моего венценосного супруга. Тор замирает: в конце концов, именно Локи – невольная причина безобразий. А точнее очень даже вольная, то есть настоящая. - Вон! Впрочем, до следующего утра Один передумал. Тор, увидев скривившегося перед конем супруга, воспрял духом. Может мастер Риен и опытный, и мстительный, однако ж Локи пакостить умеет всяко лучше.