Оборвать нити

      Какой мастер не любуется своим творением?       После того как потратил много сил, вложил частичку себя, нет ничего приятнее видеть, как работа начинает жить собственной жизнью, как она растёт, меняется, удивляет.       Асфалоту редко удавалось насладиться воплощением своих планов. Во-первых, чернокнижник всегда работал в стеснённых условиях. Превосходство противника, сжатые сроки, прихоть Богов или неудачи – неважно. Асфалот ни об одном деле не мог сказать, что оно далось ему легко. Каждое требовало невероятных усилий, а поэтому бравада или надменные насмешки – ширма, нарядная маска.       Во-вторых, Асфалот занимался войной, убийствами, грабежом, жертвоприношениями, интригами и ещё множеством других тёмных дел во славу Архитектора Судеб. Любоваться такими творениями просто-напросто опасно. До Ягеллонского Крестового Похода чернокнижник и не замахивался на что-то крупнее создания еретической секты или смены власти в отдалённых мирах. Асфалот всегда противостоял чудовищной мощи колосса. Пусть на глиняных ногах, но Империум стирал в порошок сотни и тысячи ересиархов куда могущественнее. С Империумом шутки плохи.       К концу сорок первого тысячелетия человечество ослабло, но появились другие участники Великой Игры, и они были способны раздавить чернокнижника и не заметить.       Одни – вечно голодные твари из-за границы галактики. Другие – подлый удар в спину – вечно голодные твари из-за изнанки галактики.       "Предательство это или испытание?" – думал Асфалот.       Здравый смысл подсказывал бежать, спасать крупицы души, которые ещё сохранились после череды сомнительных договоров.       Чутьё… чутьё или подводило, или кричало, вопило о том, что Бог обратил на него, червя, Своё внимание. Что Бог хочет убедиться в мотивах верного слуги.       Испытать.       Именно это противоречие и толкало Асфалота вернуться на Мордвигу-Прайм. Он понимал, что, скорее всего, лишится власти в Легионе, но рассчитывал отомстить, когда получит, наконец, долгожданную награду за верность.       Эскадра Альфа-Легиона врезалась в тучу тиранидов на орбите планеты как раз в тот миг, когда флот-улей уже готовился поглотить последних имперских псов. В пустоте зависли десятки разорванных в клочья биокораблей.       Хорошее начало.       Однако уже скоро истребление пустотных хищников превратится в позиционную войну, потом в бегство, и, наконец, в полное поражение. К тому времени Асфалот рассчитывал выторговать у демонов благословение.       "Или же силой заставить их выполнять условия договора".       Асфалот счёл эту мысль ироничной, злой и… печальной. Он – разыскиваемый инквизиторами колдун, богохульник и ересиарх – допустил оскорбление в адрес Владыки, посмел усомниться.       Чернокнижник стиснул зубы и постарался отвлечься от хоровода мыслей и калейдоскопа образов грядущего будущего. Калейдоскоп как никогда был невероятно пёстрым и витиеватым. Судьба манила Асфалота тысячью возможностей, путь к которым начинался в имперском улье под названием Банцао. По крайней мере, он назывался так раньше, до Сошествия на Мордвигу-Прайм. Ныне же его следовало величать Тысячеликим Городом. Как человек менялся, когда в его тело вселялся нерождённый, так и Банцао стал иным, будучи одержимым этим легендарным местом.       Тысячи раз разрушенный и отстроенный заново. Вырастающий с тысячи миров и одновременно из ниоткуда. Существующий тысячи лет и не простоявший даже одного мгновения.       Тысячеликий Город.       Здесь любили гостей, но только полный дурак отправится сюда без подготовки. Как это сделали, например, тираниды, движимые вселенским голодом и животной яростью.       Чернокнижник потянулся дальше, сквозь град мицетических спор и тучи летучих тварей. Он остановился на мгновение, чтобы посмотреть на то, как сверкающие столбы орбитальных лазеров прожигают кажущийся бесконечным рой чужаков. Враги обращались в пепел, но, сколько уже успело высадиться, Асфалот не взялся бы даже предположить. Взгляд чернокнижника опустился ниже, на ту высоту, с которой уже можно было разглядеть блеск серебряных башен града обманщиков и торговцев душами. Открывшуюся картину Асфалот сравнил с драгоценным камнем, обронённым в муравейник. Чернокнижник и земли разглядеть не мог из-за бесчисленных стай кровожадных чудовищ. Десятки тысяч? Сотни? Миллионы?       