Не всё же по одиночке быть.

      Эзоп поморщился, нехотя открыв рот. На языке сразу расцвела горечь от нелюбимого лекарства, которое медленно стекло в горло. Эмили посмотрела на него самым спокойным взглядом, из всех существующих, и довольно вздохнула:       – Ты здоров. Будешь пить это лекарство, пока горло не перестанет першить. А ещё не ходи матчи в локацию со снегом первое время, – Дайер стянула свою маску, оглядев парня. Она прекрасно знала, что тот не любил подобную опеку, но это был её долг. Девушка хмыкнула своим мыслям, медленно раскладывая лекарства по их местам в аптечке.       Неторопливо руки Эзопа складывали собственные вещи, которых в комнате было не так уж и много. Пижама, чистая рубашка и целая куча красно-белых носков. Кто-нибудь знает в каких количествах Эзоп их держит?       Он самостоятельно снял постельное бельё с кровати, скинув его в аккуратную кучу; протёр тумбу от пыли и открыл окно, чтобы проветрить комнату. Эзоп упёр руки в бока и оглянулся: чисто, стерильно, как и всегда.       – Ты такой долгий, – Дверь оглушительно врезалась в стенку, а за ней показался до ужаса счастливый Илай. До ужаса счастливый и удивлённый. – Ты тут уже прибрался? Ого, а ты быстро пришёл в норму.       Эзоп заторможенно оглянулся на гостя и задумался. Какой же пророк всё-таки шумный и заметный. От дверной ручки на стене осталась вмятина, некоторая пыль из коридора вновь залетела в комнату, а также послышались голоса. Да, Эзоп чувствовал себя отлично. Не было непонятной рассеянности и боли в голове при мышлении:       – Да. Я в порядке, – И он улыбнулся. Лёгкая и непринудительная ухмылка исказила исхудавшее лицо, и Эзоп подхватил свой кейс, удивительным образом вмещающий в себя все те вещи. Пророк улыбался ему, делал это намного шире и счастливее, и у Карла бежали приятные мурашки от этой улыбки. Он скучал.       Отвратительное чувство.       Эзоп тряхнул головой и сделал шаг на встречу, легко поддаваясь крепким объятиям. Илай жался всем телом, тыкался носом в бледную щеку и продолжал улыбаться. Эзоп чувствует это кожей.       Ему определённо нравится это отвратительное чувство тепла. Ощущение своей же талии в чужих руках, горячее дыхание в ту самую щёку и ухо, быстрый лепет с нежными словами.       Эзоп так боится этих отвратительных чувств.       Панику в себе приходится подавить, Эзоп отвечает на объятия и совсем закрывает глаза. Отвратительно приятно.       – Я рад, что ты вернулся к нам.       – А где Наиб?       – У него два матча подряд, свой и твой забрал. Мы его ещё пол дня не повидаем, – Илай протягивает маску бальзамировщику, внимательно следит за его парящими движениями и радуется. Как давно он не испытывал этих приятных чувств. Душа буквально разгорается теплом. Хочется больше таких моментов.       – Часто он забирал мои матчи?       – Каждый твой матч становился его матчем. Мне не давал помочь ему.       – Он не переусердствует?       – Накажем его вместе.       Илай с Эзопом шли в ногу, направляясь непосредственно в комнату Карла. Оба испытывали эти чувства. Отвратительное чувство беспокойства за Наиба и приятное чувство воссоединения.       Эзоп быстро распаковал свой чемодан и сел на кровать, комната вообще не изменилась. Тут ощущалась свежесть от раскрытого окна, а также пропало давящее одиночество. Поправочка, давило оно на всех, кроме Эзопа, так что гости раньше были редким явлением. Теперь же за глупым гостем Илаем уже тихо закрывается дверь и щёлкает замок. Короткие волоски на шее в предвкушении вздыбаются, пальцы непроизвольно сжимаются, и Эзоп ждёт. Нет, опять поправочка. Эзоп дожидается момента, когда Кларк настигнет его и что-нибудь сделает. Может быть, поцелует. Может быть, укусит. От любого исхода в пальцах ощущалась слабая дрожь, так хотелось ускорить это мгновение, но одновременно растянуть его как можно дольше. Эзоп боится всего этого:       – Как вы тут без меня?       – Просто прекрасно, вообще не заметили твоего трёх недельного отсутствия, ты же бесполезный, – Илай двигался медленно и спокойно, подходя ближе к Карлу. Стянув уже потрёпанную от птичьих когтей перчатку, он запустил руку в слегка грязные серые волосы, пальцами раздвигая пряди. Илай бы вцепился ногтями в кожу головы Эзопа, делая некий расслабляющий массаж, но при ужасной привычке грызть ногти он не мог так сделать.       – Самый бесполезный. И даже не вспоминали? – Эзоп вновь прикрыл глаза, со стыдом осознавая, что собственные ресницы дрожат от невесомых поглаживаний. Также сжались кулаки где-то на коленях, пока голова инстинктивно поддавалась навстречу руке.       – Ну конечно вспоминали, нам же не все равно, – Илай тихо посмеялся и сел рядом. Всё было так просто, что даже удивительно. Эзоп не обижался на шутки про бесполезность, потому что знал, что это несерьёзно. Илай радовался продолжению их диалога, не думая ни о чем больше. Почти ни о чем. – Я так рад тебя видеть...       Пророк ухватился за тонкую ладонь в перчатке, приложив её к своей щеке. Совершенно никакого тепла, ощущения, словно труп коснулся. И именно такими Илай помнит прикосновения Эзопа, теплее становится только от этого. На коленях появилась тяжесть, и он посмотрел на возвышающегося бальзамировщика. Умиление смущённому лицу отразилось в улыбке:       – Эзоп?       – Из-за вас, придурков, я отвык от одиночества, – Эзоп стянул маску на подбородок, решительно касаясь чужих губ собственными. Из-за глупого смущения этот детский поцелуй не перерастал во что-то большее, и Эзоп понимал всю абсурдность своей лажи. В его голове он поцеловал Илая и завалил его на постель, а на деле даже рот открыть не может. – Ну не смейся с меня...       А Илай продолжал хохотать, тиская руками узкую талию, а после и бёдра, заставляя парня сверху продвинуться дальше. Он чувствовал себя извращенцем, но это не мешало Кларку прижимать Эзопа к себе ещё ближе:       – Ты такой глупый ребёнок, – Илай повернул к себе лицо Эзопа за подбородок и сам поцеловал. Парень на его коленях заметно выгнулся и задрожал, а Илай не уверен специально ли он это сделал или просто близость мокрого поцелуя сводит мальчишку с ума. И ему все равно, что Карл, вообще-то, старше. Для него он милый глупый мальчишка. – Давай же, расслабься.       – Вообще-то я расслаблен, – Брови на этом восхитительном лице чуть нахмурились, щёки приобрели тот самый красный оттенок, а сам Эзоп кусал свои губы. Его сбившееся дыхание и непонятные порывы к ещё одному поцелую выдавали с головой.       – Потому выглядишь так, словно сейчас взорвёшься? – Илай ловко поймал нижнюю губу бальзамировщика своими зубами, оттягивая её к себе. Мимика Эзопа была живее и красочнее многих его знакомых, хотя на людях он безэмоционален. Илай не перестаёт восхищаться этому.       Эзоп всего лишь хотел целоваться, а Илай дразнить его. В этом было что-то нереально возбуждающее, и скрытый внутренний садист ликовал. Кларку нечасто кажется, что он кому-то нужен, но сейчас это ощущается до боли в паху остро.       – Это несправедливо, Илай... Я тоже соскучился, а ты...       – А я? Ты помнишь, что обещал мне, когда болел?       