Скованные

      Розалинда — лучший директор за всю историю существования Алфеи. Она сильнейшая фея своего поколения. Она — мощный лидер. Она — та, которая, наконец, имеет яйца, в отличии от своего предшественника. Ривен не понимал, почему рядом с ней он испытывал такие чувства: чувства покорности и страха. Он готов был благоволить новой директрисе, когда она была рядом. Пресмыкаться в её ногах, как гребаный пёс. Но что-то внутри подсказывало, что он не хотел служить ей. Он только хотел спасти эту суку-Беатрикс, вместе с этим щенком Дэйном. Он хотел, как можно скорее убраться оттуда, даже оставить двоих идиотов. Но он не хотел стать приспешником Розалинды. Он не хотел предавать своего лучшего друга. Ему было плевать на всех: бывшую подружку Ская, нынешнюю, хотя он не отрицал, что рыжая девчуля была очень горяча, и на этих мелких фей, слоняющихся вокруг неё. Как ёбаное Золотое Трио. Блять. Он даже не знал, что король Эраклиона объявился, оказавшись приёмным отцом его недодевушки. Может быть он трус, но он не предатель. Скай — единственный человек, который принимал его таким, какой он есть. Хоть он и не особо ценил это. Беатрикс с Дэйном, наоборот, усиливали его пороки. Конечно, компания этой феи придавала уверенности в себе, но, чёрт возьми, Скай создал эту уверенность. Что за херня происходит вокруг?       Розалинда с головой окунулась в военную подготовку. Фей закидывали на поле сражения, заставляли противостоять друг другу. Несогласных с этим тоталитарным режимом наказывали. Вчера Стеллу поместили в тюрьму, где раньше сидела Беатрикс, за то, что она не использовала свою силу против этой своей соседки. С классной задницей, между прочим. Но несмотря на это, на поле боя классная задница не сможет оградить тебя от опасности. А эта подружка была просто бесполезна в сражении. Он хотел отойти от всего этого, накуриться до беспамятства: один, без Дэйна и Беатрикс. Последняя, кстати, была очень занята своим тщеславием, а второй — искал все способы подлизаться к новой власти. И этого дьявола он породил сам. Розалинда давила на них своей властью. Он не мог противостоять ей, рядом с этой феей все его эмоции принадлежали только ей. Он уже не видел Ская несколько дней, возможно, бывший друг теперь избегает его. Но ведь Розалинда — то, что сейчас нужно Алфее.       Да заткнись ты уже!       Ривен нашёл заброшенную комнату, где обучали контролю магией. Конечно, сейчас ей никто не пользовался. И он был уверен, что уже долго она не будет использоваться для этого. Он смахнул пыль с подоконника, закрутил косяк и закурил. Когда его лёгкие оказывались в запретном веществе, гипноз Розалинды рассеивался. И теперь он чувствовал себя ещё более хреново, чем раньше.       Полное дерьмо.

***

      Муза сходила с ума от людей. Их эмоции брали верх над ней. Она чувствовала жалость подруг по отношению к ней. Она ненавидела, когда её жалели. Она и без этого знала, что она бесполезна. Её силы никак не помогут в бою, она просто жалкое подобие феи. Всё вокруг смешивалось. Её убивала смесь этих эмоций: то страх, то ярость, то безумие, то гордость. Их спектр не давал ей спокойно жить. Наушники не помогали. Поддержка Сэма тоже. В комнате она не чувствовала себя в безопасности. Терра боялась за своего отца и, несмотря на внутреннюю мятежность, подчинялась новым правилам, но иногда её ярость нарастала до такой степени, что Муза собственнолично хотела придушить Розалинду. Аиша убивалась от несправедливости. Она боялась направлять свою магию против кого-то, боялась последствий. Стелла. Бедная Стелла. Муза не думала, что та проявит такое великодушие. Она чувствовала её отчаяние, когда королева Луна заставила использовать свет против неё. Судя по рассказам, Муза бы ослепла. И вряд ли бы её зрение можно было восстановить. Блум постоянно пропадала. Розалинда всерьёз взялась за её силы. А та не могла противостоять. Фея разума понимала свою бесполезность и начала оттачивать свои боевые навыки. У неё получалось. Годы занятий танцами не прошли бесследно. Но её успехи никто не замечал. Все смотрели на неё, как на мусор. Никому не нужный мусор, и ей было плевать на эти взгляды, на их слова. Но не на эмоции. Они сжирали изнутри, выплёвывая все её внутренности, обгладывая кости. Она медленно умирала внутри.       Сегодня после неудачной попытки навестить Стеллу, они с девочками разделились. Она сослалась на головную боль, и это не было обманом. Голова раскалывалась. По возможности, она старалась избежать встречи с Сэмом. Но тот помогал отцу ежедневно, и Муза даже была рада, что они слегка отдалились. Ей не нужны были его тёплые чувства. Ей нужна была агрессия. Ей нужна была ярость. А среди учеников её было ничтожно мало. Все боялись. Боялись нового директора, боялись короля Эраклиона, восставшего из мёртвых, боялись королевы Солярия, своим взглядом мысленно сжигающую любого непокорного. Она сильнее надвинула наушники на уши. Она почувствовала эмоции Сэма, и ей хотелось поскорее от него скрыться. Муза дёрнула дверь первого попавшегося кабинета, не боясь, что там может кто-то находиться. Сейчас большинство занятий проходило на улице, и помещения использовались крайне редко. Но она ошиблась. Она сразу окунулась в эмоции человека, находящегося здесь. Даже через наушники прочувствовав их. Боль, ненависть к себе, непринятие и непонимание, но всё это было под дымовой завесой, — она сделала глубокий вдох. То, что сейчас ей нужно.

