Радуга скрытая в листе

Юи стояла посреди кабинета ирьенина в больнице Конохи. С трудом верилось, что двенадцать лет спустя можно было беззаботно вернуться туда, где пробыла лишь три недолгих недели. И пусть фактически она числилась шиноби деревни скрытой в листе все эти годы, звание это было скорее номинальным, закрепленным лишь на бумаге. Будь она хокаге, то сама ни за что бы не поверила какой-то неизвестной девчонке, вернувшейся в деревню спустя столько времени. — Раздевайся, — привычно скомандовала средних лет ирьенин и уткнулась в бумаги, торопливо что-то записывая. Юи хмуро покосилась на стоявшего возле двери мужчину, который совершенно точно не собирался никуда уходить, и, вздохнув, начала стягивать с себя одежду. Становясь шиноби, ты должен быть готов к чему угодно, ведь твой пол и возраст не имеют никакого значения для блага деревни. Если ты способен выполнять задания, никому нет дела до твоих эмоциональных переживаний. Оставшись в стандартном чёрном комплекте белья шиноби, девушка нетерпеливо переступила с ноги на ногу и испытала огромное желание прикрыться. Она не думала, что слишком обнажена, да и вряд ли это хоть как-то волновало мужчину у двери, но ощущение беззащитности от этого не уменьшалось. С момента её возвращения в Коноху, он следовал за ней повсюду, смотрел темными, ничего не выражающими глазами и совершенно не видел её. То есть видел, но взгляд его был направлен не на молодое женское тело, а в израненную и закрытую душу. Ирьенин оторвалась от своих записей, посмотрела на пытающуюся казаться спокойной девушку и скомандовала: — Подойди. Юи сделала два средней длины шага и оказалась вплотную к хозяйке кабинета. Та равнодушно окинула её профессиональным взглядом: — Рост, вес. Юи растерялась, ей как-то не приходилось ни измеряться, ни взвешиваться. Она проходила стандартный осмотр шиноби перед тем, как третий хокаге приказал ей уйти из деревни вместе с одной из женщин Анбу. — На последнем осмотре 118 и 21, — усмехнулась Юи. Женщина шутку не оценила и надменно устремила на девушку тяжелый взгляд. — Понятия не имею. Не измерялась в последние двенадцать лет, — ответила Накамура по существу. Женщина ещё раз недовольно окинула незнакомку взглядом и сделала запись в карте. — Жалобы, болезни? Юи раздраженно дернула плечом и промолчала. Ни жалоб, ни тем более болезней у неё не было, хотя иногда и побаливали старые переломы, ныли нещадно нагружаемые мышцы, но это вряд ли было интересно медику. — Так и запишем, отсутствуют, — совсем не растерялась ирьенин и, закончив с картой, повернулась к Накамуре и пристальнее осмотрела её. — Травмы, переломы? — Были. — Где? — уточнила ирьенин. — Везде, — усмехнулась в ответ Юи. Женщина-врач не впечатлилась. Ей приходилось ежедневно видеть искалеченных физически и морально шиноби и очередная их представительница не была чем-то необычным. — Что-то особенное? Юи неохотно шевельнула правой рукой, изгибая запястье под странным углом. Ирьенин с любопытством ухватила руку девушки и несколько раз посгибала её в разных направлениях. Подвижность сустава приятно шокировала. — Болит? Накамура покачала головой. На левом плече обнаружилась татуировка анбу, женщина скептически приподняла бровь. К элитному отряду девчонка не принадлежала, так как на осмотры с ними не являлась. — Настоящая? — напомнил о себе мужчина у двери. — Наверно, — ответила девушка. — Её ставил третий хокаге. Ирьенин поднесла ладонь к татуировке и зеленоватым свечением проверила сплетение зашифрованной в ней печати. — Настоящая, — констатировала она. Юи усмехнулась, как будто она могла быть ненастоящей. Глаза ирьенина бегло оглядели небольшую грудь девушки, скрытую спортивным бюстгальтером и спустились ниже. На бедре обнаружился свежий шрам в виде ладони. Ирьенин бесцеремонно приложила свою ладонь к шраму, Юи вздрогнула. Такое мерзкое напоминание о свежезабытом кошмаре напрягало. — Ладонь мужская. Насиловали? — буднично спросила ирьенин. У Накамуры застучало в висках, и от злости захотелось придушить бестактную женщину. Но быть шиноби — значит уметь держать себя в руках в любой ситуации, что бы тебе ни говорили, что бы с тобой ни делали. — Нет, — голос прозвучал глухо и хрипло от сдерживаемой ярости. Ирьенин усмехнулась и бросила короткий взгляд на мужчину у двери. — Ну, конечно, — закатила она глаза и