Лёгкий ступор. Эзоп сморщил свой такой же утончённый нос в раздумьях. Не помнит. Даже близко не может понять о чём говорит пророк. После их первого визита встречи стали чаще, не смотря на Эмили. Один раз Дайер даже застала их вместе в одной постели, всё так же в обнимку и очень тесно друг с другом. Отчитывала прямо при больном, но то было забавно. А сейчас Эзоп просто не понимает:       – Нет?       – Нет? Карл, ты охренел?       Смущение на лице Илая видеть непривычно, но Эзопу понравилось. Краснел Илай пятнами, глаза, с которых маска была успешно снята чертовски горячим движением, с подозрением сощурились.       – Ты обещал переспать со мной.       – Я и так с вами сплю.       – Я должен быть пассивом, – Илай смотрел с такой уверенностью, что отказаться казалось невозможным.       – Что?       – Ну понимаешь ли, мы пытались с Наибом переспать, но я слишком испугался и не смог, мне страшно пихать себе в задницу что-либо, а тут член Наиба, – Уверенность сошла на нет, Илай хмуро отвёл взгляд. Он сам себе казался безгранично тупым, так ещё и Карл хлопал своими обесцвеченными глазами. – Что ты так смотришь?       – Ты не хочешь, чтобы в тебя пихал Наиб, но просишь меня? – Эзоп не преследовал цели обидеть Илая. Он мягко толкнул его на постель, прижимая лопатками к гладкой поверхности.       – Твои пальцы как минимум тоньше. Да и поопытнее ты.       – Я? Но ведь именно Наиб прям мужчина.       – Я просто доверяю тебе больше, ясно тебе? – Илай огрызнулся, с чувством ненависти к своей стеснительности. Тема естественная, а ему не пересилить своё смущение. Отстой.       Эзоп прикрыл глаза, наклонившись за поцелуем. Сминая чуть покусанные губы Кларка, он думал о его просьбе и своём положении. Он же неопытен:       – Я помогу тебе, но пальцами. Хорошо?       – Конечно, как пожелаешь, – Илай подогнул ноги, непривычно смыкая ступни за его спиной. Нижняя позиция была чем-то новеньким, он не может властно схватить за щёки и поцеловать, гладить мягкие изгибы чужого тела и спускать руки к соблазнительной заднице. Сейчас он может только лежать, наблюдая, как парень сверху снимает свой пиджак, припадая своими губами к его шее. Илай судорожно выдохнул, втираясь пахом в промежность Эзопа, и руками вцепился в его рубашку. Мальчик чуть не упал сверху, вовремя уперевшись руками в подушку.       – Ты чего? – Эзоп чуть не ударился лбом о чужой лоб, недовольно вздохнув. Не дебил ли?       – Надень мою одежду.       Эзоп удивляется с Илая ещё больше. Такое заявление сбило с настроя, и Карл мог только беспомощно глядеть в довольную ухмылку:       – Мне больше нравилось твоё смущение.       – Закрой рот и надень.       – Зачем мне надевать твою одежду? Что за новое извращение? – Эзоп помог снять с тёмной головы капюшон, скинув его на пол, и врезался в губы пророка с новым влажным поцелуем. Илай, напиздев самому себе, даже в нижней позиции предпочитал вести и доминировать, так что чужой язык в свой рот не пустил, за волосы оттащив от себя Карла.       – Потому что я хочу видеть тебя в ней. Тебе сложно?       – Нет, но я не понимаю зачем...       – Тогда раздевайся, – Илай довольно улыбнулся, напоминая самому себе ребёнка с конфетой. Хотя против конфетки Эзопа Карла он не откажется даже при угрозе жизни. Наблюдая за медленными пальцами бальзамировщика, расстёгивающими пуговицы рубашки, он блаженно прикрыл глаза. Всё же, ему очень повезло. Гертруда, несомненно, была очень красива, но никогда бы не выполнила его постельную прихоть. Эзоп же тоже был охуительно красивым, так ещё и чутким.       – Ты знаешь, что тоже должен раздеться, если хочешь дать мне свою одежду? – Вновь открыв глаза, Илай многозначительно хмыкнул на такое высказывание.       – А ты не хочешь один быть голым?       – Чёрт, да. Я чувствую себя беззащитным.       – Тогда тебя защищу я, – Илай посмеялся с несильного подзатыльника, пальцами подцепив пряжку ремня и с ловкостью расстёгивая его. Серые брюки с худых бёдер буквально упали, а следом Кларк стянул вниз трусы, оставляя мальчика абсолютно голым. – Ну и, от кого защищать?       – Вообще не смешно, давай раздевайся... – Эзоп сел на кровать, немного прикрывая свою наготу. В том, как Илай снимает своё платье, было что-то завораживающее, заставляющее залипнуть. Карл этого чувства не оценил, тихонько фыркнув. Через мгновение в его лицо прилетела чужая одежда, которую он тут же поспешил напялить. – Ну и.?       – Ты худой придурок даже для моей одежды. Мне нравится.       – Какие-то странные у тебя комплименты, ложись, – Непрофессионализм Эзопа замечался даже в том, что ему банально нечем было смазать Илая. К счастью, вазелин был незаменим в некоторых случаях, а сейчас был очень даже хорошей альтернативой смазке. Эзоп вернулся на кровать, своими холодными пальцами проводясь по прессу Кларка и проникая под пояс штанов. – Ты уже такой горячий там...       – Да нет, мерзлявка, это просто у тебя ручонки холодноваты, – Илай усмехнулся, покрываясь мурашками от шеи. Он помог снять с себя штаны и замер: совсем скоро будет больно.       То, что пророк весь зажался и пытался свести колени, только слепой бы не заметил. Эзоп вздохнул, оставляя на его бедре лёгкий поцелуй:       – Не беспокойся, ладно.? Я буду очень осторожен и если что перестану...       – Я же возьму тебя потом сзади, да? Скажи, что позволишь, – Сбивчивая речь Илая удивила его самого, но улыбка Карла была ещё удивительней. Он не помнит, чтобы бальзамировщик улыбался так часто. – Эзоп?       – Ты просто очень мило сейчас выглядишь, не обращай внимания, – Эзоп склонился, таким же невесомым поцелуем касаясь полувставшего члена Илая. Тот наконец-то расслабился, нормально устроившись на кровати. – Ты только не пинайся сильно, ладно?       – Замолчи... – Илай хмуро наблюдал за мальчиком, рукой водя по его голове и волосам, непослушные пряди которых он заправлял за ухо. Эзоп выглядел охуенным в таком положении. Медленно ласкал своим языком член пророка, успев уже вытащить его из трусов, кончиком дразня уздечку, а потом вбирая в рот яички. – Даже и не скажешь, что ты без нескольких трахов девственник...       – На удивление, мне нравится. Но больше нравится, конечно, смотреть как вы с ума сходите, – Эзоп вновь поместил себе в рот только головку, наблюдая за возбуждённым Илаем. Красиво хмурое лицо и плотно сжатая челюсть, сосредоточенный взгляд и тяжёлое дыхание. Они с Наибом очень похожи в чём-то, до абсурда похожи. Эзоп вобрал в рот больше, едва доставая носом до жёстких лобковых волос. Он отстранился с пошлым причмокиванием, тут же погружая пальцы в баночку вазелина. – Когда-нибудь, я заставлю вас с Наибом побриться полностью.       – Да заткнись ты уже, каким же говорливым ты бываешь, – Илай дрожал от удовольствия, тихо постанывая в никуда и нервничая. Эзоп уже проник пальцами между его ягодиц и оглаживал непосредственно колечко ануса, дико смущая и пугая Илая. – Аккурат... Ах...       Эзоп неожиданно принял член глубоко в глотку, которую саднило от подобного. Он окончательно упёрся в чужой лобок, тихонько постанывая и тем самым посылая приятные вибрации по чувствительной коже, и проник первой фалангой пальца внутрь пророка. Когда он в последний раз был настолько сосредоточен на чужих эмоциях и ощущениях? Всё его, Эзопа, внимание было уделено лишь Илаю, его лицу, ощущениям и возможной боли.       – Стой! – Кларк пискнул, ногами упираясь в кровать и отодвигаясь. – Я не могу...       – Илай, ты просто боишься из-за прошлых неудачных опытов. Давай так, сделай мне больно, если тебе станет от этого легче, – Эзоп, стянув резинку с волос, перехватил руку пророка и уложил её на свою макушку, чуть сжимая.       Член Илая отреагировал лишь на сделай мне больно.       – Ты такой милый, Эзоп... Зачем ты делаешь вид отстранённого от мира сего человека?       – И это я-то говориливый.? – Эзоп задумался, хватая Кларка за бёдра и двигая его на себя. – Я не делаю вид. Мне нравится происходящее, нравится, когда ты или Наиб...       – Трахаем тебя.       – Не выражайся, – Карл фыркнул, смутившись. Эти слова уже в который раз звучали слишком грязно и интимно, словно это в порядке вещей. И на эти слова у Эзопа снова медленно встаёт член. – Но я всё ещё не вижу в этом смысла.       – Вот как...       – А теперь расслабься и я сделаю всё, что в моих силах, – Эзоп заметил в глазах Илая усилившееся доверие, тихонько хмыкая. Его голова обратно склонилась к паху пророка, рот всасывал в себя член, а седые волосы спадали на лицо.       – По... Почему ты седой?       Эзоп недовольно закатил глаза, в больших надеждах рассчитывая, что Илай не сочтёт этот жест ничем хорошим. Оказывается, переживает Кларк очень забавно, болтливо и, чёрт его дери, раздражающе. Эзопу надо к этому просто привыкнуть, всё-таки, это интересное наблюдение. Он вновь толкнул палец в нутро Илая, протискивая его глубже. Язык прошёлся вокруг всей головки текущего члена, спустившись по венке ниже и снова на верх, проходясь шершавой поверхностью по щели. Казалось, что Илай сосредоточен лишь на доставляемом удовольствии, а значит, Эзоп может продолжать вводить палец в это сильное тело.       Коленки Илая жутко дрожали, намереваясь свестись вместе, но парень между ними явно загораживал путь. Наслаждение от размеренных ласк совершенно затмевали собой ощущения внутри, но мысли о том, что ему сделают больно, все равно никуда не исчезали. Илай прикрыл глаза, пальцами пробираясь к едва красному ушку бальзамировщика, и выпалил:       – Всё нор... Нормально. Ты можешь вставлять дальше.       Эзоп попытался кивнуть, но скорее самому себе. Медлить особо нельзя было, ведь пророк мог его в любой момент его оттолкнуть. Надо было найти простату, чтобы показать Илаю в каком именно месте проникновение будет до боли приятным. Эзоп со всей нежностью и осторожностью стал вводить свой чёртов второй палец, проталкивая оба наполовину. Был ли Наиб с ним так аккуратен в его абсолютно первый раз? Увы, Эзоп не помнит. Ему скорее казалось, что Субедар, будучи тоже пьяным, не мог особо думать о таком феномене, как качественная растяжка. Возможно, вставил на сухую пальцы, немного разводил их, да оголился, но Эзоп, конечно, клеветать его не будет. Вслух не будет.       Третий палец вошёл с очевидным писком со стороны пророка, и Эзоп перевёл на него тревожный взгляд. В ярких глазах так мило плескался страх и потерянность, ведь проникновение наверняка было уже ощутимым. Илай был снова похож на ребёнка, только теперь его хотелось крепко прижать и помочь спрятаться, только после этого вручив ту самую конфетку. Эзоп посчитал себя больным, ведь чужой страх априори не может быть чем-то милым, и согнул свои чёртовы пальцы.       Илая выгнуло струной.       И, всё-таки, он пнул Карла.       – Я же попросил...       – Ч-что, чёрт возьми, ты щас сделал? Это... – Упс. Казалось, Илай хотел ещё что-то сказать, а бальзамировщик вновь согнул пальцы, так что предложение окончилось тяжёлым выдохом.       – Простая стимуляция простаты. Пока она не слишком раздражена оргазмом или проникновением, прикосновения к ней посылают по твоему телу приятные ощущения, – Эзоп неловко закусил кончик языка: кажется, Илай не нуждался в его познаниях, но, честно, ответ на вопрос вырвался сам собой.       – Я хочу тебе отсосать, – Неожиданно проговорил Илай, вновь вздрогнув. Чужие пальцы внутри, на минуточку, не прекращали своих движений, и пророк действительно понял почему мужчины могут получать удовольствие от проникновения. Только вот, если Карл так и продолжит, то Илай, с позором, кончит, как маленькая девственница.       – Что ты... Хочешь? – Эзоп удивился, когда его отстранили от себя, успев подумать, что сделал что-то не так. Но Кларк почти сразу развеял все его сомнения, усадив парня на край кровати и перетекая на пол между его ног.       – Отсосать тебе. Добровольно. Ты... Смог доказать мне, что в этом, как оказалось, нет ничего страшного, а боль присутствует только первое время. Но, должен признаться, входить в тебя мне нравится больше, так что твою нижнюю позицию я не займу.       – Я не очень-то хотел быть сверху... – Эзоп погладил сухие волосы Илая, с трагичным лицом наблюдая, как тот уверенно задирает на нём юбку, открывая себе доступ к стоящему члену. Ему, вроде, хотят сделать минет, а лицо его напоминает грустную мину, серьезно, что с ним не так?       – Ты так говоришь, чтобы не отставать. Ты знал, что очень горяч в моём платье?       Серые глаза ненадолго прикрылись, унимая всевозможную дрожь, и Эзоп выдал:       – Я в принципе горяч...       О.       Илай приятно удивлен, хотя нет, шокирован, что мальчик похвалил себя в таком плане.       – Правда ведь.? Чёрт, извини, не знаю что меня за язык потянуло...       Ну, почти.       – Абсолютная правда, – Илай скрылся под подолом юбки, и Эзопа прошибло током от прикосновения языка к своему члену. К этому нельзя привыкнуть, он уверен. Кларк начинает сразу упорно вылизывать горячую кожу, дотягиваясь абсолютно до каждого сантиметра. Эзоп сверху, из светлого мира, стонет, только тешая самолюбие пророка; хнычет и убийственно просит больше. Почему убийственно? Да потому что Илай готов умереть от жалобного звучания этого голоса. На лицо Карла страшно смотреть, ведь наверняка он слёзно свёл свои тонкие брови и открыл рот, чтобы глубже дышать. А такая картина, Илай уверен, станет критическим ранением, после которого он точно не выживет. Поэтому он берёт член в рот, бросая игры языком.       Правда, Эзопу все равно кажется, что этот вездесущий язык обвивает его член полностью, хотя на деле лишь прижимается к плоти. Может, у Эзопа просто слишком тонкий член?       Думать над этим долго Эзопу не удаётся, ведь ощущения внизу заставляют его положить ладони поверх синей ткани прямо на голову Кларка, ближе прижимая его к себе и сгибаясь. Тот лишь подхватывает его бёдра, закидывая ноги на свои достаточно широкие плечи, и позволяет горячему органу упереться в гланды. Илай удивляется своим же способностям и предаёт мальчика. Грязно, коварно и просто отвратительно. Он пережал член рукой у основания, большим пальцем перекрыв щель на головке, и не дав тем самым кончить.       –И..! Илай! Так нельзя! М-мне нужно... Я так хочу...       –Тише-тише, нечего ныть. Ты кончишь, но чуть позже, понял? – Илай снова сменил их положение, толкая бальзамировщика на кровать полностью.       – Это так жестоко, я был близок... – Эзоп не переставал хныкать от собственного возбуждения, что буквально разрывало его изнутри. Если Илай хоть когда-нибудь ещё раз так сделает – Эзоп прикончит его на месте. А если он не сделает хоть что-нибудь сейчас – он обидется и плюнет, просто подрочив себе. Эзоп тоже может быть коварным и не давать доступ к своей заднице.       Только он все равно послушно утыкается в подушки лицом, красиво прогибаясь в спине и показывая Илаю насколько он открытый, мокрый и, блять, нуждающийся.       