Тысячеликий Город превратился в остров в океане изогнутых клыков, тяжёлых клешней, лап-кос и едкой кислоты, которая превращала всё, к чему прикасается, в питательный бульон для пустотных хищников. В небо тянулись сотни капиллярных башен, способных поспорить в высоте со шпилями чародейского улья. Челнок затрясло, и Асфалот вернулся в тело. Он включил вокс-передатчик и связался с пилотами: – Доложить обстановку. – Ведём бой, повелитель, – отозвался командир "Громового Ястреба". – Бомбардировка ненадолго эту мерзость отогнала. Тираниды наседают. Асфалот снова закрыл родную пару глаз, чтобы раскрыть невидимое третье око, полученное в дар за образцовое служение Тзинчу. От ока не спрятаться за прочной адамантиевой обшивкой, не сбежать за тридевять земель. Чернокнижник увидел, что атакующий клин вновь окружён чужаками, несмотря на то, что прах сожжённых тварей ещё даже не осел на землю Мордвиги-Прайм. Сперва было достаточно режущих болтерных очередей, но уже через минуту пилотам "Громовых Ястребов" и "Громовых Птиц" пришлось использовать главный калибр. В небе появились не только крылатые пасти – небесные резаки – и клубки летучих змей, которых называли горгульями. Железные птицы Альфа-Легиона пронеслись мимо громоздких кожаных бурдюков с щупальцами, торчащими во все стороны. Эти существа только казались неуклюжими и подозрительно спокойными, но стоило дать такой твари уцелеть, как она давала сдачи, и горе тем, кто попал под мощный ответный удар. Пара "Громовых Ястребов" задымилась, но – хвала Тзинчу – ни один из них не был уничтожен. А вот во время столкновения со стаями гарпий, с каргами и тем более харриданами избежать потерь не удалось. Наперерез полетели звенья "Адских Клинков" и "Когтей". Некоторые пилоты кричали от восторга, записывая на свой счёт три, а то и четыре десятка сбитых тварей, однако немногим было суждено нанести после боя соответствующие метки на фюзеляж.       Ревели автоматические орудия, шипели лазерные пушки, с крыльев срывались и устремлялись к целям ракеты. Тираниды превращались в брызги ихора и ошмётки хитина, но Великий Пожиратель с готовностью обменивал десятки, порой сотни верных солдат на одного вражеского. Навстречу истребителям Альфа-Легиона летели струи кислот и органические копья, способные пробивать металл. На пути атакующих появлялись едкие облака, разъедающие обшивку, или же тираниды сами бросались разорвать противника острыми когтями. – Повелитель! – пришло сообщение от Вомверта, командира группы сопровождения. – Мы не задержим чужаков! Нужна помощь! В былые времена подобные просьбы оканчивались для офицеров в лучшем случае переводом в ряды рабов, но Асфалот сделал исключение. Его легионерам ещё не приходилось участвовать в настолько ожесточённых сражениях. Асфалот покинул тело и полетел навстречу харридану, который только что рассёк "Коготь" лапами-серпами, а потом выдрал пилота из кабины и съел. Харридан, дракон с бледной шкурой и фиолетовым панцирем, мог превратить в смятые обломки даже "Громовую Птицу", и Асфалот не мог рисковать целой ротой. Зная о подавляющей мощи Великого Пожирателя, чернокнижник не сразу решился обратить на себя внимание. Асфалот лишился ещё нескольких боевых машин, и уже потом вздохнул, повёл плечами, повернул голову из стороны в сторону.       Он не превратился в копьё света, пронзающее чудовище, нет. Асфалот обернулся дымкой, пеленой, чтобы и самому скрыться от испепеляющего взора величайшего чужацкого псайкера, и оборвать нити марионеток. Без кнута и пряника далекого властелина тираниды стали тем, кем на самом деле являлись – всего лишь зверьём, неспособным к хитрым манёврам. Теперь ими управляли инстинкты, а поэтому чаще чужаки рвали не металл, а сочное мясо сородичей. Один харридан вцепился в хребет карги, другого облепили гарпии, и ослеплённый дракон столкнулся с тираноцитом, переломав собственные кости и смяв внутренние органы транспортному биокораблю. Асфалот почувствовал жжение в висках. Он будто бы превратился в атланта из древних мифов Терры. Сперва чернокнижник не мог даже подобрать слова для описания психического давления, потому что был ошеломлён мощью, но потом он начал видеть себя наковальней, на которую опускаются разом сотни кувалд. Асфалот заскрежетал зубами, застонал, закричал так, что воины в "Громовом Ястребе" навели на него оружие – мало ли, стал одержим – и, наконец, снял заклятье.       Он ещё никогда не ощущал себя настолько хорошо. Асфалот сидел на металлической лавке, перетянутый страховочными ремнями, но чувствовал, будто парит в облаках. Если бы только не вкус крови от покусанного языка… Чернокнижник уже хотел снова связаться с командиром группы сопровождения, когда в десантном отсеке зажглись алые предупредительные огни. Легионеры Асфалота прорвались. Слова не потребуются. Уже совсем скоро заговорят пушки.