***

      Ривен перевёл затуманенный взгляд на захлопнутую дверь, какого хрена сюда кого-то принесло? Он заметил заинтересованный взгляд фиолетовых глаз. Сука! Фея разума. Если она ещё раз посмеет считать его, он точно снесёт ей её миленькую головку с плеч.       — Ты хоть знаешь, что такое личное пространство? — язвительно спросил специалист, кладя косяк на подоконник. Было ощущение, что в нём копаются, переворачивая все чувства с ног на голову. Она молчала. И не прекратила свои грёбаные манипуляции. Убью, суку. — Прекрати это делать!       Муза не могла остановиться, несмотря на все протесты парня. Она словно потеряла контроль над своей силой. Чувства Ривена влекли к себе, она наполнялась ими, словно сосуд. И в первый раз в жизни она потеряла контроль. Она почувствовала ярость, злость, отверженность и какую-то странную привязанность. Но она словно была сделана из стекла. Такая хрупкая. Словно она была создана специально. Она чувствовала фальшь — это ненастоящее. Она продолжала смотреть, чувствуя угрозу исходящую от специалиста. Он вскочил с подоконника и двинулся в её сторону. Схватил за руки и резко поднял. Она почувствовала боль, его и её. Это приносило наслаждение. И она была сумасшедшей, но ей нравилось это.       — Тебе отбили последние мозги на тренировке? — прошипел Ривен, всё ещё не отрывая глаз. Фиолетовые. Он ненавидел этот цвет. Слишком яркий, слишком безумный. Беатрикс тоже ненавидела фиолетовый. «Цвет — геев и сумасшедших». Мысли о Беатрикс сейчас вызывали в нём рвотный рефлекс, как и мысли о её покровителях. Наверное, трава оказалась не первой свежести.       Он узнал её. Та фея, которая припёрлась на тренировку. По крайней мере, её способности драться были полезнее магии. Она не пыталась вырваться, лишь вздёрнула свой острый подбородок, продолжая исследовать его. Она чувствовала, как стекло внутри него трескалось. Она чувствовала его нарастающую ярость.       — Язык проглотила, фея?       — Мой отбитый мозг не сравнится с твоим воспалённым сознанием, — она дёрнула руки, пытаясь вырваться из захвата. — Отпусти меня, придурок       Тиски стали ещё крепче. Воспалённый мозг? Это фея совсем выжила из ума? Гнев нарастал. Муза чувствовала испуг, его или её. Рука специалиста взметнулась вверх, сжимая её горло. Не так сильно, чтобы причинить боль, но определённый дискомфорт это доставляло.       — Перестань читать меня, долбанная ты сука, — его дыхание обожгло кожу на щеке. Она уже сама хотела уйти, но её сила не позволяла. Что-то удерживало её. Стена внутри специалиста рушилась у неё на глазах. Он был сломлен. А это питало её. Ей это нравилось. Вдруг парень резко распахнул глаза, отшатнувшись. Она сделала это. Стекло рассыпалось. Специалист рухнул на колени, схватившись за голову. Розалинда. Он почувствовал, как он сильно ненавидит её. Он почувствовал боль, он почувствовал ярость, он почувствовал ненависть. Ненависть к себе, и к этой садистке-фее. Это она делала. Она заставила его собственные эмоции задавить его. Она заставила почувствовать всё это в полной мере. Она. Она. Она — источник его боли.       Муза пыталась найти дверную ручку, слепо исследуя дверь. Она не отрывала взгляда от Ривена. Её догадка подтвердилась — гипноз. Он был под гипнозом, а она смогла разрушить его. Она смогла. Она не бесполезна. Возможно, кто-то ещё подвергся его влиянию. Фея не сомневалась, что гипноз наложила Розалинда. Но женщина не учла одного. Её. Фей разума было ничтожно мало, а их способности не до конца исследованы. И, да, они не могли нанести физический урон, но порой эмоциональный приносил ещё больше болезненных ощущений. Она, как никто знала это. Вот почему она не могла обрести контроль. Ривен привлекал её силу, его стена так и манила к себе. Вот почему она сначала не ощутила весь его спектр, стена сдерживала его. Она бросила ещё один взгляд на парня, скорчившегося на полу. Она — фея разума, а не фея сострадания. И она не будет помогать ему. Пока не будет.