приложила ладонь, окутанную зелёным облаком чакры к животу ниже пупка Юи. Несколько минут женщина молчала, а затем произнесла: — На ней печать. Мужчина у двери оживился: — Какого рода? — Это женская печать, — поспешно пояснила Юи, пока обстоятельства не приняли неприятный оборот. Ирьенин недоверчиво на неё посмотрела. — У нас такие не ставят, — сказала она и продолжила своё исследование. — А я и не отсюда, — хмуро ответила Юи. — Действительно, женская, — удивленно констатировала ирьенин через несколько минут. — Чакра вплетена в печать и в… — Не представляет опасности? — нетерпеливо уточнил мужчина: подробности наложения печатей и женская анатомия его не интересовали. — Нет, — ответила ирьенин и, повернувшись к незнакомке, спросила. — Позволишь как-нибудь рассмотреть получше? Интересное плетение и хорошая защита. Юи кивнула: как будто у неё был выбор. — Давно ставила? — поинтересовалась женщина. — В четыре, — ответила Накамура. — В четыре чего? — не поняла ирьенин. — Года, — ответ Юи поверг бывалого медика в шок. — Так рано? — не вопрос, скорее восклицание. Юи промолчала, не пытаясь объяснить, что им ставили печати так рано, чтобы уберечь от похищения. Многих девочек из её деревни похищали и держали в других деревнях, заставляя рожать детей, которые могли быть наделены теми же способностями, что и немногие в их клане. Со временем ставить печать стало необходимостью: девочек похищали всё чаще и всё чаще убивали за то, что те не способны были рожать одарённых детей. Вероятно, шиноби Конохи что-то подобное подозревали. В конце-концов печати и похищения детей в кланах с особыми способностями встречались не редко. — Это не имеет отношения к безопасности Конохи, — встрял почти уже забытый женщинами мужчина у двери. — Она не опасна, Ибики, — ирьенин раздраженно огрызнулась, заканчивая осмотр. — Пойдём. Как только мужчина и женщина покинули кабинет, Юи быстро натянула штаны, скрывая свой уродливый шрам, и надела черную водолазку. Руки Накамуры немного дрожали в предвкушении допроса. Даже почти никого не зная в Конохе, девушка понимала, что мужчина по имени Ибики не простой шиноби. Он однозначно был представителем отделения допросов деревни или как оно там называлось. Не зря же он ходил за ней по пятам. Таким, как он, нужна была любая зацепка, чтобы выведать правду. Накамура тряхнула головой: «Было бы, что выпытывать». Других секретов, кроме секрета клана у неё не было. Дверь открылась почти сразу, Ибики — высокий мужчина с двумя старыми шрамами на лице заглянул в кабинет: — Пойдём. Юи кивнула и покорно вышла в коридор. Нужно было пройти все испытания, чтобы доказать свою лояльность Конохе. Кабинет для допроса встретил её тусклым светом и холодом. Атмосфера пропитана болью и выжатой правдой. Запах крови и страха такой стойкий, что Юи кажется, что она никогда не сможет отмыть его с себя, если выйдет отсюда живой. Ибики возвышается над ней подобно горе. Он крупный и высокий, и, наверно, очень сильный, но его сфера деятельности не столько воздействие физическое, сколько психологическое давление. И Юи уверена, он свою работу выполняет отлично. — Мне нечего скрывать, — у Юи нервы не из стали, но и оправдываться ей не за что. — Я шиноби Конохи и не отступала от своего долга перед ней. Это правильные слова для текущей ситуации. Накамура не чувствует себя шиноби Конохи, но она никогда не предавала её. Сложно предать деревню, о которой ты почти ничего не знаешь. — Тогда ты не будешь против просмотра твоих воспоминаний, — это не звучит как вопрос, и Накамуре нет необходимости на него реагировать. На смену угнетающему и давящему своим присутствием Ибики приходит мужчина с длинными светлыми волосами, завязанными в хвост. Он не представляется, а тут же приступает к делу, и Юи ничего не остаётся как наблюдать за тем человеком, который выпотрошит её. Мужчина складывает печати и смотрит ей в глаза. Ощущение такое, что медленно ходит между полками библиотеки под названием «Воспоминания Накамуры» и ищет компромат. Совсем детские воспоминания откинуты сразу, конечно, они самые счастливые и не касаются Конохи совсем. Обрывки памяти двенадцатилетней давности тоже не очень интересуют шиноби, и он проходит мимо моментов гибели клана, сжигания родной деревни Юи, спасения от рыжего нукенина и тренировок с шиноби Конохи. Последующие пять лет просматривает более тщательно и, видимо, сравнивает с отчётами той самой анбу, но снова не находит ничего интересного. Оставшиеся семь лет мужчина просматривает с пристрастием, заставляя Юи вспоминать неудачные бои, проваленные задания и первую любовь, которая оставила неизгладимый след. Но есть в её сознании тёмные пятна, которые длиннохвостый блондин не в силах разглядеть. Медицинская техника Юи искусно блокирует самые тайные моменты её жизни. — Что ты там прячешь? — голос мужчин заинтересован и раздражен одновременно. Накамура чувствует, как плавится мозг и туманится сознание. Ещё немного, и она не выдержит напора, открыв всю себя пыточному отделу Конохи. — Позовите хокаге, здесь нужна медицинская техника. Юи держит оборону стойко, но из последних сил. Мужчина периодически пытается продавить её, но справляется лишь частично, получая смутный образ одного и того же мужчины. Пятая недовольно стучит каблуками по полу, но Юи не видит её из-за мутнеющего сознания. Спасибо, длиннохвостый, ты долгоиграющий палач. — Что такое, Иноичи? Хокаге в двух словах объясняют ситуацию, пока Накамура переводит дух. Воздействие возобновляется с удвоенной силой, и Юи чувствует почти физическую боль. Слои защиты слетают, как шелуха с семечек. Последняя стена держится раскачиваясь, как представляется трясущейся от напряжения девушке. Пятая с ревом пробивает её кулаком в сознании девушки и получает шквал воспоминаний. Накамура в спешке восстанавливает защиту, отрезая Иноичи путь, но мужчина с удвоенной силой крушит защиту в страхе оставить хокаге одну. — Достаточно, Иноичи, — пятая прерывает контакт и возвращается сознанием в кабинет. Последние кирпичи защиты Юи осыпаются, но Иноичи тоже покидает её сознание, так и не узнав секрет. Накамура чувствует, что комната движется по спирали, а из носа течёт кровь. Хокаге откидывает темноволосую голову Юи назад, останавливая кровь и залечивая нанесенные повреждения. — Всё нормально, Юи. Никто не узнает, — последние слова пятой доносятся до Накамуры, как через вату. Глаза хочется закрыть и больше никогда не открывать. — Не закрывай глаза, — требует хокаге обеспокоенно. Потолок в пыточном кабинете светлый, цвета волос того парнишки из Конохи, отмечает Юи и готовится к смерти. Хорошо, что прощаться не с кем. Сознание застывает, пустое от мыслей, а перед глазами лишь потолок. С тоской вспоминается голубое небо и так часто висевшая над её деревней радуга. Юи улыбается своим воспоминаниям, кажется, она скоро присоединится к своему клану. Через пару минут взгляд проясняется, и мысли неспешно пробегают в пока ещё гудящей как колокол голове. Справа кто-то облегченно вздыхает. Полностью прийти в себя получается лишь через какое-то время. Оглядываясь по сторонам, Юи обнаруживает, что хокаге уже ушла, а Иноичи и Ибики тихо переговариваются возле двери. Первым замечает её осмысленный взгляд Иноичи: — Хокаге ждёт тебя у себя в кабинете, как придёшь в себя. Никаких извинений. Они ведь шиноби, шиноби должен быть готов ко всему, даже к тому, что умрёт по ошибке. Юи поднимается, комната плывёт, но оставаться внутри становится невозможно. Теперь и её кровью и страхом пропитаны стены пыточной. Радует одно: теперь её прошлое никого не интересует. Здесь каждый первый кого-то похоронил, на глазах у каждого второго убили дорогого человека, каждый третий — последний представитель клана, почти как и она сама. Спустя поход в туалет, чтобы умыться, и несколько минут на террасе больницы, Юи собирается с силами, чтобы посетить хокаге. Ибики непривычно отсутствует в обозримой близости, и Накамуре приходится выспрашивать прохожих, как найти хокаге. Люди неохотно помогают чужакам, а её вид не располагает к себе особенно, спасибо, Иноичи. Приходится немного поплутать. Юи прислушивается, стоя возле кабинета пятой. Голосов внутри не слышно, значит, у хокаге нет посетителей. Накамура поднимает ещё дрожащую руку и стучит в деревянную дверь. — Заходи, — звучит гневный голос за дверью, и Юи входит в просторный с большими окнами кабинет. К её удивлению помимо хокаге в помещении находятся ещё двое: женщина за спиной Пятой явно помощница, а мужчина, судя по причёске, тот самый паренёк, которого она сегодня уже вспоминала. Накамура теряется и не может придумать ничего лучше, чем бросить бодрое «Здравствуйте, госпожа хокаге».