И Кларк не заставляет себя долго ждать, быстро смазывая уже свой член их любимым вазелином, остатки размазывая по сокращающейся дырке. Он почти сразу вставляет, пальцами подготавливая это, казалось бы, всегда готовое тело от силы минуту, и просто задыхается:       –Так, блять... Узко...       – Я... Я... Т-три недели... – Эзоп старался сдерживать крик и расслабиться, ведь Илая винить в спешке нельзя было, потому что Карл сам его торопил. Он с силой сжал подушки, стараясь хоть немного оторвать лицо от их поверхности, чтобы звучать более внятно. Вот только сука-Илай продолжил входить в него, руками нещадно сжимая бледные ягодицы и одетый бок, отчего затяжные стоны почти не прекращались. – Три недели у меня, чёрт, никого не было...       – Я, блять, не представляю как Наиб трахал тебя в первый раз... – Илай уткнулся лбом во влажные лопатки Карла и раскрыл рот в тяжёлом дыхании. Он не врал: он реально не мог даже представить насколько парень был узкий, если даже за три недели он настолько потерял форму. Кларк сцепил зубы, это было до боли охуенно.       – Не порви... – Слова бальзамировщика звучали, как спусковой механизм, и Илай продолжил двигаться. Немного выходил, загоняя свой грёбаный член обратно до самых яиц, и от этого казалось, что он выбивает из Эзопа поистине блядские стоны. Он уже уверенно ухватился за бока Карла, ведь в нём стало свободнее и теперь была необходимость ограничить ему движения по постели. С непонятным ему кайфом Илай наблюдал, как плоть его члена исчезает в тугой дырке, а ткань платья бедно елозит туда-сюда. Она раздражала настолько, что Илай задрал платье до самой шеи, где оно не мешалось. Теперь, когда ему ничего не мешало, а мальчишка под ним кричал в подушки, Илай совершенно отбросил всю свою осторожность, поддаваясь каким-то животным инстинктам.       – Ила-ай... Внутрь...       Протяжный голос заставил дёрнуться, и Илай поднял голову. Эзоп лежал на щеке, повернув к нему голову и со всем своим обожанием наблюдая. В глазах была непроглядная похоть, губы были до боли красные, а сам Карл выглядел апиздахуеть довольно и горячо. Настолько горячо, что в голову Илаю взбрела ещё одна пошлая идея, которую он обязательно воплотит после. А сейчас он чувствует, как Эзоп сжимает его, продрагивая всем телом и наконец-то кончая от своей руки и члена Илая в заднице. Кларк быстро вышел, также приводя себя к финалу рукой и пачкая бёдра Эзопа:       – Чёрт! Чёрт.!       Эзоп, наблюдая за его дрожащими плечами, переворачивается и притягивает Кларка к себе, позволяя улечься ему на грудь. Эзоп бережно перебирает волосы пророка, пока тот тяжело дышит, всё ещё отходя от оргазма:       – Ты б-бываешь таким ребёнком...       – Это было невероятно, ты такой узкий там, горячий, мокрый, я раньше не испытывал такого... – Илай, издав успокаивающий себя вздох, медленно поднял голову к уже задремавшему Эзопу. – Ой...       – Видимо, быстро устаёт после болезни, – Голос Наиба раздался из-за двери шёпотом, и Илай вздрогнул, переводя непонимающий взгляд на него. – Не беспокойся, дверь была закрыта, у меня есть ключ.       Субедар на пороге скинул свои тяжёлые ботинки и прошёл к кровати, усаживаясь с краю:       – Даже не заметили меня, настолько было хорошо? – Холодные после снежной локации пальцы наёмника проходятся сначала по ещё красной щеке Эзопа, а потом ложатся на макушку самого Илая, медленно разделяя пряди.       И пророк почувствовал в этом жесте что-то настолько приятное, настолько родное и убаюкивающее, что сердце благодарно успокоило свой ритм:       –Да